Если очень долго смотреть на собственное отражение, в итоге можно ненароком увидеть, что оно все же чужое. Странная штука - человеческая психология, самих себя мы иногда воспринимаем как нечто чуждое нам самим, при этом не вполне ясно представляя, что же мы сами такое есть. Как можно познать себя, при этом оставляя место тому, что невозможно вписать в человеческое представление? Ведь человеческая натура неисчерпаема...
...А я ведь предупреждала, что я похожа на ветер, только меня не послушали. Никогда не слушают, а мне не сидится на месте, я пребываю в вечном движении, мини-версия perpetuum mobile, ветер в голове - ветер в чувствах. Не случайно моя стихия - Воздух. Мне необходима свобода, иначе я попросту начну задыхаться под гнетом домостроя. И не нужно мне рассказывать, как я хороша или плоха. Я самая обыкновенная одиночка. Кошка, гуляющая по крышам. Вчера забралась на самый верх и долго смотрела на убаюканный дождем город. "Что с тобой, Мэй?". Я не ответила. Все как обычно... все так, как должно быть. А затем я снова пришла к нему, обняла его и попыталась уснуть. Тревожный сон... все из-за предстоящей олимпиады, поездки в другой город. Чувствую, что заболела, а подвести боюсь... 
[300x351]
Влияние весны. Я всегда чувствую себя особенно одиноко в эту пору...
В вечно сонном мире крошечное чудо,
Словно взмахи крыльев легких мотылька -
Надвое разбито расписное блюдо,
Яблоко волшебное надкушено слегка,
И в гаданьях больше нет уж отраженья
Этой странно зимней, неживой весны.
И осколки льдинок, силу притяженья
Преодолевая, ранят солнца сны...
Скоро вновь увяну я бутоном белым,
Ветер лепестками пенными играть
Станет. Волны света морем леденелым
Будут по аллеям тени воскрешать...
Только не воскресну. Не вдохну пьянящих
Тихих разговоров шепотом листвы...
Навсегда останусь в царстве вечно спящих,
Там, где все почти что для себя мертвы.
...Почему никому нет дела до тех, кто нуждается в помощи? Так сложно [показать]
протянуть руку... так тяжело отдать кому-то свое тепло. Мы забываем о том, что мы люди. Медленно. Безвозвратно. Вчера ездила в лесной домик к бабушке. Она плохо себя чувствует, у нее давление высокое... сидела с нею столько, сколько могла... У нее при виде меня на глазах слезы, все о ней забыли... у меня слезы на глазах при виде того, как же ей плохо. Когда я уезжала, я смотрела на нее как в последний раз, и было непередаваемо больно. Что-то внутри удерживало меня от того, чтобы показать свои чувства, но, едва я села в автобус, как все то, что я скрывала, выплеснулось в истерику. "Какая разница?" - сказала моя мама, когда я позвонила ей и рассказала о том, что я видела... и, действительно, какая ей разница? Ведь это ее бывшая свекровь... она давно уже замужем за другим человеком. Какая разница ей, что еще одна пожилая женщина уйдет из этого мира... господи, отчего же люди так жестоки? А на душе так тяжело... когда я приехала, я сразу позвонила бабушке. Просто чтобы услышать ее голос. Сказала, что доехала без приключений, чтобы она не волновалась обо мне. Записала ее на прием к врачу сегодня. Так пусто в сердце... мысленно представляю ее лицо, вспоминаю какой она была, когда я была еще маленькой, как она меня любила. У нас была прочная духовная связь на протяжении многих лет, пока меня не забрала мать в город, чтобы я училась в нормальной гимназии и получила хорошее образование. А теперь я приезжаю в гости, привожу подарки дорогие, подолгу сижу с нею и пью чай... но мы молчим. Нет прежних тем для разговоров, нет безмятежных улыбок. Не осталось ничего... мосты разрушены, я чужая... Я думаю, она все еще помнит меня ту, какой я была когда-то. Память... все, что тянет меня к ней все время. Я жива этими воспоминаниями, пусть и не воскресить ту наивную добрую девочку, которая была раньше...
Стирает все безжалостное время,
И убивает то, что близко мне,
А где, ответь, осталось мое племя?
Сестрой далекой прихожусь луне,
И ветру, что скитается, бездомный,
По улицам ночным. Я у дверей
Чужих всегда. Лишь плач надломный
И стон прибоев всех земных морей
Вторит мне. Одиночество нахлынет
Соленым следом по моим губам,
А сердце неприкаянной остынет,
Чтоб не вторить ударами словам…
Небольшой стишок моего сочинения для моих подруг. Я вас очень ценю. Спасибо, что вы есть... Вот).
