Та же почта мейлру, которая (огромное ей спасибо!) последние 8 лет давала приют нашим почтовым ящикам, потребовала до конца года полностью удалиться, пока не дав никаких возможностей забрать наши данные. Мы экстренно делаем возможность сохранить хотя бы пересылку с ящиков наших на какую-то другую почту.

Призыв тот же. Если у вас ящик @li.ru @liveinternet.ru, то больше через мейлру им пользоваться будет нельзя, создавайте другую почту где-нибудь и мы поможем настроить туда редирект.

Теперь они требуют, чтобы мы перестали высылать на адреса почты тексты постов и комментариев, называют это спамом, говорят что никаких переговоров невозможно и это надо как можно скорее сделать, иначе вовсе прекратят получать любую почту от нас на ящики мейлру.

Будем делать, вариантов нет. Всех пользователей мейлру кому важна эта функциональность - придется переезжать. Яндекс, кстати, ни разу ни чем подобным не отличился.

А тебе говорили, что любят? Прямо тебе, в ухо, чтобы никому.? Так же будет ещё? Чтобы я да. Пожалуйста...  Я вас всех люблю. Честно. Забирайте меня по частям или целиком, я на всё согласен, лишь бы .... да что со мной не так...

Я ела его громко, накалывая. Так
Твоё сердце, желанное,
колко постанывая,
В пятки мне отзываясь,
В самые пальчики -
Всё своё предавая, ластилось
Там,
Где все мальчики.
О.
Хуже нет лучше чувств,
Что знаешь его назубок,
наизусть...
Из уст моих мёд, и ты липкий.
Люби.
Смотри в меня, милый.
Не бойся.
Умри.

Там-тарам - по крыше дождик,
Цап-царап - по крышке когти,
Кто-то прячется внутри,
Если страшно - не смотри.

Вот так-то.

Стук да стук - сказали лапки,
Ты боишься без оглядки,
Рвут на части тебя зубки,
Ты кричал всего минутку.

Правда ведь?
 

Трам-тарам - теперь ты тоже
Цап-царап - по крышке можешь,
Стук да стук - тебя на части
Зубки...

Больно...

Ты не счастлив?

 

Ну прости.

Ещё раз услышу про кофе - сожру.

Если долго хранить апельсины, не есть их самому и предлагать другим - ну смотрите, они же такие яркие, такие свежие, так пахнут, берите! - то они пропадут. Вот и с чувствами то же самое. Такое случалось несколько раз : то я невовремя, то не под настроение, то просто человеку не до этого, я понимаю же. Но, блять, грёбаные апельсины... Лежат и лежат, никому не нужные. Устроить распродажу, отдать бомжам бесплатно? Захуярить настойку из них? ...Ну вот так и происходит, с левыми людьми ты крайне откровенен, а те, кто поближе - подождут следующей партии. Только неизвестно, когда привезут, да и привезут ли вообще, если это не окупается.
Ах, ладно, для своих я выращу сам; немного, не супер, но зато честно и своё. Но они же будут не те. И не обидно, а просто грустно. А потом все спрашивают, почему у тебя никого нет. Наверное, у меня большие запросы, нереальные какие-то - творить вместе херню, трахаться и вертеть этот мир в перерыве. До смешного уже, даже чего-то одного не найти.

"Мне скучно, Сид."
 

песни горлом, ком туши - в ресницах.
замираешь, стоя у зеркала.
быть влюблённой и вдруг не спалиться -
каждый раз с тобой лучше, чем первый.
я бежала к тебе и боялась,
на гранату бросаясь с разбегу.
я люблю, хоть бегу, спотыкаясь.
если смерть - то вот так, с человеком.

