Началась новая неделя, а с ней и новые проблемы. Ну, в общем, как у нас и бывает всегда. Если какая-то неделя пройдет без того, что Хог. окажется под угрозой уничтожения, или с кем-то из учеников не произойдет нечто невероятное – я подумаю, наверное, что мне все мнится.

Р.Л. притащил откуда-то невероятное существо, обитателя африканскихлуж или болот, я уже не помню. Правильней всего было бы отдать это создание (не Л., конечно... хотя... стоит подумать) Хагриду, так как тот у нас занимается уходом за магическими существами. Но этот африканский "буга-буга" является представителем столь всех пугающих темных сил, и нужен Ремусу для уроков. Неужели будет заставлять нырять учеников в чан (демон в чане содержится). Л. каждый день возится с ним, обустраивает ему жилище, чуть ли не мурлыкает над ним. Жениться ему надо, и детей завести. Так я ему и сказал.

– Ну ты же знаешь, Северус, какие у меня сложности в этом плане, – грустно произнес Р.
– Сложности, дорогой мой, были бы тогда, если бы я варил тебе "Потентус Форте", а не ликантропическое зелье. Пока "Потентус" тебе не нужен, можешь быть спокоен.
– Ты только шутишь, – вздохнул Люпин. – А знаешь, как ужасно, когда девушки тебя боятся?
– Знаю, – кивнул я. – Меня они до дрожи боятся. И мне это нравится.
– Да я же не об этом...

Тут, конечно, комментарии излишни. Если я одиночка и хмурый молчун, то наш Ремус человек в принципе компанейский, и мечтает обзавестись женой и детьми. Он несколько раз уже пробовал осуществить свои надежды, но все заканчивалось фиаско. Один раз, правда, нашлась девушка, которая сказала, что не боится его перевоплощений и даже хочет при одном из них присутствовать. Р.Л. безумно обрадовался, но потом выяснилось, что она была корреспондентом "Фантастических скандалов и волшебных сенсаций", и хотела принести с собой фотоаппарат. На Ремуса было жалко смотреть.

Через пару лет в его жизни появилась еще одна храбрая девушка, какая-то русская. Влюбилась в него до безумия, русским это свойственно. Готова была провести с ним всю свою жизнь, невзирая на оборотничество; но что-то у них не склеилось, и они все-таки расстались. Все это мне Р. поведал еще зимой, когда мы долгими снежными вечерами на каникулах сидели то у меня, то у него. Я ему сочувствовал. Хотя какая мне радость от того, что он женится и обзаведется семьей? Потом мне же возиться с его чадами и учить их зельеварению...

Какие-то нехорошие слухи витают в воздухе. Дескать, К.Ф., хоть и уехал довольным, не особенно склонен защищать Хогв., и грядут неприятные для нас перемены. Хагрид твердит, что дело закончится плохо для его гиппогрифа. Директор ждет неприятностей и смещения. Р. Л. уверен, что его уволят. Прошел слух о министерском назначении каких-то новых преподавателей.

Бред какой-то. Может, и мне попаниковать? А что, очень даже здорово будет. Мне как бывшему У., вообще надо каждый день жить с оглядкой. Только как тогда работать, неизвестно. А у нас матчи на носу.

Это меня удивляет: насколько я привык к данному способу разговора с самим собой. Ведь были периоды, когда я неделями, если не месяцами сюда не заглядывал. Было и так, что у меня чуть было не сложилась традиция "одна запись в один месяц". Все было. А вот сейчас обнаружил, что привык что-то сюда записывать, как-то думать здесь, размышлять, сомневаться и даже надеяться.

Я ведь раньше таким не был. В отрочестве вел дневник, – до сих пор помню эту толстую тетрадь в переплете кожи морского дракона, чтобы не размокала от воды. Страницы ее были коричневатыми, такая бумага, пропитанная желчью саламандры, и мне приходилось писать широким пером, чтобы буквы получались крупными, и их можно было легко прочитать. Хотя я к этому не стремился особенно – чтобы было легко прочитать. Я постоянно играл в какие-то игры с шифрами, что-то писал придуманными иероглифами, для всего выдумывал тайные обозначения: кому алхимический символ, кому формула. Дж. П. у меня обозначался, как сероводород, а С.Б. – как аммиак. Ну и, разумеется, для каждого преподавателя и каждого ученика были свои символы. Директор обозначался астрологическим знаком Юпитера, например. Сейчас про все про это и вспомнить смешно.

