Светопреставления, которое устроила его бывшая палочка при их первом знакомстве, новая «подружка» не выдала. Наверное, потому, что Грей и составляющие палочки уже были, так сказать, знакомы друг с другом. Просто, когда он взял свою новую палочку в руки, пришло чувство лёгкости, да такое, что показалось — сейчас взлетит, и крыльев не нужно. Так же, в отличие от прошлой палочки, эта имела длину не одиннадцать дюймов, а тринадцать, имела витую рукоять, украшенную между витками серебристой цепочкой, с небольшим прозрачным камнем в навершии этой рукояти.

      — Мистер Киддл, а это… — Грей недоумевающе скосил глаза на неожиданные украшательства.

      — О! Они сами попросились! — немного рассеяно пожал плечами артефактор. — Так бывает. Если вы волнуетесь за стоимость, то не стоит. Я уже назвал вам цену, а то, что в процессе изготовления были внесены дополнения…

      Киддел снова пожал плечами.

      — Магия артефактов, она такая… Вроде знаешь процесс создания того или иного артефакта на зубок и выполняешь с закрытыми глазами, но бывает, происходят вот такие отклонения… Это не вредит основным свойствам и функциям, которые должен выполнять артефакт, а только усиливает их. Если бы я готовил палочку заранее, как тот же Гаррик, тогда я бы включил стоимость вот этих материалов, а так…

      — И что это за материалы? — спросил Грей, обречённо понимая, что с переменой имени сам факт его какой-то нездоровой исключительности и избранности никуда не делся.

      — Да ничего особенного на самом деле, — на этот раз мастер улыбнулся клиенту. — Всего лишь лунное серебро и кристалл горного хрусталя.

      — Угу, всего лишь, — проворчал Грей, пристраивая свой новый инструмент в ножны на предплечье. — Если горный хрусталь ещё куда ни шло, то вот серебро… Лунное… по пять галлеонов за грамм. А тут все…

      Грей на глаз прикинул длину цепочки, обвивающей рукоять от навершия до своеобразной «гарды», то место, где витое дерево становилось просто гладким, полированным древком, равномерно уменьшающимся в диаметре к кончику. Но при этом всё же не теряя сильно в диаметре. Так, совсем чуть-чуть.

      — Вас это волновать не должно, — снова начал свою успокоительную миссию мистер Киддел. — Это я должен был предусмотреть такие неожиданности при заключении договора на выполнение артефакта. Ведь это я мастер, который прекрасно знает, что такое может произойти. Клиент-то тут при чём?

      — И часто так получается? — Грей всё ещё недовольно посмотрел на мастера.

      — Не часто, — вынужден был кивнуть на это мастер, — совсем не часто, но случается. Особенно при выполнении, что называется, «именных» заказов. Палочка же — это один из таких по сути «именных» примеров, несмотря на тот

      — Миссис Бэгшот, а не могли бы вы меня проконсультировать относительно одного заклинания?

      — Я не специалист по чарам, молодой человек, я историк, — доброжелательно улыбнулась миссис, — но если это что-то из школьной программы — могу проконсультировать.

      — Хм… Как сказать, — прикусил губу Грей. — Эти чары в школе не проходят, но в свете некоторых прошедших недавно событий это заклинание всплыло в разговорах, и я заинтересовался. Однако, та информация, которую я смог найти в библиотеке Хогвартса… Правда, честно признаюсь, не особо углублялся и не особо-то старался искать…

      — Дети, — хмыкнула женщина, — когда есть возможность учиться, вам в квиддич интереснее играть, а после…

      — Особенно гриффиндорцы, — согласно закивал головой Грей, — каюсь, я выходец именно с этого факультета, впрочем, наверное, вы уже об этом догадались?

      Кивок и ожидающее молчание.

      — И сам до недавнего времени не особо увлекался учёбой. Но видя, сколько полезного можно извлечь даже из простого «Репаро», я несколько пересмотрел свои приоритеты и плотнее взялся за учёбу.

      — Полагаю, этими событиями стал Турнир? — понимающе покивала миссис Бэгшот.

      — Вы абсолютно правы, миссис Бэгшот. Никто не ожидал, что четверокурсник сможет победить в этом турнире.

      Грей немного боялся, что сейчас миссис Бэгшот переведёт тему на более для неё интересную — победа Поттера и «воскрешение» Тёмного Лорда. Точнее, на слухи, что гуляют вокруг и около этих двух тем, но этого не произошло. Видимо, у миссис Бэгшот есть с кем обсудить эту тему и кто более компетентен, чем не закончивший школу ученик, пусть и очевидец событий.

      — Не могу с вами согласиться, — Батильда отпила чай из изящной фарфоровой чашечки, они уже закончили ужин и теперь неспешно беседовали под плюшки с чаем. — На турнире не было ни одного задания, которое бы не смог выполнить маг, получивший аттестат СОВ…

      Грей невоспитанно поперхнулся от услышанного заявления.

      — Простите? — тут же не то извинился за свою «оплошность», не то выразил своё недоумение.

      — Что вас так удивило, молодой человек? Да, я ответственно заявляю, что даже четверокурсник, что и продемонстрировал мистер Поттер, был вполне способен пройти эти испытания, если бы он приложил чуточку больше усилий в учёбе, нежели это бывает обычно у подростков. Двести лет назад задания были

      Артефакторная лавка Киддела отличалась от лавки Олливандера в Косом переулке. Хотя бы тем, что тут торговали не только одними волшебными палочками. Тут Грей приметил и знакомый ему уже вредноскоп, и зеркала, и хрустальные шары. Так же он заметил и что-то вроде ежедневников, множество перьев, которые самостоятельно что-то писали на подложенном пергаменте. У Скиттер было что-то подобное. Наверное, это и есть те самые прыткопишущие. И в отличие же от лавки «Боргин и Беркс», в которой Грею «посчастливилось» побывать перед вторым курсом, тут было вполне опрятно, без пыли и паутины. Впрочем, таких артефактов, как «святозарная рука» — помощница воров, тут вроде как тоже не имелось. То есть таких, которые даже своим видом намекают, что они не для светлых дел предназначены.

      — Молодой человек что-то желает? — доброжелательно спросил вынырнувший откуда-то из-под стойки продавец.

      Грей оторвал взгляд от выставленных на витрине образцов.

      — Да… Мне бы палочку, — смущённо опустил глаза в пол. — Понимаете, с моей прошлой случилась досадная неприятность. Я упал, а она сломалась.

      — Угу, упал, — со скептицизмом повторил за парнем продавец. — Так и говори, подрались на несанкционированной дуэли, а теперь родителям не хочешь признаваться, что в этой дуэли тебе палочку и спалили.

