<...>
Потому что нашей сути, нашему предназначению нет дела, что мы страдаем нимфоманией или неумением любить (а сами кричим, что любим безмерно – так, что этого адресату нашей любви просто не вынести)... Нашей сути, нашему кащееву яйцу (а в нем, как известно, иголка) есть дело только до того, смогли ли мы эту свою нимфоманию и неумение любить переплавить в тигле стихотворения (а для непишущих – в жизни) так, чтобы хоть что-то самим – пусть на короткий гаснущий день – понять о себе, настоящих (а настоящие – мы совсем другие, без этой эгостической и своевольной душевной помойки), перед тем как опять свалиться в очередной годовой приступ.
<...>
На губах у тебя – пыль. А в карманах у тебя – кулаки и крошки.
И все это чудо красоты и чистоты, вся эта чужая сегодняшняя любовная жизнь, которая прошла мимо тебя, поманила облаком, но не остановилась, не почла честью, не далась, не улыбнулась – вдруг обернется на тебя через сто лет и позовет по имени.
...из весеннего дождливого дня, из прибитого праха, из будущей апрельской дымки....
«Дайте мне то, что хочу, моих зверей, мои яблоки и мои веселые сковородки, и я покажу вам, как умею быть счастливой!»
Не дадут.
Потому что УЖЕ СЕЙЧАС дали. И именно здесь.
Сколько можно?
Не нашим иллюзиям. И не нашему своеволью.
А – нам.
(«А что ты, собственно, сделал, чтоб быть счастливым?»
– «Я? Ничего не заметил».)
Мы все ничего не заметили.
Потому что наша мечта о счастье была как силуэт керосиновой лампы, вырезанный из светящегося шара. То есть представьте: стоит в воздухе светящийся шар, сгусток смысла и энергии (ну пусть как шаровая молния, чтоб ограничить его объем, – не солнце же представлять).
И ты берешь черный лист бумаги, не пропускающий света, ставишь его перед шаром (как ширму) и потом вырезаешь в середине фигуру. Вообще-то это может быть что угодно: олень, собака, машина, мужчина, женщина, РАО «ЕЭС», но я, я предлагаю – лампу. Почему-то вижу ее керосиновой. Во-первых, фигура красивая, с окружьями и прямыми, во-вторых, тоже какой-никакой источник света. И это – правда.
Так как этот силуэт вырезанной из черной бумаги керосиновой лампы тоже светится.
Когда наводишь его на шар.
В рамке из черной бумаги – особенно ярко.
Только это не весь шар.
И керосиновая лампа – это не ты.
И не я.
Это просто какая-то ерунда.
Бессмертный апрель.
(Дмитрий Воденников из эссе о Цветаевой)
Вчера, перед тем как уснуть, почему-то думал о том, что с момента моего приезда в Москву у меня в некоторой степени стала осуществляться народная закономерность, мол как новый год встретишь, так его и проведешь. Глупости, конечно, но все-таки...
Свой первый новый 2008 год в Москве я встречал с белорусскими ребятами добровольно сдавшими себя в рабство всем известной транснациональной и межгалактической корпорации быстрого питания. Так как на работе их приучили делать все очень быстро, то и стол наш был организован за 15 минут до боя курантов, благо на докторскую колбасу и майонез их зарплаты вполне себе хватало. После шампанского, я пил свой дешевый коньяк, смотрел в окно квартиры 123, что на Севанке и думал о предательски уехавшем от меня Элеке...
Собственно, весь последующий год я провел примерно так же. Разве что, белорусы вскоре меня покинули, а их места поспешили занять мои друзья из Оренбурга. Ну и коньяк стал подороже и еда поразнообразнее. Но мое неизменное окно и мое неизменное и безрезультатное ожидание предательски уехавшего от меня Элека сопровождало меня вплоть до следующего боя курантов.
2009-й я встретил с только что появившимся в моей жизни Соседом и его друзьями где-то за Москвой на базе отдыха Госзнака. Было весело, да! Мы дули, бесились и много смеялись, но вот только с едой вышло некоторое недоразумение. Мы взяли с собой какой-то минимум, рассчитывая на то, что на месте будет стол. А стола не было, поэтому новый год мы встречали с бутербродами с паштетом и шпротами и чем-то там еще. Нас это, разумеется, нисколько не огорчало, потому что всем было весело и очень хорошо.
