Так хочется тюльпанов в декабре!
Каких-нибудь особенно красивых,
Как облако на утренней заре –
Не гордых роз, не хризантем спесивых,
Не ландышей, не крокусов цветных,
А именно тюльпанов: лёгких, хрупких,
Хранящих нежность тёплых рук твоих;
Воздушных, как девчонки в летних юбках…
Так хочется домой их принести,
Поставить в вазу, сесть и любоваться,
И вспоминать твой шёпот: «Не грусти…»,
И молча своим мыслям улыбаться…
(интернет)
[207x300]
Есть одна любовь - та, что здесь и сейчас,
Есть дpугая, та, что всегда
Есть вода, котоpую пьют, чтобы жить,
Есть живая вода
(В. Бутусов - И.Кормильцев)
Рената Литвинова
ОФЕЛИЯ, БЕЗВИННО УТОНУВШАЯ
НОВЕЛЛА
(«Три истории»)
Регистратура в больнице родильного отделения. За стеклом, за столом сидит девушка, главная героиня, как все ее здесь зовут – Офа, и объясняется кокетливо с очередным отцом, ожидающим новорожденного:
– Ну что ты! Нет, нет, нет, я не касаюсь детей, я даже не имею такого образования – вытаскивать их из чрева! Я касаюсь только бумаг, только бумаг! – и она улыбается мужчине. Тот проходит мимо нее в коридор, она встает и второй женщине, стоящей у стеллажей с картотекой, быстро и приветливо говорит:
– Я скоро вернусь. Я на минутку!
Поднимается наверх, надевает марлевую маску на лицо. Входит в одну из палат – там сидит девушка на кровати в расстегнутой рубашке, значит, только что кормила ребенка.
Офа: Где же твой ребеночек, Таня? Унесли? Ну, как тебе? Что ты думаешь, Таня? Что ты решила, Танечка? Не молчи, не молчи, Таня, это все обернется против тебя. Я же знаю. – Она говорит мягко и любезно, но с тайным нажимом. Таня эта не реагирует на ее слова, сидит с отрешенным лицом, ничего не отвечает… – Таня, Таня, Таня!.. – продолжает Офа, – не делай того, что я не советую тебе, я пока тебе друг, не превращай все в обратное, слушайся меня. Одну только меня! Никого не слушай, а только мой голос, Таня!.. – Она хочет взять Таню за руку, но та с ненавистью отнимает руку и отталкивает белую, чистую, красивую Офу. Лицо у Офы страдальчески морщится, она что то еще готова сказать, но в палату входит другая роженица, и Офа словно пугается и, поспешно отшатнувшись от Тани, быстро выходит из палаты, сдирает на ходу марлевую маску.
На лестнице ее догоняет парень, молодой врач. Они закуривают у окна.
– Офа, милая, красивая Офа! Как вы неожиданно мне встречаетесь, я так влюблен в вас, в ваш голос, в вашу походку, по которой вас можно определить издалека, вы всегда одна, загадочная Офа, куда вас можно пригласить? Куда вы любите ходить? Что я должен предпринять, чтобы вы не отказали мне? Говорите!
Офа засмеялась, не отвечая и затягиваясь сигаретой.
– Я должен знать, что вы любите есть, пить, какое время суток вы предпочитаете, какой сезон в природе, погоду, цвет, запах, какого персонажа и из какого произведения вы видите в своем воображении, когда вы засыпаете или вот когда вы так покуриваете, глядя непонятно?
Офа улыбаясь помолчала и тихо ответила:
– Да, ну вы же знаете, и все знают, что я люблю Офелию, безвинно утонувшую… – отметила она в конце фразы и замолчала, разглядывая доктора. – И нет прекраснее и чище ее!
Доктор засмеялся, ведь все это звучало как шутка: насмешливо, иронично.
– Поэтому вас сократили до Офы, хотя ваше имя иное?.. – сказал он.
– А я не против, а я не против, между прочим… – Она затушила сигарету, делая движение уйти. Он схватил ее за руку:
– Не уходите, вы пришли в мое отделение ведь не просто так?
Офа: Не просто так…
Он: А чтобы увидеть меня, так, Офа?
Офа (невинно): Почему?..
Он: Вы никогда не касаетесь палат, вы заведуете бумагами…
Офа (нахмурившись): Да, я пришла увидеть вас.
Он: Ну?
