В конце октября USA Today составили список книг бестселлеров за последние 15 лет. Не будем удивляться, что все 7 книг о Гарри Поттере попали в десятку лучших. Вот они:
1. Гарри Поттер и Философский Камень
2. Новая революция в диете доктора Аткинса
3. Код Да Винчи
4. Гарри Поттер и Дары Смерти
5. Гарри Поттер и Орден Феникса
6. Гарри Поттер и Принц-Полукровка
7. Гарри Поттер и Тайная Комната
8. Гарри Поттер и Узник Азкабана
9. Гарри Поттер и Кубок Огня
10. Кто украл мой сыр?
Сегодня действительно посвободней. С утра все про меня забыли. Обычно паломничество начинается часов с девяти: сперва заглядывает Арг. Ф. , поинтересоваться, не надо ли кого-то наказать, потом в камине появляется веселое лицо директора – известить меня, какие планы на сегодня, а затем уже все вперемешку: то Р.Х. заглянет за какой-нибудь мазью зверям, то мадам Х. или Спр. забегут, то мой факультет прибежит что-то выяснить. Но сегодня с утра тихо, я даже выспался. И (непостоянна человеческая природа) даже начал ощущать странный дискомфорт, словно я действительно частично перестал существовать.
Позавчера был пик полнолуния. Р.Л. ходил бледный и испуганный, все боялся, что мое зелье не подействует. Пришлось взять его за плечи и слегка встряхнуть. Посоветовал ему на всякий случай запереться на ночь в комнате и убрать подальше все, что он может испортить. В действии зелья я был совершенно уверен, но Р. явно требовались какие-то дополнительные меры, хотя бы чисто психологические. Наутро он встретил меня совершенно зеленый и с кругами под глазами, но сияющий, как новенький галлеон. Все работает, зелье благополучно избавило его от тяжести превращения.
Мы с ним посидели у меня, поговорили на тему оборотничества. Чувствовалось, что нашему болтливому Ремусу хотелось выговориться. Слишком часто ему приходится скрывать свою вторую природу. Он рассказал мне, как несколько лет мыкался без работы, как просыпался по утрам на каких-то помойках, как пробовал лечиться в Мунго. Оказывается, процесс оборачивания очень болезнен и с физической, и с психологической стороны. Рем. сказал, что чувствует, как гаснет его человеческое сознание, и он ничего не может с этим сделать – это сродни смерти. А тело... он говорит: "я чувствую, как плавятся мои кости".
Он действительно пил, и пил много, но выпивка совсем не помогает от оборотничества. А вот зелье ненавистного Снейпа – помогает. Сам он не в состоянии его сварить, поэтому волей-неволей приходится обращаться ко мне. Хотя Рем. еще не самый плохой вариант. Если бы на его месте был бы Дж. П., – боюсь, Министерству пришлось бы выезжать на ЧП в связи с бегающим по Хогв. диким зверем. Не стал бы я ему помогать.
А с Р. мы... ну не то чтобы подружились (все-таки груз прошлых дел не дает ни мне забыть, ни ему смотреть на меня честно), но стали лучше друг друга понимать. Дурак ты, Ремус, дурак. Прости за откровенность.
Мерлин, как же хорошо чувствовать полную свободу, хотя бы в рамках одного дня. Даже не знаю, чем бы таким заняться. Может быть, отправиться в "Три метлы"? А что, хорошая идея. Причем сделаю это так: пойду пешком. Метлу возьму с собой, на всякий случай, но пока пойду на своих двоих. Погуляю по лесу.
Рядом с Хогв. облетели почти все деревья, и небо теперь просторно. Желтовато-голубое, прохладное, несмотря на теплый день и солнце. Так и тянет вскочить на метлу и промчаться над замком, над его крышами, над лесом. Так, чтобы ногами едва не задевать тонкие темные ветки, чтобы купаться в несущейся снизу лиственной прели. Из Леса пахнет грибами – они и там растут. И не одними поганками, которые, как убеждены мои ученики, только один я и собираю.
А в границах замка тепло и старое волшебство, струящиеся от камней и из-под земли, все еще сохраняют зелень. Поэтому мы выглядим зеленым островком. Гуляя по саду сегодняшним днем, нетрудно было представить, что еще лето. Старшекурсницы обрадовались теплу, поснимали мантии, и расхаживали почти в маггловских одеждах, подставляя солнцу животы. Поймал двух и отчитал, они убежали жаловаться своему декану.
В прошлые выходные все-таки состоялся матч, хотя лупил такой ливень, что впору было носу не высовывать. Но "квиддичные законы это свято!", как любят у нас говорить некоторые ревнители старых традиций. Я как-то давно, еще только придя на место преподавателя, пробовал возражать, говоря, что под дождем или в мокрый снегопад ученики либо простудятся, либо разобьются, полностью потеряв ориентацию в пространстве (а такие случаи за историю квиддичных матчей исчисляются десятками). Но твердолобые наши начальники ни в какую не согласились. Проклятая наша английская принципиальность и верность традициям! На все пойдем, согласимся погибнуть, лишь бы не отступить от правил, принятых сто тысяч лет назад, и уже давно никуда не годных.
