В одно время, жил поэт. Когда он начал писать, был молод и наивен. Он дарил людям свои стихи, а с ними дарил частичку души. Но не все, далеко не все люди воспринимали его стихи. Многие бросали ему в лицо горькие фразы: «Ты не поэт», «Твои стихи навоз», «Не порти воздух которым мы дышим и землю, по которой мы ходим».
А он отдавал и отдавал людям частицу сердца. Писал, созидал, дарил.
Но однажды он отдал последнюю частичку себя. В его груди стало нечему биться, и он тихо ушел в вечность.
Но не исчез. Не пропал, потому, что остались сердца, которые поняли и приняли его стихи.
И узнав, что поэт ушел, они отдали часть себя. И создали ему новое сердце, чтобы поэт жил и вновь дарил стихи людям.
Так пусть у каждого поэта будут сердца, которые его понимают, и готовы отдать часть себя, чтобы поэт жил…

Установленное ограничение в 2000 слов превышено, так что выложено лишь для ознакомления и критики читателей.
Ночь. Полную луну целиком закрывали тучи, и единственным источником света в кромешной тьме осталась небольшая корчма на окраине небольшой деревушке, расположенной на тракте между Новиградом и Роггевеном. На этот жалкий лучик света через поле брела одинокая фигура, силуэтом сливаясь с травой. Закутавшись в балахон, который было бы вернее назвать старыми лохмотьями, незнакомец приблизился к таверне. Судя по сбивчивому дыханию, пройден уже немалый путь, но путник ещё не устал.
Вечернюю атмосферу грязной корчмы нарушило появление грязного незнакомца, заставившее замолкнуть весёлым пьяным песням и смеху. «Оборванец» (так его сразу же окрестил хозяин таверны) хмуро уселся за столик, ничего не прося. Он откинулся на спинку стула, не снимая скрывавший его лицо капюшон и, казалось, дремал. Раз посетитель ничего не требовал, то хозяину было плевать на на него, и вскоре всё пошло своим ходом: песни пелись, пиво пилось, пьяницы падали под стол — как и было.
Но тут в таверну зашли двое громил, разрывая воздух своими громким смехом. «А вот и она, - указал один из них на фигуру в балахоне. - Та девка».
-Ты уверен? - спросил его приятель. - Больно не похоже на девку.
-Да уверяю тебя, это она. Я слышал, как она визжала, когда в лужу упала.
-Ну ладно, давай посмотрим, что это за «чудо».
Взгляды всех посетителей таверны обратились к этим двоим., направившимся к одинокой фигуре, сидящей за столиком в углу. Все ожидали любопытной развязки. И они не были разочарованы.
Читать далее...