Это сумасшедшее ощущение, словно наркотик. Предрассветное небо, окно нараспашку так, что птиц слышно в наушниках, Джаред Лето надрывается, ты в фотошопе, виски, сок и сигареты. И ты после знакомств и выпускного, полон идей и ресурсов. Это самое волшебное время, я чувствую себя лучше, чем во всех калифорниях мира, лучше, чем такое вообще возможно. Меня сегодня два раза обняли незнакомые люди и сказали, что я классный. <улыбается> Так не бывает; это ведь охуенно. Охуительно. Дайте мне пять минут, я спал весь месяц по три часа, мне только плёнку перемотать.
Виски, сиги, фотошоп, музыка классная, воздух свежий, друзья, что поднимают звонками - и мы вместе мчимся спасать мир, приносить радость, решать личные проблемы, смеяться, молчать по часу, курить, выёбываться, упражняться в мимике. Ты - неважен. Обстоятельства важнее.
Я вас обожаю. Всех, кто рядом, кто знает меня больше, чем я сам себе позволяю, кто пережил ебучий ад и, конечно же, пиздец, а потом остался. Вот такие - друзья.
Да всего-то по пальцам руки вас и, я думаю, это всё же отдельный вид любви, когда ты сбрасываешь или игноришь всех вообще, даже себя, кроме них. Даже на краю крыши. Иначе кто спасёт мир, кроме моих талантов распиздяя нас? 
Я не знаю, как можно было бы выжить, если бы не вы. Заебись, что вы не читаете это, я буду стесняться, блять, и отрицать или отшучиваться при вдруг разговоре об этом. Я столькому учусь с вами вместе, и мне это безумно нравится. 
У меня сейчас не осталось серебряных браслетов, крыльев, вещей каких-то ценных и прочих штук, но если нужно - берите от меня всё, что нужно. Я себе найду. И вам - это всё для жизни. Только будьте такими, как я вас знаю. Охуенными. Живыми.

Идёшь один через тёмные комнаты, помнишь, как в детстве? Через страхи свои, столь смешные при свете, но шаг ускоряешь, когда выключателем вниз. И потом ты живёшь долго-долго, другого боишься уже и, возможно, недетские страхи такие, когда просто - щёлк! - и совсем ничего. И бояться устал, даже жалко, даже Фредди, блять, Крюгера нет (а уже как родной), никаких тебе призраков - тут ведь учёба, любовь и пиздец, отсосите. Забыл; но потом понимаешь, что света и не было. Монстры остались, но свет не включили, и сколько уже так? Не съели. Каким надо быть, чтобы даже не съели? И ходишь вот в комнатах, ищешь, придурок, ответы в углах, сигареты просиживать в кухне, в постели... Каким надо быть, чтоб не ели тебя, не кромсали на части? Наверное, тоже "одним из"; и ты тут вспоминаешь свои пиздецы, понимая, что да, в тебе нечего есть, только сам пустоту собираешь. Сука, всю свою жизнь вырываешь у всех пустоту, со слезами, конечно, ну как же, плохой, забираешь, уносишь куда-то к себе, и потом они будто бы светятся, люди все эти. И так хорошо. Посижу в этих комнатах, поулыбаюсь им всем, а под утро беззвучно гореть, долбоёба кусок.

Я порой вижу рассветы такого цвета, будто расцарапанная кожа. Нежно-алый, и так непривычно и холодно просыпаться и бежать на балкон, расталкивая всю свою сумбурную память. Такое нельзя фотографировать или рисовать, такое только показывать. И вот ты стоишь на балконе, твои ступни обнимает ледяное дыхание воздуха - но ты чувствуешь запах своего кофе, потому что она подошла и протянула тебе молотые зёрна. "Свари, как ты это делаешь." Хочу, чтобы вот так, без одежды, купаться в самых первых лучах, и привлекаю тебя к себе, чтобы вместе, чтобы не успела замёрзнуть в эту непонятную весну. Стоишь сзади, обняв меня с этой банкой и, поджимая ступни, поцелуями в плечо пытаешься увести меня к плите. Мне хочется и стоять, и варить кофе; думаю в этот момент о ситуациях, где нет выбора, типа ночёвки в лесу на горе, но ты начинаешь чуть покусывать за бок, и я понимаю, что сейчас другое утро. Тоже счастливое, только не так, как я представлял.
И вот кухня такая без света, и всякая шкворчит яичница по-виковски со всякой хернёй (из которой по большей части перцы), и кофе подходит, и жарятся тосты на сливочном - а ты такая куришь, закинув ногу на ногу, и мне безумно нравится, что ты раздета. Успеваю принести тебе плед, завернуть в него и под дурацкие хихиканья отнести обратно в постель, где можно устроить из подушек сиденье и подать завтрак.
 

