(к завтрашнему Евангелию Лк.13:10–17)
Болезнь женщины была особого рода, которую не облегчают обычные лекарства. Она была “одержима недугом от духа”, говорит евангелист. Ее “связал, сатана”, свидетельствует Господь. За грехи? Но Спаситель, исцеляя ее, не сказал “отпущаются тебе грехи твои”. Он сказал только: ты свободна от недуга твоего. Положение ее - положение Иова. Тяжкая болезнь послана ей только для испытания ее любви к Богу.
Тут вспоминается рассказ из «Оптинского патерика», как благодушно нес свою болезнь в течение 24 лет оптинский иеродиакон Мефодий.
«В 1838 году отец Мефодий оптинский внезапно был разбит параличом: отказали ноги, левая половина онемела совершенно, правая рука тоже была бессильна почти до всего, кроме возможности творить крестное знамение да перебирать четки. Но особенно было дивно то, что язык его был связан для всего, кроме слов «Господи, помилуй», которые он произносил чисто, внятно, с живостью ума и умилением в ответ на все вопросы. В этом неподвижном состоянии отец Мефодий находился 24 года. С начала болезни в нем был заметен некий упадок духа, но по прошествии первых пяти лет и до самого конца старец с необычайным терпением и благодушием переносил свое страдальческое положение, всегда был кроток и весел, как дитя, встречая и провожая, посещавших его, обычным: «Господи, помилуй». Память имел свежую, ясно помнил события своей жизни до болезни. Молитвенные правила вычитывал ему келейный. И когда тот ошибался, отец Мефодий останавливал его, пальцем указывая ошибку, повторяя: «Господи, помилуй! Да, да». Надобно было видеть, когда в двунадесятые праздники братия из церкви заходили поздравить его и в утешение ему, как бывшему искусному регенту и певцу пели, бывало, тропарь и кондак праздника. Он исполнялся восторга, ликовал, то нежными звуками творил поющим, то, громко и ясное восклицая свое «Господи, помилуй», проливая радостные слезы, за что присутствовавшим невольно сообщалось его восторженное состояние. Посещавшие страдальца получали великую душевную пользу. Один только вид его болезненного положения, переносимого с ангельским терпением, всех назидал и трогал».
Болел – не унывал, не плакал, не жаловался и умел Богу радоваться!
И по поводу «особых» дней, когда можно и когда нельзя, что-либо делать, о чем в этой же притче бурчит начальник синагоги.
Нет для Бога «дня закона» для любви, добра, дела милосердного и молитвы благодарственной, как нет и дня несчастливого и счастливого, удачного и неудачного. Каждый день – день главный, центральный, решающий и определяющий. Мы же завтраками живем повсеместно, все время чего-то ждем, да и слово «потом» стало символом лени, как обычной, так и духовной.
- Вот, когда в отпуск пойду, тогда…
- Зарплату получу, и тогда…
- Когда подрастет, тогда…
и так бесконечно.
А ведь «тогда» может не быть. Никто не волен в днях своих. Как наша прихожанка говорила: «Смерти и родИн, не ты господин».
Каждый день благоприятен для дела богоугодного. Сам Господь пример показал в этом субботнем чуде. И как же горько видеть тех, кто взвалил на себя неудобоносимый и греховный груз определения времени «хорошего», «подходящего» и сроков «неудачных».
Исцелил Господь согбенную. Распрямил, в лук согнутую спину женщины. Почему и кем согнутую, неведомо, знаем лишь, что чудо это не только – Слава Господня, но и предупреждение нам доброе: Во всяк день твори дело Господне и тогда сам причастником той Славы стать сможешь.
Сложно? Очень. Но можно! Примеров не счесть.
Вечер. Мороз. Небольшое, наполовину заполненное кафе. Сижу с большой чашкой чая, жую пирожок с капустой и картошкой, и листаю странички соцсетей в смартфоне.
Недалеко, в уголке за столиком, два, как мне показалось, давних друга, с высокими стаканами с пивом и сухариками на тарелочке. Становлюсь невольным свидетелем диалога:
«— Уговорили. Сходил я в церковь. Все рассмотрел, выслушал всю службу, хоть и ноги затекли. Больше двух часов пробыл.
Ну что сказать? Интересно конечно.