      Грей ещё больше «смутился» и покраснел. Пусть себе думает, что хочет. В этот раз это только ему на руку. Неужели такие ситуации настолько частое явление, что даже вот и объяснений не понадобилось?

      — Ладно, не тушуйся, — добродушно улыбнулся продавец. — С кем не бывает? Я свои палочки за время учёбы раз пять ломал-терял… Собственно, необходимость каждый раз покупать палочку у Олливандера, который каждый же раз «стучал» об этом моим родителям, и привела меня к тому, что после Хогвартса я захотел сам делать палочки…

      — Так вы и есть мистер Киддел?

      Грей действительно удивился. Ему казалось, что этот мастер тоже, вроде того же Олливандера старичок, а тут… На вид мистеру Кидделу было не больше тридцати. Даже меньше. Но кто ж этих магов знает? Грей уже рассуждал об их долгожительстве и имеющихся способах молодо выглядеть даже в самом почтенном возрасте. Вопрос только в том, а на какой возраст они сами хотят выглядеть? Просто те же убелённые сединами виски уже автоматически, на каком-то интуитивном уровне, прибавляют уважения окружающих. Мол, мудрость приходит со старостью. Да только увы — не всегда. Иногда старость приходит одна, без мудрости, или того хуже, под ручку с мистером Маразмом. Но воспитанное с пелёнок почтение и почитание старших по возрасту…

      — Определённо, с утра был им! Так значит, палочка. Для упрощения подбора, каковы были составляющие вашей палочки?

      — Остролист и перо феникса.

      Грей не боялся того, что его раскроют по палочке. Палочки такого состава, остролист с пером феникса, не столь уж редкое явление. И не только у Гарри Поттера была такая палочка. Как и Риддловский тис, тоже в сочетании с пером феникса. Всё же это

      Сообщение жены о том, что она согласна на всё и даже чуточку больше, вызвало нездоровый энтузиазм у мужчин. Нет, как она и просила, «сегодня» они её не тронули. А вот как только в холле огромные старинные часы отбили двенадцать ночи…

      Сания сквозь сон почувствовала, как её округлости оглаживают два шершавых широких языка. Это не было неприятно, наоборот, она уже почувствовала жар возбуждения, разливающийся по телу. Руки рефлекторно зарылись в… шерсть.

      — Я же просила не сегодня, — попыталась «проворчать» она, впрочем, поддаваясь навстречу ласкам и этим противореча сама себе.

      Одно пушистое тело рядом с ней начало интенсивно «поигрывать» сокращающимися мышцами. Оборот был весьма интересен в тактильном плане, а потому руки Сания не отвела. А когда под рукой оказалось не пушистое пузо, а голая и гладкая грудь, услышала:

      — Сегодня было вчера, — жарким шёпотом опалило ухо, — полночь уже миновала.

      И губы Дека впились чувствительное местечко за ушком девушки. Зубы даже чуть-чуть прикусили кожу, вызвав новый виток пожара там, внизу, где между ног старательно трудился Рей. Ага, в кошачьем облике. Вылизывал и урчал, как трактор.

      «Катя была права, рассусоливать мужья не стали, взяв быка за рога», — подумала Сания, уже сгорая в пламени вожделения. — «Впредь нужно будет учитывать… А-а-ах!»

      Додумать, что там нужно учитывать она не успела. Её сотрясла первая волна оргазма.

      — Перевернись, солнышко, — нежно попросил Дек, едва в глазах прояснилось.

      — В коленно-локтевую что ли? — о, она даже смогла съехидничать!

      — Ну, так естественно! — и большие руки помогли девушке занять нужную позицию.

      При этом её руки оказались по сторонам от его бёдер, а грудь не прижималась к ним, но в процессе естественного покачивания потиралась об эти самые бёдра. Естество самого Дека при этом оказалось прямо перед носом девушки и она нисколько не сомневаясь взяла его в рот. А вот на спину ей упала тяжёлая «шуба», а лоно соприкоснулось с влажной головкой члена большого кошака.

      — Прогнись, — глухо простонал Дек, так как Сания интенсивно посасывала его член. — Прижмись к моим коленям грудью, тебе легче будет. Рей на лапы опереться сможет.

      Сания без возражений приняла нужную позу, правда ей пришлось выпустить изо рта «вкусняшку». Действительно, по обеим сторонам от её плеч в постель уперлись широкие лапы, и

      И всё же Грей смог договориться с миссис Бэгшот о его проживании в небольшом флигеле её коттеджа, сразу же оплатив двадцать галлеонов. Это за оба месяца. Глупых вопросов о том, почему он и в этот раз не остался жить в «Дырявом котле» не последовало. Это и так было понятно. С одной стороны оплата комнаты была не дорога, но посуточно. А в сумме только за месяц выходило не десять галеонов, а все пятнадцать.

      И, как и предполагал Грей, исходя из возраста миссис, особого пиетета к его «детскому» статусу она не испытывала. То есть поохала, конечно, над сложившимися обстоятельствами, посочувствовала и даже проявила этакую благотворительность — столоваться теперь он будет не отдельно, а за её столом. Изначально предполагалось, что снимающий комнату жилец и о пропитании своём тоже заботится самостоятельно. Благо и трактиры в поселении имеются, и небольшой кухонный закуток во флигеле тоже есть. Но никуда жаловаться или обращаться по поводу обнаружившегося «сиротинки-беспризорника» не стала. Во времена её молодости юноши его возраста, а то и младше, уже вполне считались самостоятельными особями. Для неё было главным, как и во все времена, сможет ли он оплатить проживание. Как только оказалось, что сможет, так тут же оформили магически заверенный договор.

      Всё.

      Следующим утром за завтраком в их, теперь общей, столовой миссис Бэгшот отстранённо поинтересовалась его планами. Прозвучало это не столько с интересом, сколько — весьма дежурно. Что-то вроде как про погоду спросили, не особо интересуясь мнением собеседника на этот счёт, но дабы поддержать светскую беседу… Однако Грей ответил, не особо стараясь скрыть свой интерес.

      — Знаете, с тех пор, как я поступил в Хогвартс, да ещё и оказался на одном потоке со знаменитым Гарри Поттером, мне всегда хотелось посетить эту деревню и посмотреть на место, где проживали Герои магического мира. Да и кроме Поттеров, тут есть чем поинтересоваться, всё же в разное время здесь жили и другие не менее знаменитые личности. Не зря же эта деревушка называется именно Годрикова Лощина. В честь одного из основателей Хогвартса. Только раньше такой возможности не представлялось, зато теперь у меня эта возможность появилась, и я сегодня планирую просто ознакомительную прогулку.

      — Да, да, конечно, — немного рассеяно ответила миссис, явно занятая своими мыслями, на что Грей только пожал плечами.

