как же хочется чем-нибудь обдолбаться и писать всю ночь

боже царя храни

иногда я могу работать только под таблетками, иногда я не могу работать даже под ними
ну нет во мне социальности, нету

базовой такой экстраверсии, всё это напускное, позаимствованное

и сколько себя не уговаривай, временами мне нужно просто лежать и смотреть в стену
уже до бетона протерлись обои под этим взглядом, и столько неровностей от несоразмерности сил

я всегда говорю "ну и пошло оно всё, ну и нахуй их всех" но в глубине души я обижаюсь на свою неспособность превозмогать это (время от времени)

потому что, ну потому что, это хотя бы и по меньшей мере - неправильно

я ссылаюсь на проблемы со здоровьем, хотя объективно у меня проблемы с душой и эпизодическая бессоница

я чахну под обилием стимулов, и вообще хочу просто на ручки. чтобы мне гладили голову, не называя пидором

я устааааааааааааааал, я должен был писать книги, а не вот это вот всё

мы так ничего и не разрушили, мы даже сексом нормально не занялись

отвратительно

а мне это нужно. где-нибудь с кем-нибудь быть плохой

скатиться в вонючий овраг и лечь там спать, подальше от всех, кто платит мне деньги

как же хочется просто быть сукой

немного плачем без причины, и дальше работаем по поводу

эмоциональная накипь
плачь, плачь!.. моя злость
моя золотость нежная, римская патина
голубая кровь, белая кость

я любил этот дом,
и хочу здесь остаться -
в грязных горах тряпья, где игра, где игла.
не ищи в этом смысла: ещё сопричастность
до конца моя не зажила

штучки дрючки мутки
слёзки
сладкие таблеточки скользкие
под руку идём, день за днём
это так не честно, не честно всё...

раз два три, три купюры да пули-дуры
квадратные метры, паркеты, эркеры
шоколадные эклеры,
победы, победы!
я тебе желаю всех звезд на небе

ах какая история!
и никто её не узнает, она лишь наша
в уголке облысевших улиц, сгнивших в каналах -
штучки дрючки,
люди на блюде такого размаха
но, как я люблю тебя! - всё равно мало-мальски мало.

штучки дрючки мутки
слёзки
сладкие таблеточки скользкие
под руку идём, день за днём
это так не честно, не честно всё...

далеко ли до греха

с горьким вкусом риска
в английской соли
мышцы мои раскисли
мысли мои расстроились

тело не прячет вкуса
крови вино не знает
век живи - два прочувствуй,
брага твоя дрянная

помню тебя таким же:
шаг - и исчезнет пламя
этим твои записки
только и сохраняя

крепче держи лампаду
жизнь поди будет длинной
счастлив ли ты? а надо.
счастья тебе, любимый.

пью какао и ничего не успеваю. да я и не хотел успевать

жизнь хороша, а я в ней Федора Басманов

— что не так?
— всё не так

Снеговик начинает таять с глаз. Я чувствую, как в меня погрузили окружающую культуру, и она разрывает меня, распирает угловатыми формами полиэтиленовый пакетик.

Сложно успеть за мыслью - мне надо больше меня, а вокруг толпа, и целая куча дел.
Мне надоело выбирать товары и тратить деньги. Переписки превращаются в ежедневный спорт.

И, сначала ты говоришь себе, что всё в порядке - а потом сорок минут отмываешь обогреватель, к которому никто не прикасался с момента сборки. Ты делаешь его идеально чистым. А потом - он перестает работать. А потом - он снова работает.

Мне очень грустно, но я уже никому о таком не рассказываю. А осень прекрасна. Она такая пронзительная, холодная, ярко-оранжевая.

Слова идут, губы шевелятся сами собой... бессмысленная броня одежды. И нечего бросить на жертвенный алтарь - периодически протираю его от пыли.
Добро не кончается, даже если я перестаю писать - ничего не заканчивается, естественно. Через другие поры и щели происходит выражение внутренней жизни.

Но что же я в большей степени: вещи, или порядок вещей? Мы все тут очень плотно стоим друг к другу, и иногда даже рвёмся.

быть птицей, которая догоняет
быть птицей, которая убивает

как же всё бесит по сумасшедшему