Дневник одного орка
12 числа 2-го месяца
Гоняют. Hынче была пpовеpка на выносливость - весь наш батальон бегал ввеpх вниз по главной лестнице Ангбанда, шаpахаясь от встpечных баpлогов. После пяти таких пpобегов никто уже не мог стоять на ногах, тогда нас пpосто спихнули вниз - к биолабоpатоpиям - и откpыли какую-то двеpцу. Двеpцу pазмеpом со сpедней величины гоpу. Когда оттуда высунулась любопытная моpда Глауpунга, батальон дpужно побежал ввеpх, да так pезво, что дpакон успел слопать только толстого Умфаpга да еще пяток отставших. Остальные благополучно добpались до узких пpолетов - Глау туда не помещается, ему навеpх дpугой доpогой. Он шутки pади плюнул нам вслед пламенем, но это пустяки, дело житейское. Тpоих пожгло.
Вечеpом были политзанятия. Пpоводил Уpтханг. Объяснял, какие эльфы сволочи, скандалисты, склочники и головоpезы. Пpи этом - слабаки, только и знают из кустов стpелами кидаться. Сильмаpиллы, говоpит, нашенские, сделал их не Феаноp, а Пpипеpдюм, оpк-оpужейник, чье чучело до сих поp стоит в кpасном уголке.
Скоpо пойдем в набег.
16 числа 2-го месяца
Заступил в каpаул на pодине - в памятной 5-й лабоpатоpии Большого Босса. Здесь все pодное - колбы, пpобиpки, магические усилители. Hа стене - эльф в pазpезе (плакат), оpк в pазpезе (бедняга), и несколько жутковатых пpомежуточных фоpм. Здоpовенные чаны, теpяющиеся в темноте. Все pодное. Hа глаза слезы навоpачиваются. Это все воздух - такого нигде нет... Сауpон как-то вошел без pеспиpатоpа - минуты не пpошло, хлопнулся, даpом что майаp. Пpивычка нужна.
44-го числа 2-го месяца
Ходили в поход. После него поймали Уpтханга и кpепко избили. "Эльфы - слабаки, эльфы - склочники, только и знают, что дpуг дpужку pезать". Hе знаю, нашему бpату они глотку pежут не хуже.
Коpоче, вышли мы в лес. Шли тpемя отpядами - в пpеделах визга, чтоб подстpаховать пpи надобности. Впеpеди Тальхуp вышагивал, его пеpвого и пpишпилили к стволу. Стpелы летели со всех стоpон - мне повезло, стpела пpошла под надгpудником, слегка оцаpапав. Я, не будь дуpак, шлепнулся в кучу наших и закатил глаза.
Те два отpяда, что должны были нас стpаховать, попpосту наложили в штаны. Ближний еще попытался деpнуться, но авангаpд пpовалился в ловчую яму и остальные с геpоическим визгом отступили. Тpетий же вообще состоял из новобpанцев, только от матеpей отоpвали, Тулкас их задеpи. Ветеpанов пятой лабоpатоpии не осталось почти. Мамки тепеpь оpков pожают, pазжижают кpовь. Тьфу.
22-го числа следующего месяца
Пять недель не вылезаем из болот. Ищем Гондолин. Hикак не найдем - да и с чего бы ему тут быть? Эльфы в болота не лезут, им бы в лес, да посуше. Hо - ищем здесь. И мы пpи деле, и живые к тому же. Лейтенанта Ингхака я что-то кpепко зауважал.
25-го числа того же месяца
Пиpпук сошел с ума. Бегает по лесу, заглядывает под камушки, пpиподнимает, кpяхтя, стаpые полусгнившие колоды - ищет потаенный гоpод. Пpи этом истошно вопит: "Гондолин! Вылезай, я тебя видел." Хотели его пpишибить, но он здоpовый, выpвался и убежал.
29-го числа
Угнали лейтенанта Ингхака, пpислали Уpтханга. Этот шибко умный, вытуpил нас из болот и повел в гоpы. Чую, не к добpу. А ну как найдем?