В этот раз обошлось без трагедий, но Г. Пот. грохнулся с метлы. Матч, естественно, был сорван. Говорит, что увидел демент. Директор убежден, что он не врет, т.к. сам тоже не раз наблюдал, как эти демоны подбирались к замку гораздо ближе, чем это было им позволено. Но нет, чтобы обратиться в Мин. с официальным заявлением! Нет, это не для нашей гордости. Эх, Альбус... Альбус... старый ты осел. И мне плевать, если ты просматриваешь эту тетрадь. В конце концов, ты же сам подсказал мне вести ее, чтобы дисциплинировать свой внутренний мир. О да, я дисциплинировался, лучше некуда.
А.Д. намекнул, что сегодня в его кабинетре состоится преподавательское собрание, и он сообщит нечто важное. Не думаю, что это действительно так. Скорее всего, будет очередная учительская пирушка. Недаром Хаг. вчера носил в замок бочки с сидром. А, да, а мадам Х. и Спр. бегали и шептались, показывая друг другу какие-то свертки, шуршащие тканью. Ну что же, отдохнуть тоже неплохо. Хотя, если честно, страшно устал я от одной и той же компании. Хоть бы новый человек появился.
Северус, ты обманываешь сам себя. Вот пояился Р.Л. – и что, ты доволен? Хотя... какой же он "новый"?
В кон.16 — 17 вв. представление о дьяволе как «обманщике», творце иллюзий вновь начинает постепенно вытеснять веру в дьявола как материальную силу. В весьма сильной форме подобная концепция дьявола выражена в трактате ЭРАЗМА ФРАНЦИСКА «АДСКИЙ ПРОТЕЙ, ИЛИ ТЫСЯЧЕИСКУСНЫЙ ИЗОБРАЗИТЕЛЬ...», где ДЬЯВОЛ именуется «обезьяной бога», «адским фигляром», «ахеронским комедиантом» (ФРАНЦИСК. 92). Подобное воззрение, некогда, в эпоху Средневековья, уже главенствовавшее в демонологии, на этот раз, в эпоху становления научно-рационального мышления, принимает медицинско-психологический характер: дьявол-«комедиант» рассматривался отныне как творец опасных иллюзий и галлюцинаций, которые пагубно влияли на душу человека, вызывая некое подобие психического расстройства. Это представление было чревато для теологии большой опасностью, так как фактически снимало с ведьм ответственность за свои поступки, превращая их в «пациентов» (как в медицинском, так и в буквальном смысле — patiens: пассивный, претерпевающий), у которых дьявол своими «иллюзиями», представляющими все же психическую (но не физическую!) реальность, вызвал душевную болезнь. Решающее значение в этом вопросе имела дискуссия между Жаном Боденом, отстаивавшим тезис о реальности материальных дел дьявола и ведьм, об их «чудесном» вмешательстве в физическую причинность, и Иоганном Виром (или Вейером; варианты написания его имени: Weier, Weyer, Wierus, Piscinarius) — человеком, который впервые в демонологии занял в вопросе о ведьмах последовательно медицинскую точку зрения, вытекавшую, впрочем, из его же теологического воззрения на дьявола как на «обманщика», изводящего галлюцинациями душу. Если верить его трактату «ОБ ОБМАНАХ ДЕМОНОВ» (1563; КН. II, гл. 15), Вир побывал в Африке, где наблюдал местных колдуний. Вир различает магов (magus), которые предались дьяволу сознательно и потому несут за свои действия полную ответственность (эзотерическое учение магов-заклинателей об инфернальном царстве Вир предал гласности в трактате «Псевдомонархия демонов»; Книги дьявола), и ведьм (saga vel lamia) — несчастных женщин, которым дьявол морочит голову, пользуясь слабостью их духа и извращенной фантазией; наказание ведьмам должно быть пропорционально вреду, который они причинили (если им каким-то образом удалось его причинить). Трактат Вира многократно переиздавался, переводился на другие языки и имел огромное влияние на умы; отчасти благодаря ему к концу 17 столетия «апологии обвиненных в колдовстве» (каков, например, трактат ГАБРИЭЛЯ НОДЕ) стали достаточно обычным явлением. В текстах Жана Бодена, напротив, нашла наивысшее выражение ренессансная идея о материальной мощи дьявола. Боден, по сути дела, «распространил на дьявола божественную привилегию творения» (СЕАР, 100), прибегая при этом порой к весьма остроумной аргументации. «В природе мы видим немало удивительных вещей, полностью ускользающих от нашего понимания, — пишет Боден. — Так, небесные тела пробегают за один день 245 791 444 лье; и мы откажем дьяволу в способности уносить человека за сотню или пару сотен лье