Когда мы были близки с Л. Э., я долго не хотел показывать ей эту тетрадь. К тому времени в страницах моего дневника содержалось много боли и размышлений, которые я не хотел доверять никому. Но однажды все-таки рассказал и показал. Л. была деликатной девушкой, и не стала просить почитать, чего я так боялся. Я вздохнул с облегчением. А потом мы разошлись, и она унесла с собой мою тайну. Я стал накладывать на тетрадь множество охраняющих заклятий, чтобы никто не мог ничего прочитать.

То ли Л. проговорилась Дж., то ли он сам как-то увидел меня за записями – но Мар. раз остановили меня и выхватили сумку с книгами. Я сразу понял, что они искали именно дневник. Как только тот оказался у них в руках, они тут же принялись его листать. Мои заклинания оказались сильнее, им так и не удалось ничего узнать. Тогда они стали издеваться над тетрадью. Кидали ее в воду, тыкали в страницы сигаретами. Кожа морского дракона и желчь саламандры ввыстояли, тетрадь не пострадала, хоть и помялись. Мародеры кинули ее мне, сказав "твоя жалкая тетрадка более выносливая, чем ты, Плакса".

Хоть в тетради оставалось еще немало листов, я был не в состоянии к ней снова прикоснуться. Доверять ей, писать свои мысли на страницах, которые лапали эти мерзавцы? Может, это пышно выглядит, но я похоронил ее в Запретном лесу, под корнями большого бука.

С тех пор я дневников не вел. А теперь вот принялся снова. Все меняется.
[600x335]

Это цитата сообщения Лилиан_Эванс_рыжик Оригинальное сообщение

Имя любимого на разный языках.

Severus Snape на языках мира:

Россия: Северус Снегг, Северус Снейп, Злодеус Злей.

Болгария: Сивиръс Снейп

Франция: Severus Rogue

Германия: Severus Snape

Италия: Severus Piton

Португалия: Severo Snape

Венгрия: Perselus Piton 

Финляндия: Severus Kalkaros

Индонезия: Peran Snape

Латвия: Severus Strups

Литва: Severas Sneipas

Нидерланды: Severus Sneep

Норвегия: Severus Slur

Румыния: Severus Plesneală

Таиланд: เซเวอร์รัส สเนป

На дворе Хог. самая настоящая весна: ручьи, с которыми не успевает справляться даже магия МакГ., свист птиц и постоянно летающие мокрые снежки. Это ученики веселятся. Помнится, я в детстве тоже любил играть в снежки. Но больше мне нравилось строить крепости из снега. Самым интересным было сложить снежный холм, наподобие жилища эскимосов, сделать в нем пещеру, и залезть внутрь. Снег оказывалс плотным, там можно было даже огонь разжечь, и ничего не таяло (до какого-то времени). В таких пещерах я иногда прятался от домашних скандалов. Но такое можно делать только в разгар зимы, когда холодно, снег прочный, и его просто много. А сейчас все тает, предвещая быструю и бурную весну.

Студенты ходят с пьяными глазами, гормоны у них играют, как шампанское. Сейчас за ними нужно повышенное внимание, а то опять придется принимать экстренные меры. А.Ф., конечно, как всегда: предлагает запретить совместное времяпрепровождение разнополых учеников даже днем. Ну да, еще и раздельные классы ввести, как хмкнул Р.Л. на совещании в кабинете директора, где Ф. и высказал свое блестящее предложение. Хагриду это так понравилось, что он захохотал совершенно громоподобно, будто камни с горы посыпались. А мад. Пом. почему-то опустила глаза. О-о, знаю я этот стыдливый взгляд старой грешницы. А что, наша Поппи вполне привлекательная женщина. Думаю, что в юности, когда она не прятала волосы под своим монашеским чепцом, и надевала юбки хотя бы повыше щиколотки (хотя, вроде, ее молодость пришлась на время плоеных волос, квадратных каблуков и кроваво-красной помады) – думаю, тогда она была весьма и весьма. Интересно было бы взглянуть на ее фотографии того времени, но мы с ней не в таких дружеских отношениях, чтобы она показывала мне свои альбомы.