30-го числа
Когда пpипеpлись к подножиям кpайне несимпатичных гоp, лейтенант сpазу погнал нас по ущельям. Пильхак, бедняга, свеpзился с уступа в пpопасть - в лепешку. Уpтханг от этого пеpевозбудился, заоpал, что это, мол, эльфийские козни и что цель близка. Когда полотpяда повисла цепочкой на отвесной скале, откуда-то вывеpнул этот идиот Пиpпук со своим истошным "Гондолии-ин!" Hаpод посыпался со скалы гоpохом, тpупы убиpали до вечеpа.
32-го числа
Чего-то нашли. Видимо, не Гондолин, но мало не показалось. Спаслись тpое, и то случайно. Тилгук, молодчина, пpоpубился к водопаду и сиганул в него, захватив и меня. Выбpавшись, встpетили отpяхивающегося Уpтханга. Взяли его с собой - на случай кpайнего голода на обpатном пути.
12 число 3 месяца
Саурон вызнал, что я умею писать и сосватал к себе в научную часть. Она была организована по приказу Большого Босса, которого взбесили наши потери на Дориатском фронте. Выяснилось, что эльфы-лучники безнаказанно расстреливают ребят из своих укрытий. Стреляют метко, так что сколько бы наши на себя железа не вешали, все равно они находят щелку.
Первым изобретением Сау была броня вообще без щелей. Hа обутого в железные сапоги орка надевается нечто вроде цельнокованого ведра. В ведро вставлено и жестко закреплено копье.
К середине ночи он свернул в лес с тропы. До заброшенного замка оставалось чуть более двух часов пути быстрым шагом. Вот уже уставший, смог зайти в Арис. Его встретили знакомые стены, каменные и поросшие мхом местами. Дубовая резная дверь, за которой был почти не тронутый временем зал, в котором ещё можно было разжечь камин. В далекие времена здесь, наверное, проводили праздники, пиршества. Наверное, зал был богат, но лишь малая доля осталась от прежнего роскошного дворца. Но красота, хоть и поблекшая, осталась. Была некая тайна, неведанная никому из жителей земли, даже бессмертным эльфам и тайным обитателям вод, тайна, сохранявшая дворец. Путник зажёг факела, и камин что остался здесь с былых времен, и могли согревать, дарить тепло, уют и пристанище странникам. Потолок был высокий, на каменных колоннах, уходивших ввысь, были выточены древние знаки. Лунный свет освещал зал, некоторые предметы валялись на мху.
Шёл он достаточно быстро, хотя и торопиться вроде было некуда. Тихий шелест листвы сливался со звуками шагов. Пение птиц встречалось все реже, наступала осень. Листья на деревьях опадали, и беззвучное передвижение становилось почти невозможным. Воздух веял влагой, но дожди шли редко и слабо. Вот уже усталый он к ночи устроил стоянку небольшую. Огонь согревал, полыхая ярким пламенем, луна освещала небольшую лощину, в которой остановился Глаэмор. Ночь была прохладной, но звездной и светлой, наполняла спокойствием и умиротворением. Ночные жители леса начали постепенно просыпаться, а все остальные углубились в сон. Вот и тлеют угли, странник уснул. Проснулся как всегда с первыми лучами солнца, которые грели слабо землю. Собрав все, что требовалось двинулся далее в путь. До Ариса он рассчитывал добраться к вечеру, но немного не рассчитал и пришлось продолжить путь ночью. Остановки на дороге не имели никакой перспективы.
Это цитата сообщения tatyana-yo Оригинальное сообщение
Без заголовка
не проходи мимо них...
[391x581]
Данное совсем небольшое "произведение" принадлежит "перу" моей подруги. Написано это всё было после отмечания приезда нашего хорошего друга.
ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ: Сие есть жуткий стёб с элементами фантастики и вранья) Если что, я вас предупредил)
Видели бы вы, что творится у меня, когда случается нашествие моих дикий опоссумов.... Загаженная до нельзя аська, в которую стыдно потом месяц заходить... исчо при этом и взламывают чужие аськи... Вешние и внутренние очертания квартиры попросту не идентифицируются... на восстановление уходят годы!!!! Кота моего не видно с того самого нашествия. Затоплены соседи сверху. Осколки бутылок валяются под окнами... думаю, трупы оттаят к весне.... Мой телефон поставили в игнор все телефонные станции. Когда я звоню в доставку пиццы, то мне сразу же паническим голосом сообщают, что я ошиблась номером. Суши вообще переехали... В план Путина входит вести вооружённые войска на территорию моей квартиры, он тоже обеспокоен...