Беспечно ждать весенних птиц,
Стремясь за грань рассвета,
И маски рвать с угрюмых лиц,
По кромке трафарета
Нарисовать улыбки всем,
И снова избежать проблем?
И тише станет голос мой,
Вот снова клонит день ко сну -
Прощаюсь с мраморной зимой,
Встречая черную весну...
Я буду вновь на проводах
Электропередач - и страх
Волной по венам. Тихий крик,
В осколки бьет иллюзий мир,
Безумья голос в сон проник
И правит там свой скорбный пир.
Настроена на времена
Иллюзий радиоволна...
...Начало весенней депрессии. Неделя выдалась не из самых легких, завтра - последний день перед выходными. Настроение плавно переходит отметку "ниже нуля" по мере того, как ртутный столбик термометра поднимается вверх. Сегодня мне просто плохо. Кажется, я заболела... хочется лечь в прохладную ванну - желательно со льдом - и потягивать через тонкую трубочку грейпфрутовый сок, чем холоднее тем лучше. Затем открыть все окна в квартире... пока его нет. Возможно, дело даже в этом. Его отсутствие действует на меня тягостно. Хотела на пару дней сбежать от него... похоже, он сбежал первым. Странность... Днем приходила подруга, плакалась на плече у меня, а я ее внимательно слушала, отпаивая горячим кофе, улыбалась и думала, что мне поплакать на плече не у кого. Я же сильная...
День второй.
...Тронная зала всегда отличалась гнетущей роскошью и легким налетом вульгарности. Она всегда чувствовала себя здесь чужой, не от мира сего, теряясь среди суеты. Белая ворона... как часто ей хотелось затеряться в толпе, забиться в уголок. И даже перестать существовать... пусть на какое-то короткое время... но исчезнуть. Быть стертой из этого уродливого в своей шутовской веселости мира... раствориться в сумерках ночи... и больше не слышать этот яростный шум... этот бред... эту оглушающую музыку, бьющую по нервам. Тишины... она так жаждала тишины, а вместо этого кружилась в первом вальсе с безликим лордом. Безликим - потому что, пусть и в маске, он был узнан ею. И ... как всегда, ничего собой не представлял. Легкое парение и пена кружевных юбок у ее ног, взлетающая при каждом движении, с каждым па. Темная ткань... почти что черная. И серебристый отлив. Она никогда не любила золото - серебро импонировало ее сердцу больше, напоминая загадочный манящий лунный свет. Шаг за шагом... новое па - и глубокий реверанс.
Предупреждаю, читать много
...А теперь о предыстории этой сказки. В ней масса ошибок, поскольку в то время у меня не было редактора Ворд, и писалось все это в блокнотном файле. Тогда я была влюблена в человека, который жил в другом городе, и у нас не было ни единого шанса с ним встретиться - в общем, виртуальная любовь. И однажды он сказал, что уйдет через неделю. Эту сказку я писала ровно семь дней, как вы уже понимаете. Посвятила ему. Затем он ушел... правда, не навсегда, но та неделя была наверное самой страшной в моей жизни. Вот такой вот "хэппи энд" для Принцессы и Шута.
Настроение сейчас - Утро, солнце...
Выйдя из таверны, мы разошлись в разные стороны.
И снова ночь. Две луны. Переулок. И темная фигура под сенью старого дерева.
- Дэйя!
- Крэх! – орочье ругательство само сорвалось с языка, - Нари я! Чего тебе надо от меня?
- Ты не понимаешь, под какую угрозу поставило твое нежелание осознать себя этот мир!
Я озадаченно поскребла в макушке:
- Ты сам-то понял, что сказал? Ик!
Неожиданно меня повело влево, и я пошатнулась. Однако виноват в этом был не Изгой, а хорошее пиво.
Вестник осуждающе покачал головой и сделал какой-то неуловимый жест. Весь хмель вылетел из меня моментально. И вот тут я разозлилась.
- Ты что делаешь? Ты вообще в своем уме? Знаешь, сколько я заплатила за это пиво? И все зачем? Чтобы я тут, как дурра, трезвая стояла и разговаривала в темном переулке с каким-то суеверием? Чернобог тебя раздери и все демоны Преисподней! Я не для того пила, чтобы из-за какого-то облезлого черного козла вернуться домой трезвой! Тьфу!