      И, как и планировал, после завтрака отправился на прогулку. Однако не забыл перед выходом, взять с собой мантию-невидимку.

      Тот ещё подарок. При одном взгляде на который, Грей начинал несколько злорадно ухмыляться. Теперь вот неизвестно, на самом ли деле эта мантия принадлежала когда-то Джеймсу Поттеру или это было частью очередного директорского плана, который несомненно рассчитывал, что мальчик обязательно в этой мантии пойдёт и проверит цербера, а там и самоубьётся, наконец, но сейчас она у него в руках. Если же это Поттер отдал, то Поттер придурок, каких свет не видывал — отдать неизвестно кому такой артефакт! Точнее, он его отдавал, скорее всего, Дамблдору на нужды какого-то там ордена, и даже не подозревает о том, что эта мантия теперь у ненавистного подкидыша. В любом случае, даже, если и не знает, — отдавать такой достаточно редкий для мира артефакт? Даже пусть это Дамблдор? Ну, идиот — самый натуральный! А вот он, Грей, теперь точно больше никогда надолго с ней не расстанется. Полезная штука.

      Утром Грей покинул «Дырявый Котёл» в облике «серой мышки». Он надеялся, что больше здесь уже ночевать не будет. Опасно. Хотя бы потому, что наивный Гарри Поттер, кроме этого заведения, по мнению Дамблдора, больше ничего не знает. Именно на этом он «погорел» после того, как сбежал от Дурслей после превращения тётки Мардж в воздушный шарик. А искать его рано или поздно начнут.

      Облик этот выбрал потому, что пока больше не планировал появляться на людях даже в приближенном к своему настоящему виду облике. Рано ещё. Но при этом именно этот облик самый, так сказать, малозатратный в его арсенале. Разве что теперь он ещё и без очков.

      Неизвестно кто окажет помощь, а кто и в спину ударит. Рон уже наглядно продемонстрировал чего от него можно ожидать. Грей не имеет понятия, знают ли Уизли те, которые взрослые, — дети, понятно, что не в курсе — про живых Поттеров и о том, что он сам подменыш, но использовать наивного в магических вопросах Мальчика Который Выжил в своих целях не стесняются. По крайней мере, взрослые. Да и Рон, как оказалось тоже «дружок с подкавыкой». И это сейчас видно очень отчётливо. Взрослые бравируя именем Поттера, которые некоторое время каникул проводил у них, выбивали себе некие преференции у Министерства. Рон… Как признался сам Рон ещё в первой их поездке на Хогвартс-Экспрессе: все его браться так или иначе добились каких-никаких успехов, а ему теперь тоже доказывать нужно, что он не лыком шит. Нужно, да только лень. Это ж силы прилагать нужно, учится, добиваться. А так… Встань рядом с МКВ и слава на тебя сама польётся.

      Хотя даже при таком раскладе Рон опять оказался недоволен, что и вылилось в его демарш в начале этого учебного года. Ведь доставались ему не все овации, а только малая их часть. Зато наряду с овациями Рону прилетало и от хейтеров Поттера, когда тот оказывался не в почёте у публики. А вот тут прилетало по полной, а не частично.

      Так же Грей ещё не решил, как ему относится к тому факту, что Драко Малфой, оказывается его близкий родственник. Отношения у них были не самые лучшие. А ведь Малфой знает его как Гарри Поттера, который приходится этому самому Малфою каким-то там дядюшкой! Истиный Гарольд Поттер, внук Дореи Блэк, а не Грей. Грей же с Драко браться-кузены получается. И стоит ли при таких вводных обращаться за помощью к миссис Малфой?

      Лейстранжи всем составом в Азкабане находятся. Да к тому же они ещё и ярые приверженцы Риддла. Малфои тоже имеют репутацию тех, кто активно поддерживал Волдеморта. Мистера Малфоя не посадили, в своё время, видимо, доказательств их преступлений не нашли, но пятно осталось. Драко же не способствовал возникновению доверительных отношений. Скорее, при их первой встрече в Хогвартс-Экспрессе, он попытался заявить о себе, как о потенциальном «покровителе», и даже не намекнул на родство. То самое родство, которое предполагалось между ними, пока Грей был Гарри Поттером.

      Но при таком условно равном статусе о покровительстве не могло быть и речи. Только взаимная родовая помощь, или же договорная, как у не связанных родственными узами родов в похожей ситуации, если не хочется поддерживать родственную ветвь. Но именно помощь или её полное отсутствие — не покровительство. Почему в таком случае Грей использует термин «условное»? Так потому что мать Поттера — магглорожденная. Это по идеологии тех же Малфоев даёт некое «проседание» статуса для самого Гарри, но, опять же, не до такой степени, чтобы предлагать ему это самое покровительство как истинно магглорожденному. А насколько Грей помнил их первую встречу, да и после, до определённого момента, Драко был не в курсе его проживания и воспитания у магглов, что в тот самый момент могло бы его «оправдать».

       Снова свернув свиток и аккуратно пристроив его на тумбочке, Грей откинулся на подушки, закусив губу.

       «Если верить, а не верить у меня нет оснований, этому свитку, то по реалу мне сейчас и вовсе тринадцать лет и только в конце октября стукнет четырнадцать. По реалу рождения я младше Поттера-младшего чуть больше, чем на год. Но по факту эти «четырнадцать» мне уже есть. И как такое может быть?»

      Догадки робко постучались в черепушку.

      Не далее, как год назад он был ознакомлен с такой интересной «игрушкой» магического мира, как «хроноворот», который позволял Гермионе находиться на двух-трёх уроках одновременно. А в конце того года он и сам побывал во «временной петле». Так что… А кто сказал, что данные артефакты могут переносить в прошлое только на три часа? Ведь та же Гермиона «объясняла», что бывали случаи провалов и на большие промежутки времени. Даже на сотни лет.

      Итак — на данный момент Грей узнал и имеет в своём распоряжении несколько непреложных фактов: Поттеры живы, вместе со своим ребёнком; он, Грей — подменыш, но он и Блэк, и Поттер одновременно; Сириус не пожалел своего племянника и подставил его под палочку ТКНН, вместо своего крестника — Поттера. Кем приходилась собственная мать Джеймсу, пока не ясно. Но то, что родственница и, судя по собственной внешности, довольно близкая — факт. Значит ли это то, что Джеймс тоже, как и Сириус не пожалел родного человечка, лишь бы свою шкуру спасти?