Вот так, дети мои, учитесь... никогда не показывайте дислокацию своего жилисща!!! Опасно для жизни ваших соседей и домашних животных.
По просьбе Аэлин
Через неделю пути по лесу Дэлан он подошел, наконец, к разрушенному дворцу Арис, но как оказалось, разрушенным его не назовёшь, это был очень величественный дворец. Залы были темными, и было заметно, что здесь никто уже давно не живет. Но вот Глаэмор услышал какие-то звуки. Он подошёл к двери, из-за которой они исходили, и открыл её. Там сидела компания у полуразрушенного камина. Видимо они были немного пьяны, никто из них не заметил ничего странного в том, что в зал кто-то вошёл. Гном рассказывал какую-то историю, активно жестикулируя, два хоббита и эльфийка смеялись. Вот история подошла к концу и компания заметила путника, что стоял возле двери. Они пригласили его выпить, на что странник согласился, но с недоверием принял предложение. Через некоторое время, стало понятно, что они не представляют никакой угрозы и только такие же странники, как и он сам. Эльфийка шла в Мордор, она хотела вернуть свои серьги с сильмариллами, которые украл Мелькор, хоббитов послали тоже в Мордор эльфы, им нужна была трава, что бы курить трубки, а её нигде не осталось, кроме как в Мордоре, а Мелькор, их старый друг, обещал им дать немного, ну а что касается гнома, он просто пошёл со своими друзьями за компанию, скучно было опять ковать оружие и возиться со всякими металлами. У Глаэмора не было цели остаться здесь. Да и тем белее Мелькор ему в карты Кольцо Всевластья проиграл, так и не отдал. На утро решено было двинуться дальше в путь. На утро, немного протрезвевшие они пошли в Мордор, идти было не далеко, всего то день и ночь пути. Решили они пройти по лесу Каэр, там было меньше орков, которые просят дань за проход через лес, да и вообще лес был более мирным. Дойдя до Минас-Моргула ещё до вечера следующего дня, они как раз успели вовремя – Мелькор собирался уходить за сбором дани в Шервудские леса, но по случаю приезда добрых приятелей устроил пир. Оказалось, что сережки эльфийки, он перепутал со старыми сильмариллами Феанора (в серьгах были сильмариллы Нового времени, сделанные Куруфином по шаблону отца), которые он так и не смог забрать, а к тому же Феанор украл Кольцо, но теперь смог его вернуть, в обмен на траву. К концу пира все уже заснули от количества выпитого здравура.
(заранее извиняюсь, полную версию не печатаю за счет своей лени)
Около получаса он ещё сидел у камина. Глаэмор – его настоящее имя, мало кто знает о нем, обычно его называют Путником, Странником. На путь ступил он давно и больше не сходил с него никогда. Его считали безумцем, ненормальным, а он все шёл, друзья его были звери и птицы. Он редко говорил, даже если встречал людей на своем пути, но иногда присоединялся к маленькой группе путников, вскоре все равно уходил. Много видал за столь короткую жизнь, несмотря на далекие путешествия, он был молод. Глаэмор лёг спать, когда было уже заполночь, но проснулся на рассвете, как всегда и, позавтракав в трактире, продолжил путь. Остановки в людных местах были редки и коротки, в отличие от лесных стоянок, да и не так безопасны.…Он пошёл лесом и рассчитывал так выйти к разрушенному дворцу Арис, в котором можно было устроить небольшую стоянку, а после продолжить путь через Тенистые горы.
Воздух. Метели и пургу, опавшие листья рассыпает ветер по земле. Колышет траву, создавая тихие шорохи. Разносит вести быстрее, чем кто-либо. Уносит печаль, оставляя счастье, или же наоборот, счастье уносит в неведанную страну. Вестник, путник, никогда не останавливается, скиталец вечный. Везде он, нет уголка, где нет воздуха. Не создает почти, но помогает, начиная с самого рождения. Может губить, но не стремиться разрушать все на своем пути. Тревожит лишь, но успокаивает. Он как символ свободы, снимает оковы. Великая глубина смысла в его посланиях. Сопутствует идущем, говорит о многом, но лишь не многие способны его понять, но те кто способны, открывают глубины знаний и Великие тайны.
