Из Босфора - в Золотой Рог... Трепетно и немножко жутко осознавать, сколько всего с этим берегом в истории связано, и не знаю, почему так получается, что как будто воспоминание это, что мы это всё как будто знали всегда и видели вот так сто раз, но забыли... Вот этот и очень "тихий свете", и Софию, что тут немножко видна...
В Феодосии осень, гора
обезлюдела, брошены дачи,
вот и нам возвращаться пора.
Со двора аромат – не иначе
как ухватистый дед Валентин
полный чан очистительной чачи
перегнал потихоньку один,
и по трубке стекает награда;
он хитер, как Ходжа Насреддин –
Обыкновенная прогулка, и полнолуние, однако, поэтому не очень связно))). Ах, в пещерки я ещё буду усиленно тащить потом) А пока - приглашаю неспешно пройтись по осенней деревне, ну и немного в ущелье заглянуть.
Сложно мне всегда было с Толстым. Сначала – просто по-бабски неприятна была фальшь о «сильной, красивой и плодовитой самке» в «Войне и мире». Потом, сколько не пыталась, никогда не могла объяснить детям на уроке – почему тонкая и трепетная графиня Наташа целиком погрязла в пелёнках… И Наташино счастье - как счастье реализовавшей себя самки всегда читалось как-то неискренне. Вот, Бондарчук тоже этого не смог объяснить, и оказался, на мой взгляд, честнее великого классика).
Немного свежего Питера)))
Начну с того, что сегодня в Беларуси - Восеньскiя Дзяды (Осенние Деды) и, в отличие от Радоницы - не принято навещать умерших на кладбище, на Дзядоу приглашают предков к себе домой, чтобы угостить и отблагодарить за помощь и покровительство.
Подумала, что неизвестно и неопределённо сейчас стало - кому кого куда приглашать, ведь любой старый город похож на кладбище, и замечательно, если люди продолжают жить в нём, как бы "в гостях". Вот, например, нет уже ни имперски властного Санкт-Петербурга, ни колыбельно-революционного Петрограда, ни советского Ленинграда...
Фотографии 
Владимир Шкондин
[1000x667]
Ещё одна церковь из долины Ихлара - Agacalti Kilise - Церковь под деревьями. Самая удивительная и праздничная. Она отличается не только от всех остальных местных храмов – но и от других церквей византийского мира вообще.
Фотографии Владимир Шкондин
Долина Ихлара в Каппадокии, скальный монастырь, который уже потерял своё настоящее имя и теперь у турков называется Sumbullu Kilise, Церковью Гиацинтов.
В Ихларе нет моря - кругом пустыня. Но здесь бьёт другой прибой - человеческой истории, любви и веры. Этот прибой извлекает из фантастических, но бессмысленных скал храмы, которые даже и сейчас в безмолвной пустоте и оставленности не прекращают свою молитву - хотя бы на языке фресок, камня и ветра…
Фотографии Владимир Шкондин
Присказка - Мистика Ихлары. Символика пещеры
Иногда надо уехать так далеко, чтобы зрению и слуху возвратились чистота и свежесть, и можно было на самом деле понять, что действительно можно "предпочесть невидимое - видимому, и будущее тому, что уже находится в руках".
Тема эта периодически у меня всплывает, "татьяноларинская"... В литературоведении она называется "роль деталей интерьера в раскрытии характера героя", в психологии относится к "анализу продуктов деятельности" (ой)... Ах, как много и без всяких психологий можно сказать о человеке по его дому, по организованному им пространству, я как-то даже рабочие места своих сотрудников показывала) А теперь вот - приглашение к автору, деловая встреча, знакомство... "Встретимся в авторской библиотеке". Милые помощницы - приветствуют у дверей, проводят вот в эту комнату, и извинились - попросили минут пятнадцать подождать. То, что я увидела - развлекло меня очень, да и полезно же - всё можно порассматривать, как же всё-таки много о человеке говорят вещи. Уже теперь, пообщавшись с автором не один раз, могу сказать что очень всё совпало, и легко проверить первоначальные выводы. Подумала, может и вам интересно будет сказать что-нибудь о человеке и его характере по его созданному им интерьеру и вещам.
[показать] Эта история произошла в конце IX в., во время царствования императора Льва Мудрого, или Философа. В храме во Влахернах, на окраине Константинополя, хранилась в драгоценном ковчеге риза Богоматери. Однажды юродивый Андрей и его друг Епифаний несколько часов молились рядом. И вдруг блаженный Андрей увидел Пресвятую Богородицу. Она шла от западных дверей храма в сопровождении святых Иоанна Предтечи и Иоанна Богослова.
