Странники:
Авиус - Рохирим
Феникс - Black-and-Red_Phoenix
Мор - Мор_Мерридук
Хайд - Блудный_попугай

Тимфальский лес

Путники шли друг за другом по тоннелю уже более часа. Вскоре в конце тоннеля показался маленький белый огонёк.
- Скоро мы окажемся в долине, ведущей в Тимфальский лес. Мор, советую все-таки взобраться в седло. Нас там могут поджидать, - предостерег Авиус.
- Нас уже там ждут, - мрачно констатировал друид. - И не шайка смертоносцев, а сам Безымянный. На нас объявили охоту.
- Чёрт подери, не очень-то и приятно ощущать себя зверем, которого выследили и пытаются затравить, - процедила Феникс сквозь зубы, сжимающие черенок трубки. - И как мы собираемся справиться с драконом? Я никогда прежде ещё не сталкивалась с этими созданиями и даже не знавала ни одного человека, который мог бы похвастаться тем, что выжил после подобной встречи...
- Знавала. Я пережил такую встречу. Правда, я этим никогда не хвастался, и тогда он на меня специально не охотился. А вот людей, которые смогли убить дракона, не так уж много. А на тему сесть в седло… В случае, если придется спасаться от дракона, у меня куда больше шансов просто упасть с лошади чем спастись, - пробормотал Мор, но в седло залез. - Ну что? побегаем наперегонки с драконом? - Спросил он, обращаясь к своему коню.
- Я что-нибудь придумаю. В любом случае, у нас нет другой дороги, - ответил Фаундер. Двадцать минут до выхода из пещеры прошли в молчании. Как только свет ослепил их привыкшие к полумраку глаза, Фаундер знаком приказал всем оставаться на местах. Спешившись, Фаундер осторожно выглянул наружу. Долина скорее походила на очень просторное ущелье, на правом склоне которого восседал Безымянный, всматриваясь вниз.
- Как только я дам сигнал, вы скачете в конец долины, - потребовал Фаундер и, вскочив в седло, покинул пещеру.
- Кто побегает, а кто и полетает, - мрачно отозвалась Феникс, вспомнив слова Мора и покрепче ухватившись свободной рукой за длинные пряди огненно-рыжей гривы своего крылатого скакуна, - меня, конечно, уже обнадёжили сведениями, что моему Блэйзу с ним не потягаться, но мне кажется, что стоит хотя бы попробовать... - выехав к выходу из пещеры, Феникс вытянула шею, чтобы разглядеть дракона, и не смогла сдержать восхищённого вздоха при виде крылатой громадины. Её пегас обеспокоенно перебирал ногами и прижимал уши к голове, а пёс глухо ворчал, ощетинив шерсть на загривке.
- Даже не думай взлетать, если на это не будет острой необходимости! - Потребовал Авиус, схватив Феникс за локоть. - Держите ухо востро, - обратился он к Мору и Хайду.
Тем временем Фаундер стоял под утесом, на котором расположился дракон.
- Безымянный! - Прогремел громом по долине голос друида на языке драконов. Дракон Культа встрепенулся, услышав почти забытую речь. Его хозяева велели разорвать друида в клочья, но забытый язык породил в его порабощенной душе сомнения. Взмахнув крыльями, поднявшими бурю, дракон в одно мгновение оказался в опасной близости со Странником.
- Даже не подумаю, - заверила Феникс Авиуса, убедительно кивнув, но её взгляд был прикован к Фаундеру, остановившемуся в одиночестве под утёсом, и к дракону, подлетевшему на его зов. - Что он делает? Это так и должно происходить? - Спросила она встревоженно, запихивая куда-то в карман давно погасшую трубку и сжимая пальцами рукоять меча.
- Безумец... - Мор тихо прошептал эти слова, глядя, как друид едет прямо к дракону. – Надеюсь, он знает, что делает.
- Он знает, что делает, - ответил Авиус, сжав поводья и не сводя глаз с брата. Фаундер смотрел в глаза дракона, пытаясь удержать его внимание на себе. Друид ощущал, как по его телу струится сила Тимфальского леса. Он незримо возводил вокруг себя мощнейшие барьеры. Дракон пытался проникнуть в мысли дерзкого человека, но безуспешно. Под ногами путников задрожала земля...
- Сейчас! - проорал Фаундер, разворачивая своего коня в тот момент, когда на дракона обвалился утес. Авиус всадил шпоры в бока Блэксторма и помчался к лесу. Остальные последовали за ним. Фаундер стоял напротив разъяренного дракона, который мог в любой момент выбраться из-под обвала. Пропустив Хайда, который скакал последним, он сел в седле спиной по направлению движения и распростёр над собой посох. Дракон, освободившись, помчался за ними, но натыкался на вихревую стену, которая гасила вырывающееся пламя.
Как только Авиус сорвался с места, Феникс пустила в галоп своего пегаса, оглядываясь на Фаундера, скакавшего последним спиной вперёд, и на дракона, летевшего вслед за ними. Грохот обвала, начавшегося в долине после обрушения утёса, и шум ветра, поднявшегося от хлопанья огромных кожистых крыльев преследовавшей их твари, оглушали, и вообще она плохо понимала, что происходит, а только боялась представить себе, что будет, если от пламени дракона загорится лес, к которому они так спешили.
- Быстрее, ну же, родимый, поднажми… - Мор пытался подбодрить коня, хотя животное и безо всяких Читать далее...

[386x572]
После того, как я давеча вечером уползла наконец-то спать, приснился мне довольно-таки прикольный сон, конец которого, впрочем, я помню лучше, нежели начало, ибо в семь утра моему будильнику приспичило прозвенеть без спросу и разбудить меня. А снилось, что я стояла у подножия высокого зелёного холма, выросшего прямо посреди города, зная, что я только что перебралась с одной его стороны на другую; мне даже как раз в этот момент пришла sms-ка от кого-то, что, дескать, ходят слухи, будто с одной стороны холма на другую есть проход, и я подтвердила, что он не только есть, но и я им уже воспользовалась. Там же откуда-то оказалась моя мама, а на обочине какого-то шоссе – экскурсионный автобус, и пассажиры оного зазвали нас присоединиться к ним. Началось путешествие, из которого я лучше всего помню следующий момент: стоянка в какой-то лесной глуши, горит костёр, откуда-то доносится мелодичный перезвон колоколов, моя мама куда-то делась, вместо неё появилась Ушастая; мы, то есть путешественники, в тесноте, да не в обиде сидим за раскладным деревянным столом и пьём пиво из банок, а Ушастая, как всегда, не пьёт и сидит у костра. Потом был книжный магазин, и там снова появилась мама, и мы искали какого-то писателя с трудновыговариваемыми именем и фамилией, наверное, индийца; продавщицы посоветовали нам одну из его многочисленных книг, я её купила и положила в торбу. В том же магазине мы с мамой выбирали открытку Ушастой; я приглядела две разные открытки с бернскими зенненхундами, открыла одну из них, и оказалось, что она уже вся внутри исписана моим мелким корявым почерком. Далее я попала в какой-то магазинчик с различными оловянными солдатиками и миньками, и из последних мне особенно запомнилась мощная Сестра Битвы в бордовом доспехе, которую я подержала в руках; стоит ли добавлять, что в этом эпизоде мама опять исчезла, зато Ушастая появилась?.. Когда мы с ней вышли из этого магазинчика, то обнаружили, что вся экскурсионная группа уже ушла, завернув за угол широкой просёлочной дороги, петлявшей среди зелёных пейзажей, и только одна девушка с английским бульдогом на поводке ещё только приближалась по той же дороге к магазинчику, явно намереваясь тоже посетить его и уж только потом уходить вслед за всеми. Я тогда подумала или сказала, что таких собак, как бульдоги, глупо таскать в походы, и что для путешествий лучше стоило бы завести рассела или фокса; мы же с Ушастой пошли своей дорогой и вскоре оказались в том самом проходе через высокий зелёный холм – он выглядел как тропинка, которая поднималась по одному пологому склону холма и спускалась с другого, наверху проходя через впадину, которая делила вершину холма словно бы на два холмика поменьше. Ушастая при этом за что-то на меня дулась, а я отшучивалась, что, дескать, я с ней одна осталась, как последний герой; также мне приспичило заглянуть в свою торбу, и обнаружилось, что в ней пролилась бутылка минералки – пришлось срочно спасать книгу путём перемещения в какой-то драный пакет. Тем временем за склоном показалась уже живописная панорама города, в который мы возвращались, и на этом сон и оборвался. После незапланированного пробуждения я заснула ещё раз и проспала до девяти, с утра пострадала ерундой, а потом посмотрела сеансы на Восстание ликанов, выбрала тот, что в Октябре на примерно половину пятого, и отправилась до Арбатской. Перво-наперво я потопала до кинотеатра и очень быстро убедилась в том, что если в моём дворе дворники выскабливают дороги до самого асфальта, то в центре приходится месить слякоть и прыгать по снежным кочкам через глубокие лужи; также, очень быстро промокнув, я сильно пожалела, что не надела калоши. Билет влетел мне в 300 рублей; времени же оставалось ещё предостаточно, чтобы по переходу, в котором музыканты бодро играли «Аргентину-Ямайку», перейти на противоположную сторону проспекта и через переулок, где пришлось преодолевать настоящее болото серо-белой жижи, выбраться на Старый Арбат. Оттуда недалеко было топать до полюбившейся уже Аннушки; там один дядька уступил мне место, и я вольготно расположилась там поедать свой традиционный блинчик со сгущёнкой, а минут за двадцать до начала сеанса сорвалась с места и, доев на ходу, вернулась тем же путём обратно в Октябрь. Зал был практически пуст, и вместо самого последнего ряда, обозначенного на моём билете, я устроилась в самой серёдке и после продолжительной рекламы приступила к просмотру.
Долго говорить о приквеле культовой истории противостояния вампиров и оборотней, которую так и не смогли затмить никакие Блэйды, Сумерки и иже с ними, я не буду: у меня и заранее не возникало сомнений в том, что он не ударит лицом в грязь. Только на этот раз – никаких пистолетов и блестящей кожи, напоминающих дикую смесь Матрицы с Ларой Крофт: время и место действия – средневековье, где кожа доспехов – матовая и прочная, а в воздухе свистят не пули, а Читать далее...

