вот сколько раз себе повторяла - никого не слушай
посоветовали мне фильм посмотреть, говорят страшный аж жуть. говорят будто в ванну страхом упадешь приготовь комедию на после.
1965 год Полански черно-белый с субтитрами Катрин Денев.
ну, думаю, действительно будет мне капец как страшно.
искала кампанию на сей фильм дцать лет.
решила смотреть с мамой. ну... как обычно. - мама,, ты спишь! - ненене, ты что *раскрывая широко-широко глаза*
сегодня посмотрела одна не в самой позитивной обстановки
и, господа товарищи, ни в какую ванну со страхом не упала, дорогие мои.
и вот так всегда... готовишь себя к ВААААУ, а получаешь пф.
аж обидно
[699x449]

Яркий свет весеннего утра резал глаза. Час назад она вытянула его из теплой постели, заставила одеться и прийти сюда. Зачем ей нравится проводить время в этом громадном торговом центре? Он похож на разноцветный улей, в котором каждый выполняет свою работу: кто-то бесконечно меняет деньги на вещи, а кто-то свое время на деньги.
Она сидит напротив, щебечет что-то самозабвенно, а он хочет только одного – ровно как два часа тому назад запутаться в ее волосах и нервничать от того, что ему совсем не достается одеяла.
Ведь можно было пойти в то кафе, куда они обычно сбегают от друзей, спрятаться за бамбуковую ширму, пить фруктовый чай и обсуждать необычную красоту их официантки Татьяны. Нет же. Они сидят здесь, укутанные гулом сменяющей друг друга толпы и услаждают вкусовые рецепторы мерзким творением американского разума, Кока-Колой.
Отпил чуть-чуть из высокого стакана, поморщился и остановил поток ее рассуждений острым вопросом:
- Послушай, зачем мы здесь?
Она умолкла, прищурила глаза хитро и враждебно, так, что он внезапно пожалел, что не умеет видеть ее мысли. Иногда ему казалось, что будь у него выбор, он бы потратил все свои знания, все свои силы только на то, чтобы научиться различать ее мысли картинами. Хотя их настолько много, и все они имели свою запутанную историю настолько, что он уверен – совсем скоро он запутался бы в этом наслоение график и техник, что сошел бы с ума.
- Знаешь…. Мой мир фокусируется на горящем в темноте экране ноутбука. Вот в его внутренностях, я господин, я властвующий тиран. Но в реальности… иногда мне кажется, что я разучилась жить и чувствовать, иногда мне кажется, что я жутко холодна и неизменна, что я нема ужасно, даже тогда, когда хочу быть ласковой и освещать чувством каменные пути. Иногда я думаю всерьез о том, если бы не случился ты, не сбылась бы я.
На самом же деле это не являлось правдой. Она никогда не была ледяной принцессой, даже тогда, когда старалась такой казаться. Вот равнодушной до жесткости, сильной до страха – эти и многие другие вариации с легкостью виртуоза она демонстрировала. К тому же, никак не могла изгнать из себя эту горячность, эту пламень. Всегда одержимая всеозаряющей любовью, даже тогда, когда в припадках болезненной ненависти искажает судорожной злобой лик своего Вдохновения. Она не могла вырезать из себя этого.
Когда он смотрел на нее, он знал, что ей легко дается все, кроме одного. Она никгда не умела говорить коротко и саму суть.
- Я тоже люблю тебя, звезда моя. – она зацепилась пальцами за его ладони и улыбнулась. В моменты такой нежности, расцветающей на ее губах, он думал, что когда-нибудь ей придет в голову, уехать в Антарктиду. И если это случится, он не поедет за ней. Не потому, что его смущают низкие температуры или неудобства, а потому, что если она улыбнется так там, это сулит серьезные проблемы человечеству. Звезда моя…
Воспоминания ударили его по щеке сильно и колко, заставили его ладонь взлететь и прижаться к месту сосредоточения боли. В том, как она стояла, в том, с каким звуком падали капли на пол, он улавливал ее напряжение и страх.
- Я зайду, - она никогда не спрашивала разрешения. Зачем ей это, если никто никогда не отказывал?
Он прижался к дверному косяку так, чтобы не коснуться ее, даже случайно. Если это случиться, он не сможет больше сдерживать ту экологическую катастрофу, что норовит снести весь его душевный покой. В нем и так поднялось слишком много того, что так старательно и упорно он вкапывал в забвение.
Даже стук ее каблуков по линолиуму был натянут как струна.
Она села на мягкий пуфик, сложила руки на колени и подняла глаза на него. Смело и открыто она прицелилась взглядом в его сокровенное и расстреляла то, чего он добивался около трех лет с таким трудом – его равнодушие.
- Зачем..?
- Нельзя? – нотки истерики как будто невзначай проскользнули и скрылись. Что-то царапает ее.
- Можно…. – вырвалось у него быстрее, чем он мог придумать достойный ответ.
Что-то тронуло ее образ, что-то мягкое, но оно пропало, прежде, чем он сфокусировался и схватил это.
Совершенно неожиданно для себя он уцепился за ее вид и начал оплетать его внимательными глазами.
Упругие кудри цвета темной меди тяжелые и блестящие лежали на плечах. Они облепили ее высокие скулы мокрыми паучьими лапками. Египетские влажные глаза взрывали темно-зелеными искрами темноту и чертили стрелы вверх ресницами. Капризные чувственные губы изогнула ухмылка нервозности. Вся она, светящаяся и холодно-цветистая, будто бы состояла из драгоценных камней. Через нее дышал холод улицы и ледяной дождь.
Такие как она раньше жили в Средневековье. Таких как она раньше сжигали на безжалостном костре святой инквизиции.
- Кухня дальше по коридору налево, ванная направо.
Он принял из ее рук небесно-голубое пальто, серебро тонкого кольца блеснуло на тонком пальце. Он всегда удивлялся, почему кольца не скатываются с ее пальцев и всегда терялся в ювелирном магазине. Но то кольцо, которое сейчас вспыхнуло маяком, было его.



