Это похоже на Глупого Человека, который утопил в луже пачку аспирина.
Кто-то более сообразительный раскрыл над ним чёрный зонт, пока тот, сгорбившись, пытается поймать за шкирку Человека-из-Лужы, укравшего у него бумажную упаковку таблеток. Слезы крупными бусинами разбивают видимость, Человек-из-Лужи убегает в сторону Можайки – прямо как есть: в шляпе и мокрый. Убегает, выбивая копытами искры из тротуара; размахивая добычей, как флагом.

Только Глупый Человек больше не плачет. Он смотрит на зонт, который заменил ему небо.
Он смотрит на руку, держащую ручку зонта, заменившую ему Бога.

-Возможно, предложение не согласовано.
-Возможно.

Слёзы – это просто дождь, который идет в обратную сторону.

[Переходная стадия между небом и асфальтом?]

PS.
- И ляпай! Но ляпай уверенно. Это у них называется эксцентричностью.

В колонках играет - Paul McCartney - Mister Bellamy

спаси меня от скуки -
и я подарю тебе
любовь

Ура!!! Наконец-то отключили горячую воду!!! Теперь снова можно наслаждаться тазиками и ковшиками, часами с удовольствием ждать подогревающуюся воду и радоваться пару наполняющему кухню. А в 35 градусную жару это просто фантастические ощущения! Теперь в потной и пыльной маршрутке можно выкидывать ненужные мысли о скором душе, а просто наслаждаться липким телом. Отдельное удовольствие для гурманов - футбол. Какое блаженство после изнурительного 2-х часового матча добраться до кухни и полчаса готовить себе воду. А мыть посуду в холодной воде? ммм, кайф! Да и фейри молодца, свои лучшие качества он раскрывает именно в холодной воде. После такой процедуры особенно интересно будет зайти на лиру и поотвечать на комменты и запостить пару текстов, печатается на ура. В общем сезон открыт, а нам остаётся лишь порадоваться что у нас в стране есть такая замечательная традиция - месячник по борьбе с горячей водой!

P.S.: а у бабушки есть колонка...хы-хы))))

ужоснах

Я - Феникс. Я - охотничьи спички, которые опускаешь в воду - они гаснут, а потом вспыхивают вновь. Я - живая вода, я же - мёртвая.

Слабеет самоконтроль, как падает черная ткань - последний кусок тряпки с обгоревших плеч. Мое собственное бронзовое покрытие тускло отсвечивает от уличных фонарей - они тоже напряжены, похоронно-бледны рыжим светом - как будто чувствуют собственные корни, прорастающие из раскаленного асфальта. Тянутся на тысячи километров, от Владивостока (первого восхода) до твоего сердца (первого заката); тянутся, как лапша, которую приходится извлекать из сливного отверстия раковины; как перегон между двумя станциями, когда ты зажат между оплывшим мужиком в майке-сеточке и девушкой с красной полосой от сумки на затекшей руке; тянутся, как болезненный кашель, когда думаешь, что следующее, что ты выплюнешь - будет твоя душа; тянутся на сколько хватает глаз, мозгов, рук, амбиций. Тянутся, что передать тебе немного меня в тот момент, когда я избавляюсь от китайского шелка с тела, потому что воздух между мной и им стал слишком невыносимым.

Я - страсть. Я - невинность. Я - табличка о реконструкции, которая никогда не закончится. Я - более, чем просто умён.

Близость к истине играет со мной, шныряет в темноте, в крике моих связок. Случайный оргазм, получаемый от удара об угол стола.
-Тебе тоже будет действительно больно. - шиплю я.
Далее следует удар о вполне безвинную дверцу шкафа - удолбанная до расходящихся швов - мебель стонет и резко открывает убиенную дверцу прямо мне в лобешник. Сразу становится как-то совсем не пафосно и по-детски обидно. Я брыкаю мстительный кусок дерева и отбиваю мозоль на большом пальце ноги. Шкаф стонет как катафалк и извергает на меня аж три зимних куртки. Я погребен и думаю, что это именно тот случай, когда меня уже не найдут.

Я - никто, я же лишь еще один изнывающий, думающий, что проклят, желающий славы, свободы, еще бутылки зёленого чая - нового, со вкусом мяты, со вкусом натурального ароматизатора; я - блики-полоски на мониторе и слепые пальцы, попадающие мимо точек, невозможные закончить такое простое "я".