Тихим летним вечером я вышел бродить по городу. Смеркалось. На небе еще виднелось солнышко, но уже появилась луна. Мне нравится смотреть в вечернее небо. В эти звезды, в эти облака. Они пропитывают меня своей энергией. Облака... Они прекрасны. Лишь эти огромные сгустки молекул имеют значение там, в вышине. Они бывают такими разными. Они непостоянны. Дуновение ветерка, и перед нами уже новый образ. Они ослепляют.
Я шел по городу, не замечая его звуков. Я смотрел в небо. Лишь оно имело для меня значение. Следя за всевозможными животными, птицами, строениями, вымышленными образами, я даже не заметил, как ноги привели меня в небольшой дворик. Странно, я никогда не видел этого места. Окруженная высокими зданиями площадка была обрамлена невысоким кустарником. По периметру стояли лавочки, а в центре находились песочница и карусель. Отражаясь от высоких стен, звучал детский смех. Счастливый смех. Я забыл обо всем на свете и просто слушал эту мелодию счастья.
Я редко бывал в подобных местах. А такой звук не слышал никогда. Я подошел ближе, выглядывая из-за кустарника, и увидел маленькую девочку с двумя огромными бантами, которую заботливая мама крутила на карусели. Казалось, их идиллии ничто не может помешать.
Однако, от моего взора не скрылась маленькая деталь, совершенно не вписывающаяся в общую картину. В тени на лавочке сидела молодая девушка. Она была юна и привлекательна, но не это приворожило меня. Ее глаза. Лишь они выдавали страшную правду. Грустный, невидящий взгляд карих глаз не давал мне покоя. Я уже не мог слышать счастья, а лишь видел боль, поглотившую изнутри эту красоту. Не было сил оставаться в стороне, или просто уйти. Я двинулся в ее сторону, не сводя взора с ее глаз. Устроившись рядом с ней, я продолжал смотреть в лицо девушки, но она меня, видимо, не замечала. Темные глаза были устремлены на карусель, на которой каталась та самая девочка. На лице моей незнакомки не было совершенно никаких эмоций. Лишь страшная, гнетущая боль.
- Вам плохо? – осторожно поинтересовался я, больше всего боясь спугнуть ее, но молчать дальше уже не было сил. Мысль, что с девушкой случилась страшная беда, не давала мне покоя.
Она взглянула в мою сторону, но словно и не увидела, что рядом с ней появился человек. Ее взгляд был устремлен теперь чуть выше моей головы, словно она высматривала кого-то у меня за спиной. Почувствовав себя неуютно, я обернулся, но никого, естественно, не увидел. Вновь повернувшись к своей собеседнице, я столкнулся взглядом со стеклянными от слез глазами. Меня начало знобить. Или это поднялся ветер?..
- Спасибо, все хорошо, - тихий, едва различимый шепот резанул мне слух своим безразличием. Только сейчас я заметил цвет ее лица. Оно было абсолютно серым. Удивившись про себя, что же могло произойти, если она довела себя до такого, я все же решил продолжить эту странную беседу.
- Кого вы пытаетесь обмануть? Меня или себя?
Кажется, она начала понимать, что происходит вокруг. Во взгляде появились нотки разума, отклики глубоко засевшего сознания.
- Вероятно, вы правы, - так же тихо, но уже более уверенно, произнесла девушка. – Но зачем это вам?
Я не ожидал от нее такого прямого вопроса, растерявшись под ее пристальным взором. Мне показалось, она опасается меня.
- Не знаю, - пожал я плечами. – Просто грустно смотреть на вас. Так что же все-таки произошло?
- Это долгая история.
- Я никуда не тороплюсь.
Ее глаза были полны надежды и страха в тот момент. Наверно, она была слишком одинока, нуждалась в надежном плече, но боялась довериться людям. Меня не смущал ее страх. Напротив, я хотел доказать ей, что есть еще в мире люди, которым не плевать на страдания других.
Ее рассказ действительно длился долго, она рассказывала мельчайшие подробности. В минуты радостных воспоминаний ее глаза вспыхивали, становились яркими, и невозможно было поверить, что мгновение назад они были мрачны, как тучи над головой. Эти вспышки напоминали грозовую молнию, которая освещала небо на мгновение, и в следующий миг вновь опускалась непроглядная темнота. Из ее рассказа я понял, почему она смотрела на девочку с такой болью. Но обо всем по порядку.
Ей было шестнадцать, когда она встретила Его. Свою любовь. Человека, ради которого была способна на все. Он был старше ее на три года. У них была безумная любовь. Такая бывает разве что в любовных романах или в сказках, но это была реальность – их жизнь. Он носил ее на руках. Через два года Он сделал ей предложение. Конечно, она даже думать не хотела – согласилась. На крыльях любви она летала полгода. Строила планы на будущее, готовилась к свадьбе. Никто и подумать не мог, что все закончится, не успев толком начаться.
Утром того дня она проснулась с плохим предчувствием. Не обнаружив Его рядом, девушка начала не на шутку волноваться. До вечера не было вестей. Он не подходил к телефону, не звонил сам. Друзья не знали, где Он может быть. Она обзвонила все отделения скорой помощи в городке, все отделения милиции. Но никаких результатов. На улице уже стемнело, когда раздался Читать далее...

...на остановке в вагон зашла старушка с горбом и кривыми ногами.
медленно передвигаясь по набирающему скорость поезду, она еле-еле сохраняла равновесие,
ее мотало из стороны в сторону, но она упорно продвигалась вперед,
рассказывая о своей нелегкой судьбе, и протягивала трясущуюся руку к пассажирам.
те одевали маски безразличия, делали вид, что именно сейчас в их книге самое интересное место или резко засыпали.
и только когда поезд неожиданно затормозил и старушка чуть не упала на какого-то мужчину,
тот опомнился, достал горсть монет, сунул их старушке  и тут же брезгливо протер руку влажной салфеткой...
 