в этой части я Читать далее...

Я долго искала в себе признаки ненависти. ну нельзя, чтоб ычеловек не умел ненавидеть. Ну не бывает так!
Я уже и такие себе ситуации преставляла и такие..
Нет, бывало, конечно, что в приступе ярости у меня вылетит - ненавижу, БЛИА!! но это только эмоции

А вот сейчааааааааас.
О да. Не на ви жу всем существом, господи, ненавижу ненавидя ненавижу
Я НЕНАВИЖУ болеть
ненавижу лежать гореть с ощущением, что ты - недоваренная сосиска
ненавижу просыпаться среди ночи, потому что кашлеешь уже с минут 5 безостановочно
ненавижу просыпаться утром с отвратительным вкусом во рту
ненавижу чихать по 10 раз
ненавижу плакать от того что плохо сильно
НЕНАВИЖУ

в таком состояние невозможно ни читать, ни пиать, ни рисовать

удивительно, как быстро исчезает любой намек на лень. стоит только выключить телевизор и занять интренет кем-либо другим.
я вот сегодня, вместо того, чтобы потерять время, написала первую часть рассказа.
название я не придумала. оно потом придумается, но пока пусть он будет Дождь.

Дождь шел уже третий день.
В воздухе, как в чреве молодой матери, пинается зима.
Он любил курить, открыв окно нараспашку. Ветер дергал его за тугие черные, будто пробирки с нефтью, дреды, а губы, с неохотой отпуская друг друга, выпускали дыхание долгой мучительно сладкой смерти. А сейчас потоки ветра, смеясь и издеваясь, прятались за занавески и тогда, когда совсем не ждешь, резко выдыхали ему в лицо струю холода. Тогда он не мог дышать и руки сами взмывали в воздух, а воздух, голодный и жадный узник, вгрызался в его длинные и тонкие паучьи пальцы.
Курение было для него не просто привычкой. Курение было для него особым ритуалом, он получал от него удовольствие особого рода. Похожее испытывает молодой, еще беспокойный и полный мечтаний, увлеченный художник, пристально рассматривающий новую интересную натуру, еще не прикоснувшийся грифелем карандаша к бумаге, но вбирающий в себя каждую деталь, оставляющий на дне сетчатки образ, достойный неторопливого наслаждения.
Он относился к сигарете как к женщине. А ведь они похожи. Обе обладают наивысшей власть, способные подчинить своей воле, обе могут одурманить разум настолько, что тяжело быть холодным.
Осторожно и мягко обхватывает губами фильтр, фотографируя глазами его нелепый узор и белый кончик, зная, что скоро он станет темно-коричневым уродливым пятном. Чиркает зажигалкой в аллегорический фиолетово-салатовый рисунок, наслаждаясь ее пением возмущенным и коротким. Оранжевый огонек извивается будто от боли, будто кто-то играючи вонзает иголки в его галографические бока. Заботливо и нежно прикрывает согнутой ладонью, по которой пляшет театр огня, его беззащитность.
Делая первую затяжку, он всегда прислушивался к неповторимому воплю загоревшейся бумаги и табака. Она всегда была глубокой.
Слабость расцветала в мышцах кислотными орхидеями. Слезы запекались в уголках глаз, и он знал, что если моргнет – снесет их плотину, и тогда они хлынут Ниагарским водопадом.
И так, допивая всю никотиновую горечь до конца, он не тушил окурок. Он бросал его на землю горящим, умирающим, и наступал одним носком на его тухнущую жизнь. А если он стоял, облокотившись на подоконник в своей неновой темной квартире, весь изломанный и сверкающий белизной голых плеч, прищурено изучая мелкий красный горох на стенах кухни, то единственный ребенок его старой подруги летел в окно, описывая идеальную дугу, на встречу ночной пустоте.
И всегда, каждый раз в этот момент, подносил пальцы к губам, улавливал их отвратительный, но волнующий запах, касался нежно капризно-пухлых губ и улыбался одними только уголками губ.
Сейчас же он не мог позволить себе откинуть старые куски бардовой ткани с нашитой на них сплошной бахромой, распахнуть окно с легким щелчком, распахнуть объятья ветру. Слишком уже было холодно.
Он отложил гитару в сторону, на которой его пальцы блуждали будто в полусне, медленно вытянул из полупустой пачки еще одну и встал на ноги. Потянувшись грациозно, он стал похож на тонкий серебряный луч, переливающийся в вихрах дремоты и густой тьмы, заполнявшей комнату. Он откинул потрепанный зеленый плед в индийский узор, на котором любил лежать, бросив его прямо на пол, погладил задумчиво шершавую линию подбородка, и, зажав сигарету между губ, неторопливо направился открывать.
Кто-то позвонил в дверь.
Но он никого не ждали более того не хотел видеть, потому как совсем недавно вернулся от друга, любившего устраивать в своей просторной светлой квартире веселые и пьяные гуляния, на которых, кстати, он всегда играл на гитаре. Люди, а особенно прекрасная их половина, будто под гипнозом, следили за движением его изящных пальцев и слушали его мистичный низкий голос. Его песни катались по и восприятию бархатом, заставляя раскрывать свои тайны. Он знал слишком много и умел развеивать печаль одним движением губ.
Пройдя длинный, совершенно темный коридор, повернув замок и даже не взглянув в блестящий глазок, он с надрывным скрипом позволил ей открыться самой. Пока она полностью не обнажила лестничную клетку, он расслышал капли дождя, стекающие на пол по чьему-то пальто.
То, что он увидел за дверью, заставило его пораженно раскрыть губы. Сигарета, обиженно шикнув, приземлилась на радужный половик. Ладони взмыли в воздух и спрятались в дикой красоте непослушных дред.
За дверью, низко опустив голову, зажмурившись и рассыпав волосы по плечам, стояла она.
[492x375]