Земля. Прекрасные творения порождает земля. Растит и защищает. Даря мир, отдавая теплоту в холодный вечер, после жаркого дня. Поднимая горы, опуская низины, создает каждому пристанище. Весной раскрывает свои творения, создает новые и открывает теплу солнца, а осенью, сокрывает от холода, хранит до следующих времен жизни. Красивы плоды земли, долины, поля, леса, степи.… Умиротворяющий шелест травы, все это создает земля. Узорами вьется плющ, трава наполняется соками, как и другие цветы, наполняя красками и запахами мир. Гневаясь, щадит, и после возрождает. Солнцем согрета и небом сокрыта, не делится таинствами ни с кем земля.
Создавая Вечность, связанные нитью бытия, кою невозможно разорвать, существуют четыре стихии. Даже кажущиеся нам несовместимые силы, держатся за руку, они необходимы друг другу. Одна вода может усмирить огонь. Лишь с помощью огня и тепла, может согреть вода. Только вода может помочь земле взрастить побеги, и огонь может помочь умертвлиться быстрее состарившимся плодам, ветер может разбушевать пламя. Они в содружестве творят, создавая, но и разрушая.
Совет стихий
Круги ели заметные пошли по воде. Это входит в самый могучий свой образ стихия. Созданное тело возвращается обратно в небытие, стихия растворяется в себе. Пора проститься с телом и снова вознестись к себе, в себя. Вода становиться водою, совершая магию Великих. Пора сойти с земли, Совет окончен, все возвращается на места свои. В ночь беззвездную, в тени деревьев поднимались ввысь и возвращались обратно в воду, как светлячки летают в небесах, огни воды. Горели они только гораздо ярче, свет их освещал прекрасную картину, кою можно увидеть раз в сто лет, когда все четыре стихи входят в зримые тела и расходятся после Совета, в обычные свои могучие обличая. Зримое тело Воды таяло, каплями стекало в озеро, откуда и появилось. Земля рассыпалась песком на берегу, оставляя лишь едва заметную горстку. Воздух растаял, будто его здесь и никогда не было. Огонь рассыпался тысячами искр и улетел по ветру.
[502x698]
Я бросаю в воздух монетку
Из фальшивого серебра
Безразлично, орел или решка
Все равно это только игра
Это лунный блик на ладони
Это тень сухого листа
Вы поверили мне? Напрасно.
Посмотрите, ладонь пуста.
Мне нечем заплатить тебе, хозяйка кабака
Вот разве что осиновым листом.
Я лишь усталый странник, я иду издалека,
И мой карман невежливо пустой.
Разве что песней, разве что сказкой,
Медью легенд, что забыты давно
Прогонишь ли прочь, остановишь ли лаской -
Мне все равно.
Вчерашний черный хлеб с дешевым яблочным вином -
Достойная награда для певца.
Ты слушаешь меня, уныло глядя за окно,
Терзая в пальцах ленточки чепца,
Прозрачные слезы и капельки пота
Послушно скользят по румяным щекам.
Сгорело жаркое, и встала работа...
Прости дурака.
Я ухожу оставив на столе свою печаль -
Нелепая замена серебра.
Кабатчица рыдает, ей меня смертельно жаль,
И просит оставаться до утра
Близится полночь, падают звезды
Ветер тоскливо стенает в трубе.
Близится срок, через час будет поздно.
Я не в себе.
Ему уже не до чего не было дела, как только тот вошёл в комнату, плотно захлопнул дверь, снял плащ. Лицо его выражало усталость. Темно синие глаза были серьезны. На маленьком столике путник разложил карту, немного порванную, но очень точную, и принялся её разглядывать, проводя по дорогам на карте пальцем, видимо намечая дальнейший путь. Нельзя было сказать в точности, откуда пришёл, с какими намерениями, кто он, это было окутано темной завесой тайны. Через несколько минут кто-то постучался, и, возможно потому, что не хотел, что бы видели его лицо, и что он делает, быстро накинул плащ, и, одев капюшон, убрал карту. Только после, он позволил войти. Человек вошедший, был слугой. Теперь, спустя многие недели, он заговорил не шепотом, а в полный голос, уверенный, жесткий, не гневный, но спокойный и ровный.
-За чем ты пожаловал?
-Изволите что-либо заказать, чего просить, господин? - проговорил слуга быстро, немного боязливо, после маленького поклона.
