Был у родителей. У них кабельное телевидение, и много-много каналов. У нас телевизора нету, и поэтому дети сразу прилипли и стали засасывать гуано. Оказывается, сейчас есть куча каналов. Больше ста. По некоторым показывают только мультики, по другим только подростковые сериалы. По третьим тебя пугают рассказами, что гастрабайтер Вася украл у кого-то сумочку и показывают грозное лицо Васи. И всем кажется, что мировое зло – это Вася или бандиты в Африке, а рядом и в тебе самом нет ли зла, ни смерти. Жуешь, жуешь и самое страшное, что жевать можно бесконечно, набивая мозг пустой и ненужной информацией. Главная задача телевидения – сделать жизнь человека скотски-приятной, монотонной, жвачной, как у скота. Чтобы старушки уходили в вечность не с молитвой, а перед телевизором под заставку любимого сериала и с сосиской в фарфоровых зубах. Пытаешься объяснить – смотрят с вежливой улыбкой и не понимают. Эта уродская коробка для многих стала слабым наркотиком, совершенно необходимым.
Привет!
Последнее время мне все чаще всего приходит на ум, что человек чаще всего улавливается и прокалывается на слабости воли. То есть вначале сдает и пробивается воля, а потом уже падает и все тело с подломленными ножками. Как в старом самурайском анекдоте: "Я слушал учителя. Я сломал противнику ноги, а тело упало само".
При этом, что интересно, у взрослых людей воля чаще всего проявляется в обуздании своего ХОЧУ. Остальные всплески воли слегка смежны с упрямством.
В общем, давайте каждый придумает по три-пять способов тренировки воли. Можно смешных, но лучше серьезных.
| Тебе больше никогда не покажется, что судьба жестока и несправедлива к тебе. |
| Больше не будет ни зла, ни боли... ничего не будет. Ты потеряешь способность чувствовать - такова цена душевного спокойствия. |
| Пройти тест |
| А вот и ваш результат. Вы - Шизоидный ботан |
| Причиной здесь является искренняя увлеченность изучаемым предметом или предметами. В отличие от остальных форм, шизоидный ботанизм может носить резко выборочный характер: человек ботанит только по тем предметам, которые считает важными и интересными, а другие зачастую игнорирует. |
| Пройти тест |
| Все кончилось. И в глубине зеркал / Ты молча эти строки прочитал: Я хочу быть одна, я хочу быть все время одна, |
| Свободна, как ветер, / легка, как листвы увяданье. / Снова будет весна, снова будет чужая весна, / Но осень мою ничье не согреет дыханье. / Не хрустнет мой иней под тяжестью чьих-то сапог, / Серебро моих луж ничьи не затопчут стада. / Не услышит никто, как вдали от проезжих дорог / Журчит меж камней ручейков ледяная вода. / От палящего солнца укроюсь в осенней прохладе, / От страха и боли - в тиши пожелтевших полей. / Осень вечна, как смерть, и с такой же улыбкой во взгляде. / Я б хотела летать, а не ходить по земле. |
| Пройти тест |
| Конец истории — ее последний кадр. Физик. |
| Подперев голову рукой, ты бездумно рисуешь каракули на лежащем перед тобой листке плотной белой бумаги. Бумага отличного качества — лабораторию всегда хорошо снабжали. Ты прекрасно осознаешь, что шел к этому моменту всю свою не такую уж долгую жизнь — начиная с физико-математического кружка в школе, где ты с замиранием сердца смотрел, как делится на белом экране проектора ядро урана. Обманывать себя бесполезно — если бы представилась возможность прожить жизнь заново, ты не изменил бы ее ни на йоту. Чувство вины тебе незнакомо. В конце концов, тебя никогда не интересовало то, какое применение найдут твоим знаниям. Как ты всегда считал, информация имеет ценность сама по себе, причем ценность безусловную — в отличие от людей, являющихся ценностью условной, инструментальной. Но сейчас ты с беспощадной ясностью понимаешь, что знания имеют смысл лишь в том случае, если их есть кому передать. Твои каракули похожи на портреты мертвых детей. Что-то закончилось. Что-то начинается. |
| Пройти тест |
| Вот и он. Архитектор песочных замков |
| Высокая фигура в сером плаще, лицо замотано какой-то тряпкой, так, что видны только глаза, неожиданно холодные и пронзительные. В разных странах его называют по-разному, Андерсен, например, окрестил его Оле-Лукойе. Наверное, вы несколько мечтательны, раз уж он положил на вас глаз, наверное, |
| Я подарю тебе Маску. |