Я в сердцах плюнула на брусчатку. Горевестник, явно не ожидавший от меня подобной реакции, отступил дальше в тень.
- Ну? Что ты молчишь? Язык проглотил?
Изгой начал потихоньку пятиться от меня.
- С тебя пиво! – завопила я так, что эхо испуганно пробежало по переулку.
- Ладно, - полузадушено пискнул испуганный голос из-под шляпы.
В корчме «Свиная голова» всегда собирались самые подозрительные личности, но вид Изгоя отпугивал любителей легкой наживы, составлявших большинство местного контингента. Я уселась за столик и стала нагло ждать, пока Изгой не принесет пиво. Он и принес. Четыре кувшина. Я облизнулась. По первой кружке мы выпили молча. На середине второй меня потянуло на общение.
- Слушай, Изгой, ты ж говорил, что не можешь войти под крышу дома…
- Так то ж дома! А в этом помещении никто не живет!
Опять молчание. И напряженное разглядывание друг друга. Ну как разглядывание? Шляпу он так и не снял… Его черно-серебряная экипировка, конечно, впечатляла, но на мой взгляд была несколько мрачновата. Черные волосы с редкими серебряными нитями седины рассыпавшись лежали на плечах. Руки затянуты в перчатки.
- Дэйя, из-за твоего упрямства мир в опасности!
- Да что станется этому миру? Чем думали эти Верховные, когда наказывали?
- Дело в том, что сейчас их Сила ослабла. И в мирах, лишенных контроля, начинают зарождаться свои Боги. Не имеющие отношения к Верховным, сотворившим Вселенную!
- И? – я скептически изогнула бровь, - Что в этом плохого?
- Этих Богов порождает первозданный Хаос! Они десрак… деструктивны по своей природе!
- Если Хаос был первозданен, значит, что он же и породил Верховных. А они не дестур… Тьфу! Не дес-трук-тивны по своей природе. Так?
- Так! Но Хаос никогда не был властен над ними. Они – искра Созидания. По крайней мере, твой папаша – точно!
Я наполнила кружки:
- Давай выпьем за Созидание.
- За Созидание!
Выпили. Помолчали. Изгой заметно повеселел.
- Я уже забыл вкус пива… Замечательный напиток!
- Сколько же ты не пил?
- Около семисот лет, - грустно вздохнул вестник.
- Сколько??? – ужаснулась я, - Пей, пей, бедненький! Семьсот лет без пива! Это ж рехнуться!
- Давай за Верховных! – он поднял кружку с белой шапкой пены.
- Ну давай!
Я посмотрела, с каким наслаждением Изгой цедит пиво и еще раз пожалела его про себя.
- Изгой.
- Что?
- Мои друзья говорили, что Верховные, в своем стремлении вернуть меня в лоно семьи могут пойти на убийство всех близких мне в этом мире Разумных. Это так?
- Нет! Никогда! Ты должна сама сделать этот выбор! Иначе ты можешь обратиться к Хаосу.
- Оххх… Хвала Богам! Кстати! О Богах! Люди же молятся Богам здесь, приносят им жертвы… Это что? Или кто? В смысле, откуда взялся весь этот пантеон?
- Это сущности наделенные Силой и созданные твоей семьей и тобой. Они лишь хранители вашей воли. Но если здесь зародятся свои Боги, то они не смогут им ничего противопоставить, не смогут с ними справиться…
- Кошшмар! – я приподняла крышку последнего кувшина, - Ой! Пиво кончилось…
- Сиди, я сейчас принесу еще!
- И пожрать возьми что-нибудь! – крикнула я ему вдогонку.
..."Давным-давно, в тридесятом королевстве жила прекрасная Принцесса. И не было равных ей в ее красоте и спеси одновременно. Боги наделили ее как внешней прелестью, так и капризным нравом. Сватались к ней принцы из-за тридевяти земель, из-за моря да из-за высоких гор - таких высоких, что их вершины скрывались где-то в заоблачных высях, там, куда не мог воспарить ни один орел, какими бы огромными и сильными у него ни были крылья. Но, едва получив предложение, Принцесса отсылала гонцов обратно, не желая даже слушать о том, чтобы утратить свою Свободу. Днями и ночами она сидела и вышивала на шелковой ткани, натянутой на пяльцы, диковинные картины и необыкновенные миры, манящие то в райские сады, то в нетронутые дремучие леса. И все грустила да глядела на свое отражение в зеркале от заката до рассвета..." - книга с силой захлопнулась и полетела прямо в скрипнувшую не то от сквозняка, не то от чего еще дверь, и та прискорбно вздохнула на несмазанных петлях. Ни в чем не повинная книга лежала поверженной в мягком ворсе персидского ковра. В приглушенном освещении комнаты можно было видеть темный силуэт нескладной девушки, замершей в глубоком кресле. Блики единственной свечи, плачущей бесчувственным воском на подсвечник, причудливо играли на ее задумчивом сосредоточенном лице. Вспышка гнева - и полная апатия. Молниеносная смена настроений. В полумраке ее глаза лихорадочно сверкали яростью. Прошло достаточно времени, прежде чем она заговорила.