По улице моей который год
Звучат шаги- мои друзья уходят.
Друзей моих медлительный уход
Той темноте за окнами угоден.
...
О одиночество, как твой характер крут!
Посверкивая циркулем железным,
Как холодно ты замыкаешь круг,
Не внемля уверениям бесполезным.
...
Дай стать на цыпочки в твоем лесу,
На том конце замедленного жеста
Найти листву, и поднести к лицу,
И ощутить сиротство, как блаженство.

Даруй мне тишь твоих библиотек,
Твоих концертов строгие мотивы,
И- мудрая- я позабуду тех,
Кто умерли или доселе живы
[604x427]

Однажды я уснула одной ноябрьской зубастой ночью. А проснулась только через два с половиной года дурочкой-весной.
В этом сне было много удушающих криков, но оглушающей любви было намного больше.
Практически весь сон прошел в тесных, голодных объятьях друг друга и лишающих здравого смысла отражения в глазах: зеленых, огненных и ореховых, истеричных.
Все когда-то заканчивается, и мой сон не исключение.
Так тяжело и мучительно томимо было просыпаться.
И там , оказалось, просто ложь, просто тьма, просто опошленное однообразное существование.
Бессмысленный и тусклый свет, говорите....дк вот это про сегодня.

Решительно все равно на все , что бы то ни было.
Только отдельные части Давида в последнее время развлекают мои будни..




Когда-то я делала это для тебя с трепещущим сердцем, откусывающим куски у себя же самого
[422x699]

Все относительно.
И даже то, что все относительно, - относительно.
Для кого-то самым ярким и волнующим впечатлением года является шумный концерт любимого исполнителя,
для кого-то - собственный бенефис с банкетом после него в кругу друзей и близких,
а для меня момент выброса наибольшего количества адреналина стал 2.18 сегодняшней ночи.
лил дождь, капли, разбиваясь о землю, покрывали ледяную корочку моей души. если посмотреть на нее в лучах рассвета и чуть-чуть под углом - калпи напомнили бы тебе о шерсти котенка, испугавшегося.
я сидела, подобрав ноги, положив подбородок на колени, грела ледяные руки своим дыханием. своенравный локон выпал из общей мягкой и пахнущей яблоком массы волос в стремлении прикрыть обнаженное плечо.
было холодно.
я думала о том, что все те, в кого я влюблялась когда-либо в своей сознательно-бессознательной жизни, делятся на такие категории:
1. подонок.
2. подонок.
3. тот, кто далек.
а те, кого я любила принадлежат категории : не нужна. кому-то была нужна, но перестала, кому-то изначально было все равно.
мне становилось все печальнее и печальнее, дождь становился все истеричнее и истеричнее.
внутри меня - холод. вокруг меня - холод. выпуская дым из легких - холод. центром моей вселенной - холод.
я - эмоциональный импотент.
каждая моя эмоция перестала опалять жаром пламене. каждая моя эмоция дышит в лицо метель.
я скучаю по тому времени, когда мои руки могли согревать, когда они были теплыми. теперь они заставляют вздрагивать от неожиданного металлического холода.
я чувсвую себя девушкой с гладким опалом длинных волос, с молочной кожей и острым, покалывающим морионом глаз.
каждый раз я жду, когда с губ, вместе со словами-криком-вздохом, сорвется пара снежинок. медленно затанцует в воздхухе последний вальс и упадут на раскрытую ладонь.
снежная королева.
и вдруг. 2.18. когда я увидела ОТ КОГО мне пришло сообщение, я несколько раз очень медленно моргнула. я напряженно ожидала, что проснусь и снова расстроюсь, как было уже много раз. мгновенно весь жар Сахары и вулкана Помпеи обдал меня сухостьюи следующей за ней тяжестью дыхания.
сигарету. срочно.
знаешь, все чаще я просыпаюсь с мыслью о том, что лучше бы оно не наступало. это завтра.
и знаешь, пока я тебе снюсь, со мной не случится ничего плохого.
[500x540]