На эскалаторе в шею.
И потом эти глаза.
Ррррр

Этеншн, бойз энд гёлз, Вик ин да хаус!
По многочисленным многолетним просьбам (и по другим причинам) блядский Вик восстановил аккаунт в контакте! Поэтому все, кто так жаждал посмотреть, что ж он там нафоткал за 20 лет и под какую музыку роняет слёзы в бухло - добро пожаловать.
На данный момент страница ещё подвергается редактированию, засовыванию контента во все места и, возможно, упорядочиванию всей этой хеерии в альбомы, чтобы самому себе не сломать мосх, и когда это закончится - неизвестно. Всё, я вас предупредил, моя совесть чиста.

Прямо в ад.

   Впервые я увидел их на очередном мероприятии в библиотеке. Мне было жарко, и ещё эта толпа, разбитая на отдельные галдящие кучи, радостно разливала всем желающим непонятно откуда берущуюся водку с соком, поэтому вдобавок мне постоянно хотелось курить. У двери на выход было вообще не протолкнуться, меня плавно вынесло с потоком и практически сразу прижало к стене. Я успел только нащупать в кармане зиппо, как тем же потоком ко мне прижало и её. Отстраняться мне было некуда, я посмотрел на девушку и извиняюще улыбнулся. А она уже смотрела на меня с улыбкой и, по-видимому, решила остаться прямо тут. Чёрт, она мне едва доставала до плеча и выглядела ещё ребёнком, да к тому же два хвоста на голове и гольфы дополняли образ эдакой Лолиты. Она повернулась ко мне спиной и продолжила разговор с подругами, что, прикуривая, тоже посмотрели на меня и мы обменялись приветственными кивками. Чтобы не смущаться - откинул голову на стену и пытался не думать, специально ли эта хвостатая детка рядом уже практически трётся.
   Потом внутри я нашёл каких-то знакомых панков, и в их компании оказались те три девчонки. Я рассказывал анекдоты и что-то весёлое про музыку с литературой, так что чуть позже мы вышли курить уже вместе со стаканчиками. Мне было интересно, девчонки оказались умными и выглядели очень симпатично.
- Я Ульяна, это Оля, моя подруга, а с вот с ней, - показывает на хвостики, - мы познакомились недавно случайно. Это тоже Оля.
   Хвостики мотнулись в сторону, не отрывая от меня взгляда. В нём был совершенно нескрываемый интерес. Алкоголь заставлял блестеть её глаза и смотреть немного насмешливо. Или мне так казалось?
- Можешь звать меня Хэл, - она подала мне руку. - Чтобы не было путаницы.
- Я это запомню, - мягко трясу её маленькую кисть с серебряным браслетом. - Ну что, за знакомство?

   ...Что ж, мы так и ушли вчетвером оттуда, решив гулять по городу. Ульяна, правда, оказалась продуманной девушкой, и перед уходом, быстро оценив ситуацию, сказала "Ща, пару сек" - нырнула обратно в библиотечный хаос. Надо отдать ей должное, она умудрилась спиздить оттуда три бутылки водки и один сок. Эта троица мне начинала нравиться.
   И мы гуляли. Болтали, рассказывали забавные истории, спрашивали друг друга что-то интересное и периодически шарахались по тёмным углам и дворам, чтобы беспрепятственно намешать "отвёртку". Хэл пила вместе со всеми, но не курила, и так и липла слева ко мне, словно кошка, постоянно заглядывая снизу мне в лицо и слушая, что я говорю. В темноте я не мог понять, какого цвета у неё глаза. Разговоры не прекращались ни на секунду - Ульяна с Олей решили, что летняя ночь совсем не для сна, и, казалось, не заткнутся никогда в жизни. Но мне нравилось.
   Вскоре мы сидели на лавочке в парке.
- Так, короче, смотри, - вещала Оля Ульяне. - Послезавтра приезжают из Ельца чуваки, будут играть какую-то попсу в Быхановом, надо идти. И потом у этих опять чтения в библиотеке будут.
- Бляаа, Оль, - со смехом стонала Уля, - я ж с ума там сойду!
- Ну ещё квартирник у Паши с Лерой будет, не знаю, кто там.
- А вот у них бы я посидела. - Ульяна высунулась ко мне. - Хочешь с нами? Как раз поиграешь, если хочешь, там хорошие ребята.
- Я только за! Если никто не будет против незнакомых парней.
- Ой, да ладно тебе! - хором запричитали девчонки. - Ты клёвый, хоть душнил будет поменьше. Пойдём с нами!
- Хах, ну если только со всеми. Ни разу столько девушек не собирал за один вечер, - потихоньку выёбываюсь. - Хэл, ты тоже будешь?
Хэл в это время смахнула какие-то сообщения не читая, выключила звук телефона, убрала его в сумку и снова уставилась на меня.
- Я бы сходила.
- Ну отлично, тогда давайте в семь у этих музыкантов, у клумбы, и встретимся, ага?