Офа: Я увидела. Пойду. Руку отпустите, доктор.
Доктор: Милая, любимая Офа, не играйте со мной, я же действительно без ума от вас!
Офа: Идут! Сюда идут! (Пытается вырвать руку, но он оглядывается: видит, что она его обманула, что никто не идет.) Доктор: Вы что, боитесь меня? Никто не будет любить вас так, как я.
Офа: Ах!.. Встретимся в семь после смены.
Он отпускает ее. Улыбается. Она ему тоже улыбается, быстро убегает, снизу с лестничного пролета спрашивает:
– А что мы с вами будем делать?
push
СНЕГ.
День первый .
Вышел из дома , снег .
Дошёл до стоянки , откопал машину , поехал на работу. На дорогах пробки и аварии.
На работе все говорят о погоде, звонят клиенты - говорят о погоде.
Позвонил в транспортную компанию. Поговорили о погоде.
Домой ехал три часа, откопал место на стоянке , поставил машину .
День второй.
Пришёл на стоянку . Нашёл машину . Почти откопал , понял - не моя. Поискал свою. Нашёл. Плюнул, откапывать не стал.
Пошёл к автобусной остановке. Встретил товарища. Он тоже не откопал машину . Два часа говорили о погоде. Автобусов нет.
Все двести человек на остановке говорят о погоде.
Товарищ ушёл домой пить коньяк. Я решил идти к трамваю. Человек сто ушло к товарищу домой. Остальные ушли со мной.
Дошли не все.
Добрался до работы к обеду. Вместо стоянки у офиса - сугроб. Машин нет. Дорог нет.
На работе почти никого, те кто есть - без машин .
Все говорят, что зря припёрлись. Поехал обратно домой.
День третий.
Пришёл на стоянку . Не нашёл ни одной машины .
Пришёл на остановку - не нашёл товарища. Народ на остановке говорит, что ждали только меня.
Пошли к трамваю.
Дошёл один я.
Вышёл , попытался найти офисное здание. Нашёл. Откопал . Не моё.
Плюнул, поехал домой.
День четвёртый.
Вышел из дома .
Попытался найти стоянку . Не нашёл.
Пошёл домой пить коньяк. Еле нашёл дом . Откопал . Мой!!!
День пятый.
Никуда не пошёл.
Как хорошо, что есть коньяк!
Звонил товарищ, спрашивал, не знаю ли я, откуда у него дома столько незнакомого народу? Я сказал, не знаю.
Если незнакомые - лучше выгнать.
Он сказал, выгнать не может - двери завалены снегом .
День шестой.
Страшно подумать, что будет, когда закончится коньяк...................
Это цитата сообщения Ray_Sunset Оригинальное сообщение
Свой дом под Москвой - коттеджный поселок 'Голубое'*
Недалеко от МКАДА, в пределах 27 километров, есть небольшой поселок. В этом замечательном лесном уголке есть свой пруд, своя церковь, своя инфраструктура. Здесь, в комфорте и уюте, стоят 150 домов. Этим людям повезло, они могут в полной мере прочувствовать всю прелесть природы, жизни на свежем воздухе в тишине и покое. Дома здесь выстроены по канадским чертежам, много сэндвич-панелей и высокотехнологичных материалов. Люди, живущие здесь имеют не только дома, но и прилегающие к ним участки, их размеры колеблются от 12 до 30 соток. Разумеется, в таком уютном местечке никак не обойтись без охраны. Чтобы владельцев особняков никто не беспокоил по пустякам, периметр поселка огорожен бетонным забором, и вход осуществляется через контрольно-пропускной пункт охраны.
Хозяевам не понадобиться ездить далеко за покупками или удобствами жизни, инфраструктура поселка подразумевает практически все, что может понадобиться. Для малышей и их мам здесь работает детский садик, есть магазин с продуктами и не только, для любителей провести время с комфортом вечером действует ресторан. Тут можно позаниматься активными видами спорта и просто замечательно отдохнуть от городской суеты. Коммуникации выстроены таким образом, что к каждому дому проведена линия с телефонной связью и каналом интернета. Для этого в поселке есть целый комплекс, обеспечивающий бесперебойность связи.
Это время дорогого шика, почти безвкусной глобализации моды, засилья популярных марок одежды и идеологии истеблишмента. В целом модная эстетика 80-х была яркой и вызывающей. Эпоха спортивной одежды и радужных цветов Disco Couture, Arthur Elgort, Bruce Weber, The Great Outdoors, Brooke Shields и Calvin Klein.