[показать]Она способна не просто скрыть твое истинное лицо и испытываемые чувства. Она меняется в зависимости от твоего желания – сегодня она может быть радостной, завтра – печальной, послезавтра – равнодушной. Она настолько совершенна, что никто и не догадается о том, что твое лицо – ненастоящее. Она дарит ни с чем не сравнимое, удивительное ощущение спокойствия, уверенности в себе и безнаказанности, и иногда окружающим, а то и тебе самому будет казаться, что ты больше не являешься человеком – ведь ни один человек не может так искусно скрывать свои эмоции и всегда быть на высоте. Словом, это исключительно полезная вещь, у которой есть лишь один недостаток – однажды надев маску, снять ее ты не сможешь уже никогда. |
| Пройти тест |
| Что ж... добро пожаловать. Перед вами открывает свои двери Город Солнца |
| О, это место являет собой превосходный пример той тонкой грани, где утопия начинает переходить в антиутопию. Мир всеобщего равенство, доведенного до абсурда, где нет места индивидуальности и человек становится идеальной безликой деталью системы. Любое инакомыслие жестоко пресекается, естественный человеческий эгоизм насильственно заменяется альтруизмом, и нет не только частной собственности, но и частной жизни. Это страшное и тоскливое место - постоянное напоминание о том, куда могут привести уродливые фантазиии одного безумного мечтателя. |
| Пройти тест |
Наверное, это будет полезно для издателей, начинающих писателей и тех, кто, возможно, захочет посвятить жизнь детской лит-ре. Есть несколько жанров очень мало освоенных, но крайне интересных и перспективных. Вот они:
спортивная повесть (ну типа: мальчика все бьют, девочка не обращает внимания, он начинает заниматься боксом, становится сильным и уверенным; или как верховая езда помогает девочке решить ее внутренние проблемы, обрести любовь и т.д.) Вроде наивно, но всякий сюжет наивен. Жил Вася, закончил школу, женился, умер.
По сути, тут жизненная программа многих и многихJ. Вот только проблема в том, что писать их должны не беллетристы, которые в массе своей пишут не слишком убедительно и без знания нюансов войны и спорта, а люди действительно увлеченные и знающие толк в спорте. Может, даже парой. То есть основную историю пишет писатель, а реалии спорта - спортсмен. Хотя среди бывших спортсменов есть очень талантливо пишущие.
реалистическая-психологическая повесть. То есть написанная на полном серьезе взрослым писателем история взросления и т.д. Чем ближе к истине, тем лучше. Лучший писатель этого жанра или человек до двадцати (у него его глаз не замылен и материал детства свеж). Или уже дедушка после семидесяти. Не потому, что в детство впал, а потому что так действительно есть. В двадцать лет человек обычно спускается с горы в туман и выныривает из него… ну кто когда… кто-то раньше, кто-то позже.
военно-патриотическая повесть (в духе книг о пионерах-героях, «Судьба человека», Шолохов, Бакланов «Девятнадцатилетние» и т.д. Ну тут ясно). Но опять же тема такая сложная, что возьмет ее не каждый. Легко запороть и загадить, если пересластить или где-то наврать. Читается на одном дыхании, и главное потому, что очень остро ощущается, что все правда.
Это очень важно тем, что определяет судьбы людей. Много выбирают такие книги жизненным ориентиром. Они полезнее страшилок и фантастики.
историческая новелла и исторический короткий рассказ-очерк. Тут ничего лучше Сергея Алексеева никто не писал. А поле огромное. Тут писать и писать. История написана скучно, а так она запоминается на раз-два-три. Любимые книги моего детства.
Я тут купил энное количество старых книг, списанных, и вот что обнаружил. Есть очень много мест, где книги можно купить буквально за копейки. У старушек на газетках, в букинистических магазинах, районных библиотеках при списании фонда и т.д. Причем книг очень хороших.
Есть очень много забытых писателей – очень талантливых, которые уровнем выше многих и многих. Гигантское количество забытых книг, выходивших не особенно давно и тоже ушедших, по сути. Надеюсь, скоро в штатах издательств будет появляться человек с должностью редактор-библиотекарь-бегалка. В должность оного будет бегать искать интересные забытые книги, узнавать о правах-наследниках и, по возможности, переиздаватьJ.