В тот промозглый ноябрьский день Алексей стоял у приюта и не мог решиться: листочек с адресом уже промок от дождя, а вывеска «Хвостатый друг» казалась такой же усталой, как и он сам.
Дверь приюта скрипнула, и внутри пахло хлоркой и собачьими шерстями — запахи, в которых было одновременно тепло и какая‑то тяжесть. Волонтёрка, представившаяся Мариной, приветливо протянула бумагу и рассказала, что есть и щенки, и более взрослые собаки. Алексей изначально собирался взять крошку, но дальше коридора, за решёткой в тени, он увидел другое существо: старую собаку с поседевшей мордой и согнутой спиной.
Читать далее...

Человек любит свою мать, почти не сознавая, не чувствуя, потому что это так же естественно, как сама жизнь, и лишь в момент последнего расставания замечает он, как глубоки корни этой любви. Никакая другая привязанность не сравнима с этой, потому что все другие — случайны, а эта врожденная, все другие навязаны нам позднее разными житейскими обстоятельствами, а эта живет с первого нашего дня в самой нашей крови. И потом, потом теряешь ведь не только мать, а вместе с нею наполовину уходят само наше детство, ведь наша жизнь, маленькая детская жизнь, принадлежит ей столько же, сколько нам самим. Она одна знала ее так, как мы сами.
Ги де Мопассан