Настроение сейчас - лунное



Мы летаем, мы летим
С обожжёнными руками.
Растянув над облаками
Фиолетовый фатин.

Не касаясь облаков,
Легче света, легче вдоха.
Сила Бога, Сердце Бога -
Наш серебряный альков.

Ночь становится темней
В лунном песенном вигваме.
Ночь плывёт над головами
Очертаний и теней.

Холод тысячи вершин -
Наша песня, наше слово,
Лунный свет со дна морского
В отпевании машин.

Дальше огненных столбов,
Выше огненного света -
Берег Солнца, Берег Лета -
Наш серебряный альков.


Valkoinen, 3.08.20

Я так люблю вас что...
Хотя, начнем с начала.
Бегущая за поездом собака
Вас любит.
Камни на ваших запястьях
Вас любят.
Солнце вас любит, о, sol invictus!
И за любовь свою несут дары, не так ли?
Солнце ласкает,
Окрашивает вас бронзой.
Камни на ваших руках покоятся
Сытые вами, помнящие все песни.
Собака, та по дороге за поездом сточит лапы
Заплатит кровью и жизнью.
А я люблю вас так страшно,
И нечего вам предложить.
Разве что, поделиться ужасом.
О попробуйте, но аккуратно.
Он горек. Я горек. Он горек.
Сладки мои речи, и может ли быть иначе?
Голос из бочки наполненной медом, может ли вас обидеть?
Но когда я смотрю как вы идете,
Что от меня остается?
Как удержаться и не сказать вам, как вы красивы?
Хотел бы стать солнцем, но солнца не терпят пятен.
Хотел бы стать камнем, но едва ли мне хватит воли.
Собакою - можно, но ведь и собаки смертны.
Пробуйте. Горько. Не больно, не страшно.
Лишь горечью мясо предателей
Отлично от человечины.

Настроение сейчас - благословляю То, что больше всего на свете люблю




Начиная с сегодняшнего дня наступает (подступает, приближается) Золотой Век России, и я буду не я, если хоть на толику ошибусь в этом. Россия расправляет свои крылья и сбрасывает в пропасть времён оккупационную американоцентричную Конституцию.

Давайте поддержим её в этом, ибо Россия - наш общий дом родной, в котором после нас останутся жить наши общие русские дети. Россия - метафизический ковчег, в котором спасутся города, страны и целые народы, чтобы дальше жить и быть на этой Земле.


Вношу свой посильный вклад в наше общее светлое будущее.

Опять невозможность заплакать, молчание, молчание, молчание.
20 минут до того как инъекция начинает действовать, и я стану еще тупее и неповоротливее.
Зато не пачкаю стены и матрас кровью.
Да.

Настроение сейчас - благословляю То, что больше всего на свете люблю


В продолжение данной темы: https://www.liveinternet.ru/users/valkoinen/post468518946/




Наблюдаю в своём тихом уголке за медийной истерией, организованной так называемым «коронавирусом», и уже сейчас могу сказать следующее.

Его легко прочесть, если включить логику и глубже копнуть самую суть.
«Коронавирус» выполняет сразу несколько функций:


1. Спланированный удар по теневой экономике
2. Отработка информационных технологий
3. Отвлечение на негодную цель
4. Заслон на пути майданных технологий, привычно реализуемых с подачи Сороса и его кровавой банды. Военная техника на улицах разных стран – это вам не хухры-мухры. Больше никому не позволят безнаказанно скакать, требовать кружевных трусов и демократии, в нарождающемся Новом Мире вся эта опасная пропагандистская дрянь – есть жесткие, неукоснительные табу.
5. Подытоживающая функция - слом либерального миропорядка.
6. И метафизическая, тонкая, концептуальная функция – переформатирование и передел мира Без Войны.

Так что не слушайте пессимистов, «коронавирус» в данном случае не является предвестником Апокалипсиса, виртуальный «коронавирус» - это предвестник Нового Мира; многополярного, многоукладного, опирающегося на большое количество полюсов силы.

