Бархатно-острые твои касания,
Взгляды как будто изнутри. Клёш.
Да, ты смеёшься на солнцестояние,
Кончиками мне по губам - а не врёшь?
Лето запястий твоих было запахом,
Веришь ли - сердца впервые вдох.
Больно лишь только от ожидания.
Сладкая - по позвоночнику дрожь.
Мало - и ищем секреты друг друга,
Мало мне - ночью алкаю тебя.
В руки гитара лежит перебором,
В венах пульсирует каждое "да".
Хочется целый букет одуванчиков,
Хочется в лёгких тебя задержать...
Там есть Вселенная, меж твоих пальчиков.
Мне лишь завидовать тем, кому знать.

- Надо, чтобы мы оба лизали конфету и иногда случайно целовались. - указательно грозила мне леденцом Хэл.
- Ты же понимаешь, что это ненадолго? - отвечаю. Хэл закатывает глаза и снова смотрит в упор, чуть мотнув головой. Я понимаю, что задаю слишком много вопросов, поэтому:
- Много говорю?
- Да. 
Перевожу взгляд на гольфы. Очень сексуальная штука, оказывается. Она видит это и начинает вылизывать разноцветный круг, немного двинув ногой.
- Ммм, такой вкус непонятный и странный...
Её стрелки на глазах видно даже в полутьме. Беру её ноги в руки и начинаю тянуть к себе, пальцами проскальзывая под гольфы.
- Наверное, очень вкусно.
- Кажется, чего-то не хватает...
- Очень интересно, надо попробовать, - наклоняюсь к леденцу. Мы одновременно начинаем снизу вверх, прижимая языками друг к другу конфету, пока не встречаемся вверху на полсекунды.
- Оу!..
- Ой, я случайно.
- Больше так не делай, - широко лизнула всю свою сторону.
- Больше так не буду, - говорю я, подумав "случайно, конечно, нет" - ну, как она и хотела.
Длинный носок собрался на щиколотке в моей ладони. Я старался лизнуть так, чтобы как бы не попадаться, поэтому был чуть ниже и задевал её пальцы, держащие палочку. Она иногда перебирала ими, с удовольствием выдыхая.
- Чё за рыжая баба? - кивает на телефон.
- Твоя мамка в лучшие годы.
- Засранец, надо меня сфоткать!
- Ой, блять, ну да, мы виделись всего пару раз, и тут любовь на века!
Останавливается на полулизе, медленно убирая язык, но не сводя глаз.
- А ты думаешь, как она начинается? Когда?
"С винишка" - подумал я, охуевая от таких вопросов. На раздумье чуть больше секунды.
- С диалога.
- Оо, бля! - начинает говорить в леденец, как в микрофон, прижимая пятку мне между ног. - Телекомпания "Зануда ТВ", скажите, давно ли у вас рыжая баба на заставке телефона? То есть, я хотела спросить - душевная анорексия?
И засовывает его мне прямо в рот.
- Аммррчмымн... пьфе, ням-ням, вы знаете, выёбываться в проследнее время ста... упьыяпьвыааамьтпмммм.... - она улыбается, приоткрыв рот, добивая меня разноцветной поебенью на палочке.
- Тогда не выёбывайся, - наклоняется к конфете у моего рта. - И у меня ещё ооочень много вопросов...

Через час мы выходим из дома, потому что "так, я сегодня механик и мне нужна отвёртка", и чешем до ближайшего места, где наливают водку с соком.
- Вик.
- А.
- Я нормально выгляжу?
- Я бы дал интервью ещё раз, - улыбаюсь ей.
- Хыыы, - радостно скалится, - сегодня вряд ли уже, но вопросы остались.
- Валяй.
- Тебе ютуб рекомендует игры, теорию квантовых полей, кулинарию, программирование и выживание в лесу без трусов со спичкой в жопе. Это как? Ты просто смотришь всё подряд?
- Нет, мне всё это нравится.
- Ну-ка, расскажи про квантовые поля.
- Блять, прям сейчас? Серьёзно? Проверить меня хочешь?
- Сука, ну тебе же интересно почему-то!
- Блять, хорошо. Я вкратце и попонятней тогда.