В конце 70-х годов начался очередной экономический подъем, определивший облик модной жизни восьмидесятых – десятилетия прагматизма и культа материальных ценностей.
В мировой политике олицетворением неоконсерватизма стала «железная леди» М.Тэтчер, ставшая в 1979 году премьер-министром Великобритании. А по ту сторону Атлантики в 1980 г. президентом США был избран Р. Рейган, ставший символом подъема американской экономики. В это же время, на Дальнем Востоке, во главе с Японией, Южной Кореей и Тайванем, появляется новый экономический центр. Эта была эпоха беспечной траты денег, лихорадочным наслаждением жизни, оптимизма, вызванного горбачевской Перестройкой, концом «холодной войны» и, впоследствии, крахом «империи зла».
В 1985 году Всемирная организация здравоохранения объявила о начале эпидемии СПИДа. Это стало началом конца сексуальной революции, что требовало изменения стереотипов поведения, так как свободный секс уже стал нормой жизни.
Модные журналы наперебой удовлетворяли всемирный интерес к блеску и материальности. Идеалы красоты продолжали меняться. К концу десятилетия возникает культ супермоделей – «пробирочных» образцов физического совершенства: Синди Кроуфорд, Наоми Кэмпбелл, Линда Евангелиста, Кристина Тарлингтон, Стефани Сеймур.
[показать] [показать] [показать]
Альтернативой классической красоте стала индивидуальность. «Мальчики на постерах», который придумал Брюс Вебер (а также фотографы, похожие на него по стилю – Херб Ритц и Роберт Мэпплторп) стали примерами мужской сексуальности в рекламе. Журналы новой волны, такие как The Face, i-D, Blitz документировали контркультуру. Впоследствии, именно они стали субстратом, на котором взросла новая генерация фотографов моды 1990-х гг.– Ник Найт, Дэвид Ляшапелль, Корина Дей.
Лицо эпохи 80-х – образы, созданные Ньютоном. Сильные, эротичные, уверенные в своей привлекательности женщины бросили вызов идеям женственности и гендерных ролей.
[показать] [показать] [показать]
push
BRUCE WEBER (Брюс Вебер)
Без сомнения, одна из самых влиятельных фигур в фотографии моды 1980-х. Он родился и вырос в маленьком шахтерском городе Гринсбург в Пенсильвании. Его отец был успешным бизнесменом и увлекался фотографией, снимая свою красивую жену на лужайке у дома. Мальчик рос довольно одиноким ребенком, «аутсайдером» в типичной Америке «среднего класса», не разделяя большинства интересов своих сверстников. Он был замкнут, почти не имел друзей и жил в мире своих фантазий. Модные журналы, такие как Vogue, которые читала его мать и которых всегда было много в доме, занимали будущего фотографа. В своем интервью для газеты Observer Вебер вспоминал себя 17-летним юношей. Когда мать торопила его принять душ и переодеться к обеду в клубе, куда он ходил плавать, юноша мог сделать только после того, как уйдут все остальные подростки. Эта история помогает понять внутренний мир Вебера, мир его фотообразов. Он сам неоднократно говорил: «Мы иногда фотографируем тех, кем сами не можем стать».
[показать] [показать] [показать]
push
PAOLO ROVERSI (Паоло Роверси)
Паоло Роверси впервые взял в руки фотоаппарат, путешествуя с семьей по Испании. В 20 лет стал работать фоторепортером и много снимал «для души». В 1971 г. он приехал в Париж по приглашению Петера Кнаппа (арт-директора Elle, впоследствии тоже успешного фотографа моды) и стал работать его ассистентом. Некоторое время был ассистентом Лоуренса Сэкмана в Лондоне. Дальше Elle, Marie Claire, Depeche Mode.
Первые модные фотографии Роверси были сделаны для Depeche Mode в 1975 году. В 1979 году он провел неделю в Ланцароте по заданию Marie Claire, где снял серию фотографий на фоне безудержно синего неба, которую почему-то называет своим «фиаско». Он вернулся в Париж, полный решимости переделать серию в студии, и с тех пор стал редко снимать на улице. До этого поворотного момента его работы были простыми, прямолинейными и не очень отличались от других журнальных снимков.