[416x335]
Давеча, опосля написания рецензии, я завела будильник к третьему уроку, но и к нему сегодня встала с немалым трудом. Этим самым третьим уроком, равно как и четвёртым, была физика, на которой мы писали самостоятельную (методом списывания с тетради я написала её, кажется, вполне удовлетворительно), а после неё я приняла спонтанное решение за компанию с Асенцией сделать ноги с зарубежной литературы. Ведь грех просиживать штаны на уроках, когда погодка как по заказу: густой, крупный, мокрый снегопад не прекращался с самого утра, насыпав столько, сколько уже обычно не ждёшь от февраля. Пораньше оказавшись дома, я пораньше и вышла из него, предварительно пропалив сеанс на Австралию. Время терпело, и перво-наперво я заехала себе за подарком на Святовалентинов день: вышла на Киевской, поднялась на четвёртый этаж Европарка и устремилась к отделу сувениров тамошней Хитзоны. После моего предыдущего визита туда богатый ассортимент ДнДшных бустеров сильно пораскупился – осталось всего несколько; я взяла последний оставшийся «Unhallowed» («Грешные»), а дядька, стоявший в очереди передо мной, покупал мангу – надо будет посмотреть, в каком отделе он её взял. Разорившись ещё на полтыщи с хвостиком, я с заветной коробочкой в пакете покинула Европарк, вернулась в метро и по Филёвской ветке доехала до Арбатской, выйдя прямо к Художественному кинотеатру. Несмотря на крюк, приехала я рано и смогла взять дешёвый билет на вполне удобное место; народу в холле было много, а стульев крайне мало, поэтому пришлось стоять, а публика тем временем всё прибывала, вскоре выстроившись в длинную очередь до самого входа. Наконец, стало ясно, куда делись стулья: двери зала распахнулись, и из него повалили толпы малышни с воздушными шариками – видимо, их пригоняли на премьерный показ «Дня рождения Алисы». Стало ещё более тесно и душно, поскольку пытавшиеся выйти из зала и ожидающие возможности войти в него мешали друг другу, и мой сеанс задерживался минут на десять; но вот зал освободился, зрители хлынули в него несдерживаемым потоком, и билеты у нас никто при этом не проверял – при желании можно было бы вполне проскочить на халяву. Каким бы удачным ни было моё место, как только свет погас, я пересела поближе к серёдке своего седьмого ряда – впрочем, вскоре меня согнал оттуда законный обладатель занятого мной места, так что мне пришлось вернуться. А теперь попробую собрать заплетающиеся мысли в кучку и высказаться по поводу просмотренного.
Как я говорила с самого начала, пошла на Австралию я исключительно ради Джекмана – за неимением там оного я бы проигнорировала этот фильм, сочтя очередным представителем розовых соплей. Эта причина оправдала себя – секс-символа всей моей недолгой жизни на экране воистину было достаточно, в самых эффектных ракурсах (вот только для бала зря его побрили). Однако в процессе лицезрения быстро наметилось и множество других причин, по которым как мне захочется когда-нибудь ещё разок, а то и больше, посмотреть этот фильм, так и другим, ещё его не смотревшим и к Джекману равнодушным, может захотеться этот фильм заценить. Среди этих плюсов – отличная игра всех актёров, от переднего до самого последнего плана, качественная съёмка, великолепные пейзажи, впечатляющие виды огромного стада коров, табуна мустангов, скачущих кенгуру, горящего после бомбёжки Дарвина и многого другого, замечательное музыкальное оформление, немного хорошего юмора. И, что увидишь не в каждом фильме и поэтому что я особенно ценю, - здоровой альтернативой неприкрытому пафосу (хотя немного пафоса всё же было) и соблюдаемой как вынужденная необходимость «толерантности» в «Австралии» выступила вполне актуальная идея, романтика не была поставлена во главу угла, не заслонила собой ни приключений, ни исторических реалий, ни, главное, психологизма, а магия аборигенов-шаманов не мистифицировалась, а преподносилась как данность. Приятно было также и то, что песни и речь аборигенов не переводились, а сопровождались субтитрами, и то, что их играли действительно аборигены, а уж какой красивой была вороная английская кобыла главной героини в тех эпизодах, где она (в смысле лошадь) была свободна – от неё просто дух захватывало!.. Единственный, и то несущественный минус – иногда раздражают закадровые комментарии мальчика-метиса на ломаном языке, с «ломаностью» которого немного, как мне кажется, переборщили (зато мальчик вполне симпатичный – одни глазищи чего стоят). В общем, «Австралия» - фильм не только о любви (по мне, так маловато целовались, зато чертовски живописно) и не только о войне (на мой вкус, маловато было крови и взрывов, хотя и то, и другое было отменно натуралистично), что разрешает наш недавний спор с Денисом. Это фильм очень о многом, и пусть три часа (а именно столько он длился) многим могут показаться слишком большим объёмом эмоций и впечатлений, так что их сложно будет Читать далее...

[325x426]
В понедельник я совершила чудо: я получила четвёрку (не двойку!) за самостоятельную по алгебре на производные. Во вторник выяснилось, что у меня четыре за контру по истории, плюс литераторша, собака, поставила мне четыре за домашку, ибо у меня не были указаны мысли Обломова об Алексееве и Тарантьеве, потому что их и у Гончарова не было тоже. В среду я отсидела только два первых урока – на первом что-то решила у доски, а на втором мы писали контру по геометрии (вернее, кто-то, может, и писал, а я только сделала чертежи ко всем трём заданиям и второй решила через задницу, так что в итоге получила пару). Потом десяток человек, включая меня, заранее записавшихся или, в случае с Асенцией, записанных, отправился с нашей школьной культурологичкой на экскурсию в Третьяковку; я ожидала, что она будет халявной, но с нас потребовали по 100 рублей, и за нас с Асенцией заплатила Полина. Поехали до Полянки, там пошли уже хоженым в этом учебном году маршрутом через Замоскворечье пешком до Третьяковки; на сей раз я взяла с собой фотик и таки сфотографировала тамошний храм (Никольский, кажется), для чего с фотиком пришлось долго препираться и немного отстать от остальных. В Третьяковке я отправила торбу и сапоги в камеру хранения, напялила бахилы на туфли и почувствовала себя крайне уютно, особливо при том, что хоть Третьяковку я и знаю уже наизусть настолько, что экскурсии могла бы водить с закрытыми глазами, я в ней давно уже не была и заметила, что соскучилась. Культурологичка сама была нашим экскурсоводом, показывала, рассказывала, задавала вопросы и заботилась, чтобы нам было где присесть и чтобы мы не сталкивались с другими группами; всех она заставила записывать, кроме меня, ибо я решила, что не знаю, запомнить, а знаю я, как выяснилось, весь необходимый минимум сведений об отечественной живописи, помимо дат, которые мне и записывать бесполезно – цифры я не запоминаю патологически. Впрочем, дальше Крамского мы не дошли, а основной темой экскурсии была всё-таки не живопись как таковая, а её связь с отечественной литературой; и как бы урывочно мы ни перемещались по залам, мне было интересно и удовольствия от созерцания хоть и привычных уже, но шедевров я получила немалое – в итоге два часа пролетели как пять минут. По окончании экскурсии я не могла не затащить Асенцию в новооткрытый Врубелевский зал, в который так много лет не было доступа, ведь Врубель – моя единственная вечная любовь (т.е. одна из). И вот что скажу я вам: в этом зале всё роскошно – высокий потолок, лиловые стены, полумрак, и само его строение почему-то напомнило храм: центральное широкое помещение, два узких крыла по бокам его, и узкие высокие панно – как готические витражи. Когда я поторчала немного у любимого Демона и не без сожаления покинула зал, мы с Асенцией отправились на выход, хотя если б у ней не болел желудок, я бы протащила её по всем залам, оставшимся нами необойдёнными; спустившись в гардероб, большинство народу мы уже не обнаружили, но нам никто нужен и не был – тем же маршрутом мы дошли до Полянки и разъехались по домам. Четверг – очередной трояк по латыни и вполне удачно написанная пробная контра на Конституцию по праву. А пятница 13-е в своей учебной половине полностью оправдала свою репутацию: пронесло на химии, зато отымели мозг на географии и французском, а из-за первой я опоздала в буфет и в итоге съела только полбатончика мюсли на одной перемене и оставшуюся половину на другой. Дома появилась злым, голодным, уставшим существом, на то, чтобы отдохнуть и пообедать, оставалось меньше часа, так что успеть осуществить как следует удалось только второе. А все эти жертвы, собственно говоря, искусства ради: ведь на сегодня, если кто забыл, у меня был запланирован выбившийся из общего субботнего графика театральный день, и не где-нибудь, а на родной Покровке, где я около месяца не была и успела уже соскучиться. За этот месяц произошли там некоторые перемены: помимо уже знакомых двух администраторш появилась ещё одна, и гардеробщица была новая, и касса получила апгрейд в виде стеклянной защиты от посетителей, и новую книгу отзывов положили – старая, видимо, закончилась. С программкой и репертуаром на март я засела в буфете и обнаружила, что в последнем я уже все спектакли посмотрела; когда же напрягла память, пришла к выводу, что непосмотренными на Покровке у меня остались только два спектакля, и на один из них – на Три сестры – я иду в следующую субботу (впрочем, буфетчица мне по секрету наябедничала, какие премьеры репетируются). С привычной уже задержкой позвали в зал; место на сей раз у меня было – лучшего и пожелать нельзя: самая середина третьего ряда.
А смотрела я «Феномены» - комедию, которая действительно смешная, но не меньше, чем смеяться, заставляющая и задумываться. Комедию, просто и понятно доказывающую, что для того, чтобы быть сверхчеловеком, надо быть человечным, а не Читать далее...

Странники:
Авиус - Рохирим
Феникс - Black-and-Red_Phoenix
Мор - Мор_Мерридук
Хайд - Блудный_попугай

Брат

Авиус встал и подошел к двери. Открыв её, он посмотрел по сторонам. Неожиданно из полумрака пещеры прыгнуло что-то белое. Это был большой белый волк, который повалил Авиуса и вылизывал его лицо. Странник заразительно смеялся, теребя шкуру этого прекрасного животного. Завидев Фаундера, волк бросился и к нему.
- Это хранитель пещеры - Белый Странник. Мы зовём его Братом. Его сородичи обитают в Тимфальском лесу. Я потом расскажу о них подробнее, - объяснил Авиус, поднявшись и вернувшись к котлу.
- Какой красавец! - Восхитилась Феникс, тоже рассмеявшись от облегчения и, подойдя к волку, потрепала его по мохнатой холке. - Ну и напугал ты нас!.. Рассказа буду ждать с нетерпением, - отозвалась она на слова Авиуса и добавила чуть тише: - что интересно, я всю жизнь называла волков братьями и считала их... чем-то большим, чем просто дикие звери, пожалуй. Один раз, ещё в детстве, я столкнулась с волком в ночном лесу, собирая хворост для костра, сказала ему: "Здравствуй, брат", и он меня не тронул, хотя мог бы...
Хайд, ошеломленный таким поворотом события, спрятал меч и оперся о стену:
- А я его видел! Точно! Той ночью! Думал, что приснилось еще! - Он потер лоб и достал трубку. По его мнению, сейчас был тот самый момент, когда можно спокойно насладиться терпким гномьим табаком.
- Белые Тимфальские волки - покровители и символ Странников. Они, как и мы, могут путешествовать между мирами, - начал рассказ Авиус, разливая мясной гуляш по мискам и ставя их на стол. - Благодаря Брату в пещере всегда есть все, что нам может понадобиться. Они очень красивы и мудры. Как ни удивительно, они мыслят и всё понимают.
- Хайд, не угостишь табачком? - спросил Фаундер своего нового друга.
Хайд одобрительно взглянул на Фаундера и протянул ему кисет:
- Конечно, угощайся!
А затем внимательно стал смотреть на Брата. А Брат смотрел на него. И казалось, что эти двое сейчас мило беседуют, но только на им одним понятном языке...
- Так вот кто выгравирован на наших медальонах, - улыбнулась Феникс, продолжая любоваться волком, но не забыла и про своего пса, незаметно сняв со своей тарелки кусок гуляша и сунув в его огромную пасть, после чего достала свою котомку и захрустела своим волшебным хлебцем. - Куряки, - покачала она головой, глядя на Хайда и Фаундера. - Меня тоже тянет подымить, когда я волнуюсь... но здесь я чувствую себя в полной безопасности.
Хайд, не отводя взгляда, что-то невнятно промямлил и потом сказал:
- Трубка – это не просто курение! Это процесс мышления! Ты только запах оцени! - Следующие несколько фраз было уже не разобрать, Хайд и Брат продолжали свою неслышимую беседу.
Фаундер уловил магическим слухом, что между Хайдом и Братом идёт ментальный разговор, но вклиниваться не стал.
- Наш Хайд, оказывается, не так прост, как кажется, - сказал он Авиусу, кивнув в сторону Хайда.
- А в эту пещеру простые люди не попадают, - заметил Авиус, отодвинув убитую тарелку гуляша и закурив трубку.
Хайд и Брат просидели так еще некоторое время, после чего Волк подошел к Хайду и ткнулся мордой в колено, а Хайд потрепал его за гриву и проговорил чуть слышно: "Спасибо".
- О! А вы тут уже пируете! Ну, опять я все пропустил, - Хайд пододвинул к себе миску с гуляшом, огляделся и нашел вторую пустую, отлил половину и поставил рядом с Братом.
- В общем, он, - Хайд вновь поглядел на уплетающего за обе щеки Брата, - говорит, что в лесу пока что спокойно, но непонятные вещи творятся дальше на север. Большое зло прячется там, и, судя по всему, скоро двинется в нашу сторону. Времени у нас максимум сутки, - Хайд проглотил огромный кусок мяса. - Как же вкусно, черт его дери! Еще бы винца или пива... Авиус, как тут дела с выпивкой, а?
- Всех нас что-то связывает с волками, может, поэтому мы все и здесь... - задумчиво пробормотала Феникс и добавила громче: - а, кстати, действительно, как насчёт чего-нибудь выпить? А там и прикорнуть где-нибудь не помешает...
- Узнаю старую добрую Феникс! - Хайд торжественно чихнул и вновь достал трубку и принялся ее усиленно забивать табаком. - Авиус, расскажи о темном культе, если не трудно.
Мор молча сидел в стороне от общей компании и пытался оттереть свой меч от крови недавних глупцов. Когда ему это все же удалось, он сел неподалеку от входа в пещеру и стал напряженно вглядываться вдаль. Здешние земли не давали ему покоя. С того самого момента, как он попал в этот мир, его все настойчивее преследовало подозрение, что скоро должно произойти что-то совсем нехорошее. Что странно, но Мор был уверен, что к предстоящей битве его предчувствие не имело отношения. Словно сама эта земля таила неизвестную опасность, которая была готова в любую минуту обрушиться на головы небольшого отряда. А иногда казалось, что и на голову одного только Мора. Впервые в своей жизни он ощущал, как удавка страха затягивается на Читать далее...