      А почему нет? Если сейчас Грей имеет то, что имеет по факту. В любой семье может уродиться паршивая овца. У Блэков — Сириус, у Поттеров — Джеймс. Тем более, всё, что он успел узнать про этого кадра, двух кадров, а ещё точнее, то четырёх кадров, явно не льстит им. Хулиганы, задиры, бунтари, способные на подлость ради шутки, и шутки у них дурацкие. ФиД Уизли из того же теста — тоже родных братьев не жалеют. Первые, на ком тестируются их изобретения — Рон и Перси. Просто в силу того, что именно эти два брата большую часть года «под рукой». Правда, попадается чаще Рон, у Перси мозги правильно заточены и он в девяносто девяти процентах «розыгрышей» умудряется их предугадать и предотвратить. По крайней мере, в отношении себя любимого, а вот остальных гриффиндорцев, несмотря на свой статус старосты не особо «защищает». Рон же… Никак не хочет учится на собственных ошибках и постоянно наступает на те же грабли.

      ВидЕния в зеркале «Еиналеж» на первом — туфта полная, ибо родителей он там не видел. Видел он там то, что больше всего хотело его сердце, — да, но не родителей. Потому что да — желал видеть их, но магия артефакта опиралась на имеющиеся у него на тот момент ментальные ориентиры. То есть те, что ему уже успели вложить голову те, кто якобы знал его семью и дружил с ними. А они были таковы: похож на папку, а глаза мамки и волос у мамки рыжий.

      Быть уверенным в том, что и остальные «родичи», что тогда стояли и сидели за их спинами, даже тот дедок, у которого он усмотрел свои угловатые мосластые коленки, выглядят так, как он их тогда видел, да и состав родственников, был реальным — нельзя. Опять же, артефакт ориентировался на его ментальные ориентиры: семья — мама и папа, бабушки и дедушки, пра… А вот про тёть и дядь и прочих родственников он тогда не задумывался. У него пример «семьи» был ущербный.

      Интересно, а

Примечание: заглавие напевать на мотив «одноимённой» песни группы «Корни». Кстати, думаю, что и сам текст песни очень в «тему» к этому фф)))

      Как и ожидалось, среднестатистическая внешность очередного мулата, вошедшего в двери «Дырявого Котла», ни у кого не вызвала никаких вопросов. Ещё бы! На фоне-то и более колоритных личностей, там обитающих. Ещё с лета перед третьим курсом он заметил, что тут останавливались забавные маленькие волшебницы, приехавшие из провинции за покупками; почтенные волшебники, которые за завтраком обсуждали последнюю статью в «Трансфигурации сегодня»; растрепанные, диковатые на вид маги и хрипло перешептывающиеся гномы; а однажды на завтрак спустилось существо, подозрительно похожее на лешего, и, не снимая черного шерстяного шлема с прорезями для глаз, заказало тарелку сырой печенки. Да и Грей — не Шеклболт, который любил рядиться в свои яркие национальные тряпки. Кто такой Кингсли — Грей уже тоже знал. Знаком с ним лично не был, но по статьям в «Пророке», который с некоторых пор он стал читать несколько более внимательно, чем все годы до этого, вполне мог составить о нём своё мнение. Не говоря уже об имеющихся в том же «Пророке» сопровождающих статью фотографиях.

      Да ладно там, «стал более внимательно читать»! Раньше он вообще новости узнавал не из газеты, а в пересказе от Гермионы, которая тоже озвучивала далеко не всё, что там писалось, а только то, что вызывало у самой девушки бурю эмоций и возмущений.

      Получив у Тома, владельца этой трактиро-гостиницы, ключ от номера, который он снял, чтобы перекантоваться пару дней, и заказав ужин в комнату, Грей не мешкая отправился туда, тихонько хмыкая про себя. Том даже каких-либо вопросов не задал, безразлично смахнув сикли, брошенные на стойку в оплату за номер в кошель, и так же безразлично выдал ключ! А ведь Грей, пусть и постарался придать себе чуть-чуть возраста, именно из-за того, чтобы к нему не цеплялись из-за его «малолетней» внешности, всё же на его собственный взгляд выглядел слишком молодо, чтобы вот так вот запросто «путешествовать» в одиночку. А во всём виноват его не слишком высокий рост и весьма хрупкое телосложение.

      Жизнь у Дурслей, которые не считали зазорным оставить его без еды в наказание за проступки, а в прочее время кормили не так, чтобы до отвала, в этом отношении сказалась на нём отрицательно.

      В комнате же, дождавшись обслугу с ужином, он запер дверь чарами, вывесив на внешнюю ручку табличку «Не беспокоить» и отправился в душ, прихватив «растворитель». Всё-таки грим, хоть и магического происхождения — но это грим, и постоянно в нём ходить весьма утомительно. Тем более, что в этот раз этот самый грим был таким тотальным — на всё тело. Это было вызвано тем, что в «Хогвартс-экспрессе», как и на самой платформе, было слишком много тех, кто всё же мог обратить на него внимание и опознать. Хотя бы по характерным движениям и походке, пусть даже ранее, при «пробных заходах» в самой школе, его никто не раскрыл. Но и на старуху бывает проруха, а ему нужно было тотально затеряться среди толпы и «потеряться» от друзей. В последующем таких кардинальных корректировок не предвидится. Хватит и уже продуманных и опробованных на «друзьях» изменений. Всё же в ближайшее время в пределах досягаемости не ожидаются те, кто «через не могу» сможет его опознать.

      Завтра ему предстоит довольно суматошный день.

      Сначала нужно зайти в «Гринготтс», чтобы просто поменять галлеоны на фунты. Потом выйти

      — Приём в Академию будет длиться всю каду, — просвещал девушек их сопровождающий. — Но всё равно в самый последний момент, как и всегда, возникнет столпотворение из желающих поступить. Почему все желающие учиться прибывают в самый распоследний момент для ректора извечный вопрос, не имеющий ответа.       

       Рикки, драк саламандр, адепт третьего курса кристы стихийной магии боевой дразы (специальность стихийник, факультет боевиков) уже давно крутился вокруг Елизаветы, и был частым гостем в их коттедже. Вот и сейчас согласился стать их провожающим на испытания, ибо, куда идти девушки не знали. Впрочем, он был не единственный такой «крутящийся», но в отличие от прочих Виолетта для него не была невидимкой, и он с ней хотя бы здоровался, да и на вопросы, возникающие у девушки, отвечал без презрительной брезгливости на лице. Однако, и равной девушку он тоже не воспринимал. Впрочем, Рикки его называла только Лиза, сама же лета почтительно обращалась к нему как к дер Шиодар.       

       Благодаря не сдержанной на язык избранной, об их с Летой статусе знали все вокруг, вот и отношение демонстрировали соответствующее. К избранной кем-то и для чего-то там с пиететом, придыханием и почтительностью. Причём: кем избранная и для чего никто не знал, а те, кто, возможно, были в курсе молчали, аки партизаны на допросе в гестапо. Впрочем, к таким знающим, скорее всего, относился только ректор данного учебного заведения, а прочим такие подробности ни к чему. С ректором же девушки ещё ни разу не виделись — повода не имелось. Самих девушек, в частности Елизавету, как известно, тоже в известность её миссии не поставили, но само понятие «Избранная» (обязательно с большой буквы, ага) открывало многие двери и подкидывало девушкам те знакомства, которых при прочих данных они бы не имели.      