начиная этот пост, я еще не понимаю о чем писать буду.
мне, как любой чувственно натуре, мысли приходят во время их обращения в звуки, а в данном случае, написания.
я верю, что каждая эмоция, каждое чувство имеет свой характер, что все, что принято считать витающим в воздухе, эфемерным.. все это, на самом деле, живое.
так страшно становится мне, когда я понимаю, как же обижены на меня мои прошедшие чувства. стоят позади меня, кидают пронзительные взгляды, будто камни, в спину. и нет возможности просить у них прощения, потому что они не прощают.

в голове рождается образ и сюжет, снова хочется отпустить свои пальцы в безумном танце по клавиатуре. СНОВА.
и снова у меня нет времени, чтобы позволить живым кончикам моих пальцев выговорится. некому их выслушать..

некие грустно-чувственные настроения одолевают меня... да.. именно в таком порядке. сначало грустные, только потом чувственные.

в моей жизни слишком мало тишины, вот почему я стала так мало разговаривать. просыпаюсь странно в 5, в 4 утра в глупой бессознательной надежде на хрупкую звенящую ТИШИНУ. и только в такие моменты мне до тошноты глаз хочется оказаться в лесу, на открытой, доступной солнцу поляне, замерев пораженно от ощущения водопада тишины, обрушевшегося мне на голову.

любить и уметь - разные вещи. различные типажи и образы, характеры и сюжеты, рождающие внутри моего художественного воображения прогрызют путь наружу, раскидывая вокруг себя ошметки моей бодрости и пачкая пол раскаленными каплями моего настрония.
я не муею не умею не умею не умею не умею

судя по всему, декаданс снова решил проглотить меня. окунув в свой кислотно-фиолетовый желудочный сок и изрыгнув наружу со стоном боли и отвращения, будто комок из мышиных костей и шерсти.

наблюдаю предвзятое отношение каждый день. наблюдая нежность и чувственность каждый день. наблюдая дрожащие ресницы и вздохи усталости каждый день. наблюдаю теплоту пльцев и щекотку ресниц еще до того, как они успевают прикоснуться ко мне. наблюдаю расстройства и притяжение каждый день. ах, как же я люблю тебя, зараза!

сейчас я снова переехала к бабушке на неопределенный срок. спокойно мне у нее. я наедине с собой и могу свободно делать то, что требуют люди внутри. бабушка ухаживает и волнуется сильнее, чем мама. по крайней мере показывает это заметнее.

читаю всякую разную классику. учитываясь дочитываюсь до хрипа тонущего человека.
Набоков
Куприн
Андреев
Серебряный век
Булгаков
ах, боже мой, мысли заняты, мысли восхищены и уделаны. во истину, товарищи, классика не зря называется классикой..


такую бы в большом формате повесила в зале
[356x479]

знаешь...
мне так больно.
это похоже на приливы и отливы на море. приезжаешь летом, смотришь - спокойное , величественное..
или игривое такое, покоя не дает.
и внутри все безмятежно и безмолвно, как в космосе.
а потом приходит определенный день и ночь за ночью вода прибывает и прибывает, пока не затапливает отпечатки твоих ног.
вот так и у меня.
наступает определенный момент и все.
воздух я уже не ощущаю.
сердце превращается в иглу, с каждым ударом безжалостно вгрызающуюся в меня изнутри, пробивая дорогу наружу.
и знаешь, мне, такой сильной по твоему взгляду, стыдно до слез признаться себе, что это моя слабость.
а еще беспомощнее я себя чувтвую, когда тебе признаюсь.
у меня ведь ближе тебя нет теперь.
будь рядом, когда накроет
[436x545]

Так тихо по утрам в моем дурдоме.
[347x479]