Поп такой величавый, седой. Лоб у него здоровый и что интересно на голове волос нету, лишь над ушами жиденькие, да реденькие еще остались, а борода густая, широкая и белая. На деда Мороза похож. Настоящего. Не на этого западного новогоднего, а на нашего, русского, обыкновенного.
Я его хорошо разглядел, когда он, из маленькой дверцы, на которой икона нарисована вышел, когда уже петь перестали. С большим крестом и книжкой подошел к столику высокому, как у дирижера, крестился долго на иконы. Когда открестился, к нему сразу очередь выстроилась.
Спросил у бабули, которая рядом молитвы бубнила, чего они от него хотят? Бабка сказала, что поп их исповедовать будет.
А меня ведь чего в храм мать послала? Поисповедоваться, а на следующий день запричаститца. Сказала, что может хоть тогда с женой помиритесь.
Посмотрел я на очередь и решил, что и так помирюсь. Вот уже неделю вместе опять живем.
— Так тебе же Бог помог!
— С чего это?
— Так ты же к Богу в церковь сходил и сразу помирился».
БАБУШКИ
Есть великая сила у бабушек наших, особенно сельских, которые лишь о старицах да старцах книжки читают, «Евангелию» листают, «псальмы» поют, о времени нынешнем непонятном вздыхают, да о своей близкой смертушке рассуждают, перебирая в уме и в шкафу, всё ли на час тот приготовила.
Они еще и молятся. Перемешивая в уме и словах канонические молитвы со своими собственными или услышанными, "правильными и неправильными", с причитаниями и слезами...
И я абсолютно уверен, что Господь их молитвы слышит.
И еще одна особенность бабушек этих.
Вы в синодики их посмотрите, или послушайте, сколько там записано.
Причем это у нас: сват, да брат, да кум с кумой и дети с внуками, а у них все подряд, и правый, и неправые, и крещеные, и вообще "не нашей веры".
Все там.
Вот как, к Богу приду, а мне и скажут: в принципе не заслужил, но вот тут Федоровна, да Никандровна за тебя просили....
... И ЛИЦА ВАША НЕ ПОСТЫДЯТСЯ
Любил батюшка 33 псалом. Особенно, когда его в окончании литургии хор поет. Не торопился Дары потреблять, чтобы до конца дослушать, а не на середине прерывать, как во многих приходах принято.
Степенно Чашу омывал, тщательно ее вытирал и ждал, пока не прозвучит: «Смерть грешников люта и ненавидящие праведнаго прегрешат…»
На стихе этом вздыхал священник глубоко, слезы выступившие вытирал и выходил народ благословлять.
Осенял всех иерейским благословением, возглас положенный говоря:
- Благословение Господне на вас,
Того благодатию и человеколюбием,
всегда, ныне и присно и во веки веков…-
а сам все думал, что даже если и грешен, то все же на Господа уповает, а ведь за это Бог обещал, что «избавит души раб Своих»…
Обязательно избавит.
Как же иначе?
Ведь в глаза своих прихожан, которые сегодня Тайнам Христовым приобщились, посмотришь и, как будто, в рай заглянул.
Словом не передать.
Только и можно, что сказать:
- Приступите к Нему и просветитеся, и лица ваша не постыдятся.
Этой моей публикации 10 лет, но она злободневна и день нынешний. Поправил самую малость.
Была очередная наша программа по местному телевидению. Прямой эфир. Тема, естественно, о грядущем Рождественском посте. Договорить об истории поста, его необходимости и святоотеческом происхождении по существу не дали. Пошли звонки…
Вопросы именно те звучали, которые ожидались, о том, что уже говорилось и для того, что бы позволить себе не поститься. Или, по крайней мере, исключения для себя любимого сделать.
Из года в год практически одно и то же. Одна лишь радостная разница – звонков больше, как и вопросов в личной переписке и в социальных сетях. Значит, семена проповедей прорастают и уже не вызывает неподдельный ужас сознание того, что Новый год – это день постный. Вот только
Завтра Церковь чтит память святителя Иоанна Златоуста. Епископ, пастырь, подвижник, учитель, страдалец, исповедник. Наверное, можно и еще добавить характеристик святителя, слишком всеохватывающа была его деятельность, его служение и его проповедь. Недаром его память совершается Церковью четыре раза в год, а в храмах служится чаще всего именно его литургия.