Через час она наклоняется ко мне за стойкой и говорит в полголоса:
- Этот чел тааак на меня пялится, - и тут же улыбается ему. Я поворачиваю голову прямо и скашиваю глаза в его сторону настолько, что Хэл схватила за коленку.
- Хшшш, ну не так же!...
- Ты просто красивая.
- Но я с мужчиной!
- Но смотреть-то можно.
- Ах вот как? Можно смотреть?
Я немного опешил.
- Ну, а ч...
<целует при всех, проливая мне специально из хайбола на штаны>
- Ой, я такая растяпа! - Блять, думаю, я "растяпа", откуда в ней эти слова? - А хочешь, я всё-всё высосу? - гладит меня там и смотрит как кот из Шрека, который трахнул Хатико. Чуть прищуриваюсь:
- Но ты же испачкаешься.
Хэл копирует меня, одновременно изображая страсть:
- Пусть лучше я буду мокрая, чем ты, - и сжимает мою ладонь, нажатием пальца давая понять, что нам пора.
Сгребаю её с высокого стула, она шёпотом взвизгивает, цепляя сумку со спинки, и мы выходим.

Курим за углом дома.
- А ты всегда такая?
- Какая?
- Ну, будто я, только в другом человеке.
- ...Это квантовая запутанность, - улыбается в сторону, стряхивая пепел. Я умираю от счастья. Она кажется выше в своих сапогах на платформах. Вдыхаю:
- Так как же начинается любовь?
Пауза.
- Как начало оргазма.
Вскидываю бровь. Молчит. И честно в глаза, мерцая взглядом:
- Неотвратимо.

любить нельзя ёбнуться

Гнилая кровь, нет тебе ни сна, ни покоя.
Греешь в подъездах пальцы, дешёвая зажигалка.
Образы безобразны, не хватит алкоголя,
И онлайн стал кругом ещё большего ада.
Утром нет ни лица рядом милого, ни записки:
"Захотела йогурта с вишней, разбужу поцелуем."
Через горло внутренности, как желейные мишки,
И день новый, яркий. ...Каким-то хуем.
После всех кругов бесконечной боли -
Почему-то нежность, срывая дочиста кожу.
"Я - твоё, насовсем, прям до одури!"..
..."На тебя это, Вик, так непохоже."
Мне не страшно, я знаю чуть больше,
Не прошу ничего, только взгляда,
И молчу, чтоб не выдумать горше,
Чем слова твои "больше не надо".

В полтора помнишь себя, туман с лодкой,
В три ты впервые украл сокровище,
В пять у луны своим детским голосом
Спрашивал, слышит ли - тихая, круглая.
В девять искал себе книги про остров,
Мечту написал себе где-то к двенадцати.
Через три года разбитой гитарой
Пальцы свои обучаешь гимнастике.
Ещё через год ждёшь её на морозе,
С мягкой игрушкой и горькими чувствами.
Куришь в закаты вблизи девятнадцати,
Навсегда в памяти выжжены образы.
Здесь - двадцать два, и ты любишь впервые,
В двадцать пять тушишь окурки об руку,
В тридцать целуешь подругу и кивер,
В тридцать пять  - крыша, снег, виски и скука.

Я отмотаю назад киноплёнку

Когда-то прожитых лет.

Не на годы, когда был ребёнком

И мечтал быть силён как атлет.

Не на месяцы, когда щурились

От света глаза зимнем вечером.

Час туда, час обратно - почудилось,

Рассыпаясь сломанным веером.

Не на недели в пустой мёртвой комнате,

Научившей быть одному.

Не нужен одной я, и - пóлноте;

А казалось, что никому.

