Постоянный адрес статьи:
|
||
Путина в Туве катали на лошади со свастикой
(или узкоглазым монголоидам всё можно, а белых русов за это – в тюрьмы! Хотя свастика лишь один из руских исторических знаков, есть и будут другие. прим. моё)
|
||
|
Два негролюба путешествуют пор Росии - Путин и Князь Молнако Альбер Второй. Князь оказался дегенератом: как сообщило агенство новостей сегодня секснеразборчивый князь завёл детёныша от негритянской официантки и кормит обоих (Потом эта негросучка заявит права не только на наследство, но и на княжеский титул). Принцесса Диана теперь ангел по сравнению с этим моральным уродом. Белая монархия вырождается, особенно испанская - негро- и гейтолерантная, английская - тоже. Рыба с головы гниёт. Нет, только белые расовые вожди спасут Европу и Росию. Они и будут владыками - белыми царями. Этому негролизу место в Африке - пусть там и будет племенным царьком в набедренной повязке. При Русой белой власти въезд в Русь-Росию таким скотам будет запрещён! Позор!
Настроение сейчас - не всё так плохо
Знаю, что со страницы Нефёдова Регби-фан заходил, и другие. Но никто не прояснил вопрос - как помочь Шульцу, никого не светя. ЧП может наши деньги не нужны, но Шульцу-то нужны. В помощи криминала нет. Для того и дневник создал, теперь решил, чтот он ещё на что-то пригодится. Сообщите, кто-нибудь по личному или как. Рюхину помог!
Кстати, мне в банке назвали другой адрес отделения Сбербанка - не Волгоградский проспект, а с буквы "А" улица начинается, но деньги дошли.
Для тех, кто не знает - ЧП сообщила, что из Шульца выбивают пытками признание vo vzrive MakDaka и просила пиара и денег по силе.
Письмо немецкого солдата Карла Руппа жене в Штутгарт, Центральный фронт, 1.1.1942 г.
Дорогая моя жена!
Пишу тебе первое письмо в этом году. Ты вложила в посылку письмо с такими милыми словами, что я их часто перечитываю. Ты пишешь о себе и нашем Юргене, и это звучит, как привет из другого мира. Знаешь, иногда мне кажется, что в моих письмах мне не удается по-настоящему ответить тебе. Но путь оттуда к нам так далек, и мы должны отгонять от себя мысли о родине и доме. Даже если я сажусь и хочу написать милое письмо, оно все равно будет отчетом о нашем ограниченном мирке, и вряд ли что- нибудь еще найдет в нем место, кроме наших забот и надежд. И все же каждый раз, когда я держу в руках привет от тебя, в душе возникает теплое чувство, но все, кто здесь, вынуждены в тысячный раз подавлять свои чувства, а если кто и пытается выразить их в словах, то получается жалкая халтура. Но если нам удастся выбраться отсюда, все будет как раньше, и мы опять станем друг другу ближе...
![]() ![]() |