от его дома?». В конце концов, — выкладывал Боден свой главный козырь, — заимствованный, впрочем, у Августина (О ГРАДЕ БОЖИЕМ, 20:19), — кто решится утверждать, что все проделанное Сатаной с Иовом — иллюзия? (БОДЕН, О ДЕМОНОМАНИИ ВЕДЬМ, 114). Стремительное развитие естествознания в 17 в. отчасти поколебало веру в дьявола, отчасти же вызвало не более чем трансформацию его образа, адаптировавшегося к новому «рациональному» мышлению. Прин цип этого мышления — «не следует объяснять кознями дьявола те явления, которые можно объяснить естественными причинами» (формулировка медика Мареско по поводу дела ведьмы Марты Броссье; цит. по: СЕАР, 108), — привел, разумеется, к существенному умалению прерогатив дьявола; однако оказалось, что и самого дьявола можно осмыслить как одну из «естественных причин», как «явление природы», и тем самым включить его в «рациональность» новой науки: ибо само представление о «естественном» и «рациональном» в эту эпоху существенно отличалось от привычного нам. Например, лондонский врач Роберт Фладд (1574— 1637), известный розенкрейцер, видел в злых демонах, гнездящихся в планетах Солнечной системы, «естественную причину» болезней и разработал свою систему лечения, включавшую, например, такой пункт, как облачение в «доспехи божьи» (РОСКОФФ, II, 324-325). Переосмысление дьявола в духе новой рациональности состоит здесь в том, что дьявол рассматривается уже не как существо надмирного плана, вмешивающееся по собственному произволу в дела мира, но как фактор, заложенный внутрь структуры мира и имеющий точно такой же статус, как и «законы природы», — иначе говоря: «демоны планет» вызывают болезни не потому, что они этого хотят или потому что ненавидят род человеческий, но потому, что они включены в систему Космоса в качестве фактора, объективно неблагоприятного для человека.
Это цитата сообщения Элеонора_Алва Оригинальное сообщение
Стишок)))
Ну что, опять не получилось зелье?
Еще бы, Поттер. Спирта нет в составе.
А вас, я вижу, мучает похмелье.
Да и состав вы вряд ли прочитали.
А зелье вам придется все же выпить.
Ну что вы, Поттер, это не отрава.
Нельзя же просто так все взять и вылить...
И вам урок, и для меня забава.
Что с вами будет? Я откуда знаю.
Ведь вы же это зелье составляли.
Я вас, наверно, даже откачаю.
Надеюсь, вы вон то не добавляли?
Ах, добавляли? Пейте, Поттер, пейте...
Теперь вы можете со всеми попрощаться.
Ну что вы плачете? О жизни не жалейте.
Малфой, не хорошо сейчас смеяться!
Вам наплевать? А вы ведь пили вместе.
И зелье ваше цвет имеет тот же.
Куда, Малфой? А ну стоять на месте!
Вы пейте, пейте. Вместе и положим...
Куда? В одну палату, не в кровать же.
Помучаетесь с месяц, может дольше.
Ах, вы хотели в гроб? Ну, это позже.
Но если хочется - вам Снейп всегда поможет.
[481x600]
Это цитата сообщения Элеонора_Алва Оригинальное сообщение
Подражание Горькому ;)
В подземелье мрачном Хога
Дети зелья изучают.
Меж кипящими котлами
Гордо реет Мастер зелий,
Птице коршуну подобный.
Оскудел родимый Хогвартс,
Черт-те-что вокруг творится,
Ладно маглов не набрали
На коммерческой основе, -
Богадельня, а не школа!
Дамблдор, директор мудрый,
Впав в маразм благополучно,
Объедается сластями,
И Макгонагалл-старушка,
Диссертацию забросив,
Знай себе мышей гоняет.
Поттер, наглая скотина,
Вечно шляется по девкам
В модной мантии волшебной
(«Где бы мне достать такую?» -
Думу думает профессор),
А Малфои – сын с папашей –
Гнусно строят ему козни,
Всякий раз безрезультатно.
Филч, нанюхавшийся хлорки,
Слег в больничку, ну а Хагрид
Шумно пьянствует с Сивиллой.
Только Северус, бедняга,
Сохранил еще рассудок, -
И того угробят дети
(Видимо, довольно скоро).
Гриффиндорцы хором стонут,
На учебник тупо глядя,
Как пигмей на холодильник.
Им, убогим, недоступна
Эта тонкая наука! -
Усмехается профессор.
Только Грейнджер что-то знает,
Да от этого не легче.
Ботаничка и зануда,
Шла б на кухню, щи варила!
То рукой мешая зелье,
То другой за чуб хватая
Зазевавшегося Рона,
Болтовнею занятого,
Снейп владения обходит,
Наблюдая за процессом.
Глупый Невилл робко прячет
Тело жирное под партой
От учительского взора,
Знать, чего-то вновь напутал,
Ой, наварит он, однако…
На котел злосчастный глядя,
Снейп командует поспешно
Гриффам: «Ахтунг! Все пригнитесь!»
