Мы с культовым молодежным писателем Максом Фраем сидим в
ее машине. Я смотрю на ее беленькие хвостики - с хвостиками
Марта, она же Макс Фрай, она же Светлана Мартынчик, ходит весь
последний месяц, и ей это дивно идет. Нам очень, очень
холодно, потому что машина не заводится. "А для таких случаев,
- говорит Марта, - я ношу с собой молоток в варежке". И
достает, натурально, молоток, на который надета детская
варежка, пальчики торчат. Марта открывает капот, колотит там
по чему-то, и приговаривает: "Вот так мы, культовые, блядь,
молодежные писатели, проводим свое свободное время!" "Я с
этого начну, Марта, хорошо?" - говорю я. "Ты, - говорит Марта,
- если собираешься это писать, ты, пожалуйста, подчеркни..." -
"Что заел.." - "Зали-и-и-п! - поправляет она, - "Залип
игольчатый клапан! - И все владельцы восьмерок и девяток
полюбят меня, как родные! Как товарища по диагнозу!" Наконец
машина заводится, и мы включаем печку. Марта берет диктофон и
грозится откусывать от него по кусочку. Ей еще скакать куда-то
после этого интервью. Давай, говорю, приступать. И мы
приступаем.