-Кто здесь? - ей ответил только внезапный стук в раму зарешеченного окна заброшенной башни. И снова знобящая тишина.
-Я знаю, что Вы за этой дверью. Я чувствую,- она резко поднялась на ноги, плотнее укутавшись в плед так, чтобы его края волочились по ковру клетчатым шлейфом, и, бесшумно ступая по ковру, направилась к захлопнувшейся двери. Чуть замешкавшись, она резко провернула ручку и застыла в распахнутом настеж дверном проеме. Никого. Совершенно пустой коридор насколько девушка могла судить, вглядываясь в темные тени, неподвижно лежавшие на каменных плитах лестницы вниз. Просто померещилось. На какое-то короткое мгновение... тень будто дрогнула...
-Мне позвать стражу?!!- выкрикнула она в безжизненную тьму. Нет ответа... снова... Девушка перевела дух и с необъяснимым облегчением снова закрыла дверь, на сей раз на ключ. Щелкнул замок... она одна в этой башне, в добровольном заточении. Быстрый взгляд на потрепанную книгу старинных сказок, невольная улыбка изогнула ее уста. В который раз она перечитывала эту историю? В десятый или в двадцатый? Смогла бы рассказать слово в слово наизусть эту сказку. Что за интерес? Вздохнула, присела на мягкую перину широкой кровати. Сколько поколений до нее читали эти самые строки? Ее сестры... и она сама. Строчка за строчкой - писалась история о мечтах прекрасной принцессы, ожидающей принца. Да, они должны остаться вместе в конце. Он найдет ее, измученную и льющую сотни лет слезы, в заброшенном замке, что стерегут огнедышащие драконы. Освободит от проклятия, которое наложил на нее злой волшебник. И они будут жить долго и счастливо...
...Сказка... Девушка прикрыла устало глаза, не гася свечи, прислушиваясь к шепоту сквозняков и порывам ветра, рвущимся к ней словно в цитадель эола. Седые зимние бореи еще не отступили от границ северных земель, и все играли свои симфонии на струнах обнаженных деревьев. И на душе - лишь тоска и несбыточные грезы о жизни прекрасной но капризной Принцессы. Той, которой позволено все. Той, которому по праву принадлежит сердце ее верного Принца. Выдох - и погасла единственная свеча. Лишь тлел фитиль еще какое-то время подобно сумеречному угольку-глазу, наблюдающему за дремлющей девушкой из царства теней...
А дальше
___________________________________________________________
Это - одно из моих ранних творений, точнее первый день сказки (всего дней будет семь).
Когда-то я это посвятила одному дорогому мне человеку...
...Есть вещи, о которых лучше молчать и люди, о которых не нужно вспоминать. Прошлое должно оставаться в прошлом, иначе откроются старые раны, едва не ставшие смертельными когда-то, с таким трудом залеченные временем. История пишется заново, забытые друзья меняются, перемены происходят и внутри нас. И тогда, при неожиданной встрече, мы получаем возможность взглянуть на себя словно со стороны... как в зеркало. Не всегда отражение бывает светлым. Не всегда люди становятся хуже....
Белокрылым снегопадом льется ночь,
Вальс снежинок, свет небесный февраля,
Ветер северный уносит мысли прочь,
А наступит ли холодных снов заря?
Грею дрожь замерзших пальцев – стынет чай.
И окутывает плечи теплый плед,
Обжигает мне ладони невзначай
Раскаленными желаньями рассвет.
Утопает на небесном дне луна
И рассеивает сумрак новый день -
До заката остаюсь совсем одна
Средь людей бродить – невидимая тень.
Душу забирай с собою, тьма,
На воздушных, легких крыльях пустоты –
Без тебя, луна, схожу с ума
На волне смертельной частоты.