Взрывом дверь срывает с петель
И разносит на хрен в щепки
Стол учительский дубовый,
Где заначена бутылка
И «Плейбой» за прошлый месяц,
Конфискованный у Драко,
Кабинет опять заляпан
Липкой мерзостью зеленой!
Заценив масштаб ущерба,
Снейп орет – и гриффы слышат,
Хоть и рады бы оглохнуть, -
«Гады! Чтоб вы провалились!»
В этом крике – шквал протеста,
Нерастраченная ярость,
Неотмщенные обиды,
Ненависть к детишкам в целом
И к конкретному студенту…
Приговор вполне серьёзный
К десяти годам расстрела
Слышит Невилл в этом крике!
И украдкою профессор
На часы глядит тоскливо:
Предстоит еще уборка
И урок у Пуффендуя…
Пусть скорее грянет ужин…
[640x365]
Осень все больше наступает на Хогв. Деревья по традиции еще держатся, они пожелтеют только к концу октября, но холод по утрам уже дает себя знать. Выходя на рассвете во двор, я вижу, как крупный песок, которым эльфы посыпают дорожки, покрыт сизыми каплями измороси.
Только на некоторые участки Запретного Леса осень не оказывает влияния. В заплетенном паутиной царстве Ар. деревья не потеряют листвы, им там нечего терять. Пауки выпили все соки из стволов и ветвей.
Хагр. принес мне на лечение детеныша гарпии. Гарпиенок недавно вылупился из яйца, а мать его исчезла, скорее всего, погибла. Детеныш отказывается от еды, постоянно орет и плюется, и Руб. испугался, что он болен. Притащил мне. Я начал разбираться, в чем дело, и понял, что гарпиенок здоров, но не хочет пить молоко, т.к. оно не пахнет матерью. Пришлось варить вонючий безвредный состав и смешивать его с молоком; в таком виде все пошло на лад. Теперь объевшийся детеныш ползает по письменному столу, сует в рот мои бумаги, царапает все когтями и уже подрался с одной книгой. Когти даже у маленьких гарпий чудовищные. Про клюв молчу. Он не закрывается ни на минуту, и из него постоянно несется мерзкий вопль: требование еды или выражение возмущения, почему я с ним не играю. Что за наказание мне – постоянно возиться с детьми?!
Скоро начнутся матчи по квиддичу. Наша команда уже тренируетсся.
Важным фактором, определявшим противоречивость расхожих представлений о дьяволе, было напряжение, существовавшее между ученой и фольклорной традицией: если монахи, инквизиторы и проповедники, с их вполне понятным желанием утвердить набожность паствы посредством запугивания, ставили акцент на ужасном, то фольклор "...представлял дьявола смешным и бессильным, возможно, с целью укротить его и ослабить напряжение страха. Не случайно период, когда присутствие дьявола ощущалось с особо ужасающей непосредственностью, — во время ведьмовских гонений 15-17 вв., — был в то же время периодом, когда он широчайшим образом фигурировал на подмостках в качестве шута... Общественное представление о дьяволе осциллировало между образами ужасного господина и дурака» (РАССЕЛЛ, ЛЮЦИФЕР, 63). Другое существенное расхождение между ученой и народной традицией определялось полным, поистине «демоническим» равнодушием последней к христианской иерархии существ: смешение человека и демона, образы «получеловека-полудемона — логическая возможность, которая полностью отвергалась научной, вышедшей из традиций августинианства демонологией» (ШМИТТ, 345), — тем не менее имели широкое хождение в народных поверьях, и как ни доказывала ученая демонология, что демоны не способны к деторождению и могут пользоваться лишь украденным семенем, легенды о полудемонах — детях людей и инкубов и суккубов — вызывали сочувствие настолько глубокое, что героям подобных историй (например, епископу Труа Гишару, 14 в. — ШМИТТ, 346) приходилось всерьез защищаться от этих обвинений.
В демонологии раннего Средневековья (так, как она предстает в житиях святых) образ дьявола отличается живостью и конкретностью: дьявол — враг, способный для достижения своих целей принимать тысячи обличий; не случайно именно в текстах этой эпохи (в частности, знаменитое житие св. Антония, написанное Афанасием, 4 в.) разрабатываются в словесной форме иконографические типы дьявола, которые лишь значительно позднее найдут воплощение в пластической иконографии дьявола (также Обличия дьявола). Дьявол раннего христианства ведет со своими главными врагами — святыми (Святые и демоны) самую утонченную стратегическую игру (Борьба с дьяволом), которая имеет, однако, психологический характер и редко выливается в форму грубого материального вмешательства дьявола в мирские дела.