   Квартирник был чудесный, кроме отсутствия кофе. Погода - чудесная. На балкон (он так удобно был в соседней пустой комнате) со мной вышло человек семь, кто-то забился на стоявшую там старую тахту, я же стал у окна. Внизу, конечно же, тусила Хэл, в юбке, маечке и туфлях на каблуках, с теми же хвостами, стараясь, чтобы её не затоптали вместе с бокалом вина. В тот вечер она была почему-то спокойнее и... задумчивее, что ли. Она привстала на порожек у окна, перегнулась и рассматривала расписной снаружи балкон. Да там вся квартира была расписана красками - стены, холодильник, шкафы... Люди потихоньку докуривали и уходили, издавая по пути радостные "Ооо! Вот это наша тема!", когда кто-то вспоминал очередную песню, которую надо бы сыграть. 
- Вы там чё? - докуривала Уля, обращаясь ко мне с Хэл.
- Я ещё проветрюсь, жарко пипец. Вся спина мокрая.
- А я пока допью, - ответила Хэл и ловким движением выхватила у Ульяны сигарету. - Идите с миром, - улыбалась она.
Ульяна развернулась, вытаращила

Читать далее...

Никогда бы не подумала, что у меня может быть такая жизнь. Месяц в одной стране, потом месяц другой. И самолёты- самолёты…

И самое невероятное, что перемещаюсь я каждый месяц не между двумя странами. Я летаю из одного мира в другой. И эти миры абсолютно противоположны друг другу. И я, как будто пытаюсь понять - какой же из этих миров мой, где мое место?

Один мир окружен толпой врагов. Ему угрожает почти все за его границами, он сжался, ощетинился, готов защищаться, взорваться, чтобы затопить своими идеалами остальную Вселенную, которая насквозь прогнила и деградировала. Тот мир наводнен инагентами и предателями Родины, которых он с огромным вздохом облегчения из себя выпихивает под рукоплескания оставшихся, и их не жалко, хоть раньше эти люди считались любимыми и лучшими.

И в том мире живут люди, которых ты уважала и любила всю свою жизнь. Недавно человек, который безумно много для меня значит, рассказывал мне на полном серьезе, что весь мир летит в пропасть. А мои рассказы, что мир, из которого я только что, никуда не летит, что там все хорошо, что оттуда с ужасом глядят сюда и в пропасть летим, как раз мы, воспринимались со скептической усмешкой-ну типа и ты там, в этой Гейропе, сбрендила, там-все плохо, просто ты слепая и не видишь.

Ты пристаешь к людям, родным и близким, говорящим с тобой про американскую угрозу, хватаешь их за руки и пытаешься им напомнить- каким был остальной мир, когда вы вместе там бывали, включая Америку. Что там и сейчас так же, что глобально никто не хочет идти на войну и умирать ни за какие идеалы. Все хотят просто лежать у телека. Но нет… тут об всех вытирали ноги и сейчас они встали. В чем было это вытирание, и что такое вставание объяснить никто не может, и ты со своими разговорами постепенно переходишь в разряд местных сумасшедших и в основном молчишь. Нет, не потому что боишься, а потому что не можешь справиться с новыми разочарованиями в окружающих.

А самое ужасное происходит у тебя дома. В этот раз я отчетливо увидела трещину. Такую огромную трещину по всей квартире. И на одной стороне ты, а на другой он. И эта трещина разъезжается прямо на глазах, превращаясь в пропасть, которую скоро будет не перепрыгнуть. Разъезжается, когда он говорит, что без тебя было лучше, что ты приехала и все испортила, что банальный спор из-за замены лампочки кончается огромным скандалом и обвинением, что ты идиотка, и либерасты окончательно засрали твой мозг, хоть спор о лампочках политики не касался никак. И в этот момент ты понимаешь, что уехать не так уж и страшно и с облегчением сваливаешь в тот, диаметрально противоположный мир.