Никто не сможет совершить escape - на улице висит плакат, а на нем написано: я хочу, чтобы мы были нужны друг другу.

Я переключаю раскладку.

Ты.

PS.
- Девочки, он же мальчик!
- Мальчик? Да в нем же яду больше, чем в аптеке!
(c)

Могильщики - это разочарованные в жизни археологи.

-Паадшшиий … Мммм … Неееектооо …
-Да кто угодно.

22 градуса тепла, 02:00 ночи на часах, ипотечный кредит.
Парень и девушка идут по проспекту босиком.
Они думают, что это признак, свидетельствующий, о том, с какой легкостью они способные воспринимать бытие. Они выжирают эту иллюзию закуской под пиво ровно до той секунды, пока не встречают моего лучшего друга, гордо шествующего в белых штанах, высокохудожественно испачканных качественным влажным черноземом.

Это чертовски какой-нибудь город. Даже бывая посредственным – он категорично, сильно, уникально, очень-очень – посредственный. Это слово с экспрессивной окраской, но я не знаю человека, который хотя бы раз отключил функцию определения подобных выражений, даже, если он использует их через вздох, через запятую, через вечность. Даже Microsoft Office хочет, чтобы мы, наконец, стали спокойными и правильными – лицензированными на карьеры, пользования благами человечество и на один голливудский поцелуй в семейном фотоальбоме в бархатной пурпурной обложке (около 2000 тысяч в любом фотомагазине).

-Потому что это всегда случается. Главный герой в один вроде бы скромный календарный день слышит таинственный зов, который заставляет его выбежать из своей благополучной жизни и уйти в пасмурную погоду - спасать. Никуда он дойти, конечно же, не успевает, потому что вляпывается в историю.
-Я думал, ты скажешь - в дерьмо.
-Я именно это и сказал.

Ты уходишь, хлопнув дверью: посмотрев два-три шедевра киноиндустрии, начинает казаться, что этот процесс несет в себе некий практически божественный смысл – один плачет, другой бьет остатки бабушкиного сервиза (безвкусная работа художников, но с каждым годом она становится всё ближе по стоимости последней модели); слезы скатываются по щекам той другой – глицериновыми каплями (крупный план на веко, MaXFactor Color Adapt, разравнивающий структуру кожного покрова), и на этом застывающем в пространстве моменте кто-то всенепременно пускает дождь из распылителя для газона. Надрыв настолько сильный, что банки с кока-колой открываются сами собой. Пепел с окурка падает на стеклянную поверхность стола: она бежит на улицу прямо в домашних тапочках, он возвращается в ее квартиру мокрый до трусов. Короче, еще десять минут фильма они так и бегают по району, пытаясь воссоединиться, а добившись желаемого результата, не говоря друг ни слова, кидаются в души друг друга и это же самое мгновение в Never-Never Land умирает главный самый грязный пират, а в мире наступает благоденствие.

-Я охотно это знаю.

На самом деле, единственное, что совпадает – это то, что и ты (каппучино, пенка для волос, таблетки), и я (наушники, очки, кошки) устало падаем на диван в один и тот же момент. Ты в своей квартире, я – в своей.

-Кофе сварить?
-Кофе? Без вопросов.

Я выиграл, ты - проиграла.
Это ещё одно доказательство того, что в жизни совершенно необязательно побеждать.

PS.
- Говорят, вам счастье привалило?
- Бессовестно врут!
(c).

Ром с колой.
Он пил, потому что не мог уехать, его дядя пил, потому что все опускали его работу, его кошка пила по приколу, а его баба начала пить, потому что оказалась в долговой яме.