Святитель скончался по дороге во вторую свою ссылку, когда ему было около 60 лет. Причина ссылок, как бы официально они не объяснялась, была в непримиримости святителя к греху, обличение власть предержащих, как светских, так и духовных. Проповедь покаяния для всех и вся, заступничество за бедных и обездоленных, непримиримость к ереси, властный, отеческий и в тоже время безапелляционный стиль его слов и посланий вызывал ярость у владык и правителей.
Очень часто святителя упрекали в категоричности и неимения всепрощающей любви, на что он отвечал:
«И мы ведем войну, но наша война не живых делает мертвыми, а мертвых (духовно) живыми. Не еретика преследую, а ересь, не грешника, а грех. Сколько бы ты меня не бранил, от чистого сердца говорю тебе: мир, ибо любовь Отца во мне. Тем более буду любить вас, чем менее любим буду вами».
Иоанн Златоуст исповедовал то, что проповедовал.
Вторая ссылка имела главную цель – убить святителя. Об этом свидетельствую переписка его гонителей.
После смерти Златоуста власть делала все возможное, чтобы святитель был забыт. Его имя было вычеркнуто из поминальных списков, он считался низложенным епископом. Александрийский патриарх говорил: «Если Иоанн епископ, то почему Иуда не Апостол?».
Семнадцать веков отделяют нас от того времени, когда жил, учил и проповедовал Иоанн Златоуст, но как и прежде «златоусты» раздражают, нервируют, возбуждают злобу, а то и ненависть. Проповедь любви, стояние в истине, слова правды и «милость к падшим» по сей день вызывают яростный крик: «Ату, его!».
Так что святитель Иоанн Златоуст вполне современный святой.
Святителю отче Иоанне, моли Бога о нас!
(брюзжание)
[700x696]
Причитания о том, как было хорошо вчера (год назад, в прошлое десятилетие или век, во времена евангельские) и как нынче все плохо, отвратительно и непутево, слышат регулярно все.
В соответствии с этими утверждением тут же делается вывод, что времена подвижников прошли, духовные подвиги очень редки, а то и невозможны, все вокруг в грязи греха, церковники обесчестились, патриархи и владыки обмельчали, попы в купе с прихожанами тупые и ничего в современной жизни не соображают и т.д.
Выводы такие, отнюдь не только по провокациям информационным определяются.
Дело в том, что те, кто обвиняет, шпыняет и критиканством занимается точки отсчета тоже в прошлом находят (за исключением, так называемых "либералов" у них «начало» из других окрестностей, оттуда, где солнце заходит).
Именно в прошлом! Так как год (десятилетие, век) назад было нравственней и спокойней.
Дети здоровались со старшими, девчата одевались в настоящие платье, в общественном транспорте выше чем "нахал" или "еще шляпу одел" не обзывали, и родители
Был у нас прихожанин, который постоянно на каждой исповеди, да в беседах на церковном дворе вздыхал и, кивая в сторону рядом с храмом расположенного кладбища, повторял: — Скоро домой. Ему никто не возражал. Соглашались. Сочувственно и горестно поддакивали и переводили разговор на иную тему. Оно и понятно, далеко не каждый о собственной смерти рассуждать любит, разве только старенькие, прожившие жизнь верующие, к подобным рассуждениям спокойно относятся.
Так бы и остался наш мужичок со своим, не опровергнутым, минорным утверждением, если бы не соседка его, годами помоложе. Услышав в очередной раз философствование о неизбежном для каждого событии с определенной вечной пропиской, она возмутилась:
— И чего это ты соседушка, все причитаешь, страдаешь и всех нас не туда поселяешь?
— Чего это не туда? – возмутился прихожанин. – Там наш дом будущий.
— Может, для тебя и дом, — тут же заявила женщина, — а для меня, да и для них, — она обвила рукою вокруг собравшихся и с интересом прислушивающихся к разговору прихожан, — вокзал!
Это простодушное народное богословие, четко и конкретно подтверждающее, как евангельское «Всякий, живущий и верующий в Меня, не умрет во век» (Ин. 11:26), так и все учение Православной Церкви о участи душ верующих после смерти, постоянно вспоминается в дни поминальных суббот. Ведь в эти дни Церковь в богослужениях концентрирует внимание наше не только на тех, кто был нам близок, дорог и любим, но на всех преждепочивших православных христианах.
