Magdalena Frackowiak, фотограф Maciek Kobielski
для Muse № 24 (зима, 2010)
[288x350]
Ты - моя радость, ты - моё горе,
Ты наказанье, и ты же награда.
Вместе с тобой мне бывает так больно,
Но без тебя даже мира не надо.
Ты уходила и вновь возвращалась,
Падали слёзы, сияли улыбки.
Ты моя самая первая правда
И что-то больше, чем просто ошибка.
Ты как обрыв, как холодная пропасть
Или как солнце, как тёплые руки,
Близко бываешь ты слишком жестокой
И до безумия нежной в разлуке.
Ты исчезаешь как тень в переулке
И остаёшься как кошка под пледом,
Ты для меня как кошмар и как сказка
И долгожданная встреча-победа.
Сколько бы лет не прошло просто мимо,
Сколько бы встреч не случалось с другими,
Ты оставаться будешь желанной,
Ласковой, нежной и мною любимой.
От Irina Kuris
Tom Ford и Karl Lagerfeld
2004 год. Том Форд уже ушел из Gucci Group и пребывает в состоянии творческого поиска. Он уже вынашивает идеи парфюмерной линии, модного бренда, дебюта в кино, но это пока лишь планы, и пока он лишь талантливая личность в информационном вакууме. Взять у него интервью так же сложно, как и у Карла Лагерфельда. Но все становится очень легко, когда интервью у Форда берет сам Лагерфельд -- просто набрав телефонный номер. А интервью в итоге получается беседой давних друзей.
Перевод Денис Максимов
Том Форд: Как дела?
Карл Лагерфельд: Все отлично. Рад тебя слышать!
ТФ: Как прошел твой день рожденья? Как прошло лето?
КЛ: Все было замечательно, мы были в Биаррице. Все были там и мы много веселились, но сейчас уже кажется, что это было так давно... Столько всего произошло за это время.
ТФ: Мы с тобой очень давно не виделись.
КЛ: Давно, я уже соскучился по тебе. Между нами говоря, мир моды стал таким скучным без тебя... (на момент интервью Том Форд еще не вернулся в моду -- прим. S)
ТФ: Спасибо, Карл! Ты наверное говоришь это всем бывшим дизайнерам? (смеется)
КЛ: Я не знаю таковых. Вернее знаю нескольких, но они совершенно не гламурные. Они воспринимают себя слишком серьезно, хотят, чтобы их считали интеллектуалами или «художниками».
ТФ: Ненавижу это.
КЛ: Мне очень сложно брать интервью у человека, которого я считаю своим другом, потому что не могу задавать вопросы, которые обычно задаю... Дорогой мой, на какой вопрос ты хотел бы ответить?
ТФ: На любой.
[показать]
КЛ: Любой?? Но не на личную тему?
ТФ: Личные вопросы хороши, они гораздо интереснее деловых.
КЛ: Да, но ты наверняка не хотел бы видеть опубликованными ответы на них?
ТФ: Почему же? Я не против, так что задавай.
КЛ: Да, это уж точно не похоже на наши скромные обеды в Caviar Kaspia (смеется).
ТФ: Это точно!
КЛ: Ты счастлив?
ТФ: Я очень счастлив.
КЛ: Приятно слышать...
ТФ: Ну, если быть до конца откровенным я не совсем счастлив, потому что Буш только что был переизбран, я несколько разочарован этим...
КЛ: Понимаю тебя, но все же это было ожидаемо. Моя сестра, которая живет в Америке, сказала мне как-то, -- «Лос-Анджелес и Нью-Йорк это не Америка, но центральная Америка - это very much Bush».
[показать]
[показать]
[показать]
Law and Order, фотограф Ellen von Unwerth
(2007)
[268x430]
Недоеденный кусок луны
Смотрит в переплёт оконной рамы.
В принципе не спать, но видеть сны –
Это сумасшествия программа.
Знаешь, в этом нет ничьей вины,
Просто вдруг коснулись старой раны.
В принципе не спать, но видеть сны –
Это сумасшествия программа.
Не сонеты, а обрывки слов,
Не сонаты, а простые гаммы.
Чувствовать зависимость от снов –
Это сумасшествия программа.
И, уставившись как будто в первый раз
На расплывшийся квадрат экрана,
Алгоритмы выводить из фраз –
Действовать по заданной программе.
И просить, хоть это и грешно:
Помоги, Всемилостивый Боже,
Так уснуть, чтобы не видеть снов.
Умолять и знать, что не поможет.