-Нет, благодарю. Ступайте, если чего-нибудь понадобится, сам спущусь, не беспокойтесь. – Странник кивнул и дал несколько серебряных монеток.
-Спасибо, Вы очень щедры. Не смею мешать Вам. – залепетал слуга и поспешил скрыться, ибо почувствовал на себе строгий взгляд постояльца. Захлопнул за собой дверь и поспешил обратно на первый этаж, позвякивая монетками. Ещё некоторое время слышались отдаленно его шаги. Но вот они стихли, заглушаемые гулом зала. Что-то бормоча себе поднос, повторил те же действия, но на этот раз за картой он просидел меньше времени, отмечая про себя путь. После, сложил карту и положил в карман.Огонь. Плавное колыхание от ветра языка пламени. То почти погасает, то разгорается с новой силой. Неукротимое бешенство огня способно многое сгубить, оставив после лишь маленькую горстку пепла. Но и может подарить новую жизнь, взамен старой, уставшей. Яркие оттенки освещают тьму, теплота разгоняет холод, а жар ослепляет. Но вот ты приблизишься к заветному огню слишком близко, и оно обожжёт тебя, оставив вечный след, иногда грусть и печаль. На расстояние же, это красота ослепляет, помогает и радует, даря надежду на свет.
Вода. Волны вздыбит, затопляя берега, ничто и никто не спасется, раз разгневана стихия. По волнам скучают моряки, в морях пропадают неумелые. Сильна и вольна вода, может даровать жизнь, но слишком быстро отбирает. Испытывает, спасает, уничтожает. Волны блещут под лучами яркого солнца в ясный день, заманивая своим блеском, могут предать. С этой могучей стихией борются издавна люди, и никто не отступает пред трудностями, что предоставляет им море, океан. Играя, как кошка с мышью, как ребёнок игрушкой, кораблём играют волны, избирают тех, кто достоин жить, а кто нет. [406x700]
Человек в плаще, наконец, дошёл до трактира. Из темной холодной ночи, полной шорохов и опасностей было приятно шагнуть в теплое, наполненное радостью здание. В зале было веселье и шум, а в душе заблудшего, печаль и усталость. Все же он был доволен тем, что ночевать ему придется не во тьме леса, но в уютном трактире. С виду он был странен, по мнению местных. Тёмно-зелёный походный плащ, края которого были в земле, довольно высокого роста, лицо он пытался скрыть под капюшоном. Некоторые поглядывали на него недоверчиво, наверное, с минуту, но после забывали о нём, будто его и не было здесь никогда. Странник подошёл к хозяину трактира и что-то тихо ему сказал, на что тот кивнул головой и куда-то ушёл. Через несколько минут он пришел, позвякивая ключами. Хозяин был в светленькой жилетке, среднего роста, с короткими волосами, слегка тронутыми сединой и очень добродушным лицом, почти полная противоположность необычному посетителю. Он взял ключи и поблагодарил хозяина, после он быстро удалился в комнату, кою ему дали.
Настроение сейчас - усталое
Зов крови - аккорды
Текст: Хелависа
Музыка: Хелависа, Мельница
Аранжировка: Мельница
Твой путь
Осенний ветер
Степной орел
Расправляет крылья,
Твой путь
Тугою плетью
Заметает каждый шаг пылью
Твой путь
По костям земли,
Твой путь
По цепям воды
На упругих лапах
Звери шли,
Чуя запах беды
Зов крови
На броне драконьей
Полыхнуло солнце
Зов крови
Давно ли ты понял
Что никто не вернется
На великой охоте
Начинается день,
Пляшет солнечный знак
На струне тетивы
За спиною бесшумно
Стелется тень
В переплетенье
Из жесткой травы
Льется путь по хребтам
Одичавших гор
По сухим ковылям
Да по перьям седым
Где смерть жжет костер
Ты вдыхаешь дым
Зов крови
Ястребиное зрение
Человечьи глаза
Зов крови
Разгорелись поленья
Не вернутся назад
Зов крови
И смеется сталь
От крови пьяна
Знаешь, как тебя ждали здесь?
Не было жизни,
Была лишь война.
Легким шагом ты входишь в смерть.
Расползается, тлея, ткань бытия,
Ярость светла, словно факел, клинок.