[502x398]

[398x595]
Долго ли, коротко ли, а сегодняшний день настал – бодрым утренним звонком будильника, полусонным завтраком, страданием ерундой и, наконец, выходом на свет. Денис, с коим мы снова заранее сговорились о совместном времяпровождении, с подваливанием на Молодёгу поторопился, а я, напротив, припоздала из-за редко курсирующих маршруток, но в итоге я таки доехала до метро и нашла его у памятника барону Мюнхгаузену (Денис, как обычно, не мог заявиться без подарка - на сей раз мне досталась чертовски симпатичная брошь с Жар-птицей, то бишь с фениксом). Оттуда мы направились прямиком в Брест, где я приглядела сеанс на 13.25 на Возвращение Мушкетёров (да, иногда они возвращаются) – опять-таки, ещё давеча. Взяли билеты, потом Денис купил себе попкорна и колы, и мы едва успели присмотреть в полупустом зале наиболее уютные места в самой серёдке, как свет погас и фильм начался сразу же, без привычного рекламного блока. Вот и я, пожалуй, сразу же начну, времени не тратя даром, с описания всего увиденного.
Дюма-отец, конечно, добрый дядька, поэтому он простит создателям фильма то, что по его бессмертным произведениям «20 лет спустя» и «10 лет спустя, или виконт де Бражелон» соответственно они всего лишь пробежались глазами, да ещё и понадеялись, что зрители в своё время ограничились тем же, а то и вообще не в курсе, что происходило с «фантастической четвёркой» по окончании «Трёх мушкетёров», входящих в школьную программу. Всё это я говорю к тому, что сюжет фильма претендует на звание «абсурд года»: дослужившиеся до всеобщего признания «героями Франции» маршал Д’Артаньян, а также Атос, Портос и Арамис погибают в один день и превращаются в невидимых бесплотных призраков точнёхонько тогда, когда постаревшей Анне Австрийской снова грозит эшафот: бяка Мазарини спёр какие-то гипотетические «сокровища Франции», в том числе перстень магистра Ордена Тамплиеров, дарующий владельцу бессмертие. Убёг вероломный кардинал, естественно, в Англию, а воинственная дочь Д’Артаньяна, благородный сын Атоса, благочестивая дочь Портоса и романтичный сын Арамиса точно так же, как когда-то их родители, встречаются, сначала ссорятся, потом дружатся и, наконец, отправляются в погоню за краденым. Покойные же мушкетёры не только следят за своими наследниками, но и направляют их руку и мешают их врагам, однако заслонить детей своей грудью духи отцов не в силах, и после горячей молитвы Д’Артаньяна они временно воскресают, дабы присоединиться к семейному хобби – спасению королевы. Да-да-да, все эти «фишки» не только не новы, но и избиты, особливо зарубежным кинематографом, до оскомины – что тема детей, продолжающих дела отцов (кажется мне даже, будто и фильм о детях мушкетёров уже был снят когда-то, причём генеалогическое древо Д’Артаньянов там тоже продолжала девушка), что тема «отпуска» с того света для-ради важной миссии, что тема дарующего бессмертие артефакта. Банальность воплощения этой истории на экране также не прибавляет удовольствия от просмотра: до неприличия крупные съёмки (пол-лица во весь кадр – это как-то слишком), неуместное эхо, искажающее речь обитателей «того света», свойственные американским мультсериалам «затемнения» кадра на доли секунды в критические для героев моменты, по-дурацки замедленно летящие ядра и пули а-ля «Матрица в степях Российских», дешёвейшая компьютерная графика (особенно когда вылетевшее после взрыва окно пафосно распадается на нарисованные осколки) – всё это режет глаз. Добавьте к этому множество ляпов: почему ядро, ударившись в Д’Артаньяна, оставило на его кирасе ровную вмятину, как шар для боулинга, а не снесло к чёртям полтела? Почему монахи-иезуиты неожиданно оказались переодетыми… ниндзя(!) со шпагами? Почему по подожжённому фитилю бочки с порохом огонёк ползёт со скоростью миллиметра в минуту, когда опасность угрожает положительным героям, а когда такую же бочку подкинули героям отрицательным, взрыв прогремел моментально? И как после этого взрыва аббат д’Олив умудрился выжить, а главное – зачем, ведь его потом тут же отравил глава Ордена иезуитов? И кстати о главах: пресловутый перстень Тамплиеров слишком широк, чтобы носить его на пальце, так на что же надевал его жаждущий бессмертия Магистр? Я уж и не спрашиваю о том, почему отряд гвардейцев обращается в бегство перед кучкой стариков и молодёжи, и какая радость была Д’Артаньяну чмокнуть в губы не первой свежести королеву. А уж насколько слепыми надо было всем быть, чтобы девушку, напялившую тёмный парик на светлые волосы и мужскую одежду, упорно принимать за парня!.. Но пора уже и о плюсах – хоть во всех этих бочках мёда есть своя порция дёгтя, кроме одной: в этой бочке находится довольно-таки вкусная смесь из любимых старых актёров – по-прежнему симпатичных и харизматичных Боярского, Смехова, Старыгина и Смирнитского - и не подкачавшей «новой волны» (только король в исполнении Харатьяна был совсем не Читать далее...

Под катом бытовуха минувшей недели, прикольная, но к прочтению не обязательная) Однако выспалась и сегодня пришла в школу ко второму уроку – на ОБЖ, на котором в этом триместре ещё не была (а на первом уроке, физре, я по субботам никогда не была и не собираюсь). На ОБЖ нам показали фильм про испытание 50-мегатонной ядерной бомбы при Хрущёве, на физике пронесло с несделанной домашкой, а с последней пары, с ИОК, я сделала ноги (как и большинство – осталось человека четыре). Засим дома я была достаточно рано, чтобы успеть всё запланированное да ерундой пострадать, а в путь отправилась пораньше по одной простой причине: в Модернъ я с момента покупки билета (мне его фактически навязала продавщица в билетной кассе, уверяя, что великолепный спектакль) звонила трижды, и два раза мне сказали, что от метро надо идти направо, а один раз – что налево. В итоге я ограничилась тем, что запомнила местоположение театра на карте Яндекса и проложила свой маршрут вполне успешно: доехала до Бауманской, вышла на Бакунинскую (красивое название улицы, не правда ли?), дошла до подземного перехода через ТТК (третье транспортное) и оттуда уже увидела здание Модерна. Оно действительно было модерновым в самом хорошем смысле этого слова как снаружи, так и внутри; сначала я немного постояла в тамбуре, ибо стояли все, но потом сказали тем, кто с билетами, входить, и я вошла. Времени у меня было товарняк и маленькая тачка, и я зашла в гардероб, посмотрела сувениры, купила программку, изучила её в буфете за поеданием фирменной шоколадки в картонной упаковке с изображением кадра из одного спектакля театра, потом прочитала бесплатный буклет о спектакле Петля, устроившись в кресле в холле. Но вот прозвенел первый звонок, я поднялась в большой зал, заняла своё место в середине девятого ряда (там был один только партер, с приличным возвышением между рядами) и стала ждать; ждать пришлось долго – сначала пускали только тех, кто был с билетами, а когда они заняли свои места, пустили приглашённых, они долго рассаживались по свободным местам, и в итоге получился форменный аншлаг. Ещё звонок – и двухчасовое действо под названием «Старый дурдом» началось.
Я недаром позволила себе искажение названия спектакля: тот, кто хочет услышать о нём что-нибудь хорошее, могут на этом предложении закончить чтение рецензии. Ибо то, что я увидела и услышала, с трудом досидев до конца, я не могу назвать иначе, кроме как банальнейшей, скучнейшей бытовухой, которую какой-нибудь мастер-ваятель мыльных опер запросто растянул бы серий эдак на 25 и пустил в эфире Первого канала после новостей на радость дамам переходного и пожилого возраста, навроде давеча кончившегося абсурда под названием «Широка река», который посматривала моя мама. Ну да не буду растекаться мыслию по древу: дабы не оставить свои высказывания необоснованными, вкратце перескажу вам сюжет. Он таков: звёзд с неба не хватающий сынок махровой интеллигентки и романтичная и амбициозная дочь пролетария-алкоголика, оба 17-ти годов от роду, любят друг друга вопреки взаимной ненависти своих семей, аки Ромео и Джульетта. Однако он изменяет ей с 38-летней писательницей исторических рассказов, а в довесок на их свидание ещё и вламываются борцы за чистоту нравов локального пошиба, и в итоге вместо того, чтобы вместе уехать из ненавистной кунсткамеры, они уезжают порознь. А во втором действии, если вы ещё не догадались, они, конечно же, много лет спустя встречаются в том же самом доме, конечно же, по-прежнему любят друг друга и, конечно же, согласно «мудрой» русской пословице «В одну реку дважды не входят», которую глубокомысленно поминали зрители после спектакля, вовсе не собираются быть снова вместе. Никакой морали и никакой философии в этой «оригинальной» истории замечено не было, но это ещё полбеды – сыграна она с потрясающей бездараностью: переигрывают практически все, от первостепенных ролей до самых эпизодических, убедительно смотрится только забулдыга Максим Ферапонтыч (роль исполнял Владимир Левашов – недаром заслуженный артист, хоть и не единственный в труппе). Из-за периодических ничем не обоснованных срывов нормального человеческого голоса на якобы комические писк и кваканье Крылов (Царёв, оба Олеги) и Пётр Кузьмич (Пинегин) смотрятся дебилами вместо того, чтобы воплощать образы вполне серьёзных людей, а из-за чрезмерной манерной экзальтации Юлия Михайловна (Стародуб) выглядит не умной аристократкой, как должно, а развратной маразматичкой. В плюс к этим двум жирным минусам – сонмище мелких: во-первых, музыка чересчур громка и навязчиво бьёт по ушам даже мне, привычной к завышенным децибелам, декорации совершенно никакие, юмор - избитый, плоский или пошлый. Во-вторых, время действия пьесы – 60-80-е, и вроде проскальзывают все необходимые признаки эпохи – комсомол, рок-н-ролл и всё такое прочее, но колорита, атмосферы не создано, не передано, да и несколько ляпов закралось: например, «с голыми животами» девушки тогда ещё не расхаживали, тогда ещё о джинсах только едва-едва прослышали, а то, чтобы молодой актрисе из неблагополучной семьи меньше чем за десять лет работы дали статус заслуженной, так и вообще нонсенс. В-третьих, я так и не поняла, для чего присутствует массовка в финальных сценах, какие такие тёмные силы олицетворяют эти «люди в чёрном»? И в-четвёртых, на мой взгляд, совсем необязательно периодически устраивать на сцене курятник, когда актёры кто во что горазд пытаются перекричать друг друга, так что в итоге толком не слышно ни одного из них. В общем, абсолютно никаких эмоций спектакль во мне не оставил: не над чем задуматься, не над чем посмеяться, некому посочувствовать. Даже повозмущаться – и то нечему: только удивиться, как такое ширпотрёбище претендует на причастность к высокому искусству театральной сцены.
По окончании «Старого дома» зал аплодировал стоя, не давая мне уйти, пока занавес не опустился. Наслушавшись комментариев восторженных старушек в битком забитом гардеробе, я дезертировала из самопровозглашённого «Собрания театральных шедевров Москвы» (так гласят их буклеты) с сильно уменьшившимся желанием вернуться туда на расхваленную «Саломею» (что ещё не значит, что не вернусь: практика показывает, что у одного и того же театра могут быть как великолепные, так и отвратительные спектакли, причём ещё вопрос, какие из них имеют больший успех у публики). Тем же маршрутом я дотопала до Бауманской и доехала домой, сейчас скоро пойду спать, ибо вставать придётся рано – завтра… а что будет завтра, завтра вечером и узнаете из оччота и фоток! Должна же я хоть разок, для разнообразия, не анонсировать свои похождения, а поинтриговать, к тому же и сглазить не хочется (хотя отдельные люди, с кем регулярно общаюсь по аське, о многом уже в курсе). Так что ждите новостей!)
[581x387]