Не на дни в больничных палатах:

Уколы, обходы, таблетки;

Когда осознал гнилой запах

Белозубых улыбок приятелей едкий.

Не на часы́ мутной фальши,

Сочившейся из

А тебе говорили, что любят? Прямо тебе, в ухо, чтобы никому.? Так же будет ещё? Чтобы я да. Пожалуйста...  Я вас всех люблю. Честно. Забирайте меня по частям или целиком, я на всё согласен, лишь бы .... да что со мной не так...

                Кто из нас в детстве, кому доводилось бывать в деревне, прогуливаясь между старыми ветхими домами, или, блуждая по, поросшими кустарниками и лопухами, тропам, не натыкался на столь древний, как и сам населенный пункт, затерянный в глуши, - тем и более привлекательный, самобытный мир, - колодец? Всем нам знакомо то первое чувство неописуемого восторга, завораживающего трепета пред неизвестностью, когда сама собой в голове поселяется мысль исследователя, так свойственная неокрепшему уму: что же там за этими полусгнившими досками поросшего мхом люка? Любопытство берёт верх над страхами и предосторожностями, и рука сама тянется приоткрыть завесу таинственного портала. Но открыть его — мало. Очень быстро приходит осознание, что главное — не перед тобой, а внизу, внутри. Роста не хватает, и ты потягиваешься на руках, чтобы хоть краем глаза заглянуть — что же там? Ещё мгновение, и твоя голова уже на уровне отверстия: остается лишь опустить взор. Слишком много уже сделано, чтобы отступать, и ты, не задумываясь ни о чем, движимый порывом открытия, смотришь вниз.

                Глубина…

                Тёмная вода с небольшим светлым квадратом на дне, в котором отражается небо. Это пленительно завораживает, но, в то же время, ужасает мысль, первая пришедшая в голову: Что если — камнем в низ? Это заставляет одуматься, да и силы в детских ручках уже на исходе. Они выпрямляются, ослабевая хватку, и вот, перед тобой привычная картина мира: жаркое солнечное лето, сменившее недавний холод, распространяющийся от студёной воды. Впечатление на всю жизнь, и каждый раз, снова и снова, к нему хочется возвращаться, заглянуть в одинокую бездну, когда внутренний голос твердит: «Не смотри вниз...».

                Но разве это лишь глубина колодца так пленит и манит, ужасает и пугает? Кто-то вспомнит о крутых ущельях меж ледяных шапок гор или о бездонном небе, особенно августовской ночью, с мириадами светил, многие из которых, не удержавшись и устремились обратно к нам. Со временем начинаешь понимать, что истинная глубина, крайне редко не имеющая дна, - глубина внутри нас. Кто-то — ручей: перепрыгнешь даже не промочив ног. Кто — бурный поток, который захватывает тебя своим неутомимым движением жизни, а на поверку оказывается достаточно мелок, что легко перейдешь вброд, и вся его стремительная привлекательность лишь от перепада высот. Есть Марианские впадины, погрузившись в которые легко погибнуть от избыточного давления. Кто-то — запруда, бывшая речка, перекрытая плотиной конформизма; некогда чистая и живая, но вместо дна теперь метровые слои ила. Но по мне — полноводное раздолье: легко не переплыть, если не знать как; множество стариц, отсекающих места живого течения и не допускающих в нём застоя; бесконечные притоки, создающие омуты и водовороты, раскрывающие характер, но умело приносящие свежие струи новых течений. В такой реке каждый изгиб своей глубины, и не перестаешь открывать себе эти глубины снова и снова. Она не впадает в другую реку или озеро, а приведет прямиком к морю. Но эта тема для другой истории.

                Найди себя, свою глубину, которая сделает твою жизнь наполненной уникаль-ным неповторимым смыслом и гранями от самого дна до краёв. Усердный исследователь непременно найдёт наполненность, уникальную для себя, и, отыскав, не станет тратить время на прочее, так как нашел