Настроение сейчас - ...плавно переходит в умиротворение.
Классическое весеннее утро, с безоблачным небом и ярким солнцем, как-то странно радостно на душе, потому что у меня язык не повернется назвать Петербург солнечным городом, но ведь самые великие реки текут под землей. Об одной из них я вам сегодня и постараюсь поведать.
Тринадцать минут – ровно столько требуется, чтобы добраться до одной из новых станций петербургского метрополитена, открытие которой было приурочено к 8 марта. Но дело, наверно не в этом, поскольку я уже так «долго» живу в северной столице, что открытие новой станции меня вообще никак не тронуло. Я справедливо полагая, что станция будет сделана из пластика, не торопился на нее смотреть, к тому, же нет ничего приятнее ожидания. Однако я понял, что зря так откладывал этот прекрасный момент.
Третий вагон… Вторая дверь… Ну, вот она Садовая… Примерно такие эмоции у меня вызывал выход из поезда и переход на «очередную» станцию метрополитена, но как же я заблуждался… Я погружался, словно Алиса в кроличью нору – без страха и с интересом: что за поворотом?
Мне стало интересно, когда я подошел к эскалатору – невысокие ступени, вызвали яркую ассоциацию с женским каблуком, но когда я зашел на эскалатор, то создалось чувство, будто ноги вязнут в нем, причем это не просто так – необычный эскалатор, хотя ничего необычного в нем не было, однако, после схода с него осталось приятное ощущение. Люди, ехавшие навстречу, казались мне какими-то другими – они были радостны, и дело даже не в весеннем дне, ведь мы под землей! Сход с эскалатора и… о чудо(!) – темно-серый мрамор, в котором прекрасно видно отражение, а в отражении мир улыбался, значит все-таки дело вовсе не в весне, точнее не только в ней. А что же дальше?.. А дальше непосредственно сама станция, которая начинается железными коваными дверями, на стальных петлях и с невероятными заклепками, и знаете, я бы никогда не подумал, что это может быть отделение милиции, но, тем не менее, это было действительно так, но двери заставили погрузиться во времена старинных рыцарских замков. О, да!
Далее мой взгляд остановился на самой отделке станции – это камень, причем обработан он достаточно интересно – создается ощущение, что срез камня, словно круги у деревьев на спиле(каждый со своей историей), в результате вся станция – это один сплошной рисунок – продолговатый и манящий, где-то завораживающий, любоваться которым можно, весьма долго, и ходить на станцию, словно в музей. К тому же парадокс – поезда на эту станцию «вытекают» медленно и неспешно, словно мед. Все это позволяет перетечь на Достоевскую – тихую, спокойную, и к чему-то готовящуюся, почему-то показалось, что к пушкинской дуэли, причем это вовсе не Черная речка – безликая «с Пушкиным в конце».
Спустя несколько часов, когда я уже возвращался, и поезд вновь остановился на Спасской я не постеснялся повториться – «Ну, вот она, Садовая!» В этих словах смешались сразу и восторг, и ироническая грусть.
Сегодня(28.12.2008) садясь за лист в 1:10 я не пытался сотворить нечто невероятное, потому что это просто мысли...