Вокруг столько красивых людей.
Бродят поблизости нимфы. Точеные длинные ноги, худенькие и светлые, скулы острые, ресницы выразительные. А волосы-то волосы... либо пышные, волнами, темные, будто шоколад, стекающий по пальцам, или короткие, озорные..
Зачем вокруг меня столько прекрасных существ, к которым хочется прикасаться, к которым хочется льнуть всем своим телом, каждой клеткой, так чтобы как паразит, жалко и низко, зарядиться от них этой красотой и жадно ее в себе хранить. Зачем вокруг меня столько изумительных чудесностей поместили? Таких, о которых трактат писать хочется "Чтобы я сделал с .. , если бы было дозволено".
Смотрю на них и стираюсь. В сием царстве великолепных сказотк, хочется накрасить губы жирной черной помадой и томно закатить глаза.
О чем они думают, когда перебирают тонкими восхитительными пальчиками пряди своих шелковистых волос? Понимают ли они всю свою волшебность, когда высунув кончик языка дотрагиваются им до уголка розовых карамельных губ, задумчиво склонив голову и туманя примагниченный взор?
Зачем я так люблю детали.

Я снова пою. Наиприятнейшее чувство - знание того, что ты нужен. Как ни крути... Без него,конечно, можно жить. И вполне так неплохо. Но если оно, хотя бы как фон, хотя бы местами,присутствует где-то на линии горизонта..закат меняет цвет и даже ПМС не помеха улыбке.

Читаю Набокова, начинаю заглядываться на маленьких девочек О_О"
В чертах некоторых - вижу то, что он рисует.

Ах, как же я люблю..лисьи хитрые черты.. тонкие характерные линии губ..пугающие омуты темных глаз..на дне которых.. что-то странно-необычное, непохожее, другое. оттого и пугающее. знали бы вы КАК я боюсь довериться этим чувствуенным движениям ресниц.. которые замирают всего на мгновение. КАК я боюсь вверить свое хрупкое и по-детски наивное существо в колыбель пальцев..КАК страшно бывает поселить свой призрак на дне чьих-то глаз.. ..глубоки глаза, как Марианские впадины, и плещется на дне их душа, резко вздрагивая плавниками, словно умирающая камбала..
Наполняя свое нутро Мелодией Слез, сомнабулически-блаженными, печальными и робкими нотами Бетховена, я снова думаю о том, что мне тяжело.

Лежим на покрывале ветров, ты и я
Убийцы покорных иллюзий, я и ты
Под нами ходят люди, никто нас не знает
Но все хотят видеть то, как ты и я..
(с)
[550x550]

отец...как много в этом слове...что оно скрывает...что значит...какого это обрести отца...

с самого детства мне недоставало того человека, к которому можно обратиться. который был бы мудр, давал бы советы, а не просто отмахивался, как от мошкары в лесу. чтобы этот самый человек был бы моим. чтобы, когда он обращался ко мне, я бы видела с какой нежностью мое имя выплывает из его губ. обычно такких существ называют отцом.

мой биологический отец - это собрание всей лени, гордыни и самолюбия. практически ничего из себя не представляющий, но очень гордый человек, не способный даже просто послушать. вставляющий свои шибко умные комментарии куда ни попадя. поэтому, я в очень раннем возрасте осознав все это, оставила попытки достучаться до сердца этого честолюбца.

мой нынешний "отец" - отчим. с какой усердной неутомимостью мама и бабушка пытались заставить меня сказать ему "папа". я помню как я выплюнуло это слово всего раз в жизни. маленький ребенок очень быстро ломается, когда на него давят столько (на тот момент) важных людей. сейчас же этот самый "папа" только и делает, что пытается побольнее уколоть меня, расковырять старые раны и унизить перед другими людьми, чужими.

мой дед никогда не смог бы мне заменить отца. хотя бы в силу того, что у нас слишком разные взгляды на жизнь. конечно, когда я была даже слишком мала, чтобы понять почему же я чувствую зияющую дыру в душе, которую казалось могу даже ощупать, он очень старался заботиться обо мне. старался вложить в свои объятья все тепло. ведь он подсознательно понимал, какое "непонятное" состояние у меня сейчас и какой болезненный шрам останется от той раны. но нет. не вышло.

я всегда завидовала тем людям, которые произносят "папа", а в глазах у них нежность. в моих глазах была только злоба, презрение или принуждение. я думала, какое же несравненное удовольствие приносит им само звучания этого смысла.

даже когда я находилась в полном одиночестве, даже когда оглянувшись, торопливо проверив, чтобы никого не было рядом, под одеялом в темноте я произносило это поистине пустое слово, я задыхалась от непонимания - отчего горячие ручейки прожегают щеки. поначалу слишком отчетливо читался в глазах ответ на вопрос - а у тебя что, нет папы? но потом, повзрослев, поменявшись и поумнев, я научилась прикрывать все это мишурой улыбки и серпантином, мастерски кружа разговор совсем в другую сторону, подальше от боли.