[показать] [показать] [показать]
push
PETER LINDBERGH (Питер Линдберг)
Он начал работать в Париже примерно в то же время, что и Паоло Роверси. Но его стиль развивался в совершенно другом направлении: его резкая, контрастная черно-белая фотография отражает то, что он сам называл «своей тяжелой немецкой экспрессионистской стороной». Он больше интересуется индивидуальностью и пластикой своих моделей, их «внутренним миром», нежели надетыми на них костюмами от престижных модных домов, которые, собственно, и заказывают Линдбергу фотосерии. Фотограф получил художественное образование и начинал как абстракционист. Он умело пользуется цитатами из истории искусства, а также истории фотографии, кино и танца. Драматический повествовательный стиль Линдберга «укоренен» в его интересе к кино: он часто ссылается на режиссеров от Фрица Ланга до Джима Джармуша и отдает должное таким разным фотографам, как Жак-Анри Лартиг и Эрвин Блюменфельд. Линдберг почти сразу имел успех и в США, где стал ведущим фотографом в американском Vogue, редактор которого Анна Винтур назвала его работы «современными, сексапильными, актуальными». Он всегда отстаивал свои «прямолинейные» работы. Его профессиональный рост, однако, не мог продолжаться вечно в нью-йоркских рамках. В восьмидесятые он активно сотрудничает со всеми европейскими журналами мод. Легко узнаваемый почерк (крупный план лица – это в какой-то мере портрет, а также бесстыдные «ню») с трудом укладываются в каноны модной фотографии.
«Эви́та» (англ. Evita) — фильм Алана Паркера, основанный на одноименном мюзикле Эндрю Ллойда-Уэббера и Тима Райса.
Фильм основан на биографии Эвы Дуарте, которая, приехав в 15-летнем в возрасте в Буэнос-Айрес, сумела стать знаменитой актрисой и выйти замуж за полковника Хуана Перона, ставшего впоследствии президентом страны. Эва, используя свое природное обаяние, стала величайшей личностью в истории страны, отношение к которой в Аргентине до сих пор крайне неоднозначно: Эва, ставшая впоследствии духовным лидером нации, проводила крайне популистскую политику, активно помогая беднейшим слоям населения, но с другой стороны она способствовала установлению тирании и диктатуры в стране, что позже привело к краху политики перонизма, проводимой мужем Эвы.
Режиссер стремился отразить в фильме одновременно и святость, и беспощадность главной героини, которая жестоко подавляла инакомыслие, при этом щедро одаривая деньгами дескамисадос (безрубашечников), категорию населения из которых происходила Эва. История Эвы — это история борьбы за власть, за славу, за социальную справедливость, породившая одну из самых ярких страниц в истории Аргентины.
Фильм был благосклонно принят и зрителями, и критиками. Сборы от проката только в США порядка 50 миллионов долларов, сумма сборов по всему миру составляет 143 миллиона. «Эвита» стала главным фильмом в фильмографии Мадонны, впервые ее работа была высоко оценена: за свою роль артистка была удостоена престижной премии «Золотой глобус».
Благодаря фильму Мадонна установила мировой рекорд (внесённый в книгу рекордов Гиннеса) по количеству костюмов, использованных в одном фильме. Прежний рекорд принадлежал Элизабет Тейлор (фильм «Клеопатра»), которая на протяжении фильма меняла костюмы 65 раз. В «Эвите» Мадонна меняла костюмы 85 раз; в числе прочего в реквизит входило 39 шляпок, 45 пар обуви и 56 пар серьг).
Madonna, фотограф Mario Testino
для Vanty Fair (1996)
Антуан де Сент-Экзюпери.
Если любишь цветок — единственный, какого больше нет ни на одной из многих миллионов звезд, этого довольно: смотришь на небо и чувствуешь себя счастливым. И говоришь себе: «Где-то там живет мой цветок…»
***
Таким был прежде мой Лис. Он ничем не отличался от ста тысяч других лисиц. Но я с ним подружился, и теперь он — единственный в целом свете.
***
Ты навсегда в ответе за всех, кого приручил.
***
Все взрослые сначала были детьми, только мало кто из них об этом помнит.
***
Ты для меня пока всего лишь маленький мальчик, точно такой же, как сто тысяч других мальчиков. И ты мне не нужен. И я тебе тоже не нужен. Я для тебя всего только лисица, точно такая же, как сто тысяч других лисиц. Но если ты меня приручишь, мы станем нужны друг другу. Ты будешь для меня единственным в целом свете. И я буду для тебя один в целом свете…
***
Должна же я стерпеть двух-трех гусениц, если хочу познакомиться с бабочками.
