стоит только написать стих про собаку, оказывается про собаку уже писали, и не раз. Стоит только написать про бессонные ночи: и, о ужас- об этом уже писали.
Годик прожили и слава богу.
Прелэсная погоды стоят в мой сад!
Есть о чём поговорить.
В магазинах и кафе перестали требовать QR-коды.
Весна на пороге. Февраль, который про чернила, такой же, как и сто лет назад. Март на носу, а я без галстука.
Сегодня починил книжный шкап, который внезапно стал расползаться вширь, отчего полки вывалились из креплений. Подшаманил, отверстий насверлил. Скрутил намертво, заодно с стенке привинтил, чтоб уж навсегда.
Устал.
Перекусил вчерашним шварцвальдершинкеном, запил чаем ассам три звезды век воли не видать. Перекурил и пошёл читать книжки.
И вам того же желаю.
Мордасти. Дальше хочется сочно сматериться.
Потом привился. Чисто случайно, очередь моя была на октябрь! А тут оказия, и Пфайзер.
В общем, гора с плеч.
Ну чо. Квадрокоптера нам не видать, как своих ушей.
Симка сказала, что под раковиной есть сифон. Кто я такой, чтобы спорить с Симкой?
Купили, в порядке эксперимента, солнечную батарею с ланпачкой и вентилятором. Двигатель папа загубил на 23-й минуте, пришлось срочно курочить CD плейер, выдергивать движок. Заодно обзавелись редуктором. Лампочка хорошо светит в яркий солнечный день, и не светит ночью. Досада. Ребенок в расстройстве.
Отпраздновали стотриццатьпиццот праздников. Можно передохнуть, перекурить, построить планы на будущее. Наконец закрыть незакрываемый гештальт с освещением моих растений.
Кстати о гештальтах. Сказку Курочка Ряба малыш слушать более не желает!
У нас тут движуха, адвент и преддверие Рождества.
Все в ажитации.
ну как же так, друзья мои? идеже вы, куды вы удалились?
Следует признать, что на пути приобретения квадрокоптера с радиоуправлением мы продвинулись весьма далеко. Еще чуть-чуть и все будет в ажуре.
За последние 2 года сказку Курочка Ряба я рассказал 700 раз
Оно, конечно, того не стоит, что вот так, сразу, с кондачка. Какой-то нелогичный поступок. Как лбом об стенку, бац! и Новый Год. И какие-то там пузырики, финтифлюшечки и елочки. Типа праздник. Некоторые, особо продвинутые за шиссот с чемось-там рублей фейерверков понакупали. По мне так - чистое баловство. Стою же вот так возле елок, мужики с лесхоза торгуют, по вполне себе пристойной цене, никого не трогаю. А тут бабища какая-то с узлами и баулами, и рычит: "понавставали тут!". Так вот я тоже так подумал. Понапокупали тут. Всю ночь пулять будут, беспокойствие одно.
*зевает*
Спать пора, в а тут Новый год. Как об стенку горох.
Чего и вам желаю.
Сегодня деньррождение нашего итальянского друга, имя которого неразрывно связано с кином. И еще больше оно свзяно с величайшим актером всех времен и народов клинтоном Иствудом. Кое-кто уже догадался об ентом композиторе. В честь праздника ставлю пестню для любителей Морриконе, фильмов про Ужасно Дикий Запад, попкрона и кокаколы.
Росомах Иго, Маша-семитомник и зинзиверы
Вздёрнулось великое и забрямкали ололо и олала. Настырничал Россомах Иго по необходимости, в казённый дом памфлет писал. Но не пишется ему, стонет душа. Чу! Тяжкий хруст под ногами. Это втыкачки размямлили под осиной. Не иначе — зима. Крещендо мороз красный нос помахивает моржовым мешком с кадрилью и свиными ножками. Плачет ребёнок под окном — вьюга воет как зверь. Слякотно на душе у Машеньки, взнуздала её мачеха, полову перебирать, а иначе — швах. Свиристели страстные снегири — за елями смехачи спрятались, бают, все сироту обидеть норовят. Дай Россомаху Иго необходимое — и будет тебе щастие с королём треф. Но Манюня не скуксилась, не растерялась. Шваркнула об земь тело своё белое и оборотилась красной девицей с золотым обрезом, в кожаном переплёте, о семи томах. Со златописьмом там ведомое. Ай="яй-яй," как тебе не стыдно, срамотишшато на весь заезд именной волости. Но гулко рыгнул в ответ Россомах Иго, удовлетворился семью томами, по цветам радугии с позолотой. Ишшо окаянствие развели, но надобно соответствовать. Дописал памфлет в министерствие Иго, облегчился. Прищелкнул отчаянно пальцами Россомах Иго, прилетели зинзиверы, шыссот штук,помахали радостно крылышкми и перебрали полову в кузов. Обхохотался Хозяин, захлопнул седьмой фиолетовый том и встала Машенька пуще прежнего. А мачеха со злости и удавилась. Стали они жить поживать, и умерли в тот же день.