И там тебя тоже ждут открытия. Если в первом мире все-таки были люди, с которыми можно обниматься и говорить часами, то в другом мире ты оказываешься вообще в полном вакууме. Большинству глобально все равно. Да, они про нас не думают, и это прекрасно. Им надо, чтобы закончились плохие новости и начались хорошие и все. Да, с ними нормально, но они-чужие и это не твое. А вот остальные, которые неравнодушные….

Они все знают про место, откуда я только что гораздо лучше меня, ну как примерно мои про остальной мир. Про то, что завтра упадет железный занавес, что людей хватают на улицах, а дети маршируют в школах, что 9 января всеобщая мобилизация и ни днем позже, что живут там одни безмозглые и безвольные твари, что никогда не было и не будет там хорошей жизни, и они не понимают, как человек в здравом уме может там оставаться. Они желают бомбы на Красную площадь, "чтобы поняли", распада страны и искренне не понимают, как меня не может не радовать эта перспектива.

И ты останавливаешь их, хватаешь за руки и пытаешься объяснить, что нет. Вообще не радует. Потому что это - твоя страна. Ты в ней родилась, выросла и ты все помнишь.

Ты помнишь ужасный 1991, год твоего совершеннолетия, когда вы с мамой ели сахарозаменитель из аптеки, чтобы осенью был сахар, который по талонам, на варенье для малины из леса, чтобы было что есть с чаем целый год. Год самой страшной нищеты в моей жизни, когда о мороженном можно было только мечтать. И ты помнишь последующие 30 лет, когда ты жила так, как учили тебя мама с бабушкой. "Работать, честно и хорошо, пахать, никого не обманывать и не подставлять. Ни от кого не зависеть и жить благодаря своей голове и своему трудолюбию". И все эти 30 лет каждый день твоей жизни был ступенькой наверх. И несмотря на кризисы, неудачи и неприятности, это был удивительный и прекрасный путь от дискового телефона до последнего айфона. И для тебя и для твоей страны. Тебя радовало все. Первые деньги на которые ты смогла купить себе косметику, очередная твоя машина, а потом и квартира, радовали новые дороги, красивые здания со сложной Читать далее...

Счастье - это, наверное, когда ты приходишь, а тебя обнимают. Неважно каким пришёл, неважно когда. В моей семье так не принято, и привыкаешь.
Может, счастье - это когда тебя любят? Но я не знаю такого. Это всегда в одностороннем порядке, и тошно в любом случае. Хотеть близости и бояться - ну чего я такой дикий?..
Наверное, счастье внутри? Но там... там внутри только сны и вещи, которым нет слов. Их и при желании не расскажешь, эти вещи. "Штуки", как я их называю.
Ни деньги, ни секс, ни быть знаменитым - золотая рыбка бы сдохла у меня в руке, пока я думаю над желанием. Не умею себе желать. Всё хорошо. Пусть всем будет хорошо. Пожалуйста. Очень прошу. Только не трогайте меня больше.

Да-да. Это про того самого Моше, из ПСТО, который не побоялся в аэропорту представиться моим мужем. И теперь я, кстати, знаю, что он вовсе не Мойша из одесских анекдотов. А что имя его -Моше, ну как Моше Даян, одноглазый черт. Я этого просто тогда не знала.

Откуда он взялся? Да вот, он единственный, который взялся не из Тиндера, а из бассейна, куда я однажды попала жарким иерусалимским днем, чтобы просто поплавать там, где моря нет. Мой сын, помнится, рвал и метал, зачем к тебе клеится этот мелкий старый гном? На что гном, не понимая ни слова по-русски, посмотрев внимательно на среднего спросил - а хули ты торчишь тут, мальчик, и не купаешься, как все нормальные люди? Мальчик сказал, что очков нет для плавания, и был тут же ими снабжен и отправлен в бассейн, где и пребывал до вечера, не мешая нашим светским беседам.

Поскольку Моше действительно мелкий и старый, моя мысль никогда не двигалась дальше в его отношении, чем попросить помочь, а по дороге захватить фруктов и шампанского. Но все это выполнялось так быстро и с такой радостью, что в какой-то момент мое самое ненавистное занятие в жизни - просить, стало приятным и даже увлекательным.