Вирус здесь многоуровневая метафора, и не более того.
Единственное, что ему предстоит убить – это организм дряхлеющего американоцентричного однополярного мира. И он обязательно сделает это.

Мы живём в эпоху великих перемен.

Настроение сейчас - благословляю То, что больше всего на свете люблю





Под отвлекающие мантры о коронавирусе рушится либеральный миропорядок.
И абсолютно однозначно высказались некоторые эксперты: если бы коронавируса не было – его точно стоило бы придумать. В меняющихся мировых реалиях он приходится как нельзя кстати. И если копать слишком уж глубоко, по сути, он служит многим благим целям. Он даёт человечеству право и возможность мягко, без потрясений перейти в Новый Мир.

Ликвидация глобальной долларовой пирамиды и утилизация былого пиндосячьего могущества входит в завершающую стадию, отсюда нагнетание истерии по коронавирусу. Чтобы не было коврижек Сороса, цветных революций, «борьбы за демократию» и безобразных поскакушек по площадям были предприняты такие заковыристые меры: закрытость границ и введение осадного, почти военного положения в каждой стране.

В условиях «бущующего коронавируса»:
1. люди сами будут бояться в больших количествах собираться по площадям и о чём-то голосить – ибо в условиях «эпидемии» у каждого здравомыслящего существа срабатываает естественный механизм самозащиты.
2. В условиях «бушующего коронавируса» спецслужбы охотнее и наиболее остервенело будут паковать всевозможных майдаунов, и коронавирус для этого наиболее удачный предлог. Следом будет отправка особо буйных «на карантин», возможно, в один конец.

В общем, идёт активная, завершающая фаза утилизации либерального миропорядка, и чтобы ничто не смогло этому помешать, никакие майданные поскакушки и тектонические сдвиги, был придуман и внедрён миф о бущующем коронавирусе.

Я не могу пока чётко разложить на пальцах взаимосвязь между коронавирусом и финальным уфигачиванием либерального мирового порядка, но интуитивно ощущаю её каждым своим фибром. Все подготовительные меры уже предприняты, и близится момент, когда закулисные крупные игроки согласованно будут валить «летателей на Луну» и их облезлый доллар всем миром. Задвигать государственное образование под названием США в статус региональной державы.

Образ Америки как град на холме давно себя исчерпал. Никакой солидности и даже подобия сибаритского ореола, только разброд и шатание, внутренняя межвидовая борьба за остатки тающего американского пирога и нерешительные, инерционные визги про «демократию». Финансовую долларовую пирамиду (даже через террористические прокси-войны и прикарманивание ресурсов Ближнего Востока) перезагрузить не удалось, да и помышляли об этом не многочисленные крупные игроки, а одиозные маргиналы и их свита: человеконенавистники и выродки по типу Сороса.

Крупный бизнес давным-давно масштабно перестал доверять экономике США и перекочевал в Китай, в качестве показателя и веского аргумента: в Китай слишком много вкладывались – и в результате именно Китай стал первой, ведущей экономикой мира.

Американский образ жизни как некий идеальный образец также себя изжил, набил оскомину, и вызывает либо скуку, либо отвращение.

Либеральный мировой порядок растерял свою идеологическую, военную и экономическую мощь, бьётся в последней агонии, и человечество, похоже, уже подыскало ему замену: это будет многополярный мир с множеством валютных зон.

Чтобы не разливаться мыслию по древу резюмирую вышесказанное одной короткой фразой: идёт переформатирование мира, слом либерального миропорядка и сопутствующей ему глобальной долларовой системы, и именно сейчас закулисным игрокам пришлась кстати эта истерия по коронавирусу. Мир меняется, долларовую пирамиду наконец-то спускают в унитаз, так что пристегните ремни.

Для чего я это пишу? Дабы зафиксировать в своей виртуальной летописи этот важный для всего человечества момент. А насколько окажусь права – покажет время, осталось ждать совсем немного.