Он пил, потому что не мог уехать - (сорваться, исчезнуть, прорыв, там вода, там небо, там мулатки в ярко-желтом бикини и звезды морские под стеклом волны ходят на двух конечностях, подгибая еще три; там дома деревянные, с загнутыми крышами, как месяц растущий; забыть, отпустить всё, что не досталось, потому что даже не старался, вернуть себе сердце, но только чтоб about:blank; а через три года, первый, и пусть будет чб обложка, и книга небольшая - всего страниц по 100, но четыре - фология; и брань про свою ненависть с нежностью, и веселье о том, как легко быть смешным, а профессия - идиот тупой, и мор - про окончания и темноту без подсветки, и смерть о том, что *some text missing*; лететь-упасть через раз, только бы уехать; от каждого следующего утра опоздавшего, от каждого шага по одной и той же дороге, тошнотворное ощущения - закроешь глаза и пройдешь, потому что на клеточном уровне знаешь дорогу; вьется, вьется вдаль мечтой, господи, прости; папа, переродись моей силой, спаси-сохрани, ленивую душу, глупую голову, злобу, скажи мне, кто я, скажи мне, почему так; боги, дайте мне света и научите прикуривать от пальца, я обрежу все заусенцы; увидеть городского ангела, рассказать всем, что видел; побежать и не вернуться, подари мне ч.ю. - поехидней; ром - подороже; тело - чуть гибче; и ты, не_любимая, раз, два, три, выкини штуку - роди мне меня самого; чтоб, когда новый - бирка на запястье, а мертвый - на щиколотке; лежи уж, потерявший крышу на войне и без тебя проиграем, правда, если выиграть хотя бы одну битву, хотя ...; но; как-нибудь, если бы; на следующей неделе; потом снова ночь, и нет горячей воды, и я кричу, падая на посредственно вымытый ковер; и продолжаю кричать, хрипло, по-голливудски, прокуренно_отчаянно, и падаю лбом, думаю, что все хорошо и это конец, и где-то уже в процессе финала понимаю, что мечты исполняться лишь тогда, когда в них ты будешь самим собой) ...

Чуть громче. Чуть менее больно.
Лето.

Вдохновение сегодняшнего дня - это позор завтрашнего.

-Может тебе помощь какая-нибудь нужна?
-Да, нужна. Психиатрическая.

Одна барышня, совсем недавно прибывшая на арену военных действий, разворачиваемых жизнью и мной, в одну из первых наших встреч уже успела обратить внимание, что люди, способные есть лимоны не морщась по определению подвержены некому странному заболеванию сознания. И отсутствие мимики в процессе поедания этих незатейливых фруктов неизбежно свидетельствует об их шатком психическом здоровье. Доедая лимон с каменной физиономией, я подумал, что эта таинственная болезнь более известна, как идиотизм. Причем, обостряющийся при контактах двух и более зараженных ею субъектов.

Женщины, меня окружающие, в общем, делятся лишь на две категории: первая - это те, кто, воспылав ко мне весьма неоднозначными чувствами, решают, что в нашем уже совместном светлом будущем, я буду промышлять лишь периодическим написанием шедевров, а они, в свою очередь мои творческие взлеты и падения будут финансировать; и вторая - те, кто свято верит в то, что моя малейшая сентенция произведет такой фурор в литературном мире, что ей – самой близкой приспешнице гения, останется только изредка заниматься домашним хозяйством и посещать со мной различного рода культурные мероприятия, на которые меня всенепременно будут приглашать. Это при учете того, что я уже битый год пишу настолько набегами, что у некоторых личностей уже создалось ощущения, что я болею дислексией, то есть не то что писать прозу, в принципе-то, писать не умею. Конечно же, я больше всего симпатизирую первой категории женщин, с которыми сводит меня судьба, восхищаюсь их преданность и способностью к самопожертвованию во имя моей обязательно великой карьеры, однако должен заметить, что быть избавленным от обязательств во имя созидания мне хотелось бы вот прямо уже сегодня, что почему-то в планы людей, согласных жить со мной пока смерть не уважит нас вниманием, почему-то не входит. Даже наоборот. В последний раз, по неким странным, хотя и объективным стечениям обстоятельств, я оказался в гораздо лучшем положении, чем человек желающий способствовать моему продвижению в мир современной литературы. Почему так всегда и случается: когда меня срочно требуется эвакуировать - я всегда остаюсь спасателем.

- Поправляешься, солдат?
- Да вроде бы.
- Не торопись, войну скоро и без тебя проиграют.

Всякий раз, когда я слышу, что какой-нибудь перспективный «креативщик» в очередной раз подтвердил свое право называться культовым персонажем или как очередной мой одноклассник был повышен в должности до начальника или, по меньшей мере, стратегически важного заместителя, я впадаю в уныние. Если когда-нибудь мне попадется та сфера полезной деятельности, в которой я смогу себя проявить в полной мере, то это будет настолько чистая случайность, что я ее даже не замечу.