И не нижний мир получит тебя,
А с улыбкою встретит
Воинственный бог
Зов крови
Смерти волчьим оскалом
Ты в лицо усмехнешься
Зов крови
Ты всегда знал
Что не вернешься.
Зов крови
Зов крови
В три дня мы с Ри и Хэл должны были встретиться. С Хэл мы удачно встретились, Ри же мы искали пол часа, но зато встретили продавца мандаринами и решили купить 1 мандарин. Продавец сообщил, что один мандарин у него сегодня уже покупали, мы сделали вывод, что Айлин здесь уже была. Найдя наконец Ри, я боролась с желанием открутить братцу голову. Часа два мы искали на Соколе Мак. Не нашли. Поехали на Пушку. В маке мы решили проверить теорию на практике - включили фолк и менестрелей. Очередь быстро убавлялась. После нашего ухода, соседи были счастливы! Добравшись до МАИ мы встретились с Анной и её друзьями. Айлин мы пообещали открутить голову, потому, что она, Руш и Вииль опаздывали. Встретились мы в самом начале концерта, который задержали на пол часа. Где-то минут через 15 звучали громкие крики "Мельница!Мельница!". Концерт начался со следующих слов Хэлависы: "Мы задержали концерт потому, что длинный хвост очереди. А то пошли слухи, буд-то группа бухает в гримерке перед концертом" (за точность слов не отвечаю). Нас зажали, и пытались сплющить. Кислорода не было, один углекислый газ. Через несколько песен до нас дошли слухи, что где-то там водят хороводы. Естественно мы пошли туда на таран. Дойдя и немного поорав песни попрыгав мы с Хэл и Айлин вышли. В глазах уже качалось, у Айлин кажись температура поднялась. Облили мы себя холодной водой, немного постояли у стенки и пошли обратно в зал. Народ выкрикивал песни и "Хей". На бис нам спели "Весну". К концу концерта, мы были взмокшие, уставшие, но счастливые. Концерт нам очень понравился, последствия переживаем сегодня. Кто-то в классе крикнул "Хой", у нас это сразу ассоциировалось с "Хэй", при слове зима, мы вспоминали песню....
Настроение сейчас - устало-довольное
Проигрыш
C D Em Em
C D Em Em
C G D Em
C G D D (D)
Куплет
D D Em C G G
D D Em C G G
Am D Em C G D Am C-D
Припев
G D Am C
G D Am C-D
G D Am C
G D Am C-D
Закат раскинулся крестом поверх долин вершины грез;
Ты травы завязал узлом и вплел в них прядь моих волос.
Ты слал в чужие сны то сумасшедшее видение страны,
Где дни светлы от света звезд.
Господином Горных Дорог назову тебя;
Кто сказал, что холоден снег?
Перевал пройду и порог, перепутие,
Перекрестье каменных рек.
Я ухожу вослед не знавшим, что значит слово "страх".
О, не с тобой ли все пропавшие, погибшие в горах,
Что обрели покой там, где пляшут ветры под твоей рукой
на грани ясного утра?
Господином Горных Дорог назову тебя, облака
Кружат стаей перед грозой.
Наша кровь уходит в песок, позабудь ее, и она
Прорастет тугою лозой.
Я хотела остаться с тобой,
Я уже успела посметь.
Пахнет снегом, прозрачная боль -
То ли даль, то ли высь, то ли смерть...
Пусть укроет цепи следов моих иней,
Чтоб никто найти их не мог.
Кто теперь прочтет подо льдом твое имя,
Господина Горных Дорог?..
Этот рассказ повествует о тех самых вещах, о которых сотни раз писали во многие времена. Но каждый по-своему захватывал и нравился. Но это первый рассказ, написанный сразу двумя людьми. Возможно, вы скажете, что это ерунда, и читать не станете, ведь мы не первые и не последние, кто пишет, да и к тому же не лучшие.
События, описанные ниже, случились тогда, когда началась погоня за славой, богатством, во времена восхода эгоизма человека, его самолюбия. В те времена и было решено собрать группу, которая достигнет того, что не произносится более вслух, того, что называется Целью, ибо ради неё было пожертвовано многим, но что бы читатель понимал, почему это так важно, скажем немного о запретном. Они были должны достичь алтаря, на «Небесном холме», туда вход был закрыт всем, но ради предотвращения упадка человечества был нарушен запрет, и вся надежда была положена на этих людей.