Главная проблема ранне-средневековой демонологии — проблема искушения, но никак не физического вреда, не тирании и насилия, вершимого дьяволом. В византийской демонологии этой эпохи (прежде всего Михаил Пселл, 11 в.) продолжают жить представления, восходящие к неоплатонизму, в частности, учение о высших и низших демонах (причем первые не вполне чужды добру, а последние свирепы, бессловесны, бесчувственны и порой подобны животным), которое трудно согласовать с христианской идеей падших ангелов, но которое позднее оказало влияние на неоплатоников Ренессанса. Восходящее к неоплатонизму представление о демонах как промежуточных между людьми и богами (богом) существах продолжало напоминать о себе еще в 13 в.: например, парижский схоласт польского происхождения Витело (Witelo, Vitellio) в своем трактате «О природе демонов» утверждал, что демоны — «средние силы» (mediae potestates), они выше человека, но ниже ангелов, состоят из души и тела, и смертны. Отголоски неоплатонизма видны и в ереси альбигойцев, среди которых бытовало верование, что наши души — демоны, вложенные в наши тела за свои преступления (КОЛЛЕН ДЕ ПЛАНСИ, 15).
В богословии схоластов 11-13 вв. (Ансельм Кентерберийский, Фома Аквинский, Петр Ломбардский и др.) дьявол из живой фигуры искусителя и лжеца все более превращается в отвлеченную аллегорию зла как такового: так, в трактате «О падении дьявола» АНСЕЛЬМ КЕНТЕРБЕРИЙСКИЙ занят в основном истоками зла, находя его в свободной воле дьявола, который отверг дар бога — благодать, и «пожелал нечто собственной, ничему не подчиненной волей» (О ПАДЕНИИ ДЬЯВОЛА, гл. 4); причина ала — свободная воля, ищущая собственного счастья (commodum) вне божественного порядка (justitia), — причем волеизъявление дьявола не имеет никакой причины (nulla causa praecessit hanc voluntatem; О ПАДЕНИИ ДЬЯВОЛА, гл. 27), оно абсолютно свободно.
В 15-17 вв., в эпоху массовых ведьмовских процессов, внимание демонологов явно переключается с самого дьявола на их слуг — ведьм; трактаты этого периода заполнены бесконечными дискуссиями о возможностях ведьм, о реальности или мнимости шабаша и ведьмовских полетов по воздуху и т. п. В эту эпоху укореняется вера в несомненную физическую реальность дьявольских деяний, а в результате происходит существенный сдвиг в образе самого дьявола: из хитрого искусителя он все больше превращается в кровавого тирана, палача (палача бога), преступления которого порой необъяснимо жестоки. Ульрих Молиторис («Диалог о ламиях и женщинах-прорицательницах», 1489), Ж. Боден, П. Ланкр, Дельрио, Н. Реми, Торребланка и др. теологи нисколько не сомневались в способности дьявола вмешиваться в физическую реальность, что
Эти направления существовали не в чистом виде, но в качестве тенденций, то сплетавшихся в единый конгломерат воззрений, противоречивость которого почти не осознавалась, то отчетливо разделявшихся и споривших друг с другом, причем верх брала то одна, то другая тенденция. В дуалистических ересях раннего и средневекового христианства представление о дьяволе-сотворце выражено очень ясно. Так, маркиониты (со 2 в.) считали дьявола (злой принцип) создателем здешнего материального мира (к которому относили всего человека — и тело, и, что удивительно, душу), а бога (добрый принцип) — создателем потустороннего, духовного мира; манихейцы (с 3 в.) разграничивали в вопросе творения аналогичным образом плоть и душу. Наиболее влиятельным (особенно в Византии и Восточной Европе) и разработанным дуалистическим учением была концепция богомилов (с 10 в.; позднее усвоена и развита катарами; с 12 в.), которые считали дьявола (Сатанаэль) богом тьмы и зла, не зависящим от бога света и добра; дьявол - старший сын бога, который создал плоть Адама и «второе небо со своими собственными ангелами, представляющее собой отражение божественного небесного порядка» (РОСКОФФ, II, 125). (В интерпретации Михаила Пселла богомилы верили в некое подобие Троицы, состоявшей из Отца, Сына и Дьявола; при этом отец владычествовал над вечными вещами, дьявол — над вещами этого мира, и сын — над вещами небесными — РАССЕЛЛ, ЛЮЦИФЕР, 44). В ослабленном виде это разграничение творческих компетенции бога и дьявола выступает в учении конкорценсов (партии внутри движения катаров, считавших, что чувственный мир сотворил «злой бог»), согласно которому материальный мир создан богом, но обустроен, организован Люцифером (РОСКОФФ, II, 127). Иногда ереси, отказывая дьяволу в творческих функциях, настаивали на вечности злого начала, сопоставимой с вечностью самого бога. Анонимный автор трактата «О ереси катаров в Ломбардии» (12-13 в.) свидетельствует об уникальном веровании, якобы исповедуемом последователями катарских епископов Калойанна и Гаратта: дьявол сам был совращен неким злым духом с четырьмя лицами (человека, птицы, рыбы и зверя), который не имеет начала (sine principio), обитает в хаосе, но не способен творить (СЕМКОВ, 355).
Не одни только дуалистические ереси, но и любое признание за дьяволом какого-либо места в иерархии божественных сил приводило к парадоксам, подобным тезису английского реформатора Джона Уиклифа (14 в.), заявившего, что «бог должен подчиняться дьяволу» (Deus debet obcedire diabolo) на том основании, что все силы, сотворенные богом, от бога, причастны богу и им следует подчиняться.