-Правильных никто не любит. Она не плохая, просто правильная. Музыку любит, грибы собирать. (с)

Нашу карьеру в престижных юридических ВУЗах мы начали примерно в один и тот же период: когда наркотики уже кончились, а амбиции еще не начались, пьянки стали скучны и обыденны, и, ах, мадам, я столько уже видел, что гибель для меня – лишь спасение от скуки.

Через четыре года выяснилось, что он мало того учится на курс старше меня, так еще и имеет многочисленные стажировки за границей, еще более многочисленные публикации, абонент в Ленинскую Библиотеку и брючный костюм за 599 евро. Этот двухметровый педантичный кошмар еще и стих мне прочитал. На немецком. Контрольный в голову. Я искренне пожалел, что у меня не было табуретки. Он бы на нее встал и декламировал оттуда, а я бы изображал серый, отдающий в клиническую тупизну мир, пускал бы слезы, слюни и дешевенькие комплименты. А можете автограф на спине поставить? Когда я поинтересовался о смысле шедевра, что мне выпала честь услышать, мой одноклассник сообщил, что смысл значения не имеет, оказывается, надо было наслаждаться самим звучанием иностранного языка. Интересно, а трахаться он тоже будет с русско-немецким словарем?

Ненавидел ли я его? Конечно. А вы бы не стали ненавидеть человека, являющего собой того самого вас, которым вам следовало бы быть?

Он уехал становиться лучшим юристом в квартале.

Я ненавидел его лишь за то, что из-за таких - успешных, целеустремленных, амбициозных, умных и практичных людей, таким как я всегда приходится убегать.

И я бегу. А что мне остается? Я бегу, потому не в силах подняться.

-А вы знаете, что …
-Я слышал, что он на самом деле …
-Врет он талантливо …
-Ходят слухи …
Я сойду с ума.
Эта мысль навязчивая, как заусенец на пальце.

На самом деле, моя жизнь - это просто стёб.
Стёб, который феноменально напоминает исповедь.

PS.
- Весь город уже давно следит за вами. Весь город уже давно задаётся вопросом: чем вы занимаетесь?
(к/ф "Безымянная звезда").

Отличный плагин для пользователей винампа и медиаплеера. Позволяет просматривать текст проигрываемой песни. Мне понравилось, очень удобно.

качать здесь

Standing at the bathroom door in oblivion, not oblivious to this total stranger. He was laughing a lot. Everyone was there together, doing their personal in private. He was stopping them on their way out, asking them to bend their heads forward for a second. He'd say 'hi, could you just bend your head forward a second?' and they would. If they had long hair, he'd sweep it down off their neck, give the neck a soft, light wipe, sprinkle on some yellowy powder from his satin pouch, then sniff it up and say, 'thanks. Sorry i had to do it behind your back.' i said he must see a lot of necks. He said 'this is just the beginning, you watch.' i said i might do that, but for now i had to find somebody. 'Anybody?' he said. 'No no, somebody.' and i slipped out of his grasp. Possessive possessed, for a stranger.
Anyway, someone was nowhere to be seen and you can't be seen to be looking to long. Not at your own party. Even if you don't care when people stare. When they're looking they're watching. There's only one thing worse than watching and that's being watched. And i'd had enough of both, so i thought i'd go back to the bathroom door to see what was cooking, or who was being hoovered. And i found him there, hysterical. He was laughing now, louder than before, almost on the floor. Had them coming out the door, the gate crashers and drink splashers, he had them bending over, lifting the shirts up their spines, doing lines along their vertebrae. 'Crawl on' he'd say choking with laughter, 'crawl on, you'll be wriggling after.' His face was soaked with tears, his nose and lips caked coked choked. I smiled and asked him what was so funny, more concerned than curious now. He wasn't fitting in He said, 'it's like evolution ending. The message i'm sending from this tongue in a mouth on a tear stained face has a place in your heart, in your siamese psyche. I can tell you like me. You're like me. The stillborn twins of dread and dispair, the viewer and the viewed. Surveillance is all around us - the only thing worse than watching is being watched.' I said 'i know. I was just thinking exactly the same thing.' i know he said, 'i was watching. From a respectable distance of course. 'Of course', i said 'you wouldn't want to been seen seeing. Why do you like them bending over?' 'People travel', he said 'of course they do. As long as we've been, we've been moving. We go to alska, nebraska, calcutta, all over. We move. But wherever we go some things never escape us. They stay the same. The same question keeps asking itself. Keeps demanding an answer - is evolution ending? Is this the end of evolution? When daughters give birth to their mothers, uncles become brothers. This is reverse evolution. That's moving backwards. Evolution ending. Maybe, only maybe , we've reached the end of the loop. Evolution. Evolotion. Calamine makes me feel fine. Smooth and slippery soft on the skin, a calming calamine effect when you're fucked. When your evolution's ending. When you've given up pretending.' 'The descent of man?' i asked. 'The descent of the decent. The decent precedent.' he replied, barely smiling now.
I could tell he meant it, meant well. 'I'm only helping them on their way back.' he said. 'So soon? Some of them just got here,' i said, ever the hostess. 'Don't worry, this is just a dress rehearsal, my own private view.
Evolution's ending, but not tonight'............................