... на остановке в вагон зашла симпатичная девушка на высоких шпильках.
медленно передвигаясь по набирающему скорость поезду, она еле-еле сохраняла равновесие,
ее мотало из стороны в сторону, но она упорно продвигалась вперед к свободному месту, наперегонки с той самой старушкой.
пассажиры с интересом наблюдали за происходящим,
и когда поезд неожиданно затормозил и девушка  чуть не упала на какого-то мужчину,
тот моментально посадил ее к себе на колени, достал из кармана набитый до отказа бумажник
и стал медленно и тщательно пересчитывать шуршащие банкноты, наслаждаясь произведенным на красотку эффектом.
другая его рука тем временем уже поглаживала ногу девушки чуть выше колена.
старушка остановилась совсем рядом, вцепилась в руку мужчины, откинула ее,
и за неимением платка, своим рукавом протерла ногу девушке...
 
...и заковыляла дальше, оставляя за собой недоуменных пассажиров...

На землю опустились синие покрывала сумерек. В траве лениво перещелкивались кузнечики, готовясь ко сну. Вечерний воздух, обдувая прохладой, ощутимо холодил босые ноги сидевшего у костра человека.Солнце давно скрылось за горизонтом, и только светлая полоса неба еще выдавало его присутствие. Стояла умиротворенная тишина. Аромат июньского разнотравья наполнял живительным содержанием легкие. Дрова, брошенные в костер жарко потрескивали, выпуская в уже темнеющее небо черно-белый дым.У костра сидел и слушал тишину странник. мысли его были далеко и от этого леса, и от этой поляны. Судьба-судьбинушка однажды сыграла сним злую шутку. выбросила его с наезженной колеи жизни. Устал он жить, устал бороться за нее. Сколько раз пытался покончить с собой,но эта печать, проклятая Каинова метка, не позволяла ему это сделать. Проклятие иисуса Христа вело его по дорогам столетий. Сколько он тел и жизней пережил с тех пор, как вели Иисуса на Голгофу.-"Эх Агасфер, Агасфер! Вечный ты странник. И нигде-то тебе нет покоя."-Сокрушался сидевший у костра человек. -"Прости меня иисус!-Взмолился он в ночное небо. Прости меня грешного. Неверил я в тебя, счяитал тебя обманщиком. Смеялся тебе в лицо, когда тебя на смерть вели. Ох горе мне горе!. Давно душа покаяния просит. Устал я скитаться по этой земле. две тысячи лет, это так невыносимо для смертного человека. Знал я за это время и взлеты и падения. Был в славе и нищете, но ничто не искупило мне той муки, на которую ты Иисус обрек меня. Где час моего избавления? ты сказал Иисус ждать, ждать второго твоего пришествия на землю. Где же ты!!!! приди-же , приди, молю тебя. Нет моих сил больше. Жестокое наказание ты определил мне. Ты отнял смерть у меня. Тошна мне ночь, и не выносим мне день. Хочу умереть, хочу покоя. Прости меня сын Божий! Костер догорел. Вставала заря нового дня. неведомая сила подняла вечного странника и снова бросила его навстречу разгорающемуся дню.

Он стоял на вершине. На вершине мира.
Он стоял и смотрел. Смотрел на людей, на общество, на природу. Смотрел на мир.
Он видел, как меняются поколения, как возникают и исчезают города и страны. Видел, как созданное им общество живет и развивается.
Хотя нет, не развивается – гибнет. Гибнет из-за его жадности, его жажды власти. Из-за его нежелания понять, что миссия завершена, и пора уходить. Уходить, уступая место новым, хотя нет, старым учителям.
Он глядел на своих последователей, которые, стали бизнесменами. Которые отреклись от тех правил, что он им дал.
Он видел падение и взлет. Видел погибель и восстание. Видел смерть и рождение.

Он смотрел и на его лице появились капли.
– Что это? – спросил он сына.
– Это слезы.
– Зачем они?
– Я не знаю. Спроси у великих.
– Почему они?
– Потому, что тебе больно.
– Но раньше они не появлялись.
– Раньше ты был бессмертным. А теперь нам пора отец.

Иисус взял под руку бога, теряющего силы и крикнул куда-то в пустоту:
– Эй, мы поняли! Мы оставляем этот мир, ибо нам жаль людей. Мы не будем больше их мучить! Возвращайтесь, славянские боги…

      Однажды на одном лугу выросли два цветка, Желтый и Оранжевый. Они росли близко, хотя и не настолько, чтобы могли касаться друг друга склоненными головками. Однако расстояние позволяло им говорить и любоваться друг на друга.

Читать далее...