Продолжение увлекательной истории «Как блондинки чинят плеер»
Ща комп обнаружил диск G...Но не нашел на нем фоток Т__Т
Точку G у компьютера я точно искать не хочу...........
То плеер, то комп...
Вот так получаются сексологи...
Я ему этот провод уже и массировала и крутила в разных направлениях..
Помогло на мгновение, диск G нашел, но силы тут же истощились
Плеер блядь была... Этот блядь еще большая...
Я уже и в разные дырочки, и в передние отверстия, и в задние - нигде не удовлетворен.
Говорят, что трахаться с Линуксом - это жестко..
Нет, ребята!!!
Трахаться с техникой гораздо жестче..
Зоофилом ток себя чувствуешь...
Мучаешь животину..
Хочешь, чтоб оно наслаждалось процессом..
А оно на тя смотрит и нихуя не понимает, чо те надо.
В жопу ему пихают какой-то провод...
Оральной дырки у него нет жалко, а то б уже для полного набору..
Причем с плеером комп готов сношаться легко и непринужденно.
А вот фотик его чем-то жестоко обидел...
И урчит ща так удовлетворенно..
А фотик разряжается, полный...эмоций..
И фоток..
Которые ему некуда выплеснуть..
Однозначно комп женского пола.
Плееру дает, фотику не дает.
Я понимаю, что плеер моложе.
И привлекательнее.
Но это не повод отказывать старому, доброму Люмиксу
Ток я умею так жестоко ипаццо с техникой..
Сутенер, мля...
Свожу плеер и комп, фотик и комп..
А комп блядь капризная..
Все, последняя попытка полового акта.
БЛЯТЬ!!!!
А это не комп блядь!!!
Это у фотика не стояло!!!!!
Это со стороны фотика провод не фурычит!!
Импотент, мля!!!
Старый пердун!!
Сука-то, а!
Пидор!
Трансвестит!
А я его жалею!!!
© Исилиэль Лиадон, из аськи. Орфография и пунктуация автора. Печатается с некоторыми сокращениями.

Странники:
Авиус - Рохирим
Феникс - Black-and-Red_Phoenix
Мор - Мор_Мерридук
Хайд - Блудный_попугай

Первая схватка в Винфолте

Пейзажи все мелькали и мелькали, пока, наконец, копыта лошадей не ступили на твердую землю. Путники оказались на горной тропе. Светило солнце. Был полдень.
- Добро пожаловать в Винфолт, - не оборачиваясь, сказал Фаундер.
- Вот мы и тут, - подтвердил Авиус и глубоко вдохнул горный воздух. С обрыва была видна практически вся страна - княжество Эрика. На юге виднелся Эренгард, а юго-восточнее было Поле.
- Нам туда, - указал Странник в ту сторону.
- Красотааа, - прошептала Феникс, оглядывая с высоты открывшиеся внизу бескрайние пейзажи, и тоже глубоко вдохнула вкусный горный воздух. - Вот, над моей головой уже другое небо... это и есть Поле? - Поинтересовалась она, вглядевшись в даль, прикрыв глаза ладонью, как козырьком.
- Оно и есть, - ответил Фаундер. - Советую спешиться. Здесь частенько бывают обвалы, - предостерёг друид и покинул седло своего коня. И в подтверждение его слов горсть камней и земли посыпались вниз.
- Нда...- выдохнул Авиус и тоже спрыгнул на землю. На этот раз путники шли шеренгой по одному друг за другом.
- Сомневаюсь, что крылатому коню страшны обвалы, - усмехнулась Феникс, но всё же соскочила со спины своего пегаса. - Однако Блэйзу надо отдохнуть от меня, да и я не прочь поразмяться... - с этими словами она пошла рядом со своим конём, пиная носком сапога мелкие камешки в пропасть.
Авиус шел вслед за братом, время от времени поглядывая в сторону Поля. Взгляд его при этом становился холоднее стали.
- Снова здесь, - прошептал он и обернулся на своих товарищей, которые хранили молчание и разделяли его настроение. Правда, мотивация такого настроения у каждого была своя. - О чем думаешь? - спросил он Феникс, взглянув на неё через плечо.
- О разном, - пожала она плечами, - о том, что было и о том, что будет, думать нет смысла, поэтому думаю о том, что есть. А поскольку ничего определённого пока нет, мысли тоже путаются... - тут Феникс замолчала и поймала взгляд Авиуса: - ты ведь тоже немного не в своей тарелке, дружище?.. Верно говорят, что только безумцы привыкают к войне...
Мор спешился вслед за остальными. Признаться по правде, ему было приятно встать на свои ноги. Все-таки наездник он был не самый лучший.
- Мне вот что интересно.... Сколько у нас еще есть времени... Ну, до начала битвы? Эти Чародеи случайно не знают этого? – спросил он.
- Правильно говорят, - согласился Авиус с Феникс, - Я тревожусь. Что-то не так, не так как всегда...
- Времени у нас достаточно, Охотник, - ответил Фаундер на вопрос Мора, - Чародеи всегда все знают заранее - они невероятно могущественны, поэтому я доверяю их воле.
- До Поля три недели пути. Так что у вас будет время подготовиться и осмотреть окрестности, - добавил Авиус и мягко улыбнулся.
- Три недели? - Феникс ещё раз оценивающе уставилась вдаль. - С высоты всё кажется ближе... если б все мы были на пегасах, добрались бы гораздо быстрей. Зря ты об этом не подумал, когда добывал моего конягу, - весело улыбнулась Феникс Авиусу; она и сама ощущала тревогу, но ей хотелось подбодрить своих друзей. - Зато я всегда могу слетать вперёд на разведку и быстро вернуться, чтобы дорога не преподносила нам неожиданных сюрпризов, - добавила она после паузы, уже серьёзно.
Долго молчавший Хайд подал голос:
- Мне почему-то кажется, что никаких сюрпризов нас впереди не ждет, - грустно промолвил он. - А косточки бы поразмять не помешало, ох как не помешало бы... - он покосился на свой меч и, удрученно хмыкнув, достал из-за пазухи трубку и кисет. Забил табак и, щелкнув пальцами, раскурил ее.
- Нет уж, я бы не променял Блэксторма даже на небольшого боевого дракона, - ответил Авиус Феникс, - Поверь мне, Хайд, приключений на наши задницы будет предостаточно, - посмеиваясь, проговорил Странник. Путники, наконец, сошли с горной тропы, которая перешла в лесную.
- Мы не одни, - бросил через плечо Фаундер и схватился за рукоять меча...
- Хммм... - Хайд не стал оглядываться и с тем же удавьим спокойствием поинтересовался у Фаундера: - сколько и как далеко?
- Это правильно, - улыбнулась Феникс Авиусу и упрямо ответила Хайду: - а моя интуиция подсказывает мне, что ждёт, и очень скоро нам представится возможность поразмяться... - Она не успела договорить, как копыта её коня с неровных камней ступили на хрустящий дёрн лесной тропы, и Фаундер подал сигнал об опасности. - Ну, я же говорила... - Пробормотала она себе под нос, так же положив ладонь на рукоять своего верного бастарда.
Фаундер не стал прибегать к вербальному способу общения и послал мысленное сообщение каждому из путников: ''Десять легко вооруженных воинов в двадцати метрах от нас, по пять от каждой стороны дороги.''
Авиус скинул плащ и перекинул его на седло Блэксторма и поправил ножны, закрепленные за спиной.
Феникс вздрогнула от неожиданности, когда заметила, что "думает" чужими Читать далее...