Я пою этот город, убогий и сирый,
Фельдиперсовый ворот непутёвой России

# 3.

Осторожно: много букв.

Прими меня, не дай отчаяться,
Мне не в чем клясться, не в чем каяться.
Прости - прощай, я ничего не обещаю больше,
Отныне во мне нет гордыни,
Не в чем клясться,
И мир стал глянцевым ...

(с) Северный Ветер.

Я даже не спал.
-Честно.
Я даже не пьян.
-Серьезно.
Я даже не псих.
-На самом деле.
Но мне кажется, я всё это видел.
-Налить еще кофе, зануда?

***

Он - заведующий комендатурой, буроволосый субъект в стиле периода хрущевской оттепели: принципиальный интеллигент, отмазавшийся от поездки на стройку века из-за почечной недостаточности. Я не удивлюсь, если недостаток во внутренних органов на этом не исчерпывается: встречаются временами люди, производящие впечатления организмов без неких жизненноважных частей. Типа, совести или мозга. То ли недобрали изначально, выпустили бракованными, то ли растеряли в долгоиграющих боях за счастье. Ну, ничего больше не скажешь о человеке: на нем как будто поставили паузу как раз в тот момент, когда он ничего собой не представлял. Он искажен ощущением веса собственной жизни. Представьте, что все, что с вами было, будет и есть, внезапно сядет в к вам же на спину. Ни один хребет не способен выдержать то, что мы творим. Но земля-то носит ...

Она была еще незаметней. Разве что странная анатомическая деталь: из-под пышной груди выдаются кривоватые ребра - верх эротического безумия. Бюст на подставке из костей, которые к своему необъятному виду еще и щелкают во время движения, как кастаньеты. Это, в общем-то, произойдет с каждым, если на него поставить паузу во время выдоха и заставить в этой паузе жить.

Она давила ему на больное, он держался, но потом ударил её, а она винила в том, что старший его сын, конечно, как две капли, но младший-то каким боком ...

***

Их Вселенная застыла на грани качественной истерики: визг, крики, битое витражное стекло, обезвоживание организма, следующее за потопом из слез, отчаяние, комок под гортанью, срывающиеся двери, сломанные сигареты, разбитая посуда-антиквариат и порванная бумага: документы о праве собственности, завещание, письма - любовные и не очень и телепрограмма на следующую неделю. И каким-то непостижимым образом, заспиртованные, они остались в промежуточной стадии перед концом. Судя по календарю, уже на пять месяцев.

-Ёпт… Опять снег. И солнце.
-Это грибной снег.
-Интересно, что после этого вырастет.


В один месяц проходит сразу и зима, и весна - скорым - до 16 июля; в другой уместился только вскипевший чайник и пять рекламных роликов. В третьем, у Неё умирает два родственника: один из-за нестабильных политических убеждений, другой - под колесами самосвала со щебнем. И даже отпраздновали* девять дней последнего, но упоминания о сорока днях нет в последующих двух месяцев. После 13 дней со смерти он вообще не упоминается, как будто умер, значит исчез. Дальше разбирать календарь смысла не имеет. Но я обнаруживаю, что за это время Его старший сын успел жениться, а стало быть, и подрасти со скромных 11 лет (гадкий мальчишка ворует у тебя деньги) до весьма солидных 35 (он так многим тебе обязан). Я тихо охреневаю. Теорию параллельных пространств мой жалкий ум воспринимает, но такую же в отношении времени - нет. Категорически нет. Катастрофически нет. Чертовщина какая-то.