еще позже, я внушила себе, что мне совсем не нужен отец, что я сама совсем справлюсь. но.

впервые вчера произнеся эти слова с нежностью и теплом, я обрела спокойствие. потому что они обрели добрый смысл. это странное незнакомое ощущение, будто тебя накрыло заботливо огромными темными крыльями....папа....как стыдно и неловко озвучивать это сочетание из 4 букв...но...папа....папа рядом...нечего и некого бояться...я не разочарую вас. но стану ли я поистине вашем дитя...мне спокойно уже и от того, что часть моей маленькойя, глупой, напуганной, застенчивой и слабой души может учиться у вас. я буду заботливой дочерью...лучшей...как много вы уже дали мне и как много можете дать еще....именно поэтому....


папа....





папа......



простите...

полнейшая деградация личности:

мне нечего читать. я сижу целыми днями дома. ВЫШИВАЮ КРЕСТИКОМ!

еще, я ебанный шопоголик. я хочу все и сразу. хочу подогнать внешнее к внутреннему. но еще таак много нужно сделать.

я перестала сидеть в интернете. перестала есть мясо. перестала пить газировку.

я меняюсь. еще более и более вниз.

новые идеалы. новые кумиры. алкоголь и книги - мои боги. так же далеки.

устала от виртуального общения. хочу увидеть того, кто интересен. вживую. чтобы можно было схватить за плечо.

хочу длиинные клыки. и черные-пречерные глаза. чтобы пройтись по одной из улиц этого гнойного городка, и люди смотрели со страхом. \

моя реальность скучна. тухла. отдает блевотиной. намного интересней жить в зазеркалье.

все большге и больше завидую сумасшедшим.

необходимы наставники.





ах да...я жутко устала. нуждаюсь в эстетике.
[532x699]

мы смотрим на звезды. каждый день.каждую секунду. и со временем, мы подмечаем одну..самую яркую, самую красивую...любимую...наши свидания с ней часты и длинны...мы смотрим на нее и предаемся сладким и тягучим, как карамель, размышлениям - как она красива, словно сталь - холодна, словно гипнотический маятник - прекрасна; как она загадачна....в ней все таинство создания бытия, быть может она была негласным сведетелем, притаившись в углу, в тени, она слышала все тайны, так робко прошептанные в ночи, все пороки, с наслаждением испытанные людьми и всю ложь, недосказанность, стыдливость в самом начале; возможно она стояла позади безумца и шептала: "Просто сделай это, один шаг, один вздох, давай, задержи дыхание, зажмурь глаза и просто подайся вперед. Ты обретешь то, что так хотел. Ты обретешь крылья. Свободу. И ты окажешься в моей власти.."; вероятно она была серым кардиналом, выправляя ход течения Леты на свой вкус...чтобы интересней смотреть было. просто, чтобы наслаждаться моментом. падения разума, того пресловутого гордого разума на колени пред Безумием. гибель душ, прежде чистых и открытых, но потрепанных, изрезанных, облитых едкой кислотой одиночества и непонимания. чтобы гасить огоньки в глазах. она ведь все видела. она ведь все знает.
мы смотрим на нее. мы видим ее свет. ее сияние. оно завораживает, гипнотизирует твою еще не отрафированную часть мозга. быть может ты увидишь истину. ведь на самом то деле...она умерла. давно уже. но...она помнила тебя..тоже устремлялась к тебе всей своей маленькой дрожащей душонкой..но не сдвигалась ни на шаг.. прикованная неведимыми цепями к своему месту, она только делала и без того глубокие раны, еще, еще глубже. ее кровь расцветала алым на закате в твоем окне. ее слезы - нежно-голубым. ее крики казались тебе радостным пением птиц на твоем подоконнике. а ее истерики, долетая до тебя, уже становились легким, чуть заметным шепотом. но свет-то идет. ослепляющий, манящий и вместе с тем разрушительный...он задевал тебя за самые потаеные уголки. кому ты плакался в ночи, когда никого не было рядом, когда все покинули, когда все - потенциальные враги. кому? ей. а она, не зная способа помочь, сияла и сияла, пытаясь согреть. но свет стал тускнеть. ибо ты не видел страданий. и вот представь, никем не понятая, а оттого озлобленная, измученная, до пульса в кончиках пальцев, она висит на цепях, из нутри вырывается что-то очень отдаленно напоминающее хриплое тяжелое дыхание. зажмуривает глаза от боли, но скрипя зубами, сияет. еще сильнее. ей нужен не свет, нужно тепло. чтобы отдать его тебе...мирно спящему....укрытому одеялом с головой..будто таким образом ты защитишься от фальшивого глянца этого общества...и вдруг она видит рядом с собой..совсем близко..крошечный яркий фонарик-святлячок...его тело доброе...оно вселяет в нее спокойствие..но вместе с тем отчаянное желание прикоснуться к этому жару...он подплывает все ближе, скользит, разрезая пустоту и тьму...ей уже приятно печет ребра, наполовину торчащие из плоти, кровоточащие...проколотая кожа...резкий излом..все это перестает болеть...она тянет к нему свои длинные пальцы-струны. и он поддатливо, будто заведомо зная что и как кончится, прыгает ей в исполосованне ладошки. вместе с тем свет заполняет тьму вокруг, она уже не поглотит его. наоборот - он везде, всюду. ярок до такой степени, что глаза вытекают теплой, пахучей жижой...рот рвется в уголках губ в радостном крике. столько! столько теплого света достаточно!.....
именно этот последний тьолчок света ты и видишь. все свои ночи напролет таращишься на смерть. и радуешься. или грустишь.