Прежний мир отмирает и уходит в небытиё, мы с вами присутствуем на похоронах американоцентричного однополярного мира. «Эпидемия коронавируса» - это информационная завеса. Это Ложь во Благо :-) Это отвлечение на негодную цель. Это похоронный марш, сопровождающий в последний путь паразитарную долларовую систему. Отстаньте от этого коронавируса, не привязывайте к нему своё сознание: он лишь информационная завеса глобальных преобразований, и не более.

Настроение сейчас - Арлекин в тысяче обличий



Среди тысяч имён
У забытого чёрного входа
Ты скитаньем рождён,
Высотой, что вдыхает Природа

В золотые ростки
Многозначных, звенящих апрелей.
Так тонки и легки
По весне выдаются капели.

Чары лунного сна
Ты плетёшь в антрацитные косы.
Твоя чара верна
Ста ветрам, что штурмуют утёсы.

Между чарой и сном,
Между солнцем и выжженным адом
Ты прозрачным крылом
Нарушаешь гармонию стада.

Ты смущаешь его,
Хохоча в бестолковые спины.
Ты превыше всего,
Ты умел оживлять и руины.


Valkoinen, пару дней назад

© copyright Valkoinen

Я понял, наконец, что так ворочалось во мне, когда я слышал про закрытые чи не закрытые гештальты. Версия, но причина может крыться в моем отрицании главенствования личности над, собственно, витальной личностью. То есть над рылом, которым мы, если угодно, лезем в калашный ряд и кладем копыта на стол.
Конечно, отчасти, это характерно эскапистская позиция. Однако признать что все ужасы равно как и успехи творю над собою я сам кажется слишком опрометчивым, даже для осознающего свой невроз.
Сродни суеверию, но не в нем ли находим мы мельчайшие утехи дня. Родственный курению, обжорству, алкоголизму, матершине и резонерству, не украсит ли этот скромный порок сознания нас еще пуще?
А гештальтик-то не закрыт, ну чего вы так бледнеете, док?

Есть еще немножечко сердца

Чем гнуснее, тем интереснее,друг.

Некоторые праздники
Имеют обыкновение
Не удаваться.
Некоторые демоны
Любят тебя
Больше, чем можно представить.
Некоторые комнаты,
Сдабщиеся по часам,
Уютнее дома.
Но смерть никогда не станет
Роднее жизни.

Какая красивая песня! -
Ребенок сжимает меня в объятьях.
Скинь мне ее, скинь ее,
Я буду гулять с собакой,
Вспоминать о тебе, звать собаку по имени,
Слушать песню.

Как отказать тебе, дитя,
Целованные руки,
Настолько взрослая, что даешь имена собакам.
Вот твоя музыка.

Собака убивает утят и зайцев,
Есть же возможность, живете вы с ней возле леса.
Охотничий пес поневоле любит охоту.

Прощай, безумная девочка, и ее соба.
Я не то чтоб ушел далеко, но вы уже где-то в тумане
Времени, лет, снов, первобытного леса памяти.
Вы - чужие, а я пойду дальше.

На вас смотреть мне не стыдно.

Они приходят ночью, и руки их влажны.
От крови, воды ли - не имеет значенья.
Скачут по крыше, молча заходят в двери,
Требуют сесть потрапезничать с ними.

Жутки на вид, однако, миролюбивы.
Им не по вкусу свежее человечье мясо.
Драугры любят более тонкие вкусы.
Однако, пока что, не говорят, какие.

Страшно сказать, к драуграм можно привыкнуть.
Ну наследят, так ведь на это есть швабра.
Стоят до утра, глядят человеческими глазами -
Скушная, должен сказать, работенка.
Не хотел бы я стать драугром.