Если горит крыша-звони 01,
Если нужна крыша-02,
А если сносит крышу-03
Джим Джармуш
Режиссер, 57 лет
- Его отец работал на шинном заводе Гудиер. Мать до замужества работала журналистом в местном журнале «Маяк», она освещала последние новости шоу-бизнеса и кино.
- Полное имя — Джеймс Р. Джармуш.
Я всегда хотел снять японский фильм, но очевидные обстоятельства препятствуют этому.
Представьте себе будущее, когда люди с Востока приедут, чтобы взглянуть на нашу культуру после заката американской империи — который не за горами. Они пойдут в дома рок-звезд и кинозвезд. Это все, что в конечном счете представляет наша культура.
В детстве мать привозила меня в кинотеатр, где показывали «Слизь», «Атаку гигантского краба-монстра» и «Тварь из Черной лагуны». Мне эти фильмы очень нравились. В 17 лет я уехал из Огайо, оказался в Нью-Йорке и обнаружил, что не во всех фильмах присутствуют гигантские крабы-монстры. Это стало для меня настоящим откровением.
Люди слишком много думают о том, что модно. Для меня это не имеет никакого значения. Все, что становится модным, в любом случае принадлежит прошлому.
Из Жан-Клода Ван Дамма, Стивена Сигала и Дольфа Лундгрена я предпочитаю Дольфа. Он похож на робота и не делает вид, будто его герои стоят перед моральными дилеммами.
Мне кажется, терроризм больше не эффективен в Америке или Европе, потому что его так легко обратить в оружие государства против всякой критической деятельности.
Понятие независимости — относительное. Вас нельзя назвать независимым, если вы не снимаете кино за свой собственный счет, чего в здравом уме никто не делает.
Мы испортили нашу планету из жадности. В известном смысле что-то делать на этой планете настолько поздно, что мне важнейшими кажутся самые простые вещи, такие как беседа, или прогулка с кем-нибудь, или манера определенного облака проплывать мимо.
В кино паузы важнее слов, минутная тишина — важнее диалога. Потому что так в жизни.
Зрители должны понимать, что к ним относятся пренебрежительно, кормят говном на лопате. Сколько молодежных фильмов о потере девственности надо посмотреть, пока до вас не дойдет: «Черт! Кажется, здесь есть какая-то формула».
Мне нравится, как Тарантино структурирует свои истории. Но его саундтреки ужасны. Это началось до него: давайте, мол, купим попсовую песню во дворе и засунем ее в фильм.
Я люблю женщин. В исключительно мужском обществе я чувствую себя односторонне.
Однажды я пошел с Роберто (Бениньи. — Esquire) в рабочую столовую в Риме. Там стояли длинные столы, где все сидели вместе. Мы обедали с этими людьми в голубых комбинезонах. Роберто говорил с ними о Данте, Ариосто и итальянских поэтах XV века. Теперь поезжайте в долбаный Вайоминг, отправляйтесь в бар и произнесите слово «поэзия» — вам тут же засунут в задницу пушку.
Учеба — это 95% выброшенного времени и 5% чего-то по-настоящему важного.
Меня не интересует разделение на страны, национальности, временные отрезки. Сначала были битники, потом хиппи, панки и так далее — это всего лишь волны. Если посмотреть на них сверху, вы даже не сможете их сосчитать, они часть одного океана, они постоянно прибывают, пересекаются и влияют друг на друга.
Я искренне ненавижу кино,
•Кирпич ни с того ни с сего никому и никогда на голову не свалится.
•Правду говорить легко и приятно.
•Кот оказался не только платежеспособным, но и дисциплинированным зверем. при первом же окрике кондукторши он прекратил наступление, снялся с подножки и сел на остановке, потирая гривенником усы. Но лишь кондукторша рванула веревку и трамвай тронулся, кот поступил как всякий, кого изгоняют из трамвая, но которому все-таки ехать-то надо. Пропустив мимо себя все три вагона, кот вскочил на заднюю дугу последнего, лапой вцепился в какую-то кишку, выходящую из стенки, и укатил, сэкономив таким образом гривенник.
•Поздравляю вас, гражданин, соврамши!