      Как вот это их знакомство с Рикки. Точнее Риккандро ола Шиодар. Наследник герцога — это не Виолеттенего полёта птичка. Точнее не герцога, а ркана.       

       Насколько разобралась Лета в рангах и титулованиях местной аристократии: аркан — правитель, ркан, что-то типа князя или герцога, кун — граф, рок — виконт и кор — барон. Все они имели приставку к фамилиям «ола». Мещане (горожане), в основном зажиточные, мастеровые, торговцы и фабриканты — приставку «унд» и то, только потому, что они тоже могли проследить свой род на энное количество колен вглубь вех и имели родовое имя, сиречь фамилию. Ну а прочие — «лон». И получалось так, что девушки-пришелицы, хоть и имели фамилии, но не имели родовых корней именно в этом мире и по статусу стояли где-то на самой грани между «унд» и «лон». И если бы не статус «Избранной» у Лизы, то…       

       Опять же разговор идёт именно о том, что открытые двери и знакомства для избранной, а Лета — это так… Неопределённый придаток к оной избранной. Поэтому и относились к ней… В основном никак. Не замечали её, а если и замечали, то прекрасно знали, что она чернорабочей на кухне трудится, «оправдывая» своё почти «лонское» положение, вот и отношение у богатых и знатных отпрысков (менее статусных поклонников уже сама избранная не привечала) к ней было соответствующее — как к прислуге. И это в лучшем случае.      

     Со

         Незадолго до прибытия в Лондон Гарри уведомил своих «друзей», что отойдёт по маленькому, ему, мол, приспичило. Те только головами кивнули и продолжили ругаться. В смысл их очередной свары парень уже даже не вслушивался, благо, что он им не требовался как участник, а только как слушатель-статист. Да и не соврал он, практически, ибо, действительно направился в туалет. Увы, но сейчас это единственное место, где можно было уединиться.

          Колдовать в Хогвартс-экспрессе нельзя, вроде как, но мало кого этот факт волнует и школьники, пользуясь тем, что это всё ещё магическая территория колдовали только так. Впрочем, Поттер уже и в этом моменте нашёл кучу не состыковок. Например, несовершеннолетним колдовать нельзя, но в «Норе» у Уизли те же близнецы по этому поводу не парились – колдовали и в хвост, и в гриву. Потому что создать игрушку «исчезающая палочка, превращающаяся в мышь» одними только зельями, без применения чар и трансфигурации – невозможно. А это гарантированное использование волшебной палочки. И никаких министерских предупреждений и угроз с отчислением им не приходило, только мать, миссис Уизли, покрикивала на нерадивых сыновей. И то, как подозревал Гарри, не потому что те колдовать изволят, а потому что шутки у них дурацкие, причиняющие неудобство всем обитателям «Норы». Да ещё и при сиротке Поттере нужно было показать, что он не единственный, кому колдовать на каникулах вроде как запрещено. После выходки Добби и кричалки из министерства лопушок Поттер этому верил и несоответствий не замечал. А вот сейчас задумался – как так-то?

            Вот этим несоответствием он сейчас и решил воспользоваться.

             Быстрая проверка подтвердила, что сброшенные, казалось, маячки вернулись на свои места. Включая маячок авторства Гермионы на очках. Дамблдор же не заморачивался и «лепил» маяк на самого Гарри. То есть на тело, куда прилипнет там и оставалось. Очки и одежду и потерять можно, так что не слишком надёжный якорь. Почему Гарри так уверен в авторстве колдовавших? Так сигнальные нити, они же в литературе именуемые «поводок», от маячков к кому вели? К Гермионе и Дамблдору. Впрочем, как Гарри уже знал из детективных романов, определить авторство и прочих чар, не имеющих такого явного «следа» тоже вполне возможно. И это заклинание он тоже изучил.

           Вопрос только в том, что его личная «база данных» по слепкам аур, ограничивается только теми волшебниками, с кем он лично контактировал и знает их имена. А это другие ученики и учителя школы и ещё несколько десятков волшебников, которых он встречал в «Дырявом котле» и Косой аллее. А потому, например, чары, наложенные той же Чжоу - он распознает уверенно. Чары, наложенные кем-то из тех волшебников с кем он сталкивался, но не знает имени… По крайней мере, может точно указать, что этот след ауры ему знаком и колдовавший входит в его «базу данных». А вот чары, наложенные кем-то, с кем он не сталкивался – нет. Точнее не так. Он их сможет распознать после того, как лично столкнётся с этим волшебником. Чары идентификации как бы запомнят аурный слепок наложившего заклятие, и «заснут» до поры до времени, а при встрече с автором подадут сигнал, мол, вот он, колдовавший.

             Собственно, по такому принципу и работают следователи из аврората и ДМП, когда отлавливают преступников. А в глубинах Отдела Тайн даже есть некий артефакт, что как заправский компьютер объединяет все узнанное отдельными оперативниками, ведущими какое-либо расследование, в единую для всех прочих оперативников базу.

             Разумеется это в том случае, если колдовавший не озаботится стиранием своих аурных следов после совершения волшебства. Это тоже известный трюк, как надеть перчатки, чтобы пальцевых следов не оставлять. Так что на этом попадаются только не опытные преступники, за которыми охотится аврорат. А прочим, законопослушным, вроде нет причин затирать следы своего колдовства.

            Но везде и во всём есть своё «но». Тот же Гарри к настоящему времени уже на автомате использовал это самое «затирание». Следует ли из этого, что он законоНЕпослушный? Впрочем, учитывая, сколько школьных и не очень правил он нарушал до этого, в каких-то моментах сам, в каких-то его к этому недвусмысленно подталкивал сам директор, и с удвоенным энтузиазмом продолжает нарушать сейчас…

             После усвоения и анализа данной информации у Гарри опять возникли вопросы. И первый из них был: а каким

          К моменту прибытия Хогвартс-Экспресса на станцию в Лондоне план у парня был обдуман и даже подготовлен. Точнее даже не так… Сейчас он просто медитировал и настраивался на нужный лад, а всё это обдумывать, планировать и реализовывать он начал ещё будучи в Хогвартсе. Например, в части исполнения некоторых очень ему нужных зелий. Пока была возможность, даже не особо скрываясь, заказывать нужные ингредиенты либо совиной почтой, либо тупо закупать в аптеке в Хогсмиде. При этом в качестве почтальона используя не приметную Хедвиг, о которой все были в курсе, чья это сова, а обычную Хогвартскую сипушку. И почему они об этом не подумали, когда воровали шкурку бумсланга на втором курсе? Впрочем, к варке оборотного зелья в туалете в течение всего месяца у парня вдруг тоже проклюнулись вопросы.