Стоит ли рассказывать постоянным читателям моей чудесной лирушечки, что весь так здорово начавшийся 2009-й год я провел рядом с Соседом, переживая невероятную по красоте и силе, никого не касающуюся, свою личную внутреннюю историю. Есть даже специальный тег. Я настолько хорошо запомнил свое душевное состояние в это время, что когда думаю о нем, чувствую запах той своей комнаты и той квартиры Соседа и тех дворов, через которые я проходил, направляясь к нему. Ну и, разумеется, дудка и бутерброды весь этот год имели место быть, чего уж тут греха таить. ;)
К началу 2010-го я находился уже в совершенно иной вселенной Дома на набережной. С новыми, невероятными ребятами, и совершенно новой архитектурой внутреннего мира. Все мы съехались в октябре и к новому году, как раз успели друг друга узнать и друг в друга влюбиться настолько, что удивляемся до сих пор. Невероятно начавшийся 2010, конечно же, был невероятным, но об этом немножечко позже. Главное, что встретил и провел я его одинаково счастливо, и в одинаково восхитительной компании. И за свои уже прожитые 25 лет я и не вспомню более радостного и искристого года, чем тот, что подходит к концу!
Спасибо, что дочитали ;)
P.S. Как встречать 2011 – не знаю. Ни планов, ни наметок пока нет – и это прекрасно. Значит опять все будет правильно.
Богослуженье внутреннему Богу,
В нем цель ясна, но сколько не пройти
Не уменьшается ни ширина дороги,
Ни расстояние, ни качество пути.
И не свернуть, а лишь раскинуть руки.
Куда податься, чтобы не пропасть?
И можно плавать в толкотне и скуке,
А можно ложкой черпать благодать.
Но все таки нам недоступен выбор,
Хоть он, конечно, каждый день и есть.
Мир слишком прост и, в общем, слишком кругл.
И лишь поэтому мы все сегодня здесь.
© neprostoi (весь)
Последний вечер этой осени.
Любимые мои пиписяндрики!
Женечка празднует день рождения, а Витенька фотографирует.
Блин, нужно пост про Риту сделать!
Многие эстеты упрекают архитектуру Екатеринбурга в «серости» и «шаблонности». Правы они или нет — каждому решать самому. Конечно, город, изначально строившийся как промышленный центр, не может похвастаться особыми архитектурными красотами, но говорить, что он абсолютно лишен стиля, было бы опрометчиво. Более того, скептики, любящие ругать облик Екатеринбурга, наверняка удивятся, узнав, что наш город можно считать столицей отдельного архитектурного стиля — конструктивизма. Нигде больше в России не сосредоточено такого количества шедевров популярного когда-то стиля. Так что нам есть чем гордиться! Да и посмотреть в Екатеринбурге искушенным в архитектуре гражданам есть на что.
Клуб Строителей. В 1943 году реконструирован под здание киностудии
Почему же Екатеринбург выбрал для себя именно этот стиль? Чтобы ответить на этот вопрос, следует углубиться в историю, причем не только архитектуры и искусства, но и всей страны. 1920-е годы. Молодая Советская республика заявляет о себе на мировой политической арене как прогрессивное «государство будущего». Граждане СССР тогда верили в то, что страну впереди ждет расцвет, связанный с индустриализацией и новыми технологиями. Эта вера вкупе с официальной идеологией отразилась и в архитектуре.
здесь небо разливает рекой
и дышат облака твоим незримым
присутствием – я провожу рукой
по запотевшим дням – холодным зимним
мир не готов исчезнуть навсегда
я понимаю это по воздушным
путям где птицы и вода
как содержимое души – наружу
на первый раз достаточно того
что бледный свет как слово – комом в горле
стоит и не произнести его
и не понять где счастье а где горе
не обернувшись уходить спиной
к печальным дням которые твоими
губами шепчут – поговори со мной
клубами снежной пыли
Хочу поделиться с вами пластинкой, с которой я встречаю наступление зимы.
В эти молчаливые дни, когда все вдруг затаилось и прочистилось музыка Рея Ламонтаня –
неземного сельского красавца с бородой и в котелке, как раз то, что нужно!
Я просыпаюсь в начале шестого, и первое, что делаю, еще не встав с кровати,
включаю вторую песню с этого белоснежного альбома.
И мой начинается день.
Скачать:
narod.ru (mp3) l rutracker.org (flac)
Философ и богослов Тэйяр де Шардэн писал: «Цивилизация приближается к "точке омега" – заре новой эры глобально измененного сознания». Может быть, он и прав; может быть, наше сознание с течением истрических эпох действительно претерпевает разнообразные изменения.
Но что бы ни происходило с этим нашим сознанием, это – в конечном итоге – не так уж существенно. Сознание – лишь инструмент души, а именно в нашей собственной душе существуют и Рай, и Ад; ад – это мир без любви, а Рай – это тот же мир, но наполненный и оживленный Любовью, которой в этой самой душе – бесконечный источник.
И если мы сумеем познать и открыть этот источник, то мы достигли того, чего хотели – и мир находится в наших руках и ждет, что мы сделаем его еще более прекрасным. А как его называть – не так уж важно.
самая высокая гора это вовсе не эверест
а стоящая в океане мауна-кеа
американцы там строят макдоналдс на тысячу мест
а шведы строят икеа
но когда пустеют строительные леса
из кратера который недействующий и старый
выбирается как белка из колеса
смуглая девушка с гавайской гитарой
( Лев Оборин)