•Странно ведут себя красавицы.(Воланд)
•Я не могу удрать отсюда не потому, что высоко, а потому, что удирать мне некуда. (Мастер)
•Вино какой страны предпочитаете в это время дня?
•Рыцарь этот когда-то неудачно пошутил… его каламбур, который он сочинил, разговаривая о свете и тьме, был не совсем хорош. И рыцарю пришлось после этого прошутить немного больше и дольше, чем он предполагал. Но сегодня такая ночь, когда сводятся счеты. Рыцарь свой счет оплатил и закрыл!(Воланд)
•Мы говорим с тобой на разных языках, как всегда, но вещи, о которых мы говорим, от этого не меняются…
•— А что это за шаги такие на лестнице? — спросил Коровьев, поигрывая ложечкой в чашке с черным кофе.
— А это нас арестовывать идут, — ответил Азазелло и выпил стопочку коньяку.
— А, ну-ну, — ответил на это Коровьев.
•Я люблю сидеть низко — с низкого не так опасно падать.
Diane Kruger, фотографы Mert Alas и Marcus Piggott
для Interview (сентябрь, 2009)
Червячок - червю отцу:
- Жить бы, папа, в яблочке?!
- Хорошо бы, - сорванцу,
Отвечает папочка.
- Вот бы в персике, пап, слышь,
Нам квартировать бы?!
- Да, неплохо бы, малыш,
Жить в такой усадьбе.
- А теперь, ответь - ка мне,
Честно, как в гестапо,
Почему живем в говне,
Где воняет, папа?
- В жизни, каждому - свой рок,
Все стремятся к раю.
Только родину, сынок,
Жаль, не выбирают...
(интернет)
Стиснув до белизны кулаки,
Я не чувствую боли.
Я играю лишь главные роли -
Пусть они не всегда велики,
Но зато в них всегда больше соли,
Больше желчи в них или тоски,
Прямоты или истинной воли -
Они страшно подчас нелегки,
Но за них и награды поболе.
Ты же хочешь заставить меня
Стать одним из твоих эпизодов.
Кадром фильма. Мгновением дня.
Камнем гулких готических сводов
Твоих замков. Ключами звеня,
Запереть меня в дальней из комнат
Своей памяти и, не браня,
Не виня, позабыть и не вспомнить.
Только я не из тех, что сидят по углам
В ожидании тщетном великого часа,
Когда ты соизволишь вернуться к ним - там,
Где оставил. Темна и безлика их масса, -
Ни одной не приблизиться к главным ролям.
Я не этой породы. В моих волосах
Беспокойный и свежий, безумствует ветер,
Ты узнаешь мой голос в других голосах -
Он свободен и дерзок, он звучен и светел,
У меня в жилах пламя течет, а не кровь,
Закипая в зрачках обжигающим соком.
Я остра, так и знай - быть не надо пророком,
Чтоб понять, что стреляю я в глаз, а не в бровь.
Ты мне нравишься, Мастер: с тобой хоть на край,
Хоть за край: мы единым сияньем облиты.
Эта пьеса - судьба твоя; что ж, выбирай -
Если хочешь, я буду твоей Маргаритой...
Вера Полозкова
15 июня 2003 года.
Studio 54
26 апреля 1977 года в Нью-Йорке открылся клуб, который вскоре станет домом не только всех богатых и известных модников Запада, но и Меккой диско-культуры, пышным кокаиновым царством культурного авангарда 70-х. Здесь будут не только танцевать, трахаться и принимать наркотики. Здесь будет происходить мировое общественное движение, несомненно и навсегда изменившее облик культуры и шоу-бизнеса.
[показать] [показать] [показать]
Клуб разместился в здании старого театра и телестудии. В 1927, когда здание только построили, здесь находилась компания «San Carlo Opera». Позже здание успело побывать в руках у таких известных театров как «The New Yorker», «Casino the Paris», «Federal Music Theatre», а с 1943 стало принадлежать телестудии «Columbia Broadcasting (CBS)». Здесь записывали, к примеру, шоу Джонни Карсона, а также занимались озвучкой телевизионных и радиопрограмм «CBS». Несмотря на то, что эта студия была 52-й по счету студией «CBS», находилась она на 54-й улице, поэтому было решено назвать новоявленный клуб «Studio 54».