Стихи Aino Mustajoki
Madonna
Girlie Show World Tour (1993)
Sketches by Dolce & Gabbana
Snejana Onopka в образе Анны Винтур, фотограф Mario Testino
для Vogue Paris (август, 2008)
1954 Карин Ройтфельд родилась в Париже. Ее отец Жак Ройтфельд (Jacques Roitfeld), выходец из семьи русских эмигрантов, был кинопродюсером. Девочка боготворила его, в то время как мать - типичная француженка, по выражению самой Карин, - казалась ей человеком более простым и приземленным. В одном из интервью Карин призналась, что мама познакомила ее с журналами мод еще до того, как она научилась читать.
[показать]
[показать]
[показать]
1970 Шестнадцатилетнюю Карин замечает на улице фотограф и предлагает ей поработать моделью. Девушка охотно соглашается, но звездной карьеры, о которой мечталось, не получается - к сотрудничеству с Карин стремятся, в основном, заурядные издания. Карин решает отодвинуть на второй план работу модели и стать стилистом.
1972 Статьи Ройтфельд появляются во французском ELLE. Вскоре Карин начинает в нем регулярную колонку консультанта по стилю.
[показать]
1981 У Карин и ее близкого друга Кристиана Рестуана рождается первенец: дочь Джулия. Спустя еще три года - сын Владимир. Несколько лет Карин занимается воспитанием детей.
1986 Ройтфельд знакомится с фотографом Марио Тестино (Mario Testino), снимавшим ее дочь в качестве маленькой модели для итальянского Vogue Bambini. Образуется тандем, дружеский и профессиональный, ставший впоследствии одним из самых успешных в мире моды.
push
[141x280]
1. Парфюм - тут большой выбор.
2. Часы - для отдыха и спорта можно взять недорогие.
3. Сумочку - сумок много не бывает.
4. Украшения, что-нибудь из бижутерии.
5. Набор косметики - для души и тела.
6. Плюшевый мишка.
7. Фотоаппарат.
8. Пару тёплых угги.
9. Современный гаджет.
10. Фарфоровая коллекционная кукла.
11. Путешествие в романтичную страну - Арабские Эмираты.
Для по-настоящему праздничного настроения можно остановиться в красивом отеле с роскошной ёлкой в холле.
Помните, что все любят сюрпризы.
Порадуем близких улыбками и заботой.
Рената Литвинова
МОНОЛОГИ МЕДСЕСТРЫ
(«Увлеченья»)
Морг – это хорошо. Прохладно. Вообще у нас очень сильные патологоанатомы, и сегодня я там тоже была по поводу одного нашего пациента, молодого мужчины. Каждый раз мне все это смотреть уже наскучило, и тогда я стала смотреть в лицо умершему, когда ему это делали, и оно у него было такое… сморщенное, как будто он еле терпит, а когда всё закончили и зашили, лицо у него так разгладилось, словно ему наконец то настало облегчение. Правда, сегодня была такая хорошая патологоанатомша. Так она все виртуозно делает, сильная, сильнее любого мужчины, так она все проделывает, что можно засмотреться на нее, и даже странно: на таком посту – и красавица! О, ей все любуются!.. Ее серьезному лицу…
Еще когда я училась, здесь в Торах нашли одного повесившегося мальчика… восемнадцати лет. Говорили, что он умер из за несчастной любви. А на солнце он не испортился, а наоборот, сохранился – замумифицировался, долго вися. Ну, потому что пока еще нежирный был. Мальчика для следствия не вынули из петли, а сняли прямо с суком. И теперь он у нас – на кафедре патологоанатомии, в шкафу. Так странно видеть такой насмешливый финал любви. И некоторые его желали выкрасть и захоронить, но только теоретически, только теоретически.
Есть для тебя как раз – место санитара. Носить… ну, ты Догадываешься, какие такие тяжести и ежевечерне ежеутренне – ведро. В него тебе будут накладывать в банках органы. Банка на банке, главное не бряцать ведром и не разбить. А так ты даже не сможешь толком увидать!.. Ты привыкнешь.
– Я с вами оттого… что все таки нужно иметь друзей. (Пауза и, может быть, такие фразы?) Я часто думаю, а кто понесет гроб?
– Какой гроб?
– Ну, мой собственный… Ведь у меня никого нет такого, кто бы мог поднять такую тяжесть. Не ет, я не специально, но вот если… (Ударение на это слово.) Ну, вот если, то ты это сделаешь? Ладно? (Улыбается одновременно.)
– Отчего ты такие странные вопросы спрашиваешь?