Когда я давеча вечером отстрелялась с рецензией, торжественно перевернула свой «Ленивый календарь» на новый месяц и собиралась баиньки, Марусенция, как обычно в последний момент, сообщила, что с нами не пойдёт, ибо подготовка к олимпиаде по биологии съела ей моск и ей надо выспаться – причина более чем уважительная, чтобы оставить нас с Денисом и, предполагалось, что и возможно с Паровозом без своей компании. По привычке заполночь я уползла спать, и помимо всякой прочей ерунды, которая мне снилась обрывками, я во сне покоряла отвесные горы, кажется, в компании Ушастой – впрочем, на склонах было предостаточно человек. До вершины одной горы я добралась, а до второй не успела – сон оборвался на середине. Первый раз я просыпалась рано утром, по школьной привычке, и долго не могла заснуть, а второй раз – незадолго до того времени, когда теоретически должен был прозвонить, но так и не прозвонил будильник. В этот второй раз я уже встала, позавтракала, собралась и отправилась в путь – сначала на автобусе до метро, потом на метро до Арбатской, и в кои-то веки изменила своей привычке являться за полчаса до назначенного времени (или заезжать в ещё несколько мест до конечного пункта назначения) – прибыла туда ровнёхонько за 20 минут до начала выбранного сеанса, что на 11.50. Денис, в кои-то веки последовавший моим рекомендациям не сбривать усы, уже поджидал меня в вестибюле и тут же при встрече без всякого на то общепризнанного повода (нету сегодня никакого праздника вроде как, проще говоря) вручил мне симпатичный кулон в виде яблока из золотых страз (или стразов?). Я направилась было к кинотеатру, но Денис напомнил мне о Паровозе, уговариванием которого он вчера занимался, и Паравозу я позвонила; тот, как выяснилось, проспал, то бишь, по его утверждениям, проснулся 15 минут назад, а судя по голосу, я его разбудила. Таким образом мы вдвоём дотопали до Художественного, взяли дешёвые билеты по 80, Денис немного повозмущался тем фактом, что кафе было закрыто до 12-ти и тем самым оставило его без попкорна, и вот вскоре уже пора было входить в зал. В зале было, в такую-то рань, ожидаемо полупусто, и мы сели на те места, которые нам приглянулись, то есть где-то поближе и в серёдке; нам показали трейлеры Австралии (Денис наивно полагал, что это фильм про войну), ещё чего-то, и «Операция Валькирия» началась.
Я ожидала меньшего, и поэтому мои ожидания оказались превзойдены. Вместо уже привычных зрителю вариаций на тему исторических событий, а то и вовсе посторонних сюжетов на фоне исторических эпох, которые выдают за исторические фильмы, я увидела действительно исторический фильм – не сухую документальщину, а живую, динамичную историю. Вместо розовых соплей, которыми киношники так любят разбавлять серьёзные темы до минимальной их концентрации, - умеренную дозу сантиментов в лице семьи главного героя. Вместо голого, ничем не прикрытого героического пафоса – просвечивающую изнутри сюжета идею, а от американцев вообще сложно добиться идейного, в хорошем смысле этого слова, кино. Вместо великого множества разнообразнейших ляпов – только одна бросающаяся в глаза несостыковка: главный герой брился безопасной бритвой, каковых в те времена ещё не изобрели. Да и давно пора было экранизировать одну из самых дерзких авантюр, каковые только знала история – в последнюю из попыток убить Гитлера и кардинально изменить историю, свергнув нацистский режим, в подробности которой сложно было бы поверить, если бы она не произошла на самом деле и не была бы чётко отражена во многих достоверных источниках. Вы не увидите захватывающих дух спецэффектов, сражений и погонь, зато вы увидите один из немногих фильмов, которые особенно необходимы в наше время – время, в которое в учебниках пишут слишком мало, чтобы до всех дошло, кто на доске мировой истории играл чёрными, а кто белыми. И для тех, кто так же, как и я, боялся, что герой глянцевых журналов Том Круз испортит фильм: уверяю, что ему весьма идёт быть одноглазым и не улыбаться, к тому же он в своей роли очень похож на того, настоящего Клауса фон Штауффенберга, которого мы можем видеть на фотографиях тех времён. В общем, «Валькирию» стоит посмотреть – для общего развития, для поднятия боевого духа и просто потому, что это интересная, цепляющая картина, которая вряд ли оставит вас равнодушным и которую может захотеться посмотреть ещё раз.
После двух часов фильма мы вывалились на свет Божий, подумали, в какую сторону направиться прогуляться, и Денис решил, что мы пройдёмся по Арбату. Сказано – сделано: пошли; погода была солнечная и очень морозная, подбородок, нос, а затем и уши отмёрзли очень быстро, и не успели мы пройти и треть Арбата, как Денис заявил, что желал бы зайти в Дом книги. Я тоже была не прочь погреться, и по переулку напротив бывшей Кружки, а ныне Япоши, мы вышли на Новый Арбат напротив Октября и вернулись назад до книжного, так что проще было бы идти туда сразу же от Художественного. Там мы поглазели на милых моему сердцу солдатиков, на шахматы и прочие предметы Читать далее...

[430x430]
Итак, сегодня мой путь лежал в края дотоле неизведанные – в театр Гоголя, на мысль посетить который меня вдохновила неделю назад та приснопамятная школьная экскурсия по Гоголю, на которой нам помимо всего прочего его порекомендовали. Доехав до Курской, я потопала по Земляному валу, не переходя дорогу, в том же направлении, как всегда хожу на родную Покровку, только по противоположной стороне дороги, до поворота на Кузьминку, и бодро двинулась по оной, миновав помимо всего прочего и живописный мост через пути. Далее полагалось найти дом с указанным на билете номером, и дело бы с концом, но нет: таких домов оказалось множество, с различными буквенными и числовыми обозначениями дробей, все они были двух- и трёхэтажными, старенькими, занятыми какими-то конторками, заводиками, громоздились тёмными загаженными переулками, преимущественно упирающимися в тупики или загибающимися дугой, везде торчали трубы, виднелись въездные ворота. Роскошная промзона, особливо украшенная сосульками и прочим зимним антуражем, но мне было не до красоты – я обегала несколько таких Богом забытых дыр, где самым ярким пятном был какой-то боулинг, пока какая-то сердобольная бабушка не подсказала мне, что я слишком рано свернула с пути обетованного. И действительно: минуя трущобы, Кузьминка знай вилась себе дальше, и первым радостным открытием для меня стал клуб Икра – так вот он где, оказывается, буду знать на будущее! Ну, а театр Гоголя оказался в двух шагах оттуда, и я вломилась в него, изрядно подзамёрзшая, в числе первых; внутри он был больше, чем можно было предполагать снаружи, и строг, как Дом пионеров, зато там были горячие пирожки с картошкой, большие и сытные, и сухарики с зеленью, за поеданием которых за столиком можно было изучить программку спектакля «Театральный роман» по «Запискам покойника» вельми любимого и уважаемого мною Булгакова. Дальнейшее несколько напомнило мне Покровку: там так же не было звонка, вместо него администраторша просто пригласила собравшихся наверх, и таким же маленьким и тёмным, с одним узким входом, был малый зал, так же вместо сцены было треугольное пространство пола прямо перед первым рядом, и так же долго рассаживали зрителей, которых было больше, нежели мест, так что стульями заняли все и без того узкие лестницы. Я нашла своё место, потом махнулась местами с сидевшей рядом тёткой, так что нам обеим стало лучше видно, а после антракта и вовсе пересела на свободное место на ряд ближе, и в самой середине, - в общем, видно и слышно мне было достаточно хорошо, чтобы составить своё мнение обо всём увиденном и услышанном за почти три часа действия и теперь попытаться его систематизировать.
В этих трёх часах уместилось всё, чего можно и нельзя было ожидать от этой постановки: и чисто Булгаковская мистерия, в которой органично существуют и очеловеченный Кот (не Бегемот), и вампир, от которого веет холодом, и добрый волшебник, зажигающий лампочки и воскрешающий из мёртвых; и злая, безжалостная сатира на театральное закульсие, где правят бал старые маразматики с шлейфом былых заслуг, ревностно охраняющие свой непререкаемый авторитет; и занявший всё второе действие весёлый и одновременно грустный балаган, заставляющий и посмеяться от души, и о многом задуматься. Потрясающе получается: вместо того, чтобы, как произведение Булгакова, вести нас от наивных надежд и мечтаний героя к их трагическому краху, спектакль ведёт нас из мрака и одиночества писательской каморки в ярко освещённый репетиционный зал, пестрящий такими же яркими живыми карикатурами, как и он сам. Потерялась ли при этом основная задумка мэтра – показать и доказать вредоносность по отношению к истинному искусству системы Станиславского, как и вредоносность по отношению к истинному человеку любой системы вообще? Ничуть не бывало, ибо сыграна эта многогранная история с отменным мастерством, искренностью и вкусом, с потрясающей музыкой и интересными режиссёрскими находками. Все актёры продемонстрировали великолепный талант к перевоплощению, сыграв по нескольку очень разных и очень характерных ролей, кроме исполнителей ролей главных – на их плечах и без того лежала огромная ответственность, но со своей задачей они справились блестяще: Максудов (Ильяс Тамеев) – чертовски убедителен и просто довольно-таки симпатичный парниша, а Иван Васильевич (Олег Гущин) так и вовсе выкладывался по полной, начав с изображения отталкивающей пародии на прославленного режиссёра и закончив петросяццкой сотоной, жгущим напалмом (да простит мне интеллигентный читатель обилие сленга, но иначе просто не выразишься), которому даже начинаешь сопереживать. В общем, спектакль – оригинальный, запоминающийся, злободневный, но не осовремененный излишне, который уж точно, по крайней мере во втором действии, не даст вам заснуть, даже если это происходит с вами на всех спектаклях.
Засим театру Гоголя – зачёт с правом Читать далее...

[310x627]
Вечер воскресенья был у меня продуктивным: дописала эссе, поздравила первую учительницу Татьяну Алексеевну с именинами, зачем-то досмотрела до конца Последнего героя, вспомнила, что у меня по-прежнему не подключается принтер, упросила Марусенцию распечатать мне мой доклад по инглишу про мать Терезу, и только тогда пошла спать. Родная школа встретила меня самостоятельной по алгебре, а англичанка не пришла и мы всю пару страдали ерундой, так что моя мать Тереза оказалась не у дел. Во вторник не было первой из двух последних пар литературы, а ещё из-за перепадов погоды отчаянно не хватало кислорода и постоянно сильно хотелось спать. В среду снова не было англичанки, и мы с Настей два урока провели на подоконнике туалета пятого этажа, причём я успела наделать фоток и снять видюху о том, как она сначала забиралась на верхнюю перекладину перегородки между кабинками, а потом босиком спускалась оттуда, и поперечитывать Обломова, который в идеале должен был быть перечитан к следующему вторнику. Также я даже снизошла до того, чтобы сходить на физру последним уроком в компании Асенции и Маруси, где физрук просветил меня, что как девушки обращаются с мячами, так они обращаются и с парнями, и учил – почти успешно – эти самые мячи ласково подкидывать, а не убивать об стену на бешеной скорости, по методике моего прежнего физрука. В четверг не было философички, так что моё писанное вечером в четверг эссе не пригодилось, а на паре мы написали ещё одно, но что самое главное – в буфет вернулся грибной Роллтон, хоть он и стал теперь каким-то безвкусным. В ночь на пятницу снился странный сон: сначала я была в каком-то классе, где за партами сидели дети, а у доски вместо учителя стояла лошадь; я начала её гладить, и сначала она была очень ласковой, а потом начала пытаться меня укусить, и я послала её подальше и собралась уходить. Однако не успела я выйти, как лошадь пошла по рядам и малышня начала кормить её всякой гадостью; я вышла, оказалась в коридоре лицея, встретила историчку, хотела ей пожаловаться, но поняла, что та вряд ли сможет что-то сделать. Потом я перенеслась в какой-то супермаркет, где на витринах было много больших и красивых пачек, коробок, жестянок с сигарами и сигаретами с пафосными названиями, дотоле невиданными мною вкусами и прочая, и прочая. Миг – и я обнаружила себя идущей по Молодогвардейке поздно вечером, курящей и подумывающей о том, что надо бы перед возвращением домой жвачки пожевать, чтоб не запалили. Зайдя в магазин, перед прилавком я обнаружила, что жвачка стоит ажно 30 рублей, а у меня в кошельке осталась одна только какая-то мелочь, но добрая бабушка-продавщица заявила, что я смогу купить жвачку в долг, что я и сделала. Выйдя из магазина, я пошла почему-то не в ту сторону, где живу сейчас, а в ту, где жила раньше – перешла дорогу и встала у начала пути, ведущего вглубь дворов, где царила кромешная тьма, как в колодце. Благо я догадалась светить себе мобильником, чтобы видеть дорогу перед собой, батарейка у него садилась, но у меня в запасе был ещё один источник света – фотик; к сожалению, я проснулась раньше, нежели добралась посреди ночи до своего прежнего дома, и добираться пришлось уже до школы. В школе же в этот день вместо географии были сидение на биологии на одном уроке и алгебра на другом, а с последней алгебры, второй из двух запланированных по расписанию, нас отпустили. Сначала я хотела куда-нить стаскаться с Марусей, но она отказалась, и я решила ехать домой, но увязалась за одним симпатягой до Библиотеки и в итоге съездила до Алегриса. Брожение там как раз заняло освободившееся время второго урока; там снова было множество всего такого, над чем можно было захлебнуться слюнями насмерть, и снова ничего не продавалось. Вечер был отдан под уроки на понед, потом посмотрела пол-КВНа, легла спать, и во сне гуляла с Марусей, Наташей и, возможно, с кем-то ещё по Арбату. И снова откуда ни возьмись появившаяся у моего сновидческого альтер эго вредная привычка проявила себя: я достала пачку сигарет и наконец-то смогла разглядеть её как следует. Пачка была большая, картонная, плоская, как коробка карандашей, бордового цвета, и на ней значилась надпись – не то «Lord Black Phoenix», не то просто «Black Phoenix»; и сами сигареты были длинными, как карандаши, и свёрнутыми из серой бумаги. Но что самое удивительное – огоньку мне дала Маруся и сама, кажется, что-то закурила, но не такое необычное, как я. Однако на первых же моих затяжках сон прервался, уступая место новому, в котором мы с мамой в сумерках шагали по какой-то незнакомой улице, явно заблудившись; темнело быстро, мы понимали, что придётся заночевать где-нибудь, но первое пустующее помещение, на которое мы наткнулись, было, извините, больше всего похоже на общественный туалет или на баню: внутри – светло, белый кафель, нечто вроде кабинок. Не успели мы расположиться, Читать далее...