Всегда бесили беспомощные бабы. Наверное потому, что их ненавидит мой муж. Иногда, когда я пытаюсь поиграть в тупость и беспомощность, мне выносится мозг с такой силой, что я снова и быстренькло возвращаюсь к своему привычному состоянию баба-сама-себе-танк и живу в нем до следующей редкой вспышки беспомощности. Ненавижу быть слабой, ненавижу просить. Я все могу сама. Обычно. Но не тут. Не в Израиле. Здесь состояние я-дебилка посещает меня ежедневно. Если день прошел без него, это даже пугает.

Дело и в языке, которого я не знаю, и в странных правилах, которые совковским мозгом не понять, и в людях, которые и правила не всегда соблюдают и говорят только на иврите и только по телефону. В общем, да. Мужа рядом нет, я растеклась и позволила себе стать дебилкой.

И вот тогда, как я понимаю, настал звездный час Моше. Уже из аэропорта он вышел с сознанием того, что он-Джеймс Бонд, минимум. И я не дала потухнуть этому прекрасному чувству, попросив его заплатить за меня хозяину апартаментов, который не желал общаться с иностранцами. Моше сделал это так легко и быстро, что я вообще удивилась, что в Израиле можно что-то делать легко и быстро. Когда я ему отдала деньги за бронирование, настала очередь удивляться его. Мне кажется, именно в тот раз он впервые мне прошептал восхищено «Маша, ай лав ю». Интересно, он думал, что я так деньги вымогаю, что-ли?

Ну и с тех пор понеслась- сходи со мной в банк и переведи, заплати за- денег отдам, съезди со мной рынок, свози меня туда, позвони от меня сюда. И я не придуриваюсь, ей богу. Я прошу его сделать те вещи, которые без него мне никак… Не поговорить на иврите по телефону, не объяснить нормально в банке, зачем мне нужен большой кредитный лимит, не допереть с рынка много вкусностей, которые там есть, а уж про пользование Airbnb с русского аккаунта я вообще молчу. Равно как и про залог и оплату машины на месяц при моем разрешенном лимите на карте в 2800 евро. Я ничего не могу. Имея уже на не русской карте немаленькие деньги, я по-прежнему не могу ничего… Дошло до того, что в банке его приняли за господина Чебурашкина. Вспомнив аэропорт, он аж вздрогнул, но сказал «Увы, это не я. Но очень хотел бы им быть…».


А что же я? Вначале, меня это забавляло, ну что типа так можно, а теперь мне это так нравится. Черт, я так люблю, когда обо мне заботятся, для меня это так важно. Я уже не вижу того, что ему 70, что он ниже меня на голову, у меня к нему огромное чувство благодарности и временами даже нежности. Я стала понимать тёток, которые влюбляются в старых, страшных и лысых. Но заботливых. Какая разница, как он выглядит и сколько ему лет, когда он спасает тебя от миллиона проблем?

Пытался ли он пойти дальше? Ну конечно, да. В самом начале. Когда меня отшили в каком-то банке, и после этого ко мне решил пришиться Моше, чем вызвал такую волну праведного гнева, что потом долго извинялся и говорил, что ничего такого ему не надо, я замужем и он все понимает. Он и сам женат и поэтому ни на что не имеет права. Просто быть рядом.

А еще он знакомит меня со своими друзьями. Лучший рецепт почувствовать себя девочкой, это провести день в компании 70-летних мужичков, доложу я вам. Недавно он с другом отвел меня в ресторан, я была в нем раньше с детьми. Думаю, ну что за гавно-место, пицца, паста, зачем туда идти? Но навстречу нам вышел хозяин ресторана, такой же 70-летний дед. И на моих глазах на столе появились тапасы, миллион видов холодных закусок, как я обожаю, какая-то невероятная рыба, а моё любимое вино Гевюртц они втроём выбирали минут 20!!! Бесподобный обед и путешествием немножко в детство. Так обо мне только мама Читать далее...

Иногда я ночью прохожу мимо бара рядом с домом, и единственный плюс в нём - это то, что он до четырёх утра. Если есть желание и деньги, можно выпить черносмородинового "Абсолюта", прямо из стакана со льдом, не меньше ста пятидесяти. Ночью ни к кому не прийти, не написать, ни, конечно, погулять - все живут как-то... правильно, не как я. 