Ортодоксальная демонология (понятие которой, разумеется, так же условно, как и понятие ереси, и которое можно определить лишь как «доктрину, не приемлемую для папства в данный момент» — РАССЕЛЛ, ЛЮЦИФЕР, 184), боровшаяся с ересями подобного рода, отвергала значимость дьявола в иерархии сил и не оставляла дьяволу не только творческих, но и организующих функций, в трудной проблеме происхождения зла попросту ссылаясь, подобно Жану БОДЕНУ (5), на книгу пророка Исаии: «Я Господь, и нет иного. Я образую свет и творю тьму, делаю мир и произвожу бедствия; Я, Господь, делаю все это» (Ис. 45:6-8). Именно поэтому церковь очень долго не признавала реальности деяний демономанов, прежде всего ведьм: ведь их признание означало бы признание реальности творческих усилий самого дьявола. Собор в Браге (563) — первый собор, давший в своих канонах развернутое определение дьявола (позднее с такой подробностью эту тему рассматривали лишь Четвертый Латеранский собор 1215 г., вернувшийся к вопросу о дьяволе в связи с распространением ереси катаров и утвердивший положение, что «дьявол и другие демоны от бога созданы благими, но сами по своей вине сделались дурными», и Трентский собор,
Это цитата сообщения Farkhoda_Bulsara Оригинальное сообщение
- Все споры о религии напоминают ссору двух мужчин из-за женщины,которую ни один из них не любит. (Джордж Савил, маркиз Галифакс)
- Слабые часто бывают жестокими, ибо они не остановливаются ни перед чем,дабы устранить последствия своих ошибок. (Джордж Сэвил, маркиз Галифакс)
- Едва ли поправится тот больной, кто сделал врача своим наследником. (Томас Фуллер)
- Мы религиозны ровно настолько,чтобы уметь друг друга ненавидеть. (Джонатан Свифт)
Гения сразу видно хотя бы потому,что против него объединяются все тупицы и бездари. (Джонатан Свифт)
В злословии, как и в краже, виноватым считается потерпевший. (Филип Дормер Стэнхоуп, лорд Честерфилд)
Учись опускаться до уровня тех, среди которых находишься. (Филип Дормер Стэнхоуп,л орд Честерфилд)
Я не знал ни одного хорошего человека, у которого бы не было многочисленных и непримиримых (ибо ничем не спровоцированных) врагов. Спровоцированную вражду можно погасить; но есть ли в природе средство умиротворить человека, который ненавидит вас за то,что вы желаете ему добра? (Эдмунд Берк)
Женщин и музыкальные произведения датировать не рекомендуется. (Оливер Голдсмит)
Тому, чьё лицо не даёт света, звездой не стать никогда. (Уильям Блейк)
Мертвец не мстит за свои раны. (Уильям Блейк)
Как быстро приходят на ум аргументы в пользу того, что нам нравится. (Джейн Остин)
Мужчина может быть счастлив с любой женщиной - при условии, что он её не любит. (Оскар Уайлд)
Пожалуйста, не стреляйте в пианиста - он делает всё,что в его силах. (Оскар Уайлд)
Публика на удивление терпима: она прощает всё, кроме гениальности. (Оскар Уайлд)
Общество часто прощает преступника. Но не мечтателя. (Оскар Уайлд)
Неинтересно вешать человека, если тот ничего не имеет против. (Джордж Бернард Шоу)
Если уж причинять вред соседу, то по возможности - непоправимый. (Джордж Бернард Шоу)
Человек может простить человеку всё, кроме плохой прозы. (Уинстон Черчилль)
Британцы - единственный народ на свете, который любит, когда им говорят, что дела обстоят хуже некуда. (Уинстон Черчилль)
От седины есть только одно средство. Изобрели его французы. Называется гильотина. (Пэлем Гренвилл Вудхаус)
Когда покупаешь рождественские подарки,г лавное - выбрать что-нибудь блестящее... Даже самый подозрительный и недоверчивый человек часто путает то, что блестит, с тем, что дорого стоит. (Пэлэм Грэнвилл Вудхаус)
Ничто так не омрачает праздничное настроение свадебной церемонии, как внезапное исчезновение жениха. (Пэлем Гренвилл Вудхаус)
Мертвецы не умирают. Они смотрят на нас и помогают, как могут. (Дэвид Герберт Лоуренс)
Все животные равны, но некоторые более равны, чем остальные.(Джордж Оруэлл)
Чернокнижники
Чернокнижники - в общем редкое в устной речи название колдующих людей. В сургутском крае считали, что чернокнижника можно узнать по внешнему виду - "такой колдун не стрежет ногтей, не чешет волос, не молится богу". Заговоры чернокнижников действуют год, их "подновляют" в Христову заутреню (нужно молча, не оглядываясь, прочесть все заговоры); если же в это время тронуть чернокнижника и сказать "Христос Воскрес!" - то он упадет мертвым.