Странники:
Авиус - Рохирим
Феникс - Black-and-Red_Phoenix
Мор - Мор_Мерридук
Хайд - Блудный_попугай

В путь!..

Феникс проснулась с первыми лучами солнца, села, поёживаясь, и оглядела своих спящих товарищей. За ночь костёр почти потух, от тлеющего хвороста почти не исходило тепла. Протерев глаза, Феникс прищёлкнула пальцами; с их кончиков сорвался крошечный сгусток огня, похожий на карманную шаровую молнию, и костёр, весело затрещав, разгорелся сильней. Всё ещё подрагивая от холода, Феникс с наслаждением протянула ему руки, покрытые капельками утренней росы.
Авиус проснулся, услышав треск костра. Солнечные лучи просачивались между веток деревьев, освещая землю. Странник потянулся, протёр глаза и заметил Феникс и все еще спящего Мора.
- Доброе утро, Феникс, - сказал он, все еще не вставая.
- Доброе утро, - отозвалась Феникс, обернувшись на голос и улыбнувшись, - Как спалось? Хайда всё ещё нет... сколько времени мы ещё сможем его ждать?.. - порывшись в своей котомке, Феникс извлекла из него целую буханку хлеба, отломила от неё, как и вчера, половинку и остальное убрала обратно. - В любом случае не помешает позавтракать. Будешь волшебную выпечку? Да и у Мора наверняка осталось что-нибудь съестное...
- Спасибо, хорошо....
- Мы будем его ждать еще не больше суток,- раздался сзади голос Фаундера. - Доброе утро, - сказал он и повесил котелок с похлебкой над огнём.
Авиус встал, размялся и направился за хижину. Там протекала небольшая речушка, в которой он умылся. Вернувшись, он сел рядом с Феникс.
- О чем задумалась? - спросил юноша свою подругу.
- Доброе утро, - поприветствовала Феникс Фаундера, - надеюсь, сегодня, рано или поздно, он появится... - когда к ней подсел Авиус, Феникс, по привычке, смотрела на огонь. Обернувшись к нему, она улыбнулась: - Ни о чём особенном... так, коротаю время, пытаясь представить себе, что будет там... в битве. Она же будет... не совсем обычной. Ты уже много рассказывал о Винфолте, но мне кажется, что до конца я всё пойму только тогда, когда сама... пройду через эту битву. - Замолчав, Феникс потянулась к бочонку с медовухой, взвесила его на руке: - Надо было больше брать. Не ровен час, закончится...
- Да, ты права. Битва очень необычная. Рассказывать можно бесконечно, но всего все равно не рассказать...
- Винфолт прекрасен, - произнёс Фаундер, - но он таит в себе много такого, что закрыто от глаз... Вы все поймете сами, - проговорил друид, помешивая свою похлёбку.
- Уже не терпится понять, - улыбнулась Феникс, деловито наливая себе медовухи, - промедление смерти подобно!.. И непривычно было спать без своего меча. Чертовщина какая-то снилась - в частности одна престарелая инквизиторша, одна из начальства моего покойного отца... её любимой фразой на все случаи жизни было: "Дымом их, дымом!" -
усмехнувшись, Феникс хряпнула кружку медовухи и бодро захрустела своим хлебцем.
- Инквизиция. Где только их нету - и везде их объединяет одно - бездумный и злобный фанатизм. В некоторых мирах гонениям подвергаются даже не существа мрака и ночи, а люди, которых лишь подозревали в черной магии. Как правило, репрессиям подвергались врачи, открывающие новые способы лечения, ученые... – проговорил Авиус.
- И друиды...- мрачно добавил Фаундер и попробовал на вкус готовящийся завтрак.
- Вот-вот, - кивнула Феникс, - потому-то я и не пошла по отцовским стопам и предпочла свободно бродить от горизонта к горизонту... пока не набрела на эту авантюру, - заключила она с улыбкой, принюхиваясь к запаху готовящейся похлёбки. - Если удастся принести хоть какую-нибудь пользу вашему прекрасному миру, можно будет считать, что всё это время я не зря топтала землю.
- Польза, которую ты принесешь, будет заметна не только для Винфолта... сейчас армия зла стала сильнее и коварнее. А значит, и во всех мирах происходит что-то страшное, - заметил Фаундер.
- Он прав. Мы заметили это, когда были в городе. Уровень преступности возрос до немыслимых высот. Люди сами по себе стали злобными, лживыми и мелочными. Сильных духом это, конечно, не коснулось. Но большинство... - добавил Авиус, глядя на девушку.
- Надеюсь, что не отношусь к этому большинству, - усмехнулась Феникс, - и, на мой взгляд, если это касается всех миров, мы тем паче просто не имеем права проиграть этой пресловутой армии зла... хотя кое-кто, - Феникс посмотрела на Мора, - явно собирается проспать всю битву. Эй, дружище! - она бесцеремонно потрясла спящего Мора за плечо. - Время уже полуденное, пора вставать!..-
Тот разлепил глаза, сел и огляделся:
- Доброе утро всем, то есть добрый день! А Хайд ещё не объявился?.. И зачем было будить тогда?..
- Этот ваш Хайд любит заставлять себя ждать. С такой ''дисциплинированностью'' ему будет очень весело в нашем батальоне, - пробурчал Фаундер.
- Что правда, то правда! – расхохотавшись, подтвердил Авиус. - Но мне кажется, что у него есть серьёзная причина, чтобы задержаться. Феникс, ты же его знаешь. Что Читать далее...

Начато в ночь на 20 июля 2008 года, последние строки подписаны в ночь на 29 января 2009 года. Да-да, затронувшее практически всех графоманок подражательство нашей великой современнице izubr не обошло и меня - а поскольку к тому времени писать стихи я уже не умела, получилась та ерунда, которую вы можете лицезреть ниже. Сливаю её сюда для-ради сохранения: а ну как через несколько лет блокнот испишу да выкину?.. Кстати, просьба не выискивать в ней ничего автобиографического (а то я раньше от женского лица, кажется, не писала).

Письмо

Я к Вам пишу из ночной Москвы,
К утру, быть может, письмо доставят.
Да, мы давно перешли на "вы",
Пусть это прихоть была простая,

Но так будет проще теперь сказать
Вам, как детским в подушку плачем,
От которого только светлей глаза,
Обо всём, что уже ничего не значит.

Сказать, что я поняла вчера,
Почему мне не быть поэтом:
Ты отучил меня доверять
Себе, а поэты всему свету

Верят, душу свою раскрыв,
Веруют, даже сказать вернее,
У них искренность вместо нашей игры
Любимой - кто кого ловчей поимеет.

За любовь они отдавали жизнь,
Я ради жизни любовь теряю,
А третьего не дано. Скажи,
Ведь если мостили дорожку к раю

Дурными намереньями... то я святая?..

[500x499]