Не конкурсное. Просто так.
***
Навеяно песней группы «Мельница» «Королевна».

Расправив серые крылья взлетала птица в вершины…

- Опять? – Мррана чуть сочувственно усмехнулась, Алард поморщился и отвернулся, тяжело опускаясь на своё место за столом. В конце концов, она всего лишь маленькая племянница, можно и не отвечать.
- Что сегодня на завтрак?
- Какая разница? Всё равно же не поймёшь, что в рот тянешь. Она снова тебе снилась? Эта твоя птица?..
Читать далее...

а ночью, когда сон не дается и никак не идет на злое "кыс-кыс", ничего другого не остается, кроме как коросты на старых обидах грызть
ведь всего-то и надо - звонок под вечер от кого - почти что неважно, лишь бы звали на кино-вино-домино, просто встречу, чтобы сыпало с неба белым и влажным, чтобы было с кем-то легко и смешно
в зеркало смотреть страшно: в глазах драконы, потому-то - гасишь, и серый цвет; а им все равно: потушен вчерашний, а наутро новый недобрым огнем докрасна разогрет
сложить бы думки в шкатулку черного дерева, закрыть на ключ, разломить его надвое, часть тебе переслать, наверное, а вторая пусть на моих глазах гниет, ржавая, пока повторяешь всю ночь: забыть бы, забыть бы, забыть

во снах все бьется и рвется, и тот, кто со мной, не приходит, и что еще остается? пуля, курок на взводе? так странно, все время вечер, хотя зеленел город, хотя был рассвет, ветер, хоть был задержаться повод. а тот, кто со мной, не слышит ни шороха, ни полуслова и сам говорит все тише, и надо спросить снова, и снова - всегда вечер, привалятся сны боком, и снова молчать легче, глядишь, все пройдет ненароком

     Игорь бежал. Дышать уже становилось трудно, пот заливал глаза, но человек не останавливался. Периодически в голове возникал вопрос: “зачем?”, но он всё равно бежал. Он бежал, потому что знал “зачем”. Если Игорь придёт первым, они, может быть, помилуют его сына. Пятилетнего Дарика должны казнить вместе с ещё двумя десятками ребятишек. Игорь знал, что это правильно и справедливо, знал, что должен смириться и опустить руки, как сделали остальные родители. Но почему-то не опускал. Он всё равно бежал.

Читать далее...

-Осторожно, двери закрываются. Следующая станция - Измайловская.
Я окинула взглядом вагон. Пассажиры пустыми стеклянными глазами смотрели на лица, книги, пакеты, сумки, одежду и обувь сидящих напротив людей. Они нашли мишень для своих глаз и отключили сознание. До нужной станции.
Неожиданно в дальнем конце вагона появился большой черный пес. Он медленно прошелся между сиденьями, заглядывая в глаза пассажиров. Те со страхом и неприязнью поджимали ноги и покрепче хватались за сумки.
Только старушка заговорчески улыбнулась и зашелестела пакетом. Пес мгновенно оказался рядом с ней, завилял хвостом и положил морду на ее колени.
-Я для своего это везу, но и с тобой поделюсь.
С этими словами старушка бросила ему пузатую котлетку. Пес в прыжке поймал ее, жадно урча съел и снова уставился на старушку.
- Ну хорошо, хорошо, еще одну. Но больше не дам!
… На последней котлете пес значительно повеселел. Он начал носиться по вагону, пытаясь поймать свой хвост, и пару раз даже гавкнул от удовольствия.
- Люди с гармошками ходят, а ты сам по себе концерт – вставил кто-то из наблюдавших происходящее.
На семеновской вошла новая порция людей. Я пыталась разыскать пса среди путаницы человеческих ног, но он пропал так же внезапно, как и появился…
... Поезд неутомимо мчался к следующей станции. Но кое-что изменилось в вагоне: пассажиры улыбались.

И стало теплее.

Рассказ весьма ширпотребный и сопливый. 

