[500x356]Настроение сейчас - "циничные улыбки"
Кошки, Мышки.
Девчёнки, Мальчишки.
Люди - игрушки - "пешки",
Которыми играют в "шашки".
А после, собирая фишки,
Иной раз на чужих костяшках
Переживания излишки -
Укутываем в промокашки...
Царапаются кошки; убегают мышки.
Смеются весело Девчёнки; и грустят мальчишки.
Здесь Люди - как игрушки - словно "пешки",
Которыми заносчиво играют в "шашки".
А после, жадно собирая фишки,
Иной раз на крови, - чужих костяшках,
Завёртываем в промокашки
Переживаний груз излишки...
Кто не слушал новый Combichrist - ничего не потерял.
К сожалению, Combichrist стал группой одного трека. Так было с Eagles.
Жаль, что и этот проект Энди можно списывать в унылое ...
[400x283]
Настроение сейчас - *смыкая вежды...
или мантрами к улыбкам вечности*
Баллада о Ненависти и Любви.
Э. Асадов
Метель ревет, как седой исполин,
Вторые сутки не утихая,
Ревет, как пятьсот самолетных турбин,
И нет ей, проклятой, конца и края!
Пляшет огромным белым костром,
Глушит моторы и гасит фары.
В замяти снежной аэродром,
Служебные здания и ангары.
В прокуренной комнате тусклый свет,
Вторые сутки не спит радист.
Он ловит, он слушает треск и свист,
Все ждут напряженно: жив или нет?
Радист кивает: - Пока еще да,
Но боль ему не дает распрямиться.
А он еще шутит: "Мол, вот беда
Левая плоскость моя никуда!
Скорее всего перелом ключицы..."
Где-то буран, ни огня, ни звезды
Над местом аварии самолета.
Лишь снег заметает обломков следы
Да замерзающего пилота.
Ищут тракторы день и ночь,
Да только впустую. До слез обидно.
Разве найти тут, разве помочь -
Руки в полуметре от фар не видно?
А он понимает, а он и не ждет,
Лежа в ложбинке, что станет гробом.
Трактор если даже придет,
То все равно в двух шагах пройдет
И не заметит его под сугробом.
Сейчас любая зазря операция.
И все-таки жизнь покуда слышна.
Слышна ведь его портативная рация
Чудом каким-то, но спасена.
Встать бы, но боль обжигает бок,
Теплой крови полон сапог,
Она, остывая, смерзается в лед,
Снег набивается в нос и рот.
Что перебито? Понять нельзя.
Но только не двинуться, не шагнуть!
Вот и окончен, видать, твой путь!
А где-то сынишка, жена, друзья...
Где-то комната, свет, тепло...
Не надо об этом! В глазах темнеет...
Снегом, наверно, на метр замело.
Тело сонливо деревенеет...
А в шлемофоне звучат слова:
- Алло! Ты слышишь? Держись, дружище -
Тупо кружится голова...
- Алло! Мужайся! Тебя разыщут!..
Мужайся? Да что он, пацан или трус?!
В каких ведь бывал переделках грозных.
- Спасибо... Вас понял... Пока держусь! -
А про себя добавляет: "Боюсь,
Что будет все, кажется, слишком поздно..."
Совсем чугунная голова.
Кончаются в рации батареи.
Их хватит еще на час или два.
Как бревна руки... спина немеет...
- Алло!- это, кажется, генерал.-
Держитесь, родной, вас найдут, откопают...-
Странно: слова звенят, как кристалл,
Бьются, стучат, как в броню металл,
А в мозг остывший почти не влетают...
Чтоб стать вдруг счастливейшим на земле,
Как мало, наверное, необходимо:
Замерзнув вконец, оказаться в тепле,
Где доброе слово да чай на столе,
Спирта глоток да затяжка дыма...
Опять в шлемофоне шуршит тишина.
Потом сквозь метельное завыванье:
- Алло! Здесь в рубке твоя жена!
Сейчас ты услышишь ее. Вниманье!
С минуту гуденье тугой волны,
Какие-то шорохи, трески, писки,
И вдруг далекий голос жены,
До боли знакомый, до жути близкий!
- Не знаю, что делать и что сказать.
Милый, ты сам ведь отлично знаешь,
Что, если даже совсем замерзаешь,
Надо выдержать, устоять!
Хорошая, светлая, дорогая!
Ну как объяснить ей в конце концов,
Что он не нарочно же здесь погибает,
Что боль даже слабо вздохнуть мешает
И правде надо смотреть в лицо.
- Послушай! Синоптики дали ответ:
Буран окончится через сутки.
Продержишься? Да?
- К сожалению, нет...
- Как нет? Да ты не в своем рассудке!
Увы, все глуше звучат слова.
Развязка, вот она - как ни тяжко.
Живет еще только одна голова,
А тело - остывшая деревяшка.
А голос кричит: - Ты слышишь, ты слышишь?!
Держись! Часов через пять рассвет.
Ведь ты же живешь еще! Ты же дышишь?!
Ну есть ли хоть шанс?
- К сожалению, нет...
Ни звука. Молчанье. Наверно, плачет.
Как трудно последний привет послать!
И вдруг: - Раз так, я должна сказать! -
Голос резкий, нельзя узнать.
Странно. Что это может значить?
- Поверь, мне горько тебе говорить.
Еще вчера я б от страха скрыла.
Но раз ты сказал, что тебе не дожить,
То лучше, чтоб после себя не корить,
Сказать тебе коротко все, что было.
Знай же, что я дрянная жена
И стою любого худого слова.
Я вот уже год тебе не верна
И вот уже год,
[400x274]Настроение сейчас - "лирические улыбки"
Горит огонь во хладности желанья.
Его внутри держа волненьям предаюсь,
Но от того ль, что я к тебе стремлюсь
Оно столь часто не находит пониманья?
Иль может от того, что я кичусь
Надеждой слабой нежного лобзанья?
Твоих объятий, губ и рук касанье…
Катреном страхи заперев - молюсь,
Что б оградить Свет милый от страданья.
Ты влилась в мою жизнь, точно струйка Токая
В оскобляемый водкой хрусталь.
И вздохнул я словами: "Так вот ты какая:
Вся такая, как надо!" В уста ль
Поцелую тебя иль в глаза поцелую,
Точно воздухом южным дышу.
И затем, что тебя повстречал я такую,
Как ты есть - я стихов не пишу.
Пишут лишь ожидая, страдая, мечтая,
Ошибаясь, моля и грозя.
Но писать после слов, вроде: "Вот ты какая:
Вся такая, как надо!" - нельзя.(с)
Игорь Северянин
Арт художника, который по Хеллсингу больше не рисовал - это подарок кому-то там из фанартеров. А мне искренне жаль, такие вещи редко можно найти.
[400x552]Настроение сейчас - *улыбки вдохновения*
Очей немые разговоры…
Сердец биенье в тишине,
«На встречу северной Авроре».(с)
Как звуки вальса при луне.
Так день и ночь сменяя краски,
Дарить нам будут каждый миг
Касанье нежных рук и ласки
Небесных слов, ультрамарин.
По душам мягким ручейком,
Снов дивных сказки воплотятся,
Невзгод растает снежный ком,
Грусть и унынье осветлятся.
Тебя я музыкой хранить,
Останусь даже в непогоду.
Ведь так отчаянно Любить -
Награда высшая от Бога…