лучшие рисунки получаются именно глубокой ночью, когда вдруг ты сталкиваешься с вдохновением, судорожно хватаешь его и смотришь в глубокие глаза, подобные океанам и бескрайним галактикам. картины выходят насыщенные красками и твоими чувствами, словно нечто живое, новое, неизведанное. ты рисуешь и смеёшься, плачешь, еле дышишь, но создаёшь.


лучшие фотографии получаются, когда никто не позирует, а солнце ещё даже не думало окрашивать небо в нежно-розовый оттенок. ты просто успел запечатлеть улыбку незнакомой девушки или момент, когда жаворонок вспорхнул с ветки сирени, оставляя после себя лёгкое колыхание листьев. эти фотографии нечёткие, но завораживающие и полные жизни. и ты их не ждал.


лучшие тексты получаются только лишь после щелчка в твоей голове. расслабься, включи хорошую музыку и ни о чём не думай. строчки на бумаге появятся сами собой. не напрягай все извилины, чтобы связать пару слов, ведь настоящие писатели пишут от души, а не от мозга (но разум никто не отключал). не гонись за музой. муза сама придёт к тебе и подарит целый мир, написанный тобой же.


лучшие люди приходят в твою жизнь, когда ты их не пытаешься найти. это происходит само собой; красная нить постепенно распутывается, соединяя родственные души и указывая истинный путь. они сами поймут, что нуждаются в тебе. не напрягай, не рвись к кому-либо и не ныряй в пучину поисков.
всё прекрасное происходит спонтанно. нужно лишь немного подождать.







© Мы Умеем Глупо Любить
[447x700]

А ведь всегда есть что-то, чего не надо дожидаться…

Всегда есть, друзья мои…

Всегда есть реальный вариант счастья, а не протянутый на бесконечность под грифом «когда-нибудь»…

Когда?
Ну, вот правда, когда?
Когда список условий к нему будет соблюдён?
А точно будет?
А если нет?

Вчера я решила спросить всех вошедших в мой тринадцатый кабинет о счастье… каким оно им кажется, если перестать мечтать…

Пятилетняя девочка рассказала мне о том, что счастье — это как пахнет малина на ладошке…

Девятилетний мальчик — о том, как отец играет с ним в пинг-понг…

Тридцатисемилетний мужчина признался, что целует по ночам в макушку свою любимую женщину…

Женщина за пятьдесят сказала, что объездив весь мир, счастливее всего почувствовала себя в огороде, заедая молодой зелёный лук горбушкой ржаного хлеба…

Парень девятнадцати лет думал долго, и назвал вечера в своей комнате, лекции любимого преподавателя, и щавелевый суп бабушки…

Дивная женщина под сорок замирает от счастья в руках того, кого ждала тринадцать лет, замёрзнув в дремучих отношениях…

Девушка двадцати пяти счастлива, когда взлетает самолёт… без разницы, куда…

Мужчина семидесяти двух сидит в четыре утра на лавочке в саду и говорит со своей старой овчаркой о разных вещах…

Подросток четырнадцати лет счастлив, когда его оставляют в покое, и он ходит по улицам, слушая в наушниках любимую музыку…

Женщина шестидесяти восьми лет поливает кактус, который семь лет назад назвала Алёшей, и он за это несколько раз прекрасно расцветал…

Все эти люди говорили о простых вещах…
Очень простых…
Но их глаза были полны того мягкого света, который отличает живую жизнь от автопилотного равнодушного сумрака…

Мы не знаем, сколько это продлится…

Сколько продлится привилегия жизни, в которой нам дозволено видеть, слышать, чувствовать… или хоть что-то из этого…

Так, может быть, мы научимся даже в лужах видеть не только лужи, а отражение летнего неба?

Быть может, распробуем вкус настоящей жизни?

И, быть может, перестанем, наконец, считать счастьем только то, чего у нас нет…



© Лиля Град
[600x611]

Не ломай себе крылья, моя дорогая,
Пусть они поднимают тебя над землёй,
В этом мире есть что-то от ада и рая,
Каждый сам выбирает, что сделать судьбой.

Чтобы счастью не стать самой главной помехой,
Никогда не придумывай стен и границ,
Ты пойми, очень важно тянуться к успеху,
Выпуская на волю своих белых птиц.

Я не скрою, всё это поистине трудно —
Быть как пёрышко лёгкой и прочной как сталь,
Яркой краской раскрашивать хмурое утро,
Прогонять как незваную гостью печаль.

Нужно верить в мечты, не сутулиться нужно.
Ярких отблесков дня от себя не тая,
При любых обстоятельствах, в ливни, и в стужи,
Оставайся крылатой, родная моя.