О том, чтобы превратить старый театр в ночной клуб, подумывали многие, но реализовали эту идею Стив Рубелл и Ян Шрагер (Steve Rubell and Ian Schrager). Парням так понравилось место, что уже спустя неделю после их первого визита на «Студию» они подписали все должные бумаги.
«Идея состояла в том, – говорит Ян Шрагер, – что я должен был построить клуб, а Стив – покорить Манхэттен».
Шрагер вспоминает: «Это место произвело на нас сильнейшее впечатление. Очень много света. Это было, как Содом и Гоморра. Другое сравнение мне не приходит в голову».
До «Студии» Стив и Ян уже работали в клубном и ресторанном бизнесе, и владели клубом в Квинсе, который назывался «Очарованный Сад» («Enchanted Garden»).
Третьим партнером Стива и Яна был Джек Души (Jack Dushey), который смыслил в торговле. Именно он стал финансовым директором «Студии». Парни пришли к нему сразу после того, как нашли помещение для нового клуба – Души дал им пару сотен тысяч долларов и сказал: «Возьмите деньги, но я хочу 50% чистой прибыли».
Ремонт старого театра и его перевоплощение в храм вечеринок заняло приблизительно год и около $700 тыс.
[показать] [показать] [показать]
Для организации помпезного открытия «Студии» парни наняли свою старую подругу Кармен Д’алессайо (Carmen D’Alessio), чтобы она приглашала только «правильных» людей и работала в качестве PR-менеджера клуба. Было приглашено порядка 5000 человек, но лишь публика исключительная.
26 апреля 1977 у клуба собралось несколько тысяч человек, но многим из приглашенных так и не удалось пройти внутрь – помещение «Студии» трещало по швам, и это притом, что новый клуб был огромен – приблизительно 100х80 метров. Внутри была танцевальная площадка, балкон, где размещались столики для гостей, обтянутые серебряной тканью диваны по периметру танцпола, зеркальный, инкрустированный бриллиантами бар, мостик в «поднебесье» клуба, переплетения проводов, света, колонок и прочей дорогостоящей, лучшей по тем временам аппаратуры. «Студия» явилась воистину гигантским и роскошным организмом. На третьем этаже располагалась Резиновая Комната с баром в стиле Хай-Тек и кусками каучука на стенах. Именно здесь нью-йоркская богема будет совокупляться, лизать, сосать, нюхать и глотать над головами тысяч танцующих людей.
Комната «V.I.P.» находилась в подвале клуба. «В этой комнате постоянно менялись декорации, лучшие художники развешивали здесь свои картины, – рассказывает главный официант заведения Паоло Миранда (Paolo Miranda). – Особо мне запомнился «пинбол» Элтона Джона, белые пластмассовые стулья, и постоянные вечеринки, которые устраивала тут «Студия» для всяких знаменитостей…».
Своим сетом открывал первую вечеринку «Студии» Риччи Кацзор (Richie Kaczor). Первый трек, прозвучавший здесь был «Devil’s gun» группы C.J. & Co.
Приходит к отцу молодая девушка и говорит:
- Отец, я устала, у меня такая тяжелая жизнь, такие трудности и проблемы, я все время плыву против течения, у меня нет больше сил… что мне делать?
…Отец вместо ответа поставил на огонь 3 одинаковых кастрюли с водой, в одну бросил морковь, в другую положил яйцо, а в третью насыпал зерна кофе. Через некоторое время он вынул из воды морковь и яйцо и налил в чашку кофе из 3 кастрюли.
- Что изменилось? – спросил он свою дочь.
- Яйцо и морковь сварились, а зерна кофе растворились в воде – ответила она.
- Нет, дочь моя, это лишь поверхностный взгляд на вещи. Посмотри – твердая морковь, побывав в кипятке, стала мягкой и податливой. Хрупкое и жидкое яйцо стало твердым. Внешне они не изменились, они лишь изменили свою структуру под воздействием одинаковых неблагоприятных обстоятельств – кипятка. Так и люди – сильные внешне могут расклеиться и стать слабаками там, где хрупкие и нежные лишь затвердеют и окрепнут…
- А кофе? – спросила дочь.
- О! Это самое интересное! Зерна кофе полностью растворились в новой враждебной среде и изменили ее – превратили кипяток в великолепный ароматный напиток. Есть особые люди, которые не изменяются в силу обстоятельств – они изменяют сами обстоятельства и превращают их в нечто новое и прекрасное, извлекая пользу и знания из ситуации…