Сжимай связку ключей с брелоком-сердечком.
Блестки падают вверх в глицерине.
Стой, не опускай головы у большой воды,
Что вьется перед тобой, круша льдины,
Словно кошачья спинка Голодной.
Не жалей снегов, поглоченных морем,
Не жалей и камня, который хлестают волны.
Не говори с ветрами, они в союзе с хищною птицей,
Что ждет тебя, и нашептывает им славословья.
Стой и смотри, не опуская взгляда, как небо твое превращается в яму,
Как мокрый снег вращается в воздухе, пахнет ворванью, гарью, сладостью.
И киты и рыбы пытаются выброситься на берег,
Да, бедолаги, не могут.
И бездна крутится, кружится, хороводом,
Высвобождая то клешни, то хвост, то осколки голубоватых ледышек.
И воет, но вой этот, слава богу,
Более-менее, но привычен.
Это вой крови, вой моря, вой страха, голос,
Который ты слышишь, когда ты читаешь это,
Шум в ушах, звон молоточка
О стремечко.
Ты слышишь его, разрезая трахею покойника,
Приложа ухо к застывшему на зиму дереву,
Стуча рябиновым посохом оземь на перекрестке.
Ты кличешь, не словом, но делом - и тьма отзывается.
Тьма отзывается.
Не имея ни места, ни языка, ни времени, ни морали,
Тьма все же имеет голос.
Не отворачивайся, как бы мокрые иглы тебе не кусали лица.
Не закрывай глаза, как бы не стало страшно.
Не закрывай ушей, дослушай песнь до конца.
И в воды сойди наконец, пора и тебе стать нашим.
Что увидишь ты там, позади себя?
Шевеленье волос на затылке, огни, заборы, причалы?
Не смотри, ты же знаешь как режет глаза твои свет,
Как больно ходить по этим камням,
Как страшно глядеть на людей,
И видеть их мир.
Не слушай его, что он тебе предложит вместо нашего пенья?
Вспышки, судорогу погремушки, дыханье пустыни?
Скорее ночные крики, вопли животных, гул механизмов.
Чем это лучше? Приди же.

И перламутрово-жемчужный ком воды,
То в эллипс превращаясь, то в окружность,
Крутясь то по, то против часовой,
Приблизился и проскрипел мне:
Каравай...
А далее-тех слов не разобрать мне.

Ничего страшного.
Собачьи и человечьи пальцы
Отпечатались на снегу.

Настроение сейчас - вдохновение




несколько дней назад
_____________________________________________

Поздненоябрьский Ростов красив некоей смиренной купеческой красотой. Особую атмосферу в нём создают реликты невысоких, но основательных исторических зданий этажа в два-три, это мои любимые отголоски прошлых эпох. Дивные нездешние цветы, которые содрогнула, но не смогла разрушить революция… Нередко помпезные, вычурные и пышные, как подобает архитектуре барокко.

Послереволюционные здания тоже люблю – но только за их исторический облик.

На Большой Садовой добавились небольшие бронзовые фигурки людей и зверей, стоящие прямо на плитке у продрогших зданий. Они глубоко ретроспективны по своему образу; они староукладны. Они возвращают мои мысли, моё нутро во времена обозов, лошадиных телег и мостовых – во времена, когда меня будто бы и не было…

Тогда почему такие живые, осязаемые картины проплывают перед глазами?.. Это время отдалённо кажется мне знакомым. И оно знакомо мне не только из книг.

Моя любимая визуализация картин из прошлого – фигурка толстого купца-коробейника с котом, хотя он стоит на Большой Садовой уже давно, лет двадцать.

На соседних улицах мокро и пустынно, гражданское население прячется в тёплых квартирах, не смотря на дни «чёрных пятниц» - больших предпраздничных распродаж в массмаркетах. Изредка вдоль и поперёк, налево и направо, вперёд и назад пробегают хипстеры – и трясут мокрой, почти купеческой бородой. На Большой Садовой ощутимее всего осязаешь связь времён…

Сегодня мой субботний выходной, а мои выходные так редко перепадают на субботу и воскресенье, оттого и особо ценны. Оставила машину у подъезда, прихватила зонт, уехала в центр на общественном Читать далее...