читать, не смотря на предупреждение

От открытой балконной двери потянуло свежестью. То ли свежескошенной травой, то ли дождём... А может, это просто запах летнего вечера? Может... И в комнате, уже заполненной легкими сумерками, с уже зажженным ночником на письменном столе, сразу стало как-то радостнее. Лёгкий ветерок пронёсся по шторам, чуть разворошил какие-то бумаги на столе, затронул одежду на вешалке и оставил на всём этот свежий аромат летней свободы...
Сразу захотелось оказаться где-то на берегу озера - не моря, солёного, волнующегося, - а именно спокойного чистого озера, лишь изредка в вечерний час волнуемого подземными источниками и водомерками... Захотелось полностью раздеться и медленно войти в эту кристальность, и ощутить себя одновременно и в полной власти озёрной воды, и свободной от всего... Перевернуться на спину и медленно поплыть к середине, поочередными взмахами рук слегка разбрасывая брызги. И оставить за плечами всю нагромождённость проблем, забот, обязанностей – так же, как и многометровую глубину. Замереть «звёздочкой» на поверхности, посмотреть в закатное небо, на исчезающее за деревьями чуть оранжевое солнце, на розовато-апельсиновые облака... А потом нырнуть и поплыть обратно к берегу. И замёрзнуть, выбегая в мурашках из чистоты, взбаламучивая прибрежный песок. Накинуть на плечи кофточку за неимением полотенца и, подпрыгивая в попытках согреться, снова и снова смотреть туда, где только что ощущала себя неповторимой и свободной...
И пусть заботы снова лягут на плечи, но забыть те мгновения, когда смогла освободиться от них - невозможно. Нужно жить с этим ощущением - нужно знать, что в любой момент ты можешь оказаться там... ты можешь быть неповторимой и свободной.

Пока наши авторы собираются с силами, предлагаю сыграть в игру "Лимерики".
Правила? -- О! Они очень просты.

Вы пишете в этом сообществе лимерик об каком-либо пользователе ли-ру, и посылаете ему ссылку на пост, он в ответ должен написать другой, но не о вас. Читатели в комментариях пытаются отгадать имя. Или не пытаются, если вы сразу раскрываете карты. Чем больше людей вы "олимеричили", тем лучше. Может и приз какой придумаем.

Теперь минуту внимания.
"Лимерик -- форма короткого юмористического стихотворения, построенного на обыгрывании бессмыслицы. Традиционно лимерик имеет пять строчек, построенных по схеме AABBA, причём в каноническом виде конец последней строки повторяет конец первой. Сюжетно лимерик строится примерно так: в первой строке говорится, кто и откуда, во второй — что сделал, а далее — что из этого вышло."

Не будем строги и пусть лимерики не обязательно должны быть каноническими.
Главное 5 строк и принцип построения:
* кто и откуда
* что сделал
* что из этого вышло.

Все остальные из рубрики "игра лимерики" буду нещадно удалять.
Начали? :-)