Пришла мысль, как всегда неожиданно: я сидел в комнате у сестры, к слову сказать сегодня она ночевала у подруги, по радио играла песня группы Стрелки "С новым годом!" песня явно была посвящена новому году, но я не особо вслушивался в слова, подойдя к зеркалу, я плавно опустился на кресло и бросил мимолетный взгляд на свое отражение(вы знаете, у меня иногда бывает странное ощущение, когда я смотрю отражению прямо в глаза - начинают мелькать воспоминания), скользнув по зеркалу мой взор остановился на календаре - ленточка опоясывающая календарь остановилась на 52 неделе и 26 дне, сразу потекли мысли, о прошлогоднем праздновании дня рождения человека, который некогда был мне словно брат, но песня про новый год впивалась в ход мыслей и разрывала их, тут же вспомнилась уже вчерашняя тренировка - то, как сегодня, заходя в зал, я впервые увидел Набутова, да-да именно того Кирилла Набутова, но здесь среди тренажеров он не казался мне таким пафосным и официальным - он был несколько напряжен (конечно, не будешь напряжен, крутя концепт полчаса), но тем не менее то, что он глубоко дышал и был потным, в моих глазах добавляло ему импозантности, и меня это даже как-то подхлестывало начать заниматься, хотя мой взгляд остановился на его носках, не знаю почему, но именно на них, казалось бы, что могло привлечь мое внимание - обыкновенные белые носки; тут же я пожал плечами, снял кроссовки и прошел в зал, и именно в этот момент я понял, как же он близок - с ним можно поговорить, он ничем не отличался от людей, которые каждый день здесь тренировались, и одет он был не лучше и не хуже, чем другие; закончив на концепте, он встал и прогулялся по залу и через 15 минут ушел в раздевалку, еще через 15 минут вышел и ушел, но у меня в душе остался приятный всплеск, что Набутов, такой простой, был так близок и "без купюр" (передача на Европа-Плюс, которую он ведет)... "Такой простой и близкий", - повторил я себе, "словно новый год". Ах, да новый год - где я его встречу? А не все ли равно. Мне уже был неинтересен ответ на заданный мною вопрос - я уже тянулся к более ранним воспоминаниям, а уж они ярко пестрели в моей голове.
26...
Неимоверно приятный день, который принес много радости, словно дед мороз. В этот день мне доставила неописуемый восторг - первая в жизни сдача крови (многие из вас выдыхают и крутят пальцем у виска, говоря, что это полный бред) - люди, которые видели меня после забора крови сказали, что я был словно пароход - белый и качался... Но они не понимали, как же это прекрасно спасти чью-то жизнь, все происходящее вокруг дарило мне какой-то странный восторг, и жизнь стала казаться столь прекрасной, что я до сих пор погружен в этот круговорот, я словно кружусь в вальсе, вдыхая нежный аромат духов и волос своей обворожительной партнерши...
Я вспомнил, как же в этот день меня будоражило несколько странное действие, когда поднимая голову вверх, и смотря на звезды медленно выдыхаешь, пока кислород не покинет легкие полностью, пар на несколько секунд наполняет пространство над головой, что когда опускаешь голову на лице застывает эйфорическая улыбка и внутри становится хорошо и кажется, будто ты летишь.
25...
Я начал отматывать дальше - как же - раньше я защитил электротехнику, в этот день придя на защиту в четвертый раз мне было приятно; преподавателю сдавали несколько людей домашнюю работу, и когда она сказала, что человек защитил домашнюю, он томно потянулся за зачеткой, и она расписываясь в ней, вздыхая сказала: "Хотела научить вас большему, но чему смогла, тому научила". В тот момент я чуть не пустил слезу, быстро сглотнув подходящий к горлу ком, но одно я понял точно - отложив в сторону учебник, сказал сам себе: "Сегодня я сдам сам". Спустя 3,5 часа преподаватель сказала: "Защищено", - шесть человек, в числе которых был я, выдохнули, кто-то даже перекрестился, но именно тогда мне стало приятно, причем приятно "по-преподавательски", выйдя на улицу, я глубоко выдохнул, подняв голову вверх и почувствовал, как в районе живота потеплело: "Да-да, я тоже рад!" - сказал еле слышно, поглаживая живот, и направился в сторону метро, ведь на следующий день меня ожидала "неизведанная" сдача крови.
Признаюсь честно, садясь в 1:10 за несколько листов бумаги, я предполагал написать что-то меланхоличное, в результате за 70 минут у меня получился наипозитивнейший рассказ, благодаря ряду совпадений, из которых и состоит жизнь - радуйтесь, жизнь прекрасна! Спасибо всем!