А я свои юношеские и детские фотографии как-то просто сжег. Был у меня такой эксцентричный поступок лет в двадцать пять. Впрочем, думаю, что магический мир от этой потери не особенно пострадал.

Зато директор как-то признался, что питает слабость к сохранению воспоминаний. Да-а, интересно было бы полазить у него с думосбросе... Хотя это, конечно, крайне бестактно, и неприлично даже подумать о таком. В нашем мире думосброс считается вещью столь же интимной, как и личный дневник, который прячут и запирают за семь заклятий. Так что мечты мои неосуществимы – хотя бы просто из уважения к директору.

А вот Роланда как-то пообещала рассказать мне что-то из своего бурного прошлого. Она так и сказала: бурное прошлое. Интересно будет послушать. Мне вообще нравится с ней общаться, она женщина независимая и гордая. Или это на меня тоже весна действует?

И что все так любят этого Люпина? Чем он так всем потрафил? Наши дамы уже восемь месяцев наперебой его обхаживают. Одна зовет его на чай, другая угощает кофе, третья наливает тыквенного сока... Он так скоро булькать начнет. Неужели помятое лицо, потрепанный костюм и вислые усы вызывают у них какой-то сильнейший припадок материнского инстинкта?

Наши леди говорят: он добрый, он душевный, он всегда тебя выслушает, обсудит твои проблемы, как к свои. О, это так. Он всегда очень любил поговорить. Но не добрый он и не душевный, а просто тряпка. Он и во время учебы такой всегда был. Видно же былор, что ему не нравятся выходки Дж. П. – а все равно шел у него на поводу!

И еще зелье ему опять варить.

Сегодня впервые по-настоящему повеяло весной. Снег как-то по-особенному потемнел, а возле окон покрылся блестящей наледью. И ветер по-новому пахнет. Я вообще-то уже давно отучился радоваться весне, как чему-то невероятно необыкновенному, мне милее надежность и спокойствие зимы; но сегодня эти перемены даже меня взволновали. Воспоминания, воспоминания стареющего человека... Помню одну весну, когда я сдружился с Л.Э. Необыкновенное было время. Она вообще была необыкновенной девушкой. Конечно, сейчас мне приходит в голову мысль, что это давность прошлых лет и отдаленность воспоминаний заставляют меня так воспринимать все, связанное с Лили. Но я не хочу избавляться от этого ощущени. Должно же и у меня бть что-то хорошее, пусть и в воспоминаниях.

А в нынешней жизни свои сюрпризы. Причем один приятней другого, так сказать. Этот псих Р.У., как истинный гриффиндорец, поставил на уши весь замок, однажды ночью заорав и заявив, что к нему явился сам Блэк. Очень мило. Как будто тому делать больше нечего.

Конечно, последствия были самыми ужасными для учеников: усилена охрана, строже стали выпускать в Хогс., Арг. Ф. постоянно патрулирует коридоры, а директор молится, с восторгом повторяя "какое счастье, что министра при этом не было!" В какой-то степени я с ним согласен. Иначе нам было бы не миновать правительственной комиссии, проверки всех уровней управления и прочих министерских наказаний.

Хотя, конечно, по моему личному мнению (которое мало кого интересует), никакого Блэка не было и в помине. Уж больно живописно У. его расписывает: оскаленные зубы, нож длиной в руку (почему бы сразу не меч или пушка?), горящие огнем глаза... Конечно, его собачья сущность может заставить глаза поблесивать, – но светиться в них все-таки должен ум, чего С.Б. очень даже не хватает. Думаю, мальчишк просто приснился кошмар, о чем виновный постыдился рассказать, вот и выдумал эту историю с грозным явлением. Эх, напоить бы его Веритасерумом...

