Иногда возникает желание убить немножко времени. Осторожно нарезать его колбаской, мелкими дольками и потребить с удовольствием. Одним из таких вялотекущих тайм-киллеров могли бы стать всевозможные форумные игры, однако приходится констатировать довольно неприятный факт - так, как это устраивало бы меня, фактически нигде не играют. Почти нигде нет качественного культурного конфликта, даже там, где он вроде бы полагается - во всевозможных межрасовых взаимодействиях, при общении с иномировыми собеседниками и так далее. Ладно там особенности речи никто не отыгрывает, а если отыгрывает - быстро скатывается до чрезмерно частого повтора крайне ограниченного набора слов (ругательства, уважительное именование собеседника, слова паразиты). На уровне реальных действий нет никакой разницы между представителями разных цивилизаций - что уж говорить о соседних государствах или различных сословиях. А ведь это было бы как раз интереснее всего - отыграть конфликт не на банальном сюжетном уровне, а на уровне взаимодействия культур...
Настроение сейчас - кислится
Эссе
1.
Разговоры о природе киберпанка во многом – разговоры в пользу бедных. Он стал историей, а история – субстанция нечёткая, меняющаяся со временем. Мы сейчас не можем обнаружить самого киберпанка, он давно мёртв, но следы, им оставленные, видно всюду – кино, живопись, литература. Это круги на воде...
В журнале «Активная органика», к примеру, можно было найти статью о поиске так называемых «русских киберпанков», прошедшем в начале 90-х. Автор опросил несколько «сведущих людей», но каких бы то ни было ощутимых результатов не добился. Да, есть некая «субкультура», общность людей, мнящих себя киберпанками (дружно помашем Борису Битке), эдакими нео- нигилистами. Сообщество, связанных компьютерами и информацией людей нового типа мышления. Эту мысль подтверждает и, появившийся в двух вариациях (ранней и поздней), «манифест киберпанков», опубликованный неким Кристианом Кирчевым. Писулька, глуповатая и кричащая, фактически служила и служит оправданием и карт-бланшем для любого прыщавого геймера. «Мы не такие, как вы!» - этот банальный, но действенный призыв сыскал как поклонников, так и недоброжелателей, что понятно.
Тем не менее, всё это лишь волны, идущие из эпицентра того самого взрыва начала 80-х, взрыва, вызванного массой предпосылок - литературных, научных, исторических.
2.
В окрестностях Хиросимы стояло 6-е августа 1945 года, 8:15 утра, когда из чрева американского бомбардировщика B-29 выпорхнула махина ядерной бомбы. Пожалуй, именно это утро стало ключевым для предмета нашей беседы – киберпанка, и вот почему.
Какие бы бесчеловечные и невообразимые ужасы не творились в фашистских закромах, именно «союзная» бомба с Enola Gay показала – наука не просто может убивать, она с лёгкостью сотрёт в порошок всё человечество. Здесь закладывается первый кирпич в стену «новой волны» западной фантастики. Да, был справедливо опасающийся науки Брэдбери, слишком гуманый в своих произведениях, слишком мягкий, хороший писатель, но вовсе не научный фантаст. Был такой же «социальщик» Саймак. Был научный, но слишком абстрактный и далёкий Азимов, появился Пол Андерсон, писавший, по факту, приключенческие истории в космосе. К научной фантастике можно, пожалуй, отнести разве что Кларка, но и он только начинал.
К 60-м годам на англоязычном рынке НФ происходит досадный кризис – перегруз ширпотребом, и спрос, как следствие, падает. Начавший публиковаться в 50-х, Филип Дик горько причитает о том, что книжки его выходят в отвратных, дешёвеньких и цветастеньких обложках, а читают их преимущественно какие-то фрики. Ирония была в том, что Дик-реалист никому из издателей не был нужен, вот и сеял бедняга свои идеи посреди андроидов и электроовец.
читать далее>>>