Маркион Синопский из Понта занимает уникальное место в истории гностической мысли, равно как и в истории христианской Церкви. В отношении последней он был наиболее непоколебимым и подлинным "христианским" гностиком, и именно по этой причине бросил величайший вызов христианской ортодоксии. Его вызов, больше чем любая другая "ересь", определил потребность формулировки ортодоксального вероучения как такового.
Уникальность позиции Маркиона в гностической мысли
Он является исключением из многих гностических правил, единственный из всех кто вдумчиво подошел к страстям Христовым. Его учение полностью свободно от мифологической фантазии, которой наслаждалась гностическая мысль. Он не рассуждает о первоначалах; он не выдвигает множество божественных и полубожественных фигур. Он отвергает аллегорию в понимании и Ветхого, и Нового Заветов. Он не требует обладания высшим, "пневматическим" знанием или принципом присутствия в человеке того божественного элемента, который мог быть его источником. Он основывает свою доктрину на том, что провозглашает буквальным значением евангелия, и благодаря этому он полностью свободен от синкретизма, столь характерного для гностицизма в целом. Подобно Павлу, который был для него исключением среди апостолов, он делает веру, а не знание средством искупления. Последнее обстоятельство, кажется, поставило Маркиона вне непосредственно гностической доктрины, если считать ее ключевым понятием гносис. Однако в акосмическом дуализме как таковом, представление о Непознаваемом Боге противопоставлено идее космоса и карающего этот космос низшего Бога-творца, а совокупность взглядов на спасение как на освобождение от свирепой власти этого Бога благодаря другому Богу является настолько исключительно гностической, что любой, исповедующий ее в данной исторической среде, должен был считаться гностиком. Подобное представление связывает Маркиона с общим гностическим течением мысли, но понятие "иного-чужого" в его учении приобретает совершенно новый смысловой оттенок.
Текст "Гимн Жемчужине" найден в апокрифических Деяниях апостола Фомы, гностическом сочинении, сохраненном с ортодоксальными переработками. "Гимн Жемчужине" – название, данное современными переводчиками: в самих Деяниях он озаглавлен как "Песня апостола Иуды Фомы в земле индийской". Учитывая дидактическую направленность и повествовательную форму поэмы слово "гимн", возможно, не представляется точно соответствующим. Из оставшегося фрагмента Деяний, сирийская версия ближе всего к первоначальной.
ТЕКСТ
Когда я был маленьким ребенком и обитал в царском доме моего Отца, и наслаждался изобилием и великолепием среди тех, кто взрастил меня, мои родители отослали меня с Востока, нашей родины, с напутствиями к путешествию. Из богатств нашей сокровищницы они дали мне груз: велик он был, но легок, так что я мог нести его один... Они сняли с меня одеяние славы, которое в своей любви они сделали для меня, и мою пурпурную мантию, что была выткана сообразно моей фигуре, и дали мне завет, и записали его в моем сердце, чтобы я не забыл его: "Когда ты спустишься в Египет и достанешь ту Жемчужину, которая лежит в середине моря, которое окружает волшебный змий, ты снова наденешь одежды славы и свою мантию, и со своим братом, следующим в нашей династии, будешь наследником нашего царства".
Взято отсюда
Отцы Церкви определяли Симона Волхва как отца всех ересей. Он был современником апостолов. Кроме того он был самаритянином. Самария была печально известна своей непокорностью в религиозном плане и подозрительностью по отношению к ортодоксальному учению. Когда апостол Филипп пришел туда проповедовать евангелие, он нашел движение Симона в полном разгаре; Симон говорил о себе с людьми, с ним согласными, что он есть "великая сила Божия". Т.е. он проповедовал не как апостол, а как мессия. Из источников мы узнаем, что симонианство было с самого начала и оставалось конкурирующей идеей, по отношению к Христианству, возникшее из независимого первоисточника. Симон говорил о себе выражения, которые, засвидетельствованы языческим писателем Цельсом. Он общавлся с псевдомессиями, которыми в середине II в. все еще кишела Финикия и Палестина. Он сам слышал многих из них и записывал типичные проповеди:
"Я есмь Бог (или сын Бога, или божественный Дух). И я пришел. Мир уже разрушается. И вы, о люди, существуете, чтобы погибнуть из-за вашего беззакония. Но я хочу спасти вас. И вы видите меня вновь вернувшимся с силой небесной. Блажен тот, кто поклоняется мне сейчас! Но я предам вечному огню всех остальных, и города, и страны. И люди, которые не успели оплатить свои долги, будут тщетно раскаиваться и терзаться. Но я оберегу тех, кто уверовал в меня".