           Как он сейчас понимал: чтобы там не искал Барти Крауч, под личиной отставного аврора Муди в кабинете Снейпа, но точно не эту самую шкурку. Даже в аптеке Хогсмида и аптеке Малпеппера в Косом её можно было купить вполне спокойно, хотя и очень дорого. Так помимо этих разрекламированных в волшебном мире имелись и другие аптечные лавки, составляя им конкуренцию. Вся и разница только в том, что эти две имели субсидии от Министерства и являлись показательно светлыми и законопослушными, а потому у них эта шкурка была не только дорогая по цене, но ещё и требовала для покупки специального разрешения от аврората или рецепта от лекаря св.Мунго, на её применение, потому что кроме полезных и не запрещённых зелий она использовалась и в тёмных, следовательно, запрещённых, а аналога, чтобы её заменить в некоторых целебных зельях не имелось. Как-то так.

            Другие аптеки этим не заморачивались и Гарри вполне спокойно по совиной почте эту самую шкурку прикупил, да ещё и по приемлемой цене. Заказ он сделал в лавку, что находилась в Троллей балке, о которой он узнал из книг… Локхарта!

             Само же оборотное зелье и его использование запрещено не было. Просто не пользовалось такой уж популярностью, как навозные бомбы. Сложность и долговременность его приготовления играли против его популярности – это раз. А два – любой уважающий себя и своё личное пространство волшебник, заботится о том, чтобы его телесные частицы потеряли свою актуальность сразу после того, как отделились от тела. Как раз чтобы обезопасить себя от того, чтобы эти самые частицы были использованы против них в проклятиях или в таких вот зельях. То, что большинство современных волшебников, даже, как ни странно вроде бы традиционно воспитанных слизеринцев (а иначе, как объяснить, что на втором курсе у Гарри и Рона получилось превратиться в Кребба и Гойла?) считают этот простенький, но крайне важный для жизни волшебника ритуал замшелой мутью – это их проблемы.

           Такие подробности, как и ритуальчик он «срисовал» уже из той самой книги, из которой на втором курсе Гермиона взяла рецепт оборотного. Вот только делиться такими подробностями, которые там были описаны в качестве дополнительной информации, с «друзьями» она не посчитала нужным. Выдала только основное – сам рецепт. А вот: читала ли она сама эти подробности, так и осталось для Гарри загадкой.

          С одной стороны, дотошная подруга не должна была такое пропустить, с другой… Она бы могла и поделиться своими опасениями о том, что у них вряд ли что-то получится, так как слизеринцы по всеобщему мнению как раз-таки придерживаются всех этих замшелых ритуалов, следовательно их задумка по извлечению волос того же Кребба и Гойла, могла пойти прахом.

           Да и само превращение Гермионы в воплощение египетской богини Баст… Теперь ещё вопрос: было ли это следствием того, что она реально попутала волос Булстройд с кошачьей шерстью, или же она попала как раз под действие защитного отката, вызванного тем, что Булстроуд как раз таки озаботилась проведением «обеззараживающего» ритуала. Просто… действие оборотного с волосом животного тоже может дать именно такой результат, но… Это вечное «но»! Ради эксперимента сравнивая два рыжих волоска Рона и Гермиониного кошака, Гарри отчётливо видел разницу. Да и без сравнительного анализа видно – где шерсть, а где человеческий волос. Вряд ли бы умная Гермиона могла так опростоволосится.

          Так что Гарри вот именно сейчас вдруг проникся идей проведения этого защитного ритуала, которая и в современном мире не теряет своей актуальности. А «замшелые» традиции вдруг перестали быть замшелыми, а стали очень полезными. Лично для него и его задумок.

           Как бы ему не было

      — Мир, в котором я живу… — напевала Лета пассами наводя лоск в обеденной их коттеджа, — … называется «мечтой». Хочешь я тебя с собой возьму, а хочешь заберу с собой… Хм… Что-то не то, — на мгновение остановившись от чего замерли руководимые её пассами тряпки и швабры, — получается, одно и тоже, только разными словами, но так же быть, вроде не должно. Как же там пелось-то? А-а-а… Мир, в котором я живу, называется «Мечтой». Хочешь я тебя с собой возьму, а хочешь поделюсь с тобой…       

        И она возобновила уборку, продолжая мурлыкать незамысловатую вспомнившуюся песенку. Ритм задорный, очень уж помогал в творении магических пассов.       

        Два кварта пролетели для Виолетты незаметно. Вынужденная не только разбираться с местными реалиями и начальными знаниями, но ещё и работать, как и было сказано на кухне при академии, она практически нечего не замечала.       

         Как оказалось, даже не смотря на привилегированность положения Елизаветы, которая предпочитала отзываться либо на полное имя, либо на короткое Вета…       

        — Не называй меня этим деревенским «Лиза», терпеть это сокращение не могу.      

       …бегать вокруг них и сдувать с них пылинки никто не собирался. Тем более бегать вокруг «лишней и совершенно не нужной» для аборигенов Леты. В первый же вечер за обещанным совместным ужином их куратор определил всё их дальнейшее взаимодействие.       

       — Завтра, после экскурсии, я принесу вам книги, по которым обучаются на первой ступени юлун. Ваша задача их изучить и усвоить к началу отборочных туров по зачислению адептов. Вы уже зачислены, но отборочные вам всё равно предстоит пройти, для того, чтобы мы смогли вас правильно распределить по дарзам и кристам…       

         Тут он был вынужден прерваться, так как Лета уже привычно посмотрела на Вету молча прося её пояснить опять непонятные ей термины. Та картинно вздохнула и с большой неохотой, как маленькому ребёнку бросила:       

       — Драза — это факультет, криста — группа или что-то типа специализации.       

        Лета кивнула, а куратор продолжил излагать. Из его речи стало понятно, что освоить программу местного начального образования за два кварта — это вполне реальное дело. Ведь, как и на родине, процесс обучения не занимает детское время полностью: без выходных, проходных и праздников. А курс, например, взять ту же географию, составлял тридцать шесть часов (агали, Лета, а-г-а-л-и, привыкай уже!) в один учебный год. То есть, как и в родной школе, максимум по часу в неделю притом, что учебный час от стандартного отличается на целых 20 минут, в меньшую сторону. Следовательно сам учебник по курсу уже взрослый человек может безболезненно прочитать и того за меньшее количество времени. Не будут же они с Ветой читать по одному параграфу в час, да ещё и с перерывами в два-три дня? Так что получается один такой учебник можно вполне себе осилить за пару-тройку, ну, хорошо, если лениться или отвлекаться на что-то иное, то за недельку.      

