– А разве мистер Мрак – злодей?
– Конечно! Имя – Мрак, рубашка черная, штаны черные и галстук черный. В кино злодеи всегда одеты во все черное, разве нет? (с) Р. Бредбери

Иногда мне начинает казаться, что люди сами ищут смерти. (с) Р. Бредбери

Доброта и ум – свойства старости. В двадцать лет женщине куда интересней быть бессердечной и легкомысленной. (с) Р. Бредбери

Это была наивная, но увлекательная игра с самим собой человека, имеющего волю запретить себе большинство удовольствий, кроме одного: удовольствия решать самому свои проблемы. (с) В. Головачев

Притом женщины переносят горе легче, чем мужчины, так уж они созданы! Они живут одними чувствами, только ими и заняты. Они и любовников заводят лишь для того, чтобы было кому устраивать сцены. (с) О. Уальд

В страданиях тех, кого разлюбили, всегда есть что-то смешное. (с) О. Уальд

Это цитата сообщения Rietta Оригинальное сообщение

Зимний пейзаж в творчестве Владимира Смолина

[показать] [показать] [показать] [показать] Rietta

Это цитата сообщения Lamerna Оригинальное сообщение

1000 и 1 ночь\ иллюстрации Оксаны Тернавской

«Книга тысячи и одной ночи» (араб. كتاب ألف ليلة وليلة‎ kitāb 'alf layla wa-layla; перс. هزار و يک شب‎ hazār va yak šab) —
памятник средневековой арабской и персидской литературы, собрание рассказов,
обрамлённое историей о персидском царе Шахрияре и его жене по имени Шахерезада (Шахразада).

Больно. Хотя нет, это не боль, всего лишь метания существа, не понимающего, что с ним происходит, чувствующего тонко, достаточно, чтобы… Чтобы что? Чтобы я чувствовал так же, как он? Что не всегда реализуется, потому что я ношу ледяной венец, кстати, и брату бы подобный подарочек от тети лишним не стал бы. Нет, я не говорю, что я устал, или что мне это неприятно. Просто это есть, не новость ничуть, как и способность изменять настроение, забрав чужое плохое.
Просто в такие моменты активируется ощущение «своего, близкого», а в принципе показывать милому сыну моей весьма многодетной матушки такое отношение – надо ли? Пристойно ли, подобает ли? Нет, конечно, я не делаю ничего недостойного, и мои чувства вполне нормальны, благостны и верны. Тогда почему их нужно скрывать? Наверное, потому же, что иногда скрывают жалость.
Я очень легко меняю настроение – удел любого эмпата. Мне есть о чем думать, о чем говорить, я стряхиваю с себя чужую боль – не удивительно, я легко преодолеваю то, что мешает мне быть с собой в мире «теперь и пока». Так не всегда было, и, наверное, не всегда будет. Все-таки странное желание всего лишь кинестетического контакта – прижаться щекой к плечу, взъерошить волосы, и никуда не отпускать, пока это смутное настроение не пройдет – однако же расстояние здорово мешает иной раз.

— Дориан ко мне привязан, — ответил он после недолгого молчания. — Знаю, что привязан. Оно и понятно: я ему всячески льщу. Мне доставляет странное удовольствие говорить ему вещи, которые говорить не следовало бы, — хоть я и знаю, что потом пожалею об этом. В общем, он относится ко мне очень хорошо, и мы проводим вдвоем целые дни, беседуя на тысячу тем. Но иногда он бывает ужасно нечуток, и ему как будто очень нравится мучить меня. Тогда я чувствую, Гарри, что отдал всю душу человеку, для которого она — то же, что цветок в петлице, украшение, которым он будет тешить свое тщеславие только один летний день. (с) О. Уальд