Поэтому и Вселенская, что всех и вся объемлющая. Недаром святитель Василий Великий говорил, что Господь именно в этот день благоволит принимать молитвы об умерших и даже о «иже во аде держимых».
Внутренняя вера в загробную жизнь и в то, что усопшие пребывают рядом с нами, не обязательно появляется только со знанием православных истин. Она практически у всех всегда присутствует. Посмотрите на контингент (уж, простите за определение), стоящий со свечами на панихиде, да и на погребениях. Многие из них никогда не были под священнической епитрахилью и вряд ли правильно прочитают даже «Отче наш».
Но ведь они пришли! Спрашивают, как свечу держать и когда ее зажигать. Неловко крестятся и очень боятся сделать что-то «не так».
Это далеко не «стадный рефлекс», не пресловутое «так положено», а внутренняя, пусть и не осознанная вера в будущую, неизвестную, оттого и страшную, новую жизнь.
Отчего столь много всяческих суеверий, примет и откровенных глупостей, связанных со смертью? Да все оттого же: хочется в веке следующем, после последнего вздоха, жить (именно жить!) правильно и счастливо, хоть это «правильно и счастливо» понимается пока лишь в земных категориях и определениях. Даже в песнопении заупокойном просьба определить нашу душу там, где: «идеже несть болезнь, печаль и воздыхание».
За нами, прежде всего священниками, да и за верующими, лишь одна забота из забот определяется: объяснить, как практически достичь тех мест праведных, о которых каждый православный молится.
В поминальные субботы в храмах всегда многолюдно. И если внимательно всмотреться в присутствующих, то не трагичны лица. Не убитые горем взгляды, а слезы не от неудержимой тоски. Иное явственно видно и реально происходит: радость встречи, радость общения. Поэтому не удивительно, когда слышишь: «Постояла, помолилась на поминальной, как поговорила со всеми».
Еще одна особенность Вселенской субботы.
Возможность «вымолить» грешника почему-то не часто вспоминается в наших проповедях. Все больше о собственных прегрешениях, преткновениях и преступлениях думаем и рассуждаем. Может быть, это происходит потому, что мы всё прощаем тем, кто пережил самое страшное зло – смерть. Недаром на кладбищах, судя по эпитафиям, надписям и определениям все «дорогие», «любимые» и «родные».
Вселенские же субботы настойчиво напоминают, что именно твоя молитва, твоя искренняя просьба к Богу способна освободить тех, кто ушел, от нераскаянного греха. Более того, видя старание и милосердие об иных, Бог и твои немалые грехи в свое время не вспомнит. Так что по сути: молимся об усопших, а прощается и тебе.
Душа человеческая бессмертна. И кладбище для нее лишь остановка. Может быть, с пересадкой, пока грехи мы отмолим, а далее… жизнь.
Вокзал, он всегда явление временное.
(краткое изложение)
- Ежедневно изучать почву своего сердца.
- Удобрением, то есть молитвой, сердечную почву укреплять;
- прополкой, сорняков сомнения и будяков лени духовной, т.е. исповедью ее очищать.
Только тогда семена, посеянные Словом, накормят, напоят и к Нему приведут.
Для достижения цели слушаемся Шекспира в пастернаковском изложении:
«Ты поверни глаза зрачками в душу, ведь там повсюду пятна черноты».
Не ищем виновных в том, что поле души заросло тернием. Сам виноват, поэтому смотри в себя и будет с тебя.
Аминь!
Сына вдовы из Наина Господь без ее просьбы воскресил. Просто: "сжалился над нею". Экзегеты часто рассуждают, что Господь это сделал для "доказательства", что "Ибо, как Отец воскрешает мертвых и оживляет, так и Сын оживляет, кого хочет" (Иоан.5:21). Насколько понятно из дальнейшего текста евангелиста, жителей Наина это, отнюдь, не убедило. Мессией Христа так и не признали, хотя на уровень "пророка" поставили. Так что все рассуждения и требования, чтобы если Господь Себя покажет (типа: проснулся утром, а у меня 100$ под подушкой), тогда и поверю - всего лишь слова. Знал Господь, что "если бы кто и из мертвых воскрес, не поверят" (Лук.16:31). Знал. Так что, да простят меня толкователи, человеческое в Наине проявилось у Спасителя. Он просто сжалился над вдовой. Сила - Божия, а вот причина - человеческая.