***

-Постановить смертельный приговор какой-нибудь своей мерзкой привычке - это как отрезать себе ненужную третью ногу, на которой еще и гангрена началась. Что ампутировать будешь?
-Я думал, Вы сами с собой разговариваете. - осторожно замечаю я.
-Сам с собой я разговариваю на норвежском - обиженно хмыкает Он.

Опускаются сумерки. Прямо внутри комнаты. Я жопой чую, что надо валить.
Вспышка.

***

Белый свет бьет в спину, как атомный взрыв, сжигая в пыль мою жалкую тень - её обрывки падают на мое побледневшее лицо и накрывают его как паранджой. Боги, как я сейчас хочу оказаться по ту сторону экрана своей собственной жизни. Кто-нибудь - отсоедините usb-кабель.
Он говорит - пока по-хорошему, смешивая раздражительность (видимо, я своими мелочными взглядами на мир изрядно его задолбал), издевку (я готов сдаться сразу, вместе с боеприпасами, без боя и прямо из тыла) и фальшивые отеческие чувства (милый мой, милый, мой умненький мальчик; дрянь).
-Только не надо кричать. - отчетливо произносит Он.

Но я срываю голос.

# 2.

Хочется выглядеть достойно в глазах тех, кого ненавидишь.
Полагаешь, что чем больше скроешь - тем интереснее станешь.
Только думать, что мнение о тебе каким-то образом связано с тобой - роковая ошибка. Возможно, мнение - это лишь то, что человек в состоянии понять.

***

Творческий кризис - это, когда видишь кошку и пишешь то, что она могла бы сказать по поводу терзающих тебя проблем.
-Меня нервируют многие люди. - говорю.
-Мяу. - отвечает кошка.

А я бы на ее месте промолчал.

# 1.

-Я тебе сейчас шомен учи нанесу и хана тебе наступит.
-А что это еще за блядство такое – шомен учи?
-Все очень просто. Все предельно просто. Ты сейчас сильно получишь в лобешник.
Он смеется.
-М-да. Смешно. – подтверждаю я. То есть, я бы тоже смеялся, если б, в принципе, мог двигаться. Но по прошествии вторых суток тренировок по японским единоборствам создается стойкое ощущение, что я все выходные напролет занимался бурным сексом в акробатических позах, в результате чего вывихнул себе все, что находится ниже пояса. Включая ноги. И кажется, шею, хотя она находится далеко не в нижней моей части.
Ось вращения – позвоночник. Кто-нибудь, скорую!
Источник – центр тяжести … И учебник по физике!

***

Апрельский снег - очень глупая синоптическая вещь, которую каждый не поленился вставить в обывательский лексикон случайным замечанием; проклятием синоптикам; некачественным эпитетом. Людям нужны явления, а не эмоции. Всё что происходит, происходит лишь для того, чтобы кто-то выразил себя, благодаря и согласно, происходящему. Если бы в мире ничего не происходило - люди бы вымерли.(?)
- У вас будет свисток, фонарь и нет проблем!

***

Я пытаюсь считать про себя: ичи, ни, сан, ен, го … На этой самой ге, которая в простонародье просто «пять», я ощущаю себя абсолютно русифицированным, до точки сборки буквально.
Под ногами полтора килограмма окурков - дым просит: вдохни, не дай погибнуть чьей-то болтовней, чьим-то дурацким одиночеством, всё это так не важно, жить пять секунд, перевоплощаясь в озоновые дыры над нашими же головами. Нас губит то, что мы используем для удовольствия.
Во дворе - пиво за 23 рубля, сальные шуточки - детали женской анатомии, всеобъемлющая лень, вселенское свинство, разговоры за жизнь до утра: «да, эти козлы с Рублевки» и Собчак – тупая лошадь, эмо стреляют у мирных прохожих монеты на упаковку фисташек. Мне приходится сжать зубы. Року, нана, шичи, хачи, кю.
Дзю. Десять.
-Сенсей, если я сейчас сломаю шею – это не поможет Вам выполнить план?