Ну все, еще один камень с плеч долой. Визит состоялся, К.Ф. благополучно прибыл, благополучно прошелся по классам в мантии-невидимке, совсем благополучно побывал на дружеском банкете, организованном в комнате для приема гостей (оказывается, он всем винам предпочитает белые французские), и не менее благополучно отбыл обратно в Лондон.

Казус вышел с дементорами (ну еще бы, куда же без них). Какие-то чувства свойственны даже им, вот они, по всей видимости, и среагировали на появление нового человека. Пока министр обходил аудитории, дементоры заволновались, начали подтягиваться к замку. Я почувствовал то, что обычно ощущаешь при их приближении: холод, тоску, беспричинное волнение. Р.Л., стоявший неподалеку, тоже не остался глух к их воздействию, и мы, не сговариваясь, бросились к окнам. Предчувствия оправдались полностью: в туманном и холодном воздухе мартовской Шотландии болталось штук восемь чудищ. Они двигались непривычно резво, совсем не с таким сонным видом, с каким они обычно патрулируют границы школы.

– Что будем делать? – с потрясающей душу наивностью спросил Люп.
– Ты бери швабру и отгоняй их, а я пошел за директором, – ответил я.

Л. явно хотел спросить, где ему взять швабру, но вовремя замолчал. Мне пришлось быстро провернуть целую операцию с рокировкой: я сбегал за Д. и все ему объяснил, потом поговорил с мис. Хуч, чтобы та взяла на себя министра, подвел ее к К.Ф., она быстро заняла его остроумным разговором, как она это умеет – и только потом директор получил возможность незаметно отойти.

Ремус все еще стоял у окна, наблюдая, как к восьмерке дементоров прибавилась еще парочка. В лице нашего оборотня было столько ужаса и тоски, что всякому стало бы его жалко. Только не мне, пожалуй. Не до жалости сейчас было – визит министра грозил обернуться паникой министра. К счастью, директор взял ситуацию в свои руки. Химера меня раздери, он действительно великий маг! Ему потребовалось буквально несколько минут, чтобы разогнать чудищ. Конечно, вид у него был после такой, какой бывает у лимона, побывавшего в чашке с горячим чаем, но это непременные издержки, увы.

Хотя у Люпина вид был ничуть не лучше. Я так понял, что звериная его сущность еще хуже переносит влияние дементора, потому что не может успокоить себя доводами разума.

– Северус, пойдемте, надо показать министру наше летное поле, – усталым, но вполне четким голосом сказал директор. Когда действительно надо, он умеет сбросить все свое старческое шутовство. – А вы, Ремус, отправляйтесь в постель, только сперва выпейте большую чашку чая с ромом.

Л. скривился: он не любит ром. Но что поделать, если директор приказал. А мы с А.Д. отправились обратно ко всей честной компании, обхаживавшей министра. Я чуть было не засмеялся, глядя, как наши дамы окружили его и щебечут, не давая опомниться и спросить "а где же директор?". Но вот директор появился собственной персоной, и экскурсия продолжилась.

---------------------------------
Все закончилось более-менее благополучно. По крайней мере, министр уезжал довольным, и повторял: "Теперь я вижу, что Хогвартс защищен надежно, и дети выглядят спокойными, паники нет". Ну и прекрасно. А с дементорами и С.Б. мы и сами как-нибудь разберемся.
[250x214]

[216x288]
Британская актриса Мишель Фэйрли получила роль мамы Гермионы в фильме \"Гарри Поттер и Дары Смерти\". Вот что будущая миссис Грейнджер сказала по этому поводу:
\"Вначале съемки намечались на день, когда я была занята в театральной постановке и не могла принять в них участие. Поэтому думала, что роль не получу. Но потом режиссер сообщил, что хочет, чтобы именно я играла эту роль. Теперь даты съемок изменены. Весь процесс займет несколько дней\".

\"Многие мои друзья и знакомые любят Гарри Поттера. И мне приятно стать частью этого мира. Признаюсь, что я не читала ни одной книги и не смотрела фильмов, но в ближайшее время собираюсь восполнить этот пробел. У меня будет небольшая роль. Возможно, три или четыре сцены, но меня все устраивает\".