а ведь если проводить параллель с реальностью...таковы вы, великие люди. все видите, все знаете ,Все понимаете...есть у вас кто-то к кому сердце стремиться. но нет у него раздолья - места для полета, а все потому что оно пришито черными нитками, приколото цветными булавками. но вы светите. а умераете так же - яркой теплой вспышкой, вызывающий слезы истерик. но свет идет. после вашей смерти проходят сотни лет, но свет идет! а погибаете вы от одиночества...расплачиваетесь за свет. за вечное сияние.




галимо я, конечно, мывсли свои выражаю, но что уж поделать...слишком часто отвлекали меня от вдохновения и та самая "я", что вводит меня в транс в истерике сбажеле, не забыв хлопнуть дверью. пришлой остальным чувствам дописывать.
[600x480]

тишина...в большой комнате....большой и розовой....с цветами..с розами....
спящий ребенок...
утомленный подросток...
а ты сидишь и ждешь....и обновляешь страницу раз за разом....зачем?...все равно все случится оооч поздно ночью....когда подросток уснет мучительным сном...его поглотит царство мертвых..именно мертвых...а не Морфея...подросток перестал видеть красивые добрые сны давно...
а весь следующий день пройдет в ожидании...чуда...в ожидание избавления..в ожидание фразы...
так преданно глядя в глаза тьме...что ты ждешь?...
я не получу ответа на эти вопросы...я знаю...и все же...

кто ты?...что за отношение ко мне?..всегда ли ты искренен со мной?...улыбался ли искренно хоть раз, говоря со мной?...что заставляет тебя печалится обо мне да и печалился ли, что заставляет отвечать мне?..
[606x700]

все вроде бы хорошо..все позади...ссоры, ревность, скандалы...остались лишь объятья, поцелуи...все прелестно..но...как то тревожно..одиноко...душа...где ты? какая ты?что с тобой происходит?...
я меняюсь....резко быстро, кардинально...мое тело этому отчаянно противиться....сердце..тянет...вниз...к земле....резко встаю, и практически тут же падаю...не чувствую своей оболочки...совсем...только тогда, когда испытываю боль...поэтому раздираю кожу около ногтей в кровь...царапаю руки...хочется взять скальпель, медленно погрузить его в тело, насладиться теплом, которое бы разливалось от него...и нарисовать им резкий росчерк...потом отгнуть края плоти...и посмотреть..что же внутри...там ты, душа?....нет там ничего..
хочу достичь просветления...хочу найти свою истину...поэтому буду истезать себя...ничего не есть...живот кричит, будто в агонии...но я заливаю его рыдания водой и с умиротворением садиста, наблюдаю за всем этим представлением...
сегодня сидале прижавшись кончиком носа к холодному окну в школе....онемел....больно...сижу...наслаждаюсь...чувствую себя одной....вокруг все и никого....
а скоро день святого валентина....смысл этого праздника?..в чем?...

что за бредни я несу...

хочется платье...с корсетом, черной юбкой...длиинной..из шелка...или атласа...чтобы холодило кожу...рванный низ....торчит белое кружево...и перчатки...
[313x450]