P.S. Закончу я восклицательным знаком, непривычным для меня, ведь чаще всего это многоточие, но сегодня радость, словно шампанское бьет через край. Спасибо!
26.12.2008
28.12.2008
Не знаю почему, но какое-то странное чувство возникает, когда сажусь за клавиатуру и начинаю ваять, благо это чувство очень тонкое и я его свято чту, ведь именно по моему мнению без него не приходит вдохновение, а без вдохновения, как без пищи, хотя и говорят, что человек творческий должен быть голодным, наверно, именно поэтому ко мне не приходила муза в течении почти двух месяцев - я был СЫТ, а душа требовала сесть за перо, но было мне не интересно писать ни о чем - о прекрасных дамах, окружающих меня, но я же с ними не общаюсь, чтоб о них писать, а нарочито встречаться с ними мне не по нутру, в конце-концов я не журналист и не пыльная энциклопедия для сбора бездушной информации обо всем, и ни о чем.
А сейчас признаться честно перечитав "Герой нашего времени", я поражаюсь нескольким вещам, во-первых, Лермонтов пишет сам о себе(он и есть тот самый пресловутый Печорин) - это можно понять, лишь прочитав тонны(я подчеркиваю, тонны информации), либо прочувствовав сердцем отрешенность человека от мира и от людей, человека, создавшего свою Вселенную, которую он считает больше, чем земная, где-то он прав, но его главный персонаж - это гиперболизация самого Лермонтова, а люди его окружающие, словно индикаторы, помогают сильнее проявить то, или иное его кислотное или щелочное свойство, хотя признаюсь, его нейтральность - спокойствие, которым он меня поражает, я иногда(после первого прочтения), мечтал стать таким же сканером, который в женщинах добивается с легкостью своего, а потом так же эйфорично легко говорит им холодно "нет", хотя сводит с ума одну за другой, я неосознанно мечтал о том, чтобы к жизни и к смерти относится так же просто как и он - "Умереть так умереть! потеря для мира небольшая; да и мне самому порядочно уж скучно. Я — как человек, зевающий на бале, который не едет спать только потому, что еще нет его кареты. Но карета готова… прощайте!..". И, тем не менее после недолгого анализа я понимаю, что он не живет - он мертв - он не боится умереть, он всегда знает, что скажут далее, поэтому он словно режиссер, раздавший актерам текст - он знает все наперечет, и даже актерская импровизация ему скучна, никто не способен его удивить, он умный, хотя и холодный, ведь он все повесил на рассудок - эмоции, чувства, мысли. Вы знаете, мне была даже как-то лестно, когда он не умея плавать, чуть не утонул, не потому что я как-то настроен против него, а потому что этот его минус становится неким плюсом в рукописях Лермонтова, наверно и потому что автор, собственно, как и его герой разочаровались в людях, и даже не надеяться, что люди, как-то удивят их своей любовью и гуманизмом, хотя на мой взгляд, герой был очень сильно удивлен в последней части своего дневника, когда его знакомый приставил дуло пистолета к лбу, дабы проверить судьбу, но даже тогда он проявил холодность, сказав не решавшемуся - "Либо пристрелите себя, либо повесьте пистолет на место и пойдемте спать".
Скажу вам, мне до Печорина еще очень и очень далеко, и я несказанно этому рад, хотя бы потому, что я боюсь смерти, слепо верю в чувство, хотя и быстро овладеваемое рассудком; да и рано пока мне разочаровываться в людях, они все же не так плохи, и это вовсе не кажется, а так и есть.
Единственное, что в Лермонтове я вряд ли когда-нибудь "променяю" на другого автора, так это описание природы, никто - ни Пушкин, ни Есенин(!), ни Фет не способны так передать природу - ее трагизм, ее человечность, ее красоту, как он, он величав, он умен, как и его персонаж, как ОН...