- А ты, случайно, не байкер?
- Блин, тебе лет восемнадцать!
- Мне двадцать два. Ездишь на мотоцикле?
- Были байки - ездил, сейчас нет. Но это давно было.
- Я тебя запомнила. Помнишь, лет восемь назад у киоска на Звёздном просила прокатить меня, а ты отказал?
- Как ни странно, но да. Тебя - нет, но ситуацию помню. У меня не было с собой второго кивера, я отказал. Почему ты меня запомнила?
- Мне до этого парни не отказывали, - смеётся. - Ты же не ищешь секса?
- Что? а... да нет... Разве я похож на этих самцов?
- Мог бы. Сядешь с нами?
- У вас там своя компания, я...
- Ой, ладно тебе, давай с нами. Поболтаем, выпьем вместе, одному же скучно.
- Какая ты смелая. Ну пойдём. Слушай, а тебе в майке не холодно?
- Нет, я не мерзлявая. А сколько тебе лет?
- Сорок вот недавно.
Она с улыбкой отшатывается.
- Да тебе тридцать!
- Да вы там нормально пьёте, я смотрю!
- Я не верю.
- Показать паспорт?
- О! А можно?
- Почему нет? Пойдём к твоим друзьям.

...Лучше, чем тётки за пятьдесят. Ну хотя бы раз в полгода такое происходит - уже хорошо.

- Ммм, чувак, а я Илья, давай с нами, - говорит мне угашенный кучерявый чел в очках. - Давай с нами.
- Хах, так я уже с вами. Мы тёзки. Итак, девчонки, акция! Я заказываю всем выпить, а вы по очереди садитесь между нами и загадываете желание вслух!
- Ееее!
- Кать, но тут места не хватит, куда ты!
- Да, давайте по очереди.
- Нет, надо на коленях у обоих, я проверяла! - какая-то Катя допивает и лезет между столом и нами.
- Хорошо, что ты с нами, а то мне тридцать, чувствую себя старой бабой здесь.
- Да, это наша начальница!
- Охренеть. Можно я не буду тебе помогать, а то домогательства, всё такое...
- Я тебя умоляю! Сама могу, смотри.

<роняет пару коктейлей, все визжат.>

- Ох, бля. Щас повторим, без паники!

...Потом мы курим. Половина девчонок не умеют краситься и одеваться, парни решают добавить мне денег на этот перфоманс, получают от меня реверансы.
Так как у меня сигарета больше, все идут внутрь, я остаюсь докуривать и провожу ладонями по лицу. Сука, что я делаю, кто я вообще, нахуя?
И через секунду - а похую. Отлично сидим, это как попутчики в поезде, даже не всех по именам знаешь.

- Вик или Илья?
- Как удобней. По пьяни легче Вик, конечно.
- Ты смешной. А что за история с ограблением?
- Да всего-то двенадцать гондонов, это не ограбление.
- Ого!
- Да я был ещё девственник вообще!
- Бляааа, давай уже рассказывай!
- Ты чего такой трезвый, а? Вольдемар! Налей ему ещё этой херни!

Да, мою жизнь в инстаграм не выложишь. Ну, кроме блядских закатов. Мне плевать. Я живу как умею, и не делаю того, чего не хочу. 

- Мы не тесновато сидим?
- Тебе не нравится?
- Мне нравится то, что мы вряд ли ещё встретимся и вы забудете про меня через неделю.
- А мне нравится то, что я вспомню тебя, если увижу.
Смотрю, чуть прищурившись.
- Но ведь вокруг полно людей. Я не могу так понравится.
- Да хватит уже, дело не в этом. Ведь всё хорошо?
- Да кто же спорит?
- Расслабься уже, мы бы так не сидели. Ты классный.

В итоге Вик нахуярился так, что забыл в собственном подъезде перфоратор. Хорошо, что до утра никто не утащил.
Долбоёб? Долбоёб.
Блять, ни разу не было похмелья, и это прям путёвка в алкоголизм, но... я не могу так. Ни с чем не могу. И, кажется, ни с кем.
Хотя бы людей вокруг себя хороших собираю, это...  это, сука, единственное, о чём можно подумать в подъезде перед тем, как забыть перфоратор. И откуда во мне это постоянное чувство вины за то, что я вообще тут живу?

Если кто-то, блять, прочёл этот бред до этих строк - рекомендую нахуяриться и написать мне что-то типа "блин, ты чё такой".
Да хер знает. Нравится вкус и запах этого.