И Андрей, и Епифаний видели, как Богоматерь преклонила колена и молилась, проливая обильные слезы. Потом вошла в алтарь, снова молилась и, сняв с Себя покрывающий Ее голову омофор (большое головное покрывало), распростерла его над коленопреклоненным перед Ней народом. Тогда Покров Богородицы защитил Константинополь от нападения дружины славян. В походе этом участвовал тот самый «вещий» Олег, который прибил «щит на врата Цареграда», и возвратился в родной Киев. До крещения Руси оставалось не больше века.
Больше тысячи лет прошло с тех времён, и конечно, давно нет того храма. И Константинополь уже давно - Стамбул.
Тут - одна из древнейших суздальских икон Покрова Богоматери. На заднем плане ней изображен Влахернский дворец. Он - сохранился, и удивительно было в него попасть, в разрушенный, но еще хранящий память. Изо всех сил хочется, чтобы эти камушки не растворились без следа в цепкой, но без чувства, материалистической истории, случайной и напрасной перед Богом и людьми.
Фотографии Владимир Шкондин
Ихлара - небольшая деревенька в Каппадокии, недалеко от Аксарая, в Турции. Тут расположено одно из самых необычных и интересных мест этой страны - долина Ихлара, каньон, в скалах которого находятся многочисленные церкви. И очень удачное место - чтобы продолжить, наконец, тему «сакральных пространств» и священных сооружений. Так вот, чтобы научиться понимать и чувствовать храмовое пространство, следует начать – от печки, да))), от очага в домах первых христиан, где поначалу собирались общины… И от пещер, из которых, по сути, и вышло христианство.
Вот, в день ее рождения почему-то это стихотворение вспомнилось.
Как бедный шут о злом своем уродстве,
Я повествую о своем сиротстве:
За князем - род, за серафимом - сонм,
За каждым - тысячи таких, как он, -
Чтоб, пошатнувшись, - на живую стену
Упал - и знал, что тысячи на смену!
Солдат - полком, бес - легионом горд,
За вором - сброд, а за шутом - все горб.
Так, наконец, усталая держаться
Сознаньем: долг и назначеньем: драться, -
Под свист глупца и мещанина смех,—
Одна за всех - из всех - противу всех,
Стою и шлю, закаменев от взлёту,
Сей громкий зов в небесные пустоты.
И сей пожар в груди - тому залог,
Что некий Карл тебя услышит, Рог!
Прекрасен храм, купающийся в мире,
И сорок окон - света торжество...
«А теперь пребывают эти три: вера, надежда, любовь; но любовь из них больше» – написал апостол Павел. Есть ли более радостный женский православный праздник? И есть ли более страшная история мученичества?
С Праздником - и Веры, Надежды, Любви... и Мудрости Божией, которая даёт победу над любыми мучениями.
«Троицы поборницы, Веро, Любве и Надеждо, в вере, любви и надежде утверждайте нас»
Дождливо - очень! И что-то френдлента скроллируется в сторону депресняка осеннего) Ну, не надо его себе создавать, вспомните, что есть у каждого свои "корова и хозяйство", и не нойте, займитесь, займитесь ими. Тогда и у вас будет вот такое солнечное и тихомирное, как в Ихларе, доброе утро!
Пространство единой иконы. Пять на десять… километров. Ограниченная часть земли с неограниченным выходом к небу. Тут особенное время. И можно спросить: «Как пройти на Голгофу?»…
Новый Иерусалим - пространство, помогающее отделить духовное от материального. Текущее, живое, вечно изменяющееся, но неизменное. Напоминающее, что икона – это не доска и краски, храм – это не стены и свечи.
Иерусалим известен из Апокалипсиса как Святой град, земля Иерусалима есть икона, образ Иерусалима Небесного, а Новые Иерусалимы, возводимые в других местах, одновременно иконы реального, земного града, где происходила история Спасения, смерть и Воскресение Христа, и в то же время образ Небесного Града, который явится в конце времен…Такой Иерусалим построил патриарх Никон. И за это его же и судили...
В Новом Иерусалиме становится особенно важным чувствовать пространство – вне времени. Современная культура большей частью давно утратила эту способность… Вот Гефсиманский сад, и разве важно – среднерусская или ближневосточная там зима?
Интересно наблюдать, как живут в современности древние символы и архетипы. Чем мощнее и глобальнее они – тем более интересна их судьба. Архетипы вечны, и стоит кому-то чуть отклониться – и как будто сама культура вытесняет, растворяет, поглощает ненужное и случайное… и архетип продолжает, в целости и сохранности, править миром… Вот на это вся надежда…