 Виолетта успела заметить, что задание, выданное старейшиной их молчаливому сопровождающему, пришлось не по душе. Едва заметно он скривился, а она успела заметить эту гримасу недовольства, которая тут же сменилась на выражение «морда кирпичом», едва он заметил, что одна из иномирянок смотрит именно на него.       

Из зала, да и здания они выходили первыми. Никто не сдвинулся с места, пока девушки в сопровождении ар Ксита не покинули собрание. И только уже за условными дверями (таковых в арочном проходе просто не имелось) Лета уловила шум и шелест одежд, пришедших в движение жрецов, но ни звука речи. Видимо, говорить и обсуждать им больше было нечего.     

Странные.       

Впрочем, часто ли она слышала шум и гам в монастырях, которые ей доводилось посетить? Вот в том-то и дело, что нет. А особенности местной религии и реалий ей ещё только предстоит изучить.       

Всё так же следуя за сопровождающим они спустились на предыдущий ярус острова и подошли к какой-то постройке явно хозяйственного назначения. Лете было весьма интересно, каким же образом их доставят в академию. Пока что она не то что машин, но даже хотя бы что-то напоминающего гужевой транспорт не увидела. И кораблей никаких вокруг.       

Порталом? Ну, а что? Магия же! Или ковром-самолётом?       

Тут она хихикнула своим мыслям — не хватает только метел, ага. Блин, Гарри Поттер форева.       

Но не успела она додумать, как ар Ксит вернулся из сарая с двумя… Корзинками? В руках. Точнее не совсем корзинки это были, а эдакие плетёные кресла в форме полуяйц, у которых отколупали осьмушку сигмента . Ещё одна осьмушка была некоей дверцей с защёлками. А на маковке этих корзинок имелась и ручка, за которую их можно было бы держать. Вот эти-то дверцы жрец и раскрыл, молчаливо предлагая девушкам занять «места». Пришлось усесться, поджав под себя ноги, на большую и мягкую подушку, что устилала дно. Под спину предлагалась ещё одна большая подушка, а под руки пара валиков. Так что сидеть, хоть и в непривычной позе было весьма удобно. Если не долго. А там ноги затекать начнут. Жрец закрыл дверцу и защёлкнул запоры.       

А дальше был визг блондинки ибо сопровождающий вдруг как-то резко раздался и в высь, и поперёк, а после ослепительной вспышки света перед девушками предстал не молчаливый и недовольный жрец, а нечто огромное и змееподобное.       

«Дракон?» — подумала опешившая, но молчащая Виолетта. — «Ну, да, дракон. Только не Европейский, а, скорее Китайский»       

Длинное змеиное тело, четыре коротких лапы. Крыльев нет, зато есть большая голова с длинными гибкими вибрисами вместо рогов и в том месте, где, возможно, должны быть усы. Это чудо ухватило передними лапами корзинки за ручки и взмыло ввысь. Без крыльев, ага. Но летело. Легко и непринуждённо, извиваясь всем телом, как змея на горячем песке.       

В воздухе они провели где-то часа три, если Лету не подвело её чувство времени. Где-то с час из них, как заметила девушка, периодически поглядывая вниз сквозь прутья своего посадочного места, они летели над синим-синим морем. Ветер свистел в ушах и уже на исходе этого самого часа, бедняга поняла, что не только отсидела ноги, но и успела изрядно замёрзнуть. Блонди уже давно заткнулась. Корзинки мотало и качало. А это, как и следовало ожидать, привело

Затягивало их довольно долго. Так долго, что в глазах успело потемнеть от недостатка воздуха, а Лета успела подумать:

— Всё! Это конец. 

И вот тут их и выплюнуло куда-то на твёрдые и жёсткие камни. Обе девушки принялись судорожно откашливать воду, которой все же успели наглотаться, а у Леты ещё и почему-то сильно болела голова. Хотя головой-то они и не ударялись. Сначала пятками, а потом и коленками врезались в шероховатую каменную поверхность. В глазах всё ещё было темным-темно, но слух уловил чей-то недовольный вскрик, эхом пронёсшийся под каменными сводами.

— А это ещё кто?

— Кто! Кто! То! - отозвалось эхо.

— Удани (обращение к главному жрецу, ударение на первую «У»)Тризерс! Мы нашли её! – и через секунду. – Их.

— Их! Их! Их! – по помещению, если это было оно,  снова прогулялось гулкое эхо.

— Про каких это «их» ты мне тут вещаешь, Янхо?

Это прозвучало откуда-то: то ли из глубины, то ли откуда-то из вне, да и голос был с нотками недовольного старческого брюзжания.

— Мы призывали только одну избранную! – величественно пробрюзжало следом, и послышалось шарканье старческой походки.

— Но, удани Тризерс, их тут… две, - растерянно прозвенел первый голос.

Лета, наконец, проморгалась и тьма перед глазами отступила. Девушка огляделась. Они с жертвой дельфиньего азарта оказались в просторной пещере, которая была освещена слабым отблеском от каких-то прозрачных кристаллов, что усыпали её стены. Свет этот отражался от лучей, попадающих сюда от довольного узкого входа-лаза, который сейчас почти преграждался тёмным силуэтом. Видимо, этот тот… звонкий. Янхо который. Пол был мокрым не только от того, что это с них натекла вода. Стены и потолок этой пещеры тоже были мокрыми. Так как будто тут совсем недавно всю пещеру заливала вода, по самую маковку. Приливы, отливы, бывает. Но раз это так, то нужно отсюда выбираться, пока следующий прилив их все же окончательно не потопил. Она отпустила из своих рук, все ещё судорожно кашлявшую недоутопленницу.

— Эй! Ты как? – тихо спросила она у девушки.

Но та ответить ей ничего не успела, точнее, её шёпот заглушило опять старческое брюзжание, прозвучавшее намного звонче и ближе, чем до этого, а в проёме света оказалась ещё одна тёмная фигура.

— Потом разберёмся. Вытаскивай их оттуда Янхо, пока опять не затопило. У нас десять ене (минута)и милостью Богини эти своды снова скроются под толщей вод. Мы и так потратили на поиски призванной больше агали (соответствует нашему часу).

Янхо начал протискиваться в узкий для него проход, полностью перекрыв попадающий в пещеру свет. Лета, тоже не осталась в неподвижности. Истерить и блажить она будет несколько позже, когда угроза утопнуть окончательно перестанет маячить на горизонте её недалёкого будущего. То, что это неведомое ей «ене» - это не столь уж долгий промежуток времени ума понять хватило. Да и прочая информация из невольно подслушанных переговоров этих двоих уже была обработана и проанализирована. Включая и тот факт, что незнакомцы говорили на чужеродном для неё языке, а она их все равно понимала. И поняла она это именно в тот момент, когда на родном спрашивала свою невольную подругу по несчастью о её самочувствии. Вот тогда-то слух и резануло диссонансом звучаний.