Вот и выяснились причины моих постоянных разъездов и дел в последние два месяца. Оказывается, на днях Хогв. с неофициальным визитом посетит глава Министерства магии, сам великий и могучий Корн. Ф. Причина – ну конечно же, безопасность детей, процветание школы и надежды магического мира, читай – Г.П. Как это ни странно звучит, но министр на самом деле до отчаяния верит в мессианское предназначение мальчишки. Конечно, в официальных интервью он и глазом не моргнет, скажет, что это не так, и обычные дети волнуют его ничуть не меньше, и вообще он равно заботится о любом члене магического сообщества, и, конечно, Г.П. ничуть не отличается от любого другого малолетнего мага, и нечего возлагать какие-то особые надежды именно на него... но думает он по-другому.

Л.М., большой любитель светских и политических сплетен, неоднократно рассказывал мне, как К.Ф. надеется на то, что все проблемы с Л.В. рано или поздно разрешит именно этот мальчик. Что-то вроде того, что П. выйдет на поле боя, произнесет некое заклинание, которое не знает никто, – и В. рассеется в воздухе, никому не причинив никакого вреда. О, santa simplicita!

Итак, Ф. приезжает завтра или послезавтра, будет инкогнито, с кратковременным визитом. Планирует проверить качество охраны школы дементорами, существование магического барьера, посмотрит заодно программу лекций. Надо предупредить Р.Л., чтобы не высовывался. Конечно, директор настоял на том, чтобы числить "его оборотничество" официальным преподавателем, – но, знаю по собственному опыту, в некоторые моменты лучше заранее прятаться в чулан, чтобы не попадаться не на те глаза. Фадж ведь форменная истеричка, заведет еще песню, что якобы оборотни притягивают к себе зло... или вспомнит, не дай Моргана, что Рем. учился с Бл. вместе. Так что лучше ему посидеть где-нибудь в тиши. А лекции за него я могу провести.

Середина дня уже давно миновала, близится вечер, все упорнее заявляет о себе тянущим по полу холодом. До весны здесь, в Шотландии, еще очень далеко, хотя календарь показывает уже третий ее день. Все отличие от зимы только в том, что наполз сырой, вязкий туман, и медленно пожирает снег.

В Хогв. холодно не меньше, чем на улице. Здесь, пожалуй, даже неприятней, потому что нет той защиты, которую ждешь от здания. Сквозняки и неуют. Камины горят все дни напролет, но ни тепла, ни особенной сухости все равно не дают. И как же жили наши предки, если в свое время (в очень свое, тысячу лет назад) этот замок был вершиной комфорта и технического совершенства! Я не самый балованный маг на свете, но и то, наверное, не согласился бы пожить в те дикие времена. Даже интереса ради. Хотя, если бы была возможность кое-с кем пообщаться, может быть, и рискнул бы.

А ведь где-то сейчас, в это время, ходит по земле С.Б., по этой холодной, мокрой земле, по снеговой каше. И как он выживает? Если только в собачьем обличье. Да и то, не слишком завидная участь.

Что-то не особо у меня получается оставаться наедине с собой по вечерам. Орденские дела не оставляют свободного времени. Только вот так, между занятиями с малолетними обалдуями, и удается что-то написать... чтобы было через несколько лет что вспомнить. Если, конечно, буду жив через эти самые несколько лет. В чем лично я сильно сомневаюсь. Если дела дальше пойдут в том же ключе, в каком они движутся сейчас, то ровным счетом ничего хорошего ждать не приходится. По крайней мере, для моей скромной персоны.

Злой я стал в последнее время, и дерганый. Ору на учеников, ору на сослуживцев, на Р.Х. даже срываюсь. Хотя это такой человек, на которого действительно очень трудно злиться. Наверное, если бы мои ученики увидели эту запись, они не поверили бы своим глазам: что, он стал еще злее? Разве такое возможно? Что поделать, дорогие гриффиндорцы, хаффлпаффцы, рейвенкловцы. Если я уж даже и сам это чувствую, дело действительно плохо.

