"Меня там совершенно точно не было, и я могу хоть под пытками сказать, что мои руки кровью не замараны", — заявил Ансип газете Eesti Päevaleht, комментируя события 2 февраля 1988 года. И продолжает: "В тот вечер я был в Тарту на улице Тяхе у родственников своей жены, а не в каком-то там штабе" (подробности на стр.7). Между тем, еще 3 мая нынешнего года наша газета опубликовала воспоминания журналиста Лейви Шера, который являлся свидетелем тех событий. По словам очевидца, товарищ Ансип входил в специально созданный штаб, задачей которого было организовать разгон манифестации, посвященной годовщине Тартуского мира. Более того, на фоне соратников по партии (имеется в виду Компартия Эстонии) Ансип выделялся своей активностью.

"В особняке уже собралась большая компания моих собратьев по перу. Были также демонстрировавший очень странное, я бы сказал, хихикающее поведение секретарь ЦК Компартии Эстонии Индрек Тооме, заместители председателя республиканского КГБ и все руководство Тартуского горкома партии, — вспоминает Шер. — Среди них я и увидел впервые прославленного в будущем государственного мужа Андруса Ансипа. Был он молод, ретив и весь кипел от избытка энергии и сознания важности порученного ему дела. Работал он в орготделе горкома, т.е. его штабе, где вырабатывались важнейшие решения и велась практическая мобилизация людей на выполнение поставленных партией задач. На этот раз задача была поставлена не пропустить контрреволюционеров к почти что соседнему зданию ремесленного училища, где и был в 1920 году подписан мирный договор, и могиле Героя Эстонской Республики Юлиуса Куперьянова".

С тех пор он вырос, возмужал

"Мне безосновательно приписывает какие-то высказывания человек, который сам в тот день находился в подвале на Ванемуйне, 16, откуда осуществлялось руководство событиями", — утверждает Ансип, пытаясь опровергнуть свидетельство бывшего товарища по партии Роберта Нярска.

Отметим: особняк, в котором Шер встретил коммуниста Ансипа, располагался как раз таки по адресу Ванемуйне, 16.

"Не помню, что за день недели был 2 февраля", — утверждает Ансип. Напоминаем.

"Полностью оценить огромную работу, проделанную товарищем Ансипом — не одним, конечно, а в тесном сотрудничестве с доблестными чекистами, — я смог, когда впервые в жизни увидел перекрывшие прилегающие улицы отряды специального назначения: в шлемах с прозрачными щитами, рвущимися с поводков овчарками. Когда увидел ящики с гранатами со слезоточивым газом позади цепи милиционеров, непривычные еще тогда для нас дубинки, знакомые только по карикатурам на озверевших полицейских проклятой буржуазии. И когда увидел, что вся эта махина двинулась против нескольких сот безоружных человек", — вспоминает очевидец плоды организационной работы товарища Ансипа.

"Я не был борцом за свободу с точки зрения ПННЭ, но, безусловно, являлся им с позиций Народного фронта", — утверждает главный защитник независимой Эстонской Республики Ансип.

"А вспомнил я это, когда увидел несколько дней назад совершенно такую же картину, — написал Шер в нашей газете. — Только не в Тарту, а в Таллинне, но тоже около воинского захоронения. Тогда, в Тарту, правда, так не били. И арестованных было куда меньше. Но лиха беда — начало. Уроки 1988 года не прошли для товарища Ансипа даром. Он с тех пор возмужал, вырос в крупного политического деятеля. Поэтому и масштабы его действий были другими. Но методы он усвоил, именно будучи ответственным работником Тартуского горкома партии".