ты говоришь
у тебя высокий порог чувствительности
говоришь
будто нервы прямо под кожей
поэтому ты не выносишь
физической боли.
зато,
дорогая,
душа твоя так глубоко
что для боли она недоступна.
слава богу -
лучше высокий порог чувствительности
чем чувственности.
Девочка научилась расправить плечи, если взять за руку - не ускоряет шаг.
Девочка улыбается всем при встрече и радостно пьет текилу на брудершафт.
Девочка миловидна, как октябрята - белая блузка в тон, талисман в кулак.
у нее в глазах некормленные тигрята рвут твой бренный торс на британский флаг
То есть сердце погрызть - остальное так,
Для дворников и собак.
А у девочки и коврик пропылесосен (или пропылесошен?), плита бела.
Она вообще всё списывала на осень, но осень кончилась, а девочка не ожила.
Девочка выпивает с тобой с три литра, смеется, ставит смайлик в конце строки,
Она бы тебя давно уже пристрелила, но ей всё время как-то всё не с руки,
То сумерки, то попутчики - дураки,
То пули слишком мелки.
У девочки рыжие волосы, зеленая куртка, синее небо, кудрявые облака.
Девочка, кстати, полгода уже не курит, пробежка, чашка свежего молока
Девочка обнимает тебя, будто анаконда, спрашивает, как назвали, как родила.
Она тебя, в общем, забыла почти рекордно - два дня себе поревела и все дела.
Потом, конечно, неделю всё письма жгла.
И месяц где-то спать еще не могла.
Девочка уже обнимает других во снах о любви, не льнет к твоему плечу.
Девочка уже умеет сказать не "нахрен", а спасибо большое, я, кажется, не хочу.
Девочка - была нигдевочкой, стала женщиной-вывеской "не влезай убьет".
Глядишь на нее, а где-то внутри скрежещется: растил котенка, а выросло ё-моё.
Точнее, слава богу уже не твоё.
Остальное - дело её.
Признаюсь,
я так и не научился
управлять своими чувствами.
Я пока ещё не зачерствел настолько,
пойми.
Пока ещё нет.
А ты сидишь, смотришь и говоришь:
"Ты врал мне, что любишь".
Да не врал я.
Не врал.
Я говорил, что чувствовал.
И чувствовал, что люблю.
А сейчас - не чувствую.
Не чувствую
и всё тут.
Не писать о тебе. Не стремиться. Не верить. Не ждать.
Кулаки по ночам не сжимать до кровавых царапин.
Не смотреть, как снежинки в безудержном ритме кружат.
Не пытаться "простить и забыть" и, конечно, не плакать.
Не смотреть в потолок. Не ложиться в чужую кровать.
Не стараться увидеть в зиме запоздалую осень.
Не травмировать снег. Не писать о тебе! Не писать!
Не молить о пощаде при первом звенящем морозе.
Не протягивать руку тому, кто об этом не просит.
Не считать свои сны. И чужие гроши - не считать.
Не тащить за собой саквояж недоплаканных вёсен.
Не писать о тебе. Не стремиться. Не верить. Не ждать.
- Ты изменяешь ему. Думаешь, я не заметил?
- Главное, чтобы он не заметил. Какое мне дело до тебя.
- По-моему, только он и не видит.
- Что ж, это безусловно меня радует.
- Приятно обманывать чужое доверие?
- Никто не просил его мне доверять.
Есть граница, за которой ты никакой молве не по зубам. Все дело в размахе. Если дама за свою, скажем, любовь получит провинцию, ее никто и никогда не назовет шлюхой.