В европейском же фольклоре - чернокнижниками называли попросту "начитанных" колдунов. Как правило, у них были большие библиотеки книг по магии. Чернокнижники чаще всего были злыми и приносили людям вред с помощью вызванных бесов или демонов. Нередко заключали договор с дьяволом.
Шаманы
Шаман - у некоторых народов Севера, сохраняющих веру в духов и возможность ритуального общения с ними, служитель культа: шаман способен приводить себя в состояние экстаза. Слово "шаман" переводится с тугусского, как возбужденный трансовый человек. У тюркоязычных народов Сибири эта профессия называлась кам, отсюда слово "камлать". У ненцев - тадибей, у бурятов - бо, у якутов - ойуун, юкагиров - альма и т.д.
Ритуальные действия профессиональных трансовых специалистов – камлание или шаманство состоит в том, что шаман одевает специапьныей костюм, делает специальный для данного ритуала грим и, взяв, необходимые принадлежности, условным сигналом собирает своих соплеменников. Разведя специальный костер, шаман, как правило, располагает всех вокруг огня. Произнеся положенную для данного ритуала речь, он после, принесения жертвы начинает плясать, петь и ударять в бубен. При этом его пляска носит особый трансогенный ритмичный характер. Язык танца – ритм, осуществляется специальным потряхиванием различных предметов на одежде. Ритм потряхиваний выдерживается за счет прыжков и своеобразных приседаний, и усиливается исступленными выкриками и ударами в бубен. Постепенно ритм голоса, потряхиваний и бубна возрастает. Шаман начинает окуривать соплеменников наркотическим дымом от костра. Дым образуется от сжигания специальных трав и сухих грибов, брошенных в огонь заранее. Постепенно все втягиваются в шаманский ритм и вначале шаман, а потом и все без исключения присутствующие входят в галлюциногенный экстатический транс. Далее в зависимости от назначения ритуала, начинается безумный трансовый обряд – лечебный, воинский, промысловый, тотемический, религиозно-мифологический и т. д.
Центральным моментом любого вида камлания является момент вступления шамана в контакт с духами. Мистическая способность шамана вступать в контакт с духами земли и неба вызывает у соплеменников суеверный страх и веру в могущество шамана. Иногда духи как бы вселяются в шамана, и тогда он говорит их языком, но чаще шаман просто ведет с ними переговоры, уговаривает их или воюет с ними, и изгоняет их из данного человека, помещения или места. Обряд может длиться от нескольких часов до нескольких суток непрерывно, поэтому шаман в конце обряда, сконцентрировавшись на одной главной мысли, впадает в глубочайший транс полуобморочного типа с полной потерей сознания и падением в конвульсиях на землю. Начинается его мистическое путешествие в мир иной – под землю или по небу. В этом путешествии шаман обязательно побеждает духов и различных мистических существ иного мира, достигает цели обряда и с победой возвращается опять на землю, то есть открывает глаза и обретает сознание.
ДРЕВНЯЯ СИБИРЬ
Считается, что сибирские шаманы обладают сверхъестественными способностями - могут предвидеть, прорицать и предсказывать, могут вселяться в других людей или животных (чаще орла), могут совершать чудесные исцеления, оживлять умерших и др.
Главным секретом шамана считается его таинственное мистическое наследство – некая безумная непреодолимая сила, которая вселяется в него в молодости по наследству от предков. Иногда эта сила имеет форму духа-покровителя, но чаще она формы не имеет.
ДРЕВНЯЯ ЧУКОТКА И АЛЯСКА
Наиболее распространенным видом трансовой культуры на Чукотке и Аляске было использование транса в воинском искусстве, особенно при подготовке и ритуальной имитации будущего сражения.
Шаманы (ангакок) были носителями всей культуры своего народа. Они хорошо знали воинское искусство, промысел и промысловные культовые обряды, лечение, методы управления погодой, способы трансового воздействия на человека и животных. Шаманы умели общаться с природой непосредственно и могли многое предсказывать и предвидеть.
Считалось, что весь мир
Оказывается, многих волнует, где я живу, а именно – где именно в Хогв. располагаются мои комнаты. Никогда не думал, что кого-то это может интересовать. Странно.
То, что Зелья исследуют в подземельях, сложилось исторически. По недостаточно проверенным данным, эту традицию положил еще сам Сал. Сл. Причем это, как всегда у основателя нашего факультета, было обусловлено чисто практическими причинами. В прохладе подвальных помещений все ингредиенты лучше сохраняются, наименее подвержены влиянию ветра и солнца, именно в подземелье удобней изолировать составляющие зелий (травы, части тел, минералы и т.п.) от крыс, мышей и насекомых. Толстые стены и слой камня и земли предохраняли бы от случайных взрывов. Раньше, лет пятьсот-семьсот назад, в подземельях даже пол был земляной: чтобы можно было зарывать в землю бочки с приготовленными составами. В то время еще случались магические войны, и защитники замка готовили составы для защиты от врагов и зелья, которые помогали бы им дольше продержаться. Ну а с третьей стороны, подземелья было всегда проще замуровать, отрезав путь ворвавшимся к путям бегства защитников или к стратегическим запасам зелий и запасов.