Проснувшись сегодня утром, когда было уже светло, я было подумала, что проспала, однако будильник своим звонком незамедлительно уверил меня, что проснулась я вовремя. Позавтракав, я вышла из дому в туманное утро пораньше с расчётом на то, что, как обычно по выходным, транспорта придётся дожидаться долго, однако маршрутка подъехала сразу же, как только я подвалила на остановку, и в итоге у метро я была раньше запланированного. Не будучи дурой, я решила, что чем за полчаса подвалить к месту встречи, что всегда было в моём стиле, лучше подаренное богами время провести с пользой, и я зарулила в книжный на втором этаже Трамплина и немного побродила там. Потом я спустилась в подземку, доехала до Киевской, где мне надо было делать пересадку, сверилась по часам, убедилась, что снова еду рано, и взяла да и вышла – естественно, не к Европарку, а к вокзалу. Перейдя дорогу, я таки вошла в сей торговый центр и благополучно заплутала, зачем-то обегав весь четвёртый этаж, ибо забыла о существовании пятого, на котором меня и поджидала искомая Хитзона – я, собственно, потому и зашла в Европарк, что хотела проверить состояние ассортимента ДнДэшных бустеров в этом магазине. Проверила – и пришла к заключению, что ассортимент стал обширнее с тех пор, как я на каникулах покупала себе там свой первый бустер, пополнившись несколькими весьма заманчивыми бустерами – впрочем, достаточной суммы у меня всё равно с собой не было, да и так часто пополнять свою коллекцию было бы неинтересно. Но вот, вдосталь попускав слюней, покинув Хитзону, спустившись на лифте обратно на первый этаж и выйдя из Европарка, я обнаружила, что не только убила лишние минуты, но и начала на несколько минут опаздывать. Впрочем, от Киевской до Новослободской я доехала по кольцу практически вовремя, то есть к 12-ти часам дня, но Пух (он же Миша, он же Маледиктум) уже дожидался меня наверху эскалатора – да, именно с ним я договорилась сегодня встретиться, в то время как родителям была рассказана легенда о том, что я сегодня была с Ушастой на Винзаводе, и, дабы закрывать только один этот пост, а заодно и чтоб не сглазить, я ранее об этом своём намерении не писала. Однако вернёмся к моменту встречи: опосля оного мы вышли на улицу, и Пух повёл меня в кафе Вокзалъ – местечко, как выяснилось, вполне уютное, просторное, нешумное и непафосное, где не успела я пробежаться глазами по меню на стойке, как Миша уже заказал нам по кружке тамошнего фирменного живого пива «Вокзалъ» - себе тёмного, мне светлого. Облюбовали местечко, уселись – и просидели и протрепались не-считала-сколько-времени, неспеша поглощая не-считала-какой литраж пенного напитка, поскольку за первыми двумя кружками последовали следующие две, теперь уже обе – светлого. Всё для моей персоны заказанное вместилось в меня отчасти благодаря двум визитам в зал одного трона без труда, а доставать кошелёк для оплаты всего этого самого заказанного мне не пришлось, что редко случается в моей практике, - в общем, время в Вокзале было проведено замечательно, но времени как такового у нас до сумерек оставалось ещё достаточно, чтобы выйти на свет Божий и двинуться гулять, продолжая беседу, куда глаза глядят. Глядели они, соответственно, куда-нибудь подальше от метро, к которому, в чём мы были уверены, мы всегда сможем вернуться, и глядели в основном у Пуха, а я вполне соглашалась с его выбором маршрута – вот только привычный мне быстрый аллюр ему приходилось периодически сдерживать: как-никак, из всех знающих меня ходить в одном темпе со мной привыкла одна только Ушастая. Долго ли, коротко ли, а наше блуждание по историческому центру столицы, богатому трактирами и храмами, привело нас к Пути к себе, только не таким путём, простите за тавтологию, которым водила меня к нему Маруся, а совсем с другой стороны; если бы Марусин путь я помнила, я бы затащила туда Пуха ещё до Вокзала, ну а случайно подвернувшейся возможностью так вообще было грех не воспользоваться – в общем, мы зашли туда. Обошли все отделы, поглазели, полапали кое-что, но ничего нового, что я могла бы присмотреть для себя, или для своей мамы, или ещё для кого-нибудь, там не появилось, и мы, ограничившись обзорной экскурсией, вышли и продолжили выгул. Кривая вывела нас на бессчётные Самотёчные переулки, перетекающие один в другой, и хоть именно на этих переулках лёгкий хмель из моей башки выветрился окончательно, именно Миша в один прекрасный момент заметил, что мы пришли на то место, мимо которого уже проходили. А кто обычно ходит кругами? Правильно: те, кто заблудился. И это было недалеко от истины: на тот прекрасный момент уже никто из нас даже и не догадывался, в какой стороне должна была быть станция Новослободская. Дабы мы не шатались по незнакомым районам до ночи (ибо возвращаться - это неинтересно), Пух стопанул какого-то дедка, который на вопрос о метро ответил, что если пойти куда-то через дорогу, то будет Чеховская, а если пойти по прямой, то будет Цветной бульвар. Второй вариант мы избрали не только потому, что, двигаясь всё время по прямой, мы Читать далее...

[364x485]


Давеча вернувшись к урокам, я сделала всё до понедельника включительно, кроме эссе по русскому, на которое мозги уже не варили, пострадала ерундой, да и потащилась нехотя спать; если чего и снилось, то, может, с утра ещё и помнилось, но сейчас уже забылось. Я снова честно завела будильник ко второму уроку, прогуливая первый – физру, но с таким скрипом вставала, жевала свой батончик мюсли и выключала телек, что начала на этот самый урок опаздывать и, дабы опоздать уже окончательно, села на круговой 757-й и поехала на нём до метро. Собравшись выходить на Арбатской, я глянула на часы и осознала, что опаздываю на второй урок на 15 минут, то есть если бы я не села на тот автобус, не опоздала бы; но теперь я оказалась в такой ситуации, когда на второй уже поздно, а на третий ещё рано, и решила убить время, покатавшись на метро. В итоге я выходить не стала, доехала до Курской, перешла на Чкаловскую, доехала до Трубной, перешла на Цветной, но времени всё равно ещё оставалось минут двадцать, и я вернулась от Цветного на Боровицкую, а уже тогда снова доехала от Боровицкой до Цветного и в итоге пришла в школу к третьему уроку, физике. Первую физику мы с Асенцией отсидели, со второй отпросились, как люди, записанные на халявную экскурсию по Гоголю; в гардеробе нас догнали Лина с Аней, которых тоже отпустили, и вчетвером мы покинули школу – как выяснилось, слишком рано. Когда мы дошли до места сбора группы, там ещё никого не было, кроме автобуса, и около получаса мы топтались там на одном месте, тихо замерзая. Лина с Аней дали нам с Асенцией одну распечатку с датами жизненного пути Гоголя (такие распечатки предварительно распространяла наша школьная культурологичка, которая возит нас на все экскурсии), и меня весьма позабавила в ней фраза «Гоголь – писец» (да ещё и «Удельного департамента» - так что уделывал всех). Наконец, подвалили люди из 11 Г, из 10 соцкласса и прочая, а ровно в 12 – на это время и был назначен сбор – прибыла сама культурологичка, опоздав всего на пару минут, и пустила едва не околевших вконец нас в автобус. Стоило нам с Асенцией устроиться на облюбованных местах почти сразу за водителем, как на горизонте появилось и вскоре присоединилось к нам ещё пятеро наших однокашников – вторая физика уже закончилась. Когда все были в сборе, мы, выслушивая от культурологички сведения о Гоголе и о местах, мимо которых мы проезжали, двинулись по бульварам, уже не раз езженным по делам экскурсионным, до Гоголевской библиотеки на Никитском, в двух шагах от Арбатской, где вскоре откроется музей Гоголя, которого в Москве раньше не было. Постояв ещё немного на морозе перед памятником «грустному» Гоголю, мы ввалились в библиотеку, выстроились в очередь в её крохотном гардеробе, потом надели бахилы и поднялись наверх прежде культурологички и встретившего её тамошнего коллектива; углядев открытый читальный зал, мы расселись в нём по стульям, но выяснилось, что нас там не ждут, и пришлось перемещаться в соседний лекционный зал, где тоже были стулья. Нам пообещали показать фильм о Гоголе на большом плазменном экране, закопались с его поиском и включением проигрывателя, а наша культурологичка покуда прочитала нам ещё одну пламенную лекцию о Гоголе, зачитывая куски из какой-то его биографии. И вот оказалось, что фильм о Гоголе «видимо, кто-то забрал», и вместо него был поставлен диск «про Оптину пустынь»; свет погасили, я приготовилась смотреть фильм о монастыре, в котором ещё не была, но очень хочу побывать, но картинки на экране не появилось, а вместо неё зазвучали богослужебные распевки в странной аранжировке в виде птичьего щебета и громкого звона нескольких паникадил: диск был CD, а не DVD! Нам с Асенцией оставалось только расслабиться и получать удовольствие, но нам и до конца первого трека дослушать не дали – запись вырубили, свет включили, и в ожидании профессора Виноградова, который должен был прочитать нам лекцию о Гоголе, эту лекцию нам начала читать сотрудница нынешней библиотеки и будущего музея. Она стояла у нас за спиной, и было очень неудобно поворачиваться к ней; я, оставляя портфель в автобусе, захватила блокнот и ручку, но записывать что-либо было впадлу, да и фотографировать на так же припасённый фотик было нечего. После лекции нам представили бабушку, 30 лет писавшую книгу о Гоголе и напечатавшую её тиражом в 50 экземпляров для библиотек, ибо большего размаха размеры пенсии не позволяли, и заставили её толкнуть речь, и подарили нам календарь на 2009 год к юбилею Гоголя, который будет висеть в Читать далее...

В ночь с воскресенья на понедельник я бухала во сне, но почему-то проснулась как после реального бодуна, и кабы не мамино вмешательство, не встала бы ни за что, тем паче уроки, сделанные вечером воскресенья лишь на одну пятую, были хорошим стимулом к тому, чтобы оставаться под уютным одеялом. Однако всё оказалось не так страшно: когда я пришла в школу, меня встретили дежурившие Асенция с Марусей, чем напомнили тот факт, что наш класс дежурит на этой неделе, о чём все благополучно забыли. Вызвавшись помогать Марусе (всё лучше, чем сидеть на алгебре и проверять домашку, которую я не делала), я почти весь первый урок пробродила вместе с ней по кабинетам, где она спрашивала у учителей, кто из учеников не пришёл к первому уроку, и записывала их фамилии на бумажку, как ей велела директор – я же при этом ничего не делала. Две перемены между алгебрами и после них я промаялась попытками сочинить таки топик по инглишу, который не могла сочинить ни в субботу, ни в воскресенье, так и не сочинила и сообщила об этом вместе с другими несочинившими англичанке, но она пригрозила за нерассказанный топик поставить два, и пришлось мне на уроке сымпровизировать аж на четвёрку. Русский ознаменовался самостоятельной, на всеобщей истории проканало моё отсутствие домашки, дома поджидали новые принесённые папой рыбки – четыре маленьких золотых и два чёрных телескопа, прозванных за роботоподобные глаза Валли и Евой. Вечером с большим грехом пополам, но таки сделала домашку в состоянии глубокого шока от известий, сообщённых новостной лентой Ли и позже дебилизатором (об убийстве Маркелова и Бабуриной), засыпала под играющее в плеере Всенощное бдение на старославянском в исполнении Будапештского хора, а когда выключила, выяснилось, что у меня за мебелью снова скребутся мыши, очевидно опять привлечённые собачьей костью. Некоторое время это не давало мне уснуть, но потом я придумала навалить на ухо два слоя одеяла и урывками, но таки поспала, и последний сон был про какой-то спектакль, исполнявшийся не на сцене, а на большом пространстве прямо перед зрителями, стоявшими толпой без всяких заграждений. В этом спектакле, как в фильме, актёры ездили на лошадях, когда им надо было, а в финале появился чел весь в чёрном, типа Зорро, на абсолютно чёрной и абсолютно свободной лошади, и проделывала эта роскошная парочка такие трюки, что дух захватывало. Во вторник ничего особо интересного не произошло, кроме необходимости две пары подряд высасывать из пальца сочинение по крайне узкой теме по «Горю от ума» - про смысл названия комедии, ибо все остальные темы были ещё тупее и ещё банальнее; ночью спать никто не мешал, ибо я тупо сразу же отрубилась и даже не запомнила, что мне снилось. Среда началась с самостоятельной по геометрии, где я из трёх заданий сделала половину второго, а закончилась тем, что экологии не было, физры, что после неё, не было тоже, и мы пошли по домам после пятого урока. Я надеялась много успеть, но по возвращении домой мне стало муторно, и я провалялась на столе, пялясь в аквариум, до вечера, оклемавшись полностью только к концу новостей. В четверг весело было на латыни, вернее, до неё: училка снова запаздывала, и мы ждали её не в кабинете, а в буфете, честно не расходясь и будучи уверенными, что она либо пройдёт мимо, либо зайдёт за нами. Однако пара-тройка человек всё-таки осталось в кабинете, и училке, которая пришла с другой стороны, этого вполне хватило, так что когда мы, прождав 15 минут и решив проверить кабинет, увидели её в нём, она нас не пустила и потребовала, чтобы мы просили разрешения войти в деканате. Мы пошли в деканат, всё объяснили, там нам разрешение дали, и с ним мы вернулись к латинистке, но она нам не поверила, и пришлось нам кого-то из деканата срывать с рабочего места и просить нас сопроводить, и только после этого нас пустили. Выяснилось, что благодаря всему этому мы пропустили диктант, а при том, что и на праве обещанная контра по Конституции не состоялась, день можно было считать удавшимся. Поскольку я ещё во вторник решила пятницу прогулять, в четверг я сидела в ролёвке до 12-ти и встала потом в 12, но между этими двумя событиями мне приснилось несколько заслуживающих внимания эпизодов. Сначала снилось, что я с Ушастой и с Костей еду в Измайлово; сон начался с эскалатора, на подъёме на поверхность, мы уже тогда трепались, шутили и ржали. Потом пошли в тамошний торговый центр, там я зашла в магазинчик каменных изделий и удивилась, почему на ценнике к большой нефритовой свинье написано «20», а Костя предположил, что на самом деле она стоит 200 или даже две тыщи, просто часть ценника оторвалась. После этого магазинчика были ещё какой-то метальный закуточек и футбольный магазинчик со всякими майками и сувенирами, к витринам которого почему-то прилип уже Костя. Из торгового центра пошли в парк, и Ушастая, на которую это вообще не похоже, начала говорить, что сейчас там, в лесу, никого нет и поэтому как-то стрёмно, но я ей показала, как много народу гуляет по главной аллее, и мы пошли по этой главной Читать далее...