Когда заходит солнце, все хорошее в твоей жизни исчезает. растворяется как золотистый волшебный свет. остается лишь тьма. каждый новый день - новая жизнь. как смириться с этим?
когда первые лучи целуют поникшую землю, нежно гладят твои застывшие ресницы, ты рождашешься заново. опять все сначала. сновы пытаешься строить свою жизнь, снова собираешь себя из осколков, остатков, раскиданных около кровати, снова целуешь холодные стекла и думаешь, думаешь, думаешь. хочешь сойти с ума. увлекаешься тяжелыми фильмами и книгами.
тьма живет в сердце каждого. уходит солнце - здравствуй, тьма. а что если солнца внутри нет? или оно слишком надолго зашло за облако? или его утопили в луже? или оно погасло от уныния и тоски? что если так?..
ночь самое страшное время суток. ночью совершаются грехи.разбиваются судьбы. теряется бдительность. уходит рассудок.сжигается спокойствие. ночью сердце бьется быстро, так бысьтро, что чувствуешь сначала легкие покалывания, незамечаю того, что что сидишшь уже на полу обняв себя, сжавшись в одну точку от разъедающей боли. точно так же происходит при первом поцелуе. только наоборот. ты ощущаешь ту же боль, но она доставляет тебе удовольствие. ты мазохист. больсопроваждает тебя всегда, ведя за ручку по жизни. и ты уже не замечаешь ее, но стоит только присмотреться..вот она. тут как тут. щурит на тебя приветливые глазки, целует в макушку.
когда писатель увлечен работой, он не отрывается от ручки и бумаги. его рука немеет и не двигается, но нельзя чтобы она перестала. от этого получаешь своего рода удовольствие.
когда любовники в порыве страсти сжимают руки и кусают за плечо или шею. больно. но от места состредоточнения боли идет тепло. оно распространяется по всему телу и уничтожает рецепторы, как саранча поля. приятно.
любовь..зачем? зачем она? вывести из организма лишнюю жидкость посредством рыдания по ночам в подушку? заниманием рук, посредствам рисунков, писанины? поцелуи, сжигающие разум? прикосновения, оставляющие след в сердце? нет. она выше. она намного жестче, чем ненависть. глупее Глупости. безумнее Сумасшествия. Взрывоопаснее атомной бомбы и разрушительней ее же. она сильнее ненависти. она убивает быстрее чем ненависть. это наркотик. да! она вводится в твое нутро малыми дозами, уничтожая. яд. отрава. медленно уничтожает. но почему она так всем нужна? зачем страдать? в жизни и так много, слишком много мучений. непонимание взрослых, несправедливость родителей, неудачи в школе, ссоры с друзьями. зачем люди мечутся в своих маленьких клетках? зачем протягивают дру другу ладошки? зачем придают столько внимания соприкосновению кончиков пальцев? одинокие, маленькие, бедненькие люди. что стоит ВЫПУСТИТЬ себя? ключ в руках! ааа...он слишком мал...он слишком тяжел..он наверно потерялся...вдруг он не подойдет....кого ты обманываешь?
мы все на дне. на самом дне. песочных часов. нас засыпит. песок будет забиваться в горло, уши, глаза. боль.
водных часов. вода заполнит все вокруг. желудок, легкие. боль.
солнечных часов. солнце испепелит. боль. любовь. оно любит нас. просто перестаралось. ошиблось, отмеряя дозу боли и любви. чуть-чуть.
нелогичные люди. а что остается еще??когда ты находишься на самом дне, маленький, забитый и одинокий. паника. ужас. ты разбрасываешь свою энергию на право и на лево, стремишься приютить такого же маленького и забитого человечка. по-настоящему коснуться его. ты знаешь, чтобы познать истину, надо побывать на самом дне. чтобы найти приют, надо приютить. все приводит к любви. все приводит к боли.
ты обретаешь приют, ты рушишь его. а что еще? ты же в панике... ты жалишь по-больнее. все потому что хочешь услышать-узнать-понять-осознать что нужен. что любим. что за ваш приют готовы бороться. а нечего плакать. ааа... ну да...тебе можно. ты в панике. серпантин. из событий, лиц, происшествий. кончается все пропастью. болью. любовью.
что? зачем это все нужно? ты же мазохист. это твой наркотик. без этого не живут. умирают с шепотом на губах. имя человека, точнее существа, которое поделилось с тобой убежищем самым первым. и пока вы задыхаетесь в слезах, сжимая дру друга в объятьях, улыбаясь, песок сыпится. вода течет. солнце светит. и заходит. и всходит.
моя боль. моя любовь. мой песок. моя вода. мое солнце. мой наркотик. мое лекарство. я люблю тебя. я сецчас рядом стою. в ногах. смотрю.думаю. ты будешь счастлив. ценой моей жизни. песок-то сыпится. и пусть я задохнусь одна. не за чем делить боль. тебе не должно быть больно. лучше мне. давай сюда свою дозу. не бойся. мне не будет больно. я привыкну. для тебя. но..любовь..она ведь тоже останется только у меня..пусть будет так - мне всею боль, тебе всю любовь. вот и все. на том и порешили.
цена - жизнь. о, как пафосно. но именно так. мы же истерики, забившиеся в клетке. на самом дне. как больно ты колишь меня изо дня в день. но я же сама так решила. и пока хоть капля жизни останется во мне - коли. мне боль, тебе любовь.
я люблю тебя. что там катится по щеке? вода? давай ее сюда. нет? симптом любви? ....

Скорее всего вы... №5

[показать]

Пройти тест

Жиголо-метр. Сколько вы стоите в постели? (Триникси)







так что я шикарнааа дама то XDDD
можно и не работать XDDD

558

ВЫВОДЫ:
1) Час в постели со мной обойдется на 272% дороже среднего показателя по рынку.
2) Если бы у меня была такая зарплата на работе, то проработав всего 5.38 часов, я бы могла целый месяц отдыхать.

Пройти тест!