Усмешка навстречу радуге
От слепого
Оскорбления от немого
Удары безрукого
Имеют большее право осуществляться.
Овеществляться.
Что я? Слова, таящие не то чтобы ухмылку,
Скорей оскал бессильной злобы на весь свет и на себя.
Анестезия в маске чувственности
Покойники на белых простынях.
Ничтожество, как и любой сорняк,
Растет быстрее прочих трав и душит их лозою
Бессмысленно зеленого вьюна.
Ворота, солнце, небеса, созвездья.
Быки,свиные головы,динарии и драхмы.
Слова кружат, ласкают и щекочу, что за ними?
Что или кто стоит за слов букетом,
Когда опричь бутонов ничего не видно?
И в розовом кусту должна нора быть зверя,
Но там лишь розы, да и те подвяли.

В подвявшем мире и подвявшем городе
В подвявшем доме жил подвявший человек
И небыло в нем ничего, помимо полусвета
И полуцвета, полузапашка.
Пованивал он в общем, но не сильно.
Но все же неприятный был товарищ.

Ни дня, ни минуты, ни часа;
Ни записи в дневнике, ни открытки,
Не смей посвящать тому,
Как ты себя жалеешь,
Как себя любишь.
Это слишком пряное кушанье для непьющих,
Слишком пресное для пришедших
К стопам твоим, не говори ни с кем
Кроме меня, не говори, не предавай нас, слышишь?

Время пройдет осокою между губ,
Последним ударом ремня, плети, отцовской руки по лицу,
Последней выспышкой мигалки, криком животного, выдохом в наволочку.
И все что останется у меня - это ты, а я у тебя не останусь.
Как ты никогда
Ни у кого
Не остаешься.

Любое мое признание-
Не удивляет.
Чудовища рыщут во тьме, не испытывая сожаления
Или раскаяния,
Чувствуют только голод.
Но у чудовищ никак не хватает разума
Принять это. Только кровь, только буйство эритроцитов,
Адреналина краденного, выпитого через раны.
Но я понимаю, и потому болтаюсь меж них бесполезной тушей.

Осока в зубах, выстрел лягушке в голову,
Города, перекрестки, слепые проспекты, говорящие головы.
Кошмары перестают сниться, когда перестаешь надеяться.
Но мне еще снятся, снятся!
Невский проспект, китайцы, нихао,
Девяткино, станции и поезда забивают легкие как пылинки, песчинки, попадающие в смолу силикоза рабочего.

И снова утро серой епитрахилью
Завешивает помаргивающий неон.
В позе привязанного к столбу
Я стою и смотрю как в зубцах замка
Фермерской ярмарки встает солнце.

И он повторяет "я тебя не люблю",
Как будто бы это важно.
Но солнце за века конечно научилось
Самостоятельно справляться со своим отсутствием,
Как и чудовища.

И значит - жить.

Но вот беда, жизнь и бесчувствие
Едва ли совместимы.
Что может солнце, лицет йови,
Нон лицет бови, братец.
Завяжите глаза пожалуйста,
Мне слишком страшно.

Жизнь как детская песенка:
Катится, катится...
От куплета к куплету разнятся герои:
Стрекоза, муравей, пионер, падчерица!
Учитель музыки предпочитает не заморачиваться,
Контрактурою Дюпюитрена ухватывая аккорды.

О созвучия, таинственные душители!
Где живете вы, где существуете?
Опыт города демонстрирует, что водители
Маршрутных такси наиболее восприимчивы к вашей музыке.

А слова уйдут и слова пройдут
Через сито с песком времени, лет, часов.
И потом, когда-нибудь, в котловане с восторгом найдут
Дырявый горшок или кирпичик с надписью
"Борька-лох"

Нет ничего позорного в том чтоб
От каждого, назвавшимся евреем, просить каддиш.
И если человек не понимает о чем речь,
Смущенно утвердить, что вот и я не знаю.
Хотя, казалось бы, и не еврей совсем.