Они попали.

В серости будней всегда хотелось сказки, вот и пристрастилась к фентази. И жанр «попаданцы» ей был особенно мил. Пусть в основном они были из категории Марти или  Мэри-Сью, где могучие попаданки и попаданцы всех мастей и расцветок в раз побеждают зло, и спасают вселенные. Себя на их месте она никогда не представляла, порой даже оставляла жёсткие комментарии под очередным графоманским опусом, но… Читать такое любила, что греха таить.

Так вот – они попали.

Куда? Ещё только предстоит разобраться, но явно не туда, откуда запросто можно вернуться домой. Точнее даже не так…

Она попала.

Конечно, девушка, которую она бросилась спасать, тоже попала, но её вроде как призвали, иначе бы с чего бы именно её затягивал этот неведомый портал? Она – главная героиня этой саги – ей и все плюшки. А Лета… Но вот сама Виолетта попала вдвойне, так как явилась, получается, не званной на чужой праздник.

Выбрались девушки наружу не без помощи мощного  Янхо. Лаз был не только узкий, но ещё и на приличном возвышении от отполированного водой пола. Так что могучие руки, сцепленные в замок, послужили удобным трамплином, для того, чтобы выбраться на свет Божий. Хотя тут вроде как все заправляет некая Богиня? Ладно, об этом она подумает позже.

После они долго, в основном из-за того, что приравнивались к старческой походке

С наслаждением окунувшись в прохладную, по сравнению с температурой воздуха, где термометр уверенно сигналил плюс тридцать пять, воду, Лета, отфыркиваясь, вынырнула.

—  Силы природы! Как же хорошо! – тихо прошептала она и мощными гребками отправилась на глубину.

Море.

Шесть лет без выходных, проходных и праздников. Про отпуск и вовсе думать запрещалось. Только работа. Извечная круговерть: работа – дом – работа – дом. А периодически казалось, что она и ночует на этой самой работе. Впрочем, с последним местом рабты это так и было, ибо вахта, она и в Африке вахта. Работаешь на автономной станции посреди моря-океЯна, и спишь там же, все время контракта.

И все ради чего?

Думаете копила на квартиру или машину? Ха! Три раза!

Всё куда банальнее.

Жить просто очень хотелось, а для того, чтобы жить, нужны эти проклятущие бумажки. В их городке с закрытием градообразующего предприятия, который давал работу, если и не всем жителям города, то значительной его части, с этой самой работой стало очень туго. Люди даже за места уборщиков и дворников в очереди выстраивались. Вот и она цеплялась за любую мало-мальски оплачиваемую работу, которую могли предложить.

Кто мог, те уехали в поисках хлебных мест. Кто в столицу региона, а кто и в саму Москву. Только вот по прошествии пары лет часть из уехавших вернулись в родные пенаты и пополнили собой отряды безработных. Ибо никому они там не нужны оказались. Там и своих профессионалов перебор, как и уборщиков, и грузчиков, и дворников. Да ещё таких, которые не требуют больших зарплат, и не имеют официального разрешения на миграцию, ага.

Лета, тоже не питала иллюзий и тоже старалась найти себе местечко потеплее и похлебнее. Искала работу на различных сайтах, предлагающих услуги трудоустройства, рассылала резюме. Ехать-то нужно хоть куда-то и к чему-то, а не в пустоту, чтобы вернуться не солоно хлебавши. Да только ответ всегда был один… Ах, нет, два варианта. Либо в стиле «ваш звонок очень важен для нас, но в настоящий момент все операторы заняты, пожалуйста, не вешайте трубку», то есть её рассылки просто-напросто игнорировались, либо приходил не менее удручающий ответ: «в настоящее время вакансия закрыта». В общем, крутилась как могла, но в таких условиях про поездки на юга даже думать не представлялось возможным.

И вот год назад, жизнь сделала не то, чтобы сильно крутой, но всё же поворот. Лета устроилась работать вахтенным методом… Хм, поваром на нефтебурильную станцию на крайнем севере. Поваром, при том, что она ни разу не повар, а ка бы даже дипломированный экономист. Хорошо, готовить умеет, хотя помурыжили её на собеседовании со всей этой лабудой по граммовкам и прочей кулинарной мути. Но, как ни странно, взяли. Видимо желающих уехать на половину года во тьму ночи (за полярный круг) и дикий холод даже за большие деньги не очень много. А по меркам провинциальной Леты там платили очень хорошо, да и терять ей было нечего. В том смысле, что к своим тридцати пяти годам ни мужа, ни детей не заимела. А к настоящему моменту и родителей лишилась – старость.

Она у своих стариков была единственным и поздним ребёнком. Сначала из жизни ушёл отец в свои восемьдесят пять от инфаркта. Через полгода за ним и умерла и мать. Ей было всего семьдесят восемь, но сердце не выдержало потери её Светоча по жизни. Любила она отца безумно. Дочь, тоже, но отца все же больше. Собственно, именно по этой причине своего первого и единственного ребёнка, Виолетту, он родили уже далеко за сорок. Матери было сорок пять, а отцу и вовсе за полвека перевалило. И нет, проблем с репродуктивной функцией у родителей не имелось – просто папа все это время, а к тому моменту родители уже были женаты более двадцати лет, не хотел иметь детей. А вот переступив половину человеческого века, ему вдруг стукнуло, и отцовские инстинкты проснулись…

Лет в пятнадцать, девушка даже заподозрила, что она не их родной ребёнок. Подростковый бунт и прочие радости пубертата, ага. Но неоспоримое сходство с родителями, да и прочими родственниками с обеих сторон – указывали на родную кровь. Иссиня-чёрные крупные кольца локонов – от отца. От него же орлиный нос, как ни странно совершенно не портивший внешности девушки, но придающий ей этакий восточный колорит и шарм, хотя род отца ни одной молекулой к Кавказу отношения не имел. Глаза: и разрез, и цвет яркой, чуть ли не изумрудной зелени, а также губы и подбородок от матери. А в девятнадцать, чтобы уж окончательно закрыть данный гештальт (1), девушка даже сделала генетическую экспертизу. Благо на тот момент в их семье с финансами проблем не имелось, да и завод работал, где папа был большим начальником.

Она – их дочь. Точка!

И вот – отработав свою первую вахту и уже подписав контракт на следующий срок, она отправилась, наконец, в

Во ВКонтакте я выложила мульт-поздравление, созданное своими мягкими лапками. Кому интересно - велкам!

https://vk.com/id584649557?z=video584649557_456239...cd5e294a06%2Fpl_wall_584649557