Хандра весной приходит легкой поступью,
Когда, казалось бы, совсем не время ей.
Когда все чувства разбросало россыпью,
И мысль одна пульсирует артерией.
Проблем неразрешимых бремя сбросится,
И мир подлунный увлечет мажорностью,
Когда нас удивить всех поторопятся
Вдруг облака от солнца раскаленностью…
Хандра – не только тетка вредная
Она еще и заразительна…
Но с солнцем музыка победная
Войдет в сознание пронзительно!
И мир придет в свою кондицию,
И будет здорово и радостно,
Ведь лето не сдает традицию
Подать себя тридцатиградусно!
«Сопротивляться способен человек, которого любили в детстве»
Без ощущения внутренней устойчивости невозможно мочь противостоять, сопротивляться, отстаивать ценное. Не имея внутреннего ощущения своего права на самость невозможно обладать собственным мнением и ценить это мнение.
Не легко строить пышную виллу
на венце инженерных искусств,
но любому воздвигнуть под силу
целый дом из эмоций и чувств.
Дом из чувств – это легкое что-то,
невесомый, податливый пух…
К ощущенью высот асимптота,
там, где мысли вещают не вслух,
где читают их просто губами
по незримым движениям глаз,
выражают любовь не словами,
без нелепости, лжи и прикрас.
И хотя и на солнце есть пятна,
вряд ли это расстроит зарю.
Мне с тобою легко и приятно,
обожаю улыбку твою.
Чтоб встречаться со счастьем воочию
путь души не бывает простым,
и родятся стихи днем и ночью,
дом без чувств не бросая пустым.
2024
Приходит таинство не вдруг,
творится магия при встрече,
и мир меняется вокруг,
открытьем радостным расцвечен.
Ты научилась колдовать…
Не приворотом, обаяньем,
и потому тебе подстать
быть милостью и наказаньем
тому, кто твой лелеет взгляд,
в котором утонуть не страшно.
И даже смертоносный яд
принять согласен бесшабашно,
коль будет он из рук твоих,
Быть может, недавно, а может давно,
но время-художник рисует панно
из встреч и разлук… Там, где день или ночь
похожи на наши с тобою точь-в-точь.
Где взгляд твой бездонный – лекарство и яд,
где мир без тебя пустотою распят,
где спрятана ложь за полами одежд,
где сломаны пальмы ветрами надежд…
Где звезды не вечны! Но вечен секрет –
стремиться на памяти призрачный свет,
туда, где все в прошлом и все сожжено…
Где не было, нет и… где не суждено…
2024
Попробуй воспитать акул?
А может, скажешь крокодилам,
не есть людей? До боли скул
сходясь во мнении едином,
что это бесполезный труд,
и точно так же бесполезно
ждать от врагов, что те уйдут,
забыв в покое нас любезно.
Нет, пострашней они зверья!
Тех лишь инстинкт ведет и голод.
А этим денежка, звеня,
к любым злодействам – чем не повод?
И догмы всех духовных норм,
и все моральные устои
у них легко идут на корм
свиней, да и того не стоят…
Пора! Давно уже пора
пружину распрямить, что сжата!
Так, чтоб от русского «Ура»
к «Бистро» прибавилась цитата…
2024
По всем календарям пора весны,
а тут – дубак без согревающих портков!
Не верь глазам своим, писал Козьма Прутков,
но у нее намеренья честны.
Она запуталась в перине снеговой,
соскальзывают туфельки на льду…
Весна, как женщина: кричит: «Уже иду!»
и красит ногти с мокрой головой…
2024
Сказал ли Дульсинее Дон Кихот,
мол, женщина – Цветок, мужчина рядом –
заботливый Садовник, цветовод,
ласкающий ее влюбленным взглядом?
Его он холит и лелеет, что есть сил,
тот отвечает красотой и лаской.
Садовник для Цветка любим и мил,
жизнь разукрасив многоцветной краской…
Непросто сохранить любви исток,
шипом чтоб в чувствах не пророс терновник.
Ведь самый восхитительный Цветок
лишь там, где самый любящий Садовник…
Пусть это сказка, притча, идеал,
а жизнь полна и болью, и страданьем…
Всему началом, я уверен, стал
момент, отягощенный невниманьем.
Горгона в мифах – чудище, дракон,
но мифы не свободны от наветов.
На женщин наводили испокон
грехи мужчины, прячась от ответов…
И я осмелюсь здесь предположить
и у Персея горькую небрежность:
Горгона камнем продолжала жить,
к себе его не получая нежность…
Март – женский месяц, родом пусть мужской,
а за окном – весна и снега талость…
Вниманье проявляем мы порой
лишь день один в году… Какая малость!
Порой на грани сна и волшебства
задумаешься, восхитясь моделью,
что дамы – неземные
Я просто кот, не больше и не меньше.
Пусть голос мой вплетен в кошачий общий хор,
но как молва не справедлива к гейше,
так и котов не знают до сих пор.
Нас мартовскими зря зовут на деле,
лишь юным замуж невтерпеж скорее аж!
У тертого кота свой март – в апреле,
когда спадет шальной ажиотаж…
Мы в марте не гнушаемся мышами,
а бестолковые приметы нагло врут,
что кошки любят, как все женщины, ушами,
зря что ль коты весною так орут?
Мы с кандидаткой в скорые супруги
ведем тихонько по душам свой разговор…
Для диалогов нам нужны не звуки,
лишь позы тел и запахов набор.
А наши песни, режущие уши –
не серенады, не вытьё и не скулёж.
Упав по холку в ледяные лужи,
еще и не такое запоёшь…
Мы если и вопим тут друг на друга
в надежде, что противник в страхе убежит,
не только марта одного заслуга:
котов полно, а места – дефицит…
Теперь, хозяйка, в курсе ты событий,
так выпускай на волю же меня скорей!
Март на дворе, негоже без соитий
топтаться вожделенно у дверей…
Ну, а когда вернусь через неделю
худым и грязным, но счастливым, как цветок,
для подкрепленья сил ты дашь мне, верю,
сырого мяска
Молодые, счастливые лица!
Нашей юности фотоальбом…
Чем для них будет лет вереница,
не заметишь во взгляде любом.
Все наивно лучатся мечтами
без тревог, жизнь куда унесёт.
Если знаешь, что будет с годами,
по-другому взираешь на всё.
Бескорыстность, доверчивость, честность,
простодушье, абсурду сродни…
То, что явно сейчас бесполезность,
как и те позабытые дни.
Дни, к которым влечет подсознанье…
Я гляжу в запредельную даль
и с собою иду на свиданье
сквозь забытую жизни спираль,
и прошедшее время итожу,
и свой путь по дорогам земли…
Мы, как будто, такие же тоже,
а уже вроде с гонки сошли…
Словно выпали мы из пространства,
как же все изменилось вокруг!
Осознание непостоянства –
корень зла ностальгических мук.
Мы – никто в существующем мире,
что когда-то считали своим.
И уже молодые другие
дарят звезды таким же другим…
Но посмотришь на старые фото –
и отчетливей пройденный путь
по стопам чудака Донкихота…
И не сможешь себя упрекнуть…