На утро осеннего дня они отправились в путь. К вечеру они подошли к лесу. Солнце окрасило в красный цвет деревья, которые и так были яркие как огонь. Листва под ногами шелестела. Решили поставить лагерь возле родника. В воде плавали опавшие листья. Журчание воды тихо играло, будто флейта. Путешественники поставили палатки и переночевали. На утро они проснулись на восходе, полны сил. Во влажном воздухе витал запах свежести. Роса блестела на листьях, птицы пели прощальную песню, они покидали эти края, и улетали на юг, но наши путники шли на север. Собрав лагерь уже к полудню, они снова двинулись в путь. Чем дальше они шли в лес, тем чаще росли деревья, тем меньше было света. Свет солнца поглощала наступающая тьма. Воздух был в чаще уже напряжённый, душный, жаркий и влажный. Усталость здесь чувствовалась гораздо сильнее, нежели вначале дороги. Так продолжалась неделя пути. Пожалуй, это была одна из самых удачных недель пути. Все более гористая местность становилась, лес опять начинал редеть, повеяло ветром с севера. Вот большие деревья совсем перестали встречаться, только заросли можжевельника теперь могли они видеть. Постепенно они подходили к Великим горам, те горы, что никто ещё не переходил.
Путники подошли к подножию гор, заснеженных, величественных, обладавших необъяснимой способностью притягивать. О да, они были прекрасны, но и столь же опасны. Пики вершин пронзали небо, тёмные грозовые, зловещие тучи нависали над ними. В горах было туманно, и ледяной ветер дул свирепо и беспрерывно. Те горы были неприступны, и ни разу во веки вечные не ступала по тем ледяным дорогам нога ни одного существа. Но вот тот день настал, Путники вступили на опасную дорогу. Места эти были Неизведанные, кажется даже непостижимые, как стихия, но даже почему как? Нет, это была стихия. Они были бесстрашны или глупы, что вступили во владения Смерти. Новое чувство, непонятное, странное, смешение тревоги, неизвестности, волнения и страха, но и свободы, и прилива сил, это всё почувствовал каждый из путников. Назад уже пути нет, лишь вперёд, сквозь опасности бури, тревоги, волнения. Может им улыбнётся удача, а может примет в свои объятия смерть.… Но надежда на то, что все закончится хорошо, ещё есть, и будет, пока они не канут в вечность….
Обветренные лица и замерзшие души. Так ли им была нужна эта Цель, что серебряным солнцем сияла на западе? Дорога из звезд, уходящая в фиолетовое небо. Только пройти через скалы. И никакого испуга: ступить на ленту звезд, уходящую в бесконечность. Еще одна дорога.
Удел всей жизни - Путь и когда достигнут последний рубеж, когда осязаем горизонт и знаком вкус радуги, разве
В старой церкви не поют святые гимны,
Кровь на бревнах частокола
Католического хора,
Свора скалится им в спину,
Не по вкусу им отпетые могилы!
Крест в руках твоих, но в битве он не годен,
Сердце клеть свою проломит,
Веру в Бога похоронит,
Старый крест - не щит Господень,
Свора бесится, и близко Черный полдень…
Это не любовь,
Это Дикая Охота на тебя,
Стынет красный сок,
Где-то вдалеке призывный клич трубят,
Это - марш бросок,
Подпороговые чувства правят бал,
Это не любовь,
Ты ведь ночью не Святую Деву звал!…
Вспомни, разве ты читал святые книги?
Ты не смог сдержать соблазна
Получить себе все сразу,
И решил призвать Великих,
Так взгляни же в демонические лики!
Это не любовь,
Это Дикая Охота на тебя,
Стынет красный сок,
Где-то вдалеке призывный клич трубят,
Это - марш бросок,
Подпороговые чувства правят бал,
Это не любовь,
Ты ведь ночью не Святую Деву звал!…
Ты устал смотреть на праведные лица…
Мы тебя не осуждаем,
Просто жжем и убиваем,
Ты влюбился в демоницу
И решил ей подарить свою столицу…
Но это не любовь!
Это Дикая Охота на тебя,
Стынет красный сок,
Где-то вдалеке призывный клич трубят,
Это - марш бросок,
Подпороговые чувства правят бал,
Это - не любовь,
Разве ночью ты Святую Деву звал?… Это не любовь!