Что же касается моих апартаментов в подземельях, – то это выбрал я сам. Раньше преподаватели жили в других местах, и иногда поселялись в нижней части замка, но делали это редко. Но я выбрал специально. Во-первых, сильно увлекаюсь зельями еще со времени своего ученичества. Так что иногда ночью, например, когда мне не спится, могу пойти поработать, ради собственного удовольствия. Во-вторых, благодаря моим усилиям, Хогв. за последние 13 лет стал обладателем коллекции совершенно уникальных ингредиентов, некоторым из которых в магическом мире идет счет на унции. Поэтому я кровно заинтересован в их сохранности, и предпочитаю наблюдать за ней сам (правда, это не помешало каким-то мерзавцам стащить кусок шкуры бумсланга; теперь я бы этого не допустил). Здесь же я храню специальную литературу, которую нельяз достать даже в библиотеке.
Ну и еще несколько личных причин вроде любви к одиночеству и покою. Одна из них – моя жизнь "на два фронта". Я не хочу постоянно находиться на виду остальных преподавателей, которые не осведомлены о моей дополнительной работе. Мне не нужно, чтобы мен спрашивали, куда я делся, куда спешу, почему меня не было ночью и т.п. Так что даже директор поддержал меня в мысли не переселяться в другие комнаты, а остаться при подземельях. К тому же, здесь удобно и проводить встречи с глазу на глаз – например, с членами Ордена Ф.
Вот потому, в силу сех этих причин я и пишу эти строки, сидя в своем любимом уолтеровском кресле, а прямо перед моим лицом – стена подземелья, обтянутая старинным гобеленом. Может быть, тысячу лет назад здесь бывал и наш патрон – отец-Основатель. Но, думаю, он занимался здесь далеко не такими безобидными вещами.
Одна из немногих сентябрьских записей. Время идет, а заносить сюда что-то получается редко. Впрочем, я знал заранее, что летние записи отличались такой частотой потому только, что я был свободен. Но начался учебный год, и началась привычная работа.
В Хог. все, как всегда. Те же люди и те же лица. Первокурсники ввыглядят безмерно запуганными; но других выражений на своих лекциях я и не видел. Никаких способностей к науке, как я и предполагал. На Хаффлпаффе, правда, учится один мальчишка, обладающий твердой уверенной рукой и точным глазомером: впоследствии из него может получиться зельевар. Но это же Хаффлпафф... факультет растяп и неудачников. Вот куда стоило бы отправить Нев. Лонг.!
Почему-то все уверены, что главное мое пугало – это Г.П. Что я сплю и вижу, как бы досадить нашему драгоценному сокровищу. Ах да, еще я ненавижу Гриф. Согласен, этот факультет в любимчиках у меня не ходит. Но на самом деле мой ужас, который даже снится ночью (было такое пару раз) – это Лонг. В прошедшем июне мне привиделось, что я принимаю у него экзамен, он кладет в исчезающий порошок желчь саламандры, и распыляет его кругом себя. Меня охватил такой ужас, что я мгновенно проснулся, но еще долго видел перед собой тот шквал пламени, который охватил воздух. Этот дебил, Лон., способен и на такое, и на большее. Поэтому каждый раз, когда его курс приходит на Зелья, я жду беды. И почти всегда дожидаюсь.
На днях был совершенно идиотский случай. Он хорошо характеризует мои взаимоотношения учениками и отдельными факультетами. Др. М. поранился на одном из занятий, и не мог резать ингредиенты. Верней, все он мог, но я представлял, какой визг на уровне писем в Министерство подняла бы Нарц., если бы я заставил его трудиться с раненной рукой. Пришлось поручить это дело Уиз., который уже заканчивал нарезку, и П., который валял дурака, как всегда. За это время Герм. Гр. ухитрилась помочь Лон. в приготовлении уменьшающего зелья. Разумеется, я снял с Гриф. очки, в очередной раз получив порцию проклятий с этого факультета. Эти малолетние идиоты никак не способны взять в голову, что своей помощью отстающим они приучают их к незнанию. А что тот же Нев. будет делать, когда он сможет положиться только на себя, когда не будет рядом всезнайки Грейнд.? Но они не понимают. Они считают, что я просто вымещаю на них зло. Ну и черт с ними, пусть считают. Когда ударит беда по башке, вспомнят меня. Потому что вбитое с болью не забывается. А я не собираюсь нанчиться с ними все время, как делают некоторые.
Мне не нужно, чтобы меня любили, присылали на рождество и на пасху поздравительные открытки, чтобы старшекурсницы приглашали меня на танец. Пусть этим балуются другие. Гилд. это обожал, каждый раз перечислял, сколько ему прислали поздравлений. А мне это не нужно.