В лесу цветы спрашивают меня. Нам нечего больше читать, что случилось. Одни воюют, другие работают, третьи лежат мёртвыми, четвёртые влюбляются, шепчут цветы, но нам по-прежнему нечего читать, шепчут цветы, голубые родники глаз и губ под влажными корягами среди мокриц и червей, что же случилось?

Скорее всего, ты сошёл с ума, но стоит ли об этом говорить, это, как мне кажется, должно приниматься без слов. Странным было бы предположить, что хоть кто-то в своём уме остался, но и тем не менее. Посмотри, сегодня ты буквально всё в мире можешь делать, кроме писательства; количество занятий увеличивается в разы день ото дня.

О, да, это всё великолепно; да. Если бы не болезни, жизнь проходила бы и вовсе незаметно. Останавливающий кашель, обезаруживающая температура. Спаси и сохрани меня, вирус и люди в белых халатах. Ручка и блокнот, спрятанные под подушкой, пачкают простынь. Лежи, дыши, в первобытной пещере под виском выцарапывай свою охоту на несуществующих животных. Синий цвет, останови меня. Ты видишь? Лицо художника было, на самом деле, нарисовано.

Я научу вас писать, а вы научите меня принимать душ и чистить зубы. Вы научите не любить тех, кто вас бросил. Научите ежемесячной оплате услуг ЖКХ. Всем маленьким вещам, необходимым для выживания маленького человека. Огромное вам спасибо. Писать -- это, примерно, то же самое. Ну да, это как выживать, только наоборот: не мыться, не платить и не переставать любить. Простейшее. Клетка, делящаяся на два, внутри и снаружи. Тропик рака, розовые кристаллы, льющиеся из расколотой головы Генри Миллера на печатную машинку между ног Анаис Нин. А где же его хуй? Проверь прямо сейчас.