– Ниотчего, нет никаких у меня оснований и фактов для этого, а просто подстраховываюсь. Как будто меня кто то под руку толкает, вот сижу я с вами, а мне же самой идет нашептывание: «Спроси, спроси про это, кто же понесет? Подстрахуйся, ведь они назначались тебе в друзья», – вот я и не могу совладать, и спрашиваю так странно… (Пауза. Далее уже веселее. Опять просыпается рассказчик.) Хотя я знаю, как повлиять на судьбу. Одна моя подруга так вычислила… Я очень люблю ненормальные идеи этой подруги и ее саму тоже. Она живет на Востоке. Она поучает, что надо разрабатывать линию жизни и линию успеха прямо на руке, необязательно в реальности. Вот, например, от природы она у вас короткая и неразвитая, так вы берете и чем то острым и тонким проводите – прочерчиваете по этой линии на ладони, делая ее жирной и значительной, и ваша жизнь тоже меняется. Оказывается, так просто! …Кажется, это она сама сочинила и постоянно держит на своих ладонях что то острое или проводит ногтем… Прощайте.
push
[221x346]
В полумраке зажгите свечи И останьтесь в ночи со мной,
ОБЪЯСНЯЯ, что в горе легче С другом верным, а не одной.
СЯДЬТЕ рядом, едва касаясь ЧУТЬ дрожащей рукой плеча,
ТИХОЙ лаской своей стараясь ЛИШЬ утешить мою печаль.
ОТ натянутой в сердце нити, ОТ отчаяния - всё больней –
ВЫ как дар от Небес примите ТО, что плачу при Вас о ней.
ОБЕССИЛЕВ, дрожа и горбясь, ПОГРУЖАЯ рыданья в ночь,
ПОЗАБЫВ, что такое гордость, СБРОСИВ волю, как маску, прочь.
ОТ того ли легко, не мучась, УТЕШАТЬ меня Вам сейчас,
ЧТО саму Вас такая участь ПОСЕЩАЛА - увы - не раз.
ОТ того ли, что свет окрашен БЕЛЫМ снегом, что бьёт в окно,
ОТ того ли, что сердце Ваше ОДИНОКО давным-давно.
ОТ того ли, что это – радость ВАМ к плечу меня прижимать,
ОТ того ли, что я Вам нравлюсь, НО не время о том сказать,
ОБЕССИЛЕННАЯ от боли, ЧТО срывалась потоком слёз,
ОТ усталости, от того ли, ЧТО беду мою сон унёс,
ОТ того ли, что быть собою НЕ мешает ни стыд ни страх
ЦЕЛОМУДРЕННО и спокойно Я усну у Вас на руках.
Айна Ким, январь, 2010
Jessica Stam, фотограф Ellen von Unwerth
для Vogue China (январь, 2011)
Dangerous Liaisons
[307x222]
Красная роза
Оранжевая Голландия
Жёлтая Покахонтас
Зелёная лягушка
Голубая лагуна
Синяя гирлянда
Фиолетовая моль
[246x312]
Когда закончится страница
с балладой грустной о любви,
когда мне перестанут сниться
глаза печальные твои, -
я стану смирной. И простятся
на время тяжкие грехи.
Я буду ровно улыбаться
и не смогу писать стихи -
в такой потере горя мало,
теряют больше иногда.
Я даже не предполагала,
как много значит слово "да",
которое НЕ прозвучало.
От vita brevis
Pigalle My Love, фотограф Ellen von Unwerth
(2007)
[показать]
[показать]
[показать]
Пигаль (фр. Pigalle) — район красных фонарей в Париже, расположенный вокруг площади Пигаль. Находится на границе 9-го и 18-го муниципальных округов. Площадь названа в честь французского скульптора Жана-Батиста Пигаля (1714—1785).
Когда-то парижан и гостей города в квартал Пигаль влекли запретные развлечения вроде фривольного кабаре «Мулен Руж» и театра ужасов «Гран Гиньоль» (последний ныне закрыт). В наше время Пигаль известен своими многочисленными секс-шопами на площади Пигаль и главных улицах. Прилегающие к ним переулки заполнены борделями. Южная часть площади Пигаль занята музыкальными магазинами, где продают музыкальные инструменты и принадлежности.
Студия Тулуза-Лотрека находилась в Пигале, сам он был завсегдатаем Мулен Ружа и часто рисовал проституток и жизнь монмартрских кабаре. Также в своё время здесь жили Пикассо и Ван Гог. Работы Сальвадора Дали выставлены неподалёку в музее Espace Dalí. Кроме того здесь находится Музей Эротики (Musée de l'Érotisme).
Фредерик Бегбедер
Писатель, 45 лет
Фредерик, хотя я принадлежу к поколению, для которого ваша первая книга «99 франков» была важным событием, предлагаю поговорить не о литературе. А о ее объекте и поводе – жизни.