***

-Это, скорее всего, Шишкин.
-И чего?
-Ты что, дурак? Не хочешь получить в наследство картину Шишкина?!
-А чего мне с того, что это Шишкин? На дверь я, что ли объявление повешу: Внимание! В этой комнате на стене висит настоящая картина настоящего Шишкина. Прочие работы этого великого русского художника вы можете лицезреть в Третьяковской галерее и на обертке шоколадных конфет «Мишка».

Жил-был когда-то художник. Рисовал пейзажи: картинки такие. С деревьями и кустиками. Если смотреть на проблему искусства с бездушной точки зрения - такие художества полезны только: временами - в географии (изменения ландшафта) и, по большей части, в ботанике с зоологией (сосны, род растений, семейство хвойные, 115 видов, богаты смолой; мишки - (семейство млекопитающих, отряд хищных, имеют короткий хвост, число детенышей 1-5)). Только почему-то, весьма посредственный на мой эстетический вкус, эскиз карельского озера тянет на новое мамино авто, которое, судя по всему, у нас скоро и появится. Жил-был художник. И умер. "Живем ведь только раз" - сообщает мне Маман. Какая ирония.

Я продолжаю думать о том, что многие имеют свою коммерческую ценность. Только они о ней уже никогда не узнают. Ты сегодня нарисовал бяку кусачую, а через сто лет за твою бяку будут давать стоимость неплохого особнячка на тридцать комнат с бассейнами и прислугой.

Так нестерпимо хочется переродится своим собственным владельцем.

***

-Ты никогда не пробовал сделать харакири деревянным мечом?
-Я тебе сейчас сковородкой врежу по тыкве, и на этом все торжественно закончится. Без всяких, так сказать, инородных техник.

***

- Если он мертвый, покажите мне его труп! Если живой, все равно покажите мне его труп! (с) Небо в алмазах.

Этот воздух весны!
Обещаньем спасенья
Разогнал мои сны
Лев Толстой. Воскресение.

Это листья травы,
И безумный Уолт Уитман.
Это я. Это вы.
Это ритм, это рифма.

Это отблески крыш,
Это кошки на крышах.
И когда ты кричишь,
Сам себя плохо слыша.

Недостаточно средств,
Чтобы выразить мысли.
Яркий солнечный свет
Их лишает - всех - смысла.

Тёплый луч осветил
Моё мёрзлое сердце,
Словно кто-то открыл
В тёмной комнате дверцу.

Словно радостный пёс,
Что к хозяину рвётся,
Моё сердце - до слёз -
Скачет, бешено бьётся

И разбухла душа -
Ей нет места - как почка -
Вдруг замрёшь, не дыша.
И вздохнёшь. Жив - и точка.

В колонках играет - Django - Moppin' The Bride

Что все, поэт, твои победы,
Когда в унылый час ночной
В окно скребутся кошкой беды
И лезут в дом на перебой?

И не забыться, не укрыться
Дрожащим пламенем свечи.
Заснёшь - там то же будет сниться.
И демоны твоей души,

Друзей почуяв, покидают
Предел обители своей,
И с тихим стоном завывают
Ту песнь, которой нет страшней.

О да! Ты хорошо изведал,
Что кроется в её словах:
Что все твои, поэт, победы?
Что жизнь? Всё тлен, забвенье, прах.

В колонках играет - Django - Topsy

Резвятся в небе херувимы,
Когда я думаю о ней.
Ах, Время, ты неумолимо,
Ах, ничего не исправимо,
И ничего не обратимо
В полёте суматошных дней.

Летит, смеясь, инфант небесный
И будоражит мою кровь.
И я иду, такой телесный -
А тело мне - костюмчик тесный -
Я брежу ей одной, прелестной.
Пою её, мою любовь.

В колонках играет - jimi henrix - third stone from the sun

Я выработал чёткие инстинкты,
На запах чуток стал, на цвет, на вкус.
Из жизни строю тёмный лабиринт, и
Забыв о выходе в нём сам мечусь.

И если кто пойдёт со мною рядом
По тёмному манящему пути,
Мой взгляд им будет нитью Ариадны,
Но выход я не знаю, как найти...

Кто повсюду разлил дубовые листья
И долину засыпал солнечным светом?
Словно кто-то писал необъятною кистью
По живому холсту с небесным планшетом.