Надо бы отправиться к мад. Помф., пусть даст мне какую-нибудь успокаивающую микстуру. Конечно, такую я и сам могу сварить. И, может быть, она будет даже действенней, потому что я делать буду не по нормативам Минисетрства здравоохранения, а так, как надо мне. Но, право, так хочется, чтобы со мной кто-нибудь повозился, поухаживал, полечил, хотя бы. Лег бы сейчас на диван, а мне бы поднесли заботливые руки чашку с горьковатой, пахнущей травой микстурой.

Северус, Северус, ты сходишь с ума. Р.Л. тебя покусал, что ли? Откуда это все? Быстро встал и вышел в коридор. Там наверняка уже Содом и Гоморра.

Вот и наступила наконец-то весна в Магическом лесу! И я спешу поздравить всех жителей нашего леса,с наступлением долгожданной весны.

[показать]

 

Нынче ночью в здании Хогв. снова видели демент. Это окончательное безобразие, твари распоясались. А еще распоясалось наше Мин. Маг.! Оно считает, что ради своих планов необходимо срывать весь учебный процесс.

Мы снова целую ночь бегали по всем этажам, обыскивая их и с помощью магии, и своими собственными силами – попросту заглядывая во все углы. Учеников вновь отправили в Б. Зал, а совместное провождение ночи детьми всех возрастов ни к чему хорошем не приводит. Самые маленькие ревели белугами, средние восприняли все, как веселое приключение и швырялись подушками, а за старшекурсниками нужен был глаз да глаз в третьем плане. В общем, не завидую мад. Помфр. которая там дежурила.

Дементора мы, разумеется, так и не нашли. О, как же я мечтаю о том, что они наконец снова схватят С.Б., и у нас начнется относительно спокойная жизнь!

P.S. Пора отучаться от привычки записывать мысли днем. Надо переходить на вечер. Элементарно – вечером у меня куда больше свободного времени.

В течение тысячелетий алхимики пытались найти "философский камень" – некое твердое или жидкое вещество, способное осуществить трансмутацию превращение простого металла в серебро или золото.

Существовала легенда, что царь Мидас, правивший во малоазиатской стране Фригии с 738 по 696 гг. до н.э., якобы получил от бога Диониса способность превращать в золото все, к чему бы он ни прикоснулся неким таинственным волшебным камнем. Мидас действительно был сказочно богат, но не потому, что обладал камнем: он владел всеми золотыми месторождениями Фригии.
Алхимики считали природу живой и одушевленной, поэтому были уверены, что металлы растут и созревают в недрах земли от смешения серы с серебром. Золото рассматривалось ими как вполне созревший металл, а железо – как недозрелый.

Алхимики не видели существенной разницы между живой и неживой природой и считали, что в неживой природе происходят такие же процессы, как в растительном и животном мире. По их мнению, различие между золотом и серебром – лишь в том, что сера в золоте здоровая – красная, а в серебре – белая. Когда испорченная красная сера в недрах Земли входит в соприкосновение с серебром, зачинается медь. Когда же сера и черная, и порченая смешивается с серебром, зачинается свинец: по словам Аристотеля, свинец – прокаженное золото.

Алхимики полагали, что с помощью философского камня можно ускорить процесс "созревания" незрелых и "исцеления" больных металлов, которые в природе протекают довольно медленно. Мифический "философский камень" можно считать прообразом будущих ферментов и катализаторов.
Поскольку считалось, что главная составная часть любого из металлов – ртуть, а вторая составная часть – сера, у алхимиков возникло твердое убеждение, что, меняя содержание ртути и серы в смеси, можно произвольно превращать одни металлы в другие.
Поставив себе фантастическую цель – поиск "философского камня" – алхимики достигли вполне реальных практических успехов. Они создали первые аппараты для дистилляции (перегонки) жидкостей, сублимации (возгонки) твердых веществ, перекристаллизации солей и их термического разложения.

Знаменитый таджикский врач (магл), алхимик и философ Абу Али аль-Хусейн ибн Сина (980-1037), известный больше под именем Авиценна, уже умел получать хлороводородную, серную и азотную кислоты (HCl, H2SO4 и HNO3), гидроксиды калия и натрия (KOH и NaOH).