© Алеся Синеглазая
[558x700]

Всё начинается с тебя:
Рассвет и день, улыбка, мысли,
Мелодия, рисунок дня... —
Всё только от тебя зависит.

Ведь счастье — каждому к лицу,
Вы примеряйте его чаще...
И пожилому, и юнцу —
Оно, как солнце, в днях летящих.

Не забывайте надевать
Его, как платье, ежедневно...
А можно вовсе не снимать —
Так даже лучше будет... Верно?!


© Ирена Буланова
[400x700]

Хорошие мои, поскольку осень, и всем трудно, а кто не успел отдохнуть летом, тем трудно в квадрате, и тьма смыкается над нашими головами, я сейчас скажу, как выплывать из тьмы. Два очень простых и неочевидных способа. Мне их подсказали добрые люди, и оба способа совсем детские, но, чёрт возьми, работают.

Итак. Если совсем плохо, горько, нет сил и паника и хочется лечь и умереть немедленно.

Держите ноги в тепле.

Вот прямо возьмите самые теплые, самые любимые мягкие носки, и наденьте. Если нет любимых носков – заведите, у каждого должны быть. Такие, чтобы даже просто гладить их вам было приятно, как любимого охотничьего спаниеля. Это будет ваше средство первой помощи, как аппарат искусственного дыхания.
Проверьте, что ноги согрелись.
Так тело посылает самый что ни на есть древний сигнал «я в безопасности», а психика его считывает.

И второй совет – пеките печенье.

Я выудила его из опыта людей, работающих в хосписах. Когда всё время работаешь на той линии фронта, где боль и хаос, а за ними неизвестно что, нужно ведь за что-то держаться, чтобы не соскальзывать. В некоторых хосписах каждый вечер пекут печенье. Каждый вечер. Это традиция. Неважно, что кто-то его не любит, а кто-то уже не может есть.
Аромат печенья, сладкого, тёплого, горячего, ванильного, праздничного печенья – это же концентрат жизни. И тоже древний, как огонь в очаге. Он обезболивает и утешает, и провожает во тьму, и возвращает из тьмы.

Когда в доме пахнет печеньем с корицей или сливовым пирогом, дом становится другим, и пойди пойми, в чём тут магия. Это уже дом, который обнимает.

И так измученная психика получает ещё один сигнал, что жизнь продолжается, что где-то на глубине она течёт неспешно, и по ней можно плыть и плыть, и приплыть в какое-то правильное место. А суета на поверхности - дурной сон.







(с) Анастасия Рубцова
[355x700]

[700x700]

Из монолога семидесятилетней женщины:
— В двадцать я задыхалась от желания получить любовь…
В сорок стала почётным донором, из которого любовь пили литрами муж и дети…
В шестьдесят я задыхалась от усталости, и уже не хотела никакой любви…
А сейчас, в семьдесят, я взяла в приюте собаку — молодую дворняжку, трижды преданную хозяевами на час… и впервые узнала, как это, когда тебя любят по факту существования… Даже родители любили меня на условиях моей послушности, а не такой, какой я была на самом деле… Жулька утыкается в меня мокрым носом, смотрит в глаза, и я для неё краше и умнее всех на свете… Она ждёт меня так, как никогда не ждал мужчина, ради которого я была готова на всё… Знаете, Лиля, я раньше тоже смеялась над одинокими женщинами с их сорока кошками, а сейчас понимаю, что смеяться надо над собой, когда мы проигрываем животным в отдаче любви… Есть над чем подумать…

© Лиля Град
[560x700]

Случилось невероятное…

По словам соседки моей бывшей, Нины Васильевны: «стыдоба стыдобущая»…

Восьмидесятилетний Олег Иванович ушёл с зубной щёткой к восьмидесятитрёхлетней Светлане Борисовне, соседке из четвёртого подъезда…

Ушёл, оставив в полном недоумении жену свою, Ираиду Аркадьевну, которая ещё и до семидесяти двух своих не добралась…

Почитай, молодуха, супротив соперницы своей нежданной…

И вид другой совсем…

Ираида Аркадьевна сдаваться не собиралась, и огненно-хинные её волосы тщательно взбивались в причёску Софи Лорен из «Брака по-итальянски», губы рдели алым маком, внучка кофточки поставляла модные бесперебойно…

И продвинутая была женщина — Интернет с ходу освоила, из Одноклассников не вылезала, ежедневно рассылая подругам-товаркам то рецепты улётной курочки со шпинатом (талию держала, как Гурченко!), то аляпистые открытки, то самопальные фотошопы, в которых рыжая её голова вылезала или из бутона драматичной розы, или кокетливо мелькала среди пальм тропических, или с бокалом шампанского в красивую жизнь играла…

Огонь, в общем, а не пенсионерка…

А Светлана Борисовна…

Да смех один, а не роковая женщина, мужей чужих из одного подъезда в другой уводящая!
Седину свою не закрашивает, до ёжика сантиметрового сбрила к чертям былую косу…
Джинсы носит безвылазно, да один свитер, как с мужского плеча, почитай, на все случаи жизни у неё…

Ну, что это???
Чем тут завлекать???