Реакции на замечания всегда замечательные!
Столь замечательные, что замечания делать нет желания, даже если они и правильные, и верные, и существенные.
В лучшем случае «губы надует» или тут же в ответ огрызнется: «На себя посмотри». Это в лучшем. Обычно звучат слова более колоритные, благо язык русский богат на определения.
Нет, если заметишь и скажешь, что у тебя спина белая или шнурок развязался, то можно и благодарность дождаться, но не приведи Господь брякнуть: «Ты неправильно поступаешь (себя ведешь, думаешь, понимаешь ситуацию)» - тут же обиды, упреки и жалобы с оргвыводами вселенского масштаба.
Чего я жалуюсь?
Так замечание сделали и предложили на себя посмотреть.
Невольно вспомнилось:
Как-то приходит некий новоначальный брат к старцу и говорит:
- Авва, я одержим гневом, и хочу поколотить других братьев.
Отвечает ему старец:
- Иди, поколоти всех, и умирится помысел твой.
Брат так и сделал и потом пребывал в мире и любви до конца дней своих.
Но нет рядом со мной такого удивительного старца, поступать по принципу «Я зла не помню, я его записываю», как то несолидно, поэтому лучше все же по крыловски
«Чем кумушек считать трудиться,
Не лучше ль на себя, кума, оборотиться?»
«Радуйся Радосте наша, покрый нас от всякого зла, честным Твоим омофором». Именно этот акафист, в уже далекие 90-ые годы, очень часто просили прихожане отслужить в моем первом приходе, в селе Ребриково. Причем, последнюю строку икоса «Радуйся Радосте наша…» они распевали таким удивительным, душевным и слезоточивым хором, что мне вместе с ними хотелось плакать.
Плакать не от горя, не от страдания и нестроений, хотя их всегда предостаточно, а от того, что понимаешь, что без Заступницы из житейских прегрешений, преткновений и искушений не выбраться.
Однажды в Оптиной, когда я уже будучи священником привез туда группу наших верующих, отец Мелхиседек, тогда игумен и благочинный монастыря (ныне архимандрит настоятель Оптинского подворья в Москве), после рассказа о обители задал моим прихожанам вопрос:
- А теперь вы расскажите, как вам Богородица помогает?
- Да что же они расскажут-то – растерянно подумалось мне, а потом стало стыдно, потому что каждый из них поведал реальные случаи из своей жизни, где невидимая рука Богородицы и здоровье поправила, и семейную проблему решила и от врага защитила. В отличие от меня, они уже это знали, видели и понимали.
Долгий путь нужен, чтобы прийти от «священного исторического и культурологического наследия» к простой, ясной и поэтому твердой вере. Озарение и откровение – дело редкое, обычно и чаще: «верую Господи, помоги моему неверию».
Но вот когда без расшифровок и богословских изысков станет ясно, что означает «радостнопечалие», тогда и можешь аккуратненько, скромненько себя похвалить, а затем спохватиться и со вздохом покаянным спеть:
«Радуйся Радосте наша, покрый нас от всякого зла честным твоим омофором»
С Праздником!
Завтра большой праздник. Некоторые даже утверждают, что он двунадесятый, то есть Великий. И не удивительно. Для каждого, исповедующего веру нашу православную, Покров - знаковый день, с ним всегда много связано, в том числе и личного. Кроме самого давнего события, откуда берет начало праздник, этот день еще и «звоночек», что скоро календарный год заканчивается и надобно выделить время, чтобы вспомнить, что еще не успели сделать из того о чем мечтали и что намечали выполнить в этом году. И обязательно помянуть о здравии тех, кто помог, поддержал, был рядышком и молитвенно вспомнить, кто уже там, в вечности, к празднику готовится и наше воздыхание ждет.
С грядущим праздником, друзья!
Покров Пресвятой Богородицы —
Кленовый, резной, золотой —
На грешную землю опустится,
Покроет своей добротой.
«О Мати, превысшая сладосте! —
К Тебе припадаем, любя: —
Не изми, Владычице, радости
У тех, кто взыскует Тебя».
PS. Фото нашего храма и прошлогодней покровской службы.