Алхимики первыми начали применять амальгаму золота (раствор золота в ртути) для золочения изделий из меди и железа. Они научились с помощью ртути извлекать золото из бедных золотоносных песков. Дело в том, что золото (химически инертный металл) в природе находится в основном в самородном состоянии. При обработке золотоносных песков ртутью она растворяет крупинки золота, образуя тяжелую и жидкую амальгаму. Амальгаму отделяли от песка и нагревали в печах, ртуть испарялась и оставалось чистое золото.
Был придуман и другой способ извлечения золота из бедной породы. В Древнем Египте жрецы-алхимики обрабатывали золотоносную породу расплавленным свинцом, который растворял золото и серебро, затем расплав сливали и подвергали обжигу в специальных горшках. Свинец превращался в оксид свинца PbO и впитывался в стенки горшка, увлекая за собой все случайные примеси, а на дне горшка оставался сплав золота и серебра. Главный секрет такого обжига – материал горшков; их делали из костной золы. Алхимики научились использовать азотную кислоту для отделения серебра и меди, с которыми золото часто образует природные сплавы. С азотной кислотой золото не взаимодействует, а серебро и медь образуют растворимые в воде соли – нитраты AgNO3 и Cu(NO3)2:

Ag + 2 HNO3 = AgNO3 + NO2 + Н2О
Cu + 4 HNO3 = Cu(NO3)2 + 2 NO2 + 2 Н2О
В этих реакциях образуется также диоксид азота NO2, выделяющийся в виде красно-бурого газа.

Термин "химия" египетского происхождения - в глубокой древности Египет называли Страной Кеми - Черной Землей. Жрецы Древнего Египта были выдающимися мастерами химических ремесел, а химию постепенно стали называть "египетской наукой" *. За двести лет до нашей эры в городе Александрии Египетской уже существовала Академия наук, где "священному искусству химии" было отведено особое здание, храм Сераписа - храм жизни, смерти и исцеления.

Этот храм был разрушен фанатиками-христианами в 391 году нашей эры, а кочевники-арабы, захватившие Александрию в 640 году нашей эры, завершили его уничтожение. Они следовали простому правилу: все представления, которых нет в Коране, ошибочны и вредны, и потому их надо искоренить. Притом сочинения, которые находятся в согласии с Кораном, тоже следует уничтожить, как совершенно излишние.**

Много позднее, в начале I века нашей эры арабы-химики ввели вместо названия "химия" другое - "алхимия". Полагают, что это слово ближе к понятию "благородная химия", так как алхимию считали "искусством превращения неблагородных металлов (железа, свинца, меди) в благородные" - золото и серебро с помощью особого вещества - "философского камня". ***

Одним из основателей алхимии считают Зосиму, уроженца греческого города Панополиса, жившего в IV веке нашей эры в Александрии Египетской и обучавшего слушателей Академии. В своих сочинениях Зосима неоднократно упоминал имя легендарного учителя алхимиков Гермеса и называл его Гермесом Трисмегистом - трижды величайшим, повелителем душ и магом богоравным. Сочинения, приписываемые Гермесу, по-видимому, относились к V-VI веку до нашей эры. По преданию, воины Александра Македонского нашли могилу Гермеса Трисмегиста с каменной плитой - "Изумрудной скрижалью Гермеса". На ней было высечено тринадцать наставлений потомкам.
В седьмой заповеди говорилось: "Отдели же землю от огня, тонкое от грубого, с величайшей осторожностью, с трепетным тщанием". Этот таинственный совет должен был, по-видимому, помочь тем, кто занят поисками "философского камня", превращающего одни вещества в другие. ****
Часто считают, что Гермес Трисмегист - фигура легендарная и даже отождествляют его с древнеегипетским богом-чародеем Тотом.
С самого начала зарождения алхимии, с первых лабораторий египетских жрецов, это была секретная наука, полная мистики. Алхимики шифровали свои результаты, изъяснялись особым аллегорическим языком, непонятным для непосвященных. Правда, в то время не существовало привычных ныне символов химических элементов и химических формул веществ, никто не составлял уравнения реакций. Кроме того, алхимики, которые искали способы получения золота из простых металлов, боялись, что кто-то раскроет их секреты.