Странники:
Авиус - Рохирим
Феникс - Black-and-Red_Phoenix
Мор - Мор_Мерридук

Авиус и его брат Фаундер сидели около костра неподалеку от таверны на опушке леса рядом с покосившейся хижиной в ожидании Феникс, Мора и Хайда. Фаундер был как две капли воды похож на своего старшего брата. Но он был плотнее сложен, волосы его были черны, как смоль, а лицо было не такое выразительное, как у Авиуса. Он чем-то напоминал орла, настолько пронизывающий у него был взгляд. Он был одет довольно-таки просто. Походный плащ, штаны и куртка. Вооружен легко. На левом бедре висели ножны с полуторным мечом, а в правой руке был внушительного вида магический посох.
- Ты в них уверен? - Глядя в огонь, спросил Фаундер своего брата.
- Более чем, - ответил тот. - Ты справишься с освящением оружия?
- А ты сомневаешься? - С ухмылкой спросил друид.
- Ни капли, - потрепал его по плечу Странник. - Ты получил медальоны?
- Да. Вот они, - ответил Фаундер, достав из мешка три медальона, по форме похожие на их собственные, но без рисунков. - Ты понимаешь, что они очень рискуют? И мы в том числе. Еще никто, кроме Странников, не покидал Винфолт и не возвращался в него. Я обеспокоен решением Ордена. Если они согласились пустить чужаков, то битва однозначно предстоит очень трудная.
- Конечно, понимаю, - ответил Авиус. - Но, если они на это решились, значит, их что-то гложет. И ответы они, скорее всего, найдут на Поле. В каждом из нас сидит демон, с которым приходится бороться.
- Ты прав... но все-таки меня очень беспокоит Орден...
- Чему быть, того не миновать. Пророк и Флайт уже знают?
- Да, я их оповестил, и похоже, что они уже на месте. Интересно, долго мы еще так будем бродить по мирам?
- Ох, брат, не знаю... – вздохнув, ответил Авиус.
Солнце клонилось к закату, и двое братьев - воин и друид - ждали своих новых товарищей, чтобы отправиться в очень опасное путешествие, цена которого - душа каждого из них...

Ожидание

Мор вышел из таверны и огляделся. Он был одет в свой неизменный плащ поверх кольчуги. Из-за плеча торчала рукоять меча, на поясе висели два одноручных топорика, левая рука до локтя была закрыта кожаным наручем. Заметив Авиуса, он подошел к ним:
- Я готов. Скоро, думаю, подойдут и остальные. А это, наверное, твой брат? - Он посмотрел на Фаундера. - Рад встрече с тобой. Мое имя Мор.
Феникс верхом на Блэйзе пролетала над лесом, когда заметила в сгущающихся сумерках огонёк костра на опушке. Повинуясь её воле, огненный пегас рухнул с неба, приземлившись возле хижины. Спешившись, она направилась прямиком к Авиусу, ворча на ходу:
- Так вот ты где! Я тебя второй день ищу, мы все волновались...
Заметив ещё одного мужчину, Феникс обернулась к нему:
- А вы, должно быть, брат Авиуса? Я Феникс, к вашим услугам, - сказала она, протянув руку. Увидев Мора, она кивнула ему в знак приветствия.
Авиус и Фаундер поприветствовали прибывших товарищей.
- Мое имя Фаундер, - сказал друид, протянув руку Мору и учтиво кивнув леди Феникс. - Если я правильно понял, то тут еще не все?
- Да, братишка. Еще Хайд. Кстати, где он? - Обратился Авиус к Феникс.
Феникс пожала плечами:
- Понятия не имею... но Хайд согласился присоединиться к нам и непременно должен появиться. Кстати, я правильно поняла, что мы всё-таки отправляемся в Винфолт? - Улыбнувшись, уточнила она.
Мор пожал протянутую руку и тоже сел рядом с костром:
- Да. Вот мне это тоже интересно. Я ведь не зря так нарядился?
С хитрым видом он посмотрел на братьев.
Поняв, что придется ждать еще некоторое время, Авиус сел и закурил трубку.
- Да, вы правильно поняли. Вы едете в Винфолт. Чтобы добраться до Поля, нам придется добираться обычным способом, потому что проход в мир только один...
- Это все потом, Авиус, - прервал его Фаундер. - Сдайте все свое оружие, - немного резко попросил друид новых знакомых.
- Ээээ… Предупреждать надо было... - Мор встал. Сначала ножны покинул меч. Потом два топорика. Следом из-за голенища сапога был извлечен кинжал. С внутренней стороны плаща обнаружились метательные ножи общим количеством 10 штук. В рукаве были еще одни ножны с кинжалом. Когда и он упал в общую кучу оружия, он посмотрел на Фаундера и немного смущенно спросил:
- Из мешка тоже доставать?..
Феникс тоже уселась перед костром между Авиусом и Мором; из кустов вышел её огромный пёс и, настороженно подняв уши, уселся неподалёку - чутко следить за происходящим. При слове "Винфолт" в зрачках Феникс вспыхнуло по огоньку, но при требовании Фаундера она положила ладонь на рукоять своего меча и нахмурилась:
- Это ещё зачем?..
- Да, из мешка тоже, - басом проговорил Фаундер. - Леди, если вы хотите драться врукопашную в этой битве - ваше право...
- Фаундер! - Прикрикнул Авиус на брата. - Ваше оружие нужно... освятить, так сказать, чтобы оно возымело эффект на противника. Вы получите его обратно в целости и сохранности. И простите моего брата. Он обеспокоен происходящим...
- И не надо меня оправдывать... - Читать далее...

[381x556]
Ночь с субботы на воскресенье была отмечена глючными снами, начавшимися с того, что я сидела на уроке в лицее, почему-то на самом дальнем стуле от окна, и начался конец света (все его только и ждут в 2012-м, и разговоры на эту тему у нас на переменах происходят часто): всё небо стало красным-красным и красным же светом осветило всё, что было под ним. Поблизости ещё откуда-то оказался Феномир, и мы, кажется, вместе вышли на улицу после пары, и я пыталась позвонить своей маме, но не могла дозвониться. Потом я ещё долго бродила по городу, кажется, уже со своей бабушкой, и любовалась закатом постапокалиптического солнца, огромного и багрового, похожего на бесшумный ядерный взрыв, а когда наступила ночь, так и вообще красота была неописуемая: над городом висело толстое бурое облако пыли и прочей гадости, а на горизонте была узкая полоска между этим завешенным пылью небом и землёй, и эта полоска была чёрной, а на ней ярко мерцали звёзды, словно этот горизонт был иллюминатором прямо в открытый космос. Потом я оказалась в каком-то другом городе, мы бродили и рассматривали достопримечательности с каким-то толстяком, но он вскоре мне надоел, и я от него сбежала. Свернув куда-то, я встретила парня, которого не знаю в реале, но который был мне во сне уже знаком, и согласилась зайти к нему в гости; его обиталище тоже показалось мне знакомым, словно я уже была там раньше. Там был длинный коридор, вся правая стена которого была заставлена стеллажами с миньками, и я, предупредив, что это будет надолго, принялась их разглядывать. Они были самые разные, некрашеные и крашеные, в основном, конечно, ваховские, и постепенно коридор перетёк в нечто вроде магазина, потому что перед миньками начали появляться ценники и я начала прицениваться; особенно мне понравились большой скорпион королей гробниц и маленькие бладлеттеры Кхорна, и насчёт последних я думала: это четверо сразу стоят не то 200, не то 400 – точно не помню, или только один из них?.. Так я даже не заметила, что когда дошла до конца, того парня со мной уже не было, и, заглянув за угол, увидела большую, но неопрятную комнатушку с низким потолком, типа подвального помещения, где помимо этого парня была ещё пара-тройка, видимо, его товарищей; они меня не видели, и я решила понаблюдать, потому что всё это выглядело как притон и навевало не самые позитивные мысли. Посреди комнаты стояло странное устройство вроде огромного аквариума, к которому сверху была прикреплена доска, качавшаяся, как качели, на которые садишься с двух противоположных концов; постепенно из разговора собравшихся я поняла, что они собираются убить того толстяка, что меня сопровождал, привязав его к этой доске так, чтобы голова перевесила, погрузилась в аквариум и он утонул, а меня оставить у себя. Естественно, я решила немедленно делать ноги, но, видимо, чем-то выдала себя, потому что громила, который наиболее активно расписывал вышеописанный преступный план, неожиданно оказался прямо передо мной. Тут я уже было решила, что мне конец, но откуда ни возьмись оказалась низенькая старушенция, божий василёк, и… огрела бугая табуреткой по голове, и он рухнул с проломленным черепом. Вздыхать с облегчением и благодарить старушку мне было некогда – быть запаленной на месте убийства мне не хотелось, и я решила продолжить бегство, но тут в коридоре погас свет, и я оказалась в кромешной темноте – словно ослепла. Протянув руки вперёд и ощупывая окрестности, я везде натыкалась на стекло стеллажей, и любое резкое движение могло разбить витрину и наделать кучу шума. Не сразу, но до меня дошло, что можно осветить себе дорогу мобильником, но не успела я осуществить этот замысел, как появился тот парень, с которого всё и начиналось; почему-то я его не боялась, словно его не было там, с теми бандитами, и даже обрадовалась тому, что он теперь выведет меня на свет Божий, да и он, что особенно странно, явно не желал мне в тот момент ничего плохого, однако выйти из тёмноты мы так и не успели – я проснулась. Поднявшись и позавтракав, выпинала себя из дому и потопала пешком до метро, а оттуда, пешком же, до магазина Винни, куда и завернула в поисках порции позитива. Побродила по отделам, покаваилась, где-то слюни попускала, от драконов и от моделей мотоциклов, как обычно, оттащила себя с большим трудом, потом вышла и пошла дальше вдоль Рублёвки, до входа в Кунцевский лесопарк. Прошла его насквозь по знакомой аллее – народу там гуляло много, синицы и поползни кучковались у кормушек, виды каньонов лучше просматривались сквозь голые стволы деревьев, а заснеженные пейзажи смотрелись весьма живописно. Вышла как раз напротив храма на Пионерской – и там народу много, шумно, за бутылками и свечами пришлось отстоять длинную очередь, потом на меня тамошние бабушки ещё и дважды заругались – за то, что когда свечу некуда ставить, я её зажгу, подержу да выкину, как обычно, и за то, Читать далее...