Я проснулась оттого, что какой-то шаловливый лучик солнца захотел погреть меня. Он осторожно проскользнул в неплотно зашторенное окно и принялся щекотать меня своим теплом.
- Здравствуйте, Мистер Луч!
Я осторожно приоткрыла один глаз, совсем чуть-чуть, чтобы солнечный «зайчик» не ослепил спросонья. Но тот не ответил, просто по-прежнему сидел на моей щеке. Казалось, он наконец нашел уютное местечко по душе и не собирался покидать его. Ну, уж нет! Я резко перевернулась на другой бок, гадая, догонит ли меня Мистер Луч. Но солнечный прохиндей лишь лениво перебрался на спину, показывая, что сегодня у него слишком благодушное расположение духа, чтобы дурачиться со всяким семилетними девчушками, как я. Еще бы, сегодня ведь… Новый год?!
Словно ужаленная, соскочила я с кровати и принялась лихорадочно искать тапки. Лучик лениво наблюдал за этими поисками, так и не выбравшись из моей постели. Маленьким пятном света он выделялся на и так белой простыне; замерев, любовался моей домашней обувкой: тапочками-зайками, чьи сиреневые махровые уши свисали до самого пола. Мама часто ругала меня из-за них, ведь не проходило ни дня, чтобы они не загрязнились, потерпев поражение в неравной борьбе с пылью под бабушкиным сервантом или сметаной нашей Белоснежки, старой пузатой кошки, которая ради молочных изделий и терпела существование так называемых хозяев. Наконец, оба тапка были найдены и даже одеты на правильные ноги с первой попытки. Как и была: в пижаме, немного великоватой по длине, с растрепанными волосами и огромными «зайцами» на ногах, стараясь не гупать пятками по полу и сияя предвкушающей улыбкой, я влетела в гостиную, где стояла красавица-елка.
Вернувшись с работы, папа принес с собой новогоднее деревце, которое показалось мне чуть завянувшим. Но мама сказала, что с утра я не узнаю ель… И правда, сейчас, когда разноцветные шары ловили на себе отблески утреннего солнца; гирлянда, обнимавшая каждую ветвь, переливалась всеми цветами радуги, а верхушка напоминала больше царственную диадему, нежели пластмассовое украшение, я поняла, что зря недооценила праздничную елку, и вместе с ней – родителей, которые наверняка до ночи украшали это чудо.
Залюбовавшись деревом, я не сразу обратила внимание на человека в красном костюме, что деловито расшнуровывал свой туго набитый мешок.
- Дед Мороз!!
Наверно, я светилась настолько безграничным счастьем и восторгом, что тот лишь усмехнулся в свою роскошную седую бороду и, чуть наклонившись, поманил пальцем к себе. С каждым шагом я прикрывала и тут же распахивала глаза вовсю, словно боясь, что наваждение исчезнет. Даже дотронувшись до главного любимца детей, я не могла поверить, что он действительно рядом. Вот дворовые ребята обзавидуются! Конечно, Вика из четвертого подъезда вновь назовет меня глупой и заявит, что никаких Дедов Морозов не существуют, они – всего лишь выдумка наших родителей. Ей недавно исполнилось десять, она - самая старшая в компании и всегда руководит остальными, но ведь… Подруга просто его не видела! А я чувствую чуть сладковатую свежесть, исходящую от него; теплоту рук, что осторожно держат меня, словно боясь сломать… Я слышу его добрый голос, вижу его лукаво прищуренные глаза, с позволения самого хозяина легонько дотрагиваюсь до бороды, которая на ощупь кажется легче пуха. Дед Мороз есть, и он – рядом!
Тем временем тот внимательно смотрит на меня и добродушно интересуется:
- Ну что, маленькая, хорошо себя вела?
А я в немом восхищении разглядываю его, пытаясь запомнить каждую деталь, каждую незначительную мелочь. Новогодний чаровник лишь тихонько усмехается в бороду, но так, чтобы мне было не видно этой польщенной улыбки, и просто спрашивает:
- Что ты хочешь увидеть больше всего на свете?
- Фиолетовый снег! – не задумываясь, отвечаю я.
Увидев однажды на обложке какой-то сказки это удивительное сочетание, я загорелась посмотреть на настоящую сиреневую зиму. И, как бы мама не пыталась объяснить, что все это – фантазии, я продолжала верить и ждать своего чуда. Вика из четвертого парадного всегда говорила, что Дед Мороз – это выдумка… Но вот он, стоит передо мной! Тогда почему бы… не попросить немного сказки?..
- Если можно, конечно… - добавляю я смущенно, потупив взгляд и с усердием рассматривая коричневое пятно на ковре от пролитого кем-то из гостей кофе. Волшебник не отвечает, я начинаю бояться того, что он вдруг обидится и исчезнет. Но нет, вскоре тот задумчиво говорит:
- Подойди к окну.
Я с замиранием сердца залажу на стул у подоконника и опираюсь на него локтями. А на улице – чудеса! – лежат нежно-фиолетовые сугробы. Они искрятся и переливаются на солнце, как будто маня на улицу поиграть в снежки. Я соскакиваю с сидения и собираюсь бежать, следуя зову, но в дверях гостиной торможу и испуганно оглядываюсь на Деда Мороза. Тот отрицательно кивает головой.
- Только из окна, больше никак, - говорит он и протягивает свою руку, сжатую в кулак.
С сожалением разворачиваюсь и плетусь обратно к подоконнику любоваться недосягаемой Читать далее...

Также не конкурсное. Не окончено.

Она шла, завернувшись в промокшие серые крылья. Под ногами мерцал Млечный Путь, туманным лабиринтом уводя куда-то в неведомое прошлое. Звёздная пыль ранила усталые глаза, забивала нос и вызывала мерзкий кровяной привкус во рту.  Каждый вздох отдавался приступом сухого кашля. "Вот так нас любят звёзды", - подумала девушка, поёжившись от прикосновения влажных перьев. Мимо, вертляво махнув хвостом, промчалась комета, своим холодом заставив позванивать мельчайшие серые пушинки крыльев. Иней голубым ореолом сиял на потрёпанной фигуре. «Снежная королева», - пронеслось в голове девушки, заставив уголки губ непривычно изогнуться в улыбке…

Воспоминания. Прошлое. Жизнь. Читать далее