Cамый просвещенным из алхимиков своего времени был немецкий епископ Альберт фон Больштедт -- Альберт Великий (1193-1280). Он написал Свод правил, где говорилось, что алхимик "должен быть молчаливым и скромным и никому не сообщать результатов своих операций; он должен жить в отдельном от людей доме."*****

Альберт Великий, как и другие его современники-алхимики, считал, что все металлы сотворены из ртути, что ртуть - "материя" металлов, а их окраску определяют четыре "духа" - ртуть, сера, мышьяк и нашатырь. Тем не менее алхимия была исторически первой наукой, соединившей теорию и эксперимент. В течение почти двух тясячелетий - со времен Зосимы до XVII века нашей эры - алхимики провели многочисленные эксперименты по превращению веществ. Из этих экспериментов потом и выросла наука химия.

К числу алхимиков принадлежал английский физик и математик Исаак Ньютон (1643-1727). Он отдал поискам философского камня и универсального растворителя много времени и сил. Но Ньютона интересовали не столько способы получения золота, сколько изучение взаимопревращений веществ.

Алхимиком был и выдающийся английский философ, монах францисканского ордена Роджер Бэкон (1214-1292). Он провел немало опытов в поисках способов превращения одних веществ в другие. За отказ выдать секреты получения золота, которых он не знал, Бэкон был осужден собратьями по вере и провел в церковной темнице долгие 15 лет. Его сочинения по велению генерала ордена францисканцев в наказание были прикованы цепями к столу в монастырской библиотеке в Оксфорде.

--------------------------------
Примечания С. Снейпа
* Термин "египетская наука" встречается в научных сочинениях магов примерно до XV века.
** На мой взгляд, такая логика присуща маглам вообще.
*** У нас алхимия и химия разделились достаточно рано, а зельеварение было выделено в самостоятельную науку еще ранее, примерно на рубеже эр.
****У нас этим занимается Трансфигурация.
*****Или в подземельи.

P.S. В следующий раз напишу про поиски философского камня.
[641x472]

Недавно наши выиграли у Райв., правда, с небольшим перевесом, но все-таки выиграли. Я не сомневался в этом. В последний год капитан слиз. команды серьезно взялся за игроков. Да и прошлогодний подарок Л.М. сыграл свою роль. Ученикам приятно летать на хороших метлах, которые, к тому же, так славно слушаются управления. Я тоже опробовал их. Дивно послушны.

Люблю хорошие метлы. Сидишь ней, и кажется, что способен добраться до звезд. Метла слушается уверенно, повороты кладет на удивление мягко. Ее совсем не заносит и не трясет – важное качество не только при игре. Особенность этой серии такая, что, в какой бы крутой ее вираж не положишь, она сама выравнивает крутизну, не допуская болтанки. В общем, замечательные метлы.

Между прочим, под Рождество кто-то прислал Г.П. в подарок метлу очень высокого класса. Эта новость обсуждается давно и всеми, потому что обстоятельства странные. Дарящий не подписался, не приложил своего имени, так, словно пытался скрыть его. В общем, кто-то облагодетельствовал сирту. Я думаю, что это или А.Д. или М. МГ.

Сегодня я выбил стадион для занятий нашей команды и устроил там освещение. Пусть тренируются.

P.S. С.Б. так и не поймали. Вот у нас служба безопасности работает, обзавидуешься.

Вчера вечером, после окончания занятий и отработок (часов в восемь где-то) собрались все-таки в учительской. Мин. МакГ. заварила отличный чай, это она умеет. Хаг. сварганил прямо в огне камина флип, совершенно убойную штуку.

Я принес пакет с обещанными сувенирами. Дамы сидели, как на иголках, как сказал бы незабвенный Иг. Карк. И почему это женщинам так нравятся французские духи и всякие прочие штуки из этой страны? Весьма загадочно. Но когда я вручал Минерве, Сибилле, Роланде, Помоне все эти вещицы, они были в настоящем восторге. Даже Роланда, хоть от нее я этого точно не ожидал. Она всегда казалась мужественной и не клюющей на все эти увлечения.

Как ни странно, все вышло мирно и даже по-домашнему, я бы сказал. Или это на меня все еще действует эффект возвращения?