А вот, поди ж ты, ушёл, подлец!
За год до золотой свадьбы ноги сделал, да какие ноги — еле двигает, пень старый…

Ираиду крутило так, что хоть в мексиканских сериалах её снимай — переиграла бы любую сеньору…

С тем и полетела к соседке — космы бы повыдергать хотелось, да не уцепишь, наверное, ёжик этот седой…

Укараулила… кинулась наперерез:
— Ты мне одно скажи — тебе куда дурак этот нужен??? Старбан, рукожоп, рохля! Нормально никогда зарабатывать не мог, и с пенсией копеечной… Куда???

Светлана Борисовна посмотрела Ираиде Аркадьевне прямо в глаза и просто ответила:
— А мне, старой дуре, рукожопой рохле, с копеечной пенсией такой и нужен…
ДВЕ СОБАКИ ТОГДА УЖИВАЮТСЯ, КОГДА ОНИ СХОЖИ…
НЕ ЦВЕТОМ ШКУРЫ, А ОБЩИМ НЮХОМ…
Спасибо тебе, Ираида…
И прости…

Я стала невольной свидетельницей этого разговора, несколько лет назад случившегося…
И зацепил он меня не страстями вовсе, которыми не только юность полна, а вот этими двумя собаками…

Сколько вокруг живущих вместе годами и десятилетиями, но так и не ужившихся… лающих и облаянных… осатаневших друг от друга, но безысходно мыкающихся…
И сколько тех, кто нос к носу… в любви и согласии… потому что жизнь чуют одинаково, и любят в ней одно и то же…
А красота «шкурки» — дело, оказывается, даже не десятое, а тысяча первое…

Олега Ивановича, с которым знакома лично, я всё-таки спросила — как отважился он на такую революцию в свои НЕреволюционные годы…

Он взглянул на меня ласковыми и счастливыми, как июльское море, глазами, и с улыбкой ответил:

— Хотел в тепле дожить, Лиля…
А то обидно как-то — из одной мерзлоты в другую…

И видно было, что он отогрелся за все свои холодные годы…
А уж поздно, или не поздно, не имеет значения…

Всё лучше, чем никогда…

Любви всем… в любом возрасте…



© Лиля Град
[466x700]

"- Я раньше думала, что самое ужасное- это когда ты не нужна. Когда любишь кого- то, а он не отвечает на твои чувства. А потом я поняла, что это не такая и беда вовсе. Потому, что самое страшное- это когда ты нужна, очень нужна человеку и он тебе тоже нужен, до чертиков, до одури, до невозможности быть счастливой с кем то другим. Вот только... Не быть вам вместе никогда. Так и живёте, словно птицы в окно стучитесь, разбиваясь о холодное стекло в кровь. Зачем судьба сводит людей, а потом отнимает их друг у друга? Подведёт к тебе человека, покажет со всех сторон, даст вам обоим время ровно на то, чтобы сойти друг от друга с ума, а потом разведёт, разбросает в разные стороны. Жестокий мир, жестокие правила! И не говори мне, что это жизнь так нас закаляет. Ничего слышать не хочу.
- А я и не скажу. Но думаю вот что... Видишь ли, этот мир не жесток, он просто учит тебя любить. Любить несмотря на препятствия, время и расстояние. Он испытывает не тебя, а твою любовь. Ведь нет в мире ничего сильнее любви, которая не боится схватки со временем и способна выжить даже в разлуке."

" Отвоюй меня у Небес..."

© Алина Ермолаева
[393x700]

Ноябрь - бездарь, листья все прожег
И прокутил тепло, и пропил реки,
Ну, что ты смотришь, поезжай, дружок,
Безумные с тобой мы человеки.
Я принимаю мудрость натощак
И жить рассудочно стараюсь, (вот так случай!)
Искать большое надо в мелочах,
А солнце в ноябре искать за тучей.
И кто-то пишет-пишет на листах:
"Все в жизни мудро, вовремя и точно,
Поймем мы скоро - эта пустота
Безумия и времени подстрочник,
Живи как хочется, старайся жить легко,
Я напишу тебе когда устроюсь"
...А женщина с синдромом Хатико
Все ходит на вокзал глядеть на поезд


© Ольга Кныш
[700x700]