Я ела его громко, накалывая. Так
Твоё сердце, желанное,
колко постанывая,
В пятки мне отзываясь,
В самые пальчики -
Всё своё предавая, ластилось
Там,
Где все мальчики.
О.
Хуже нет лучше чувств,
Что знаешь его назубок,
наизусть...
Из уст моих мёд, и ты липкий.
Люби.
Смотри в меня, милый.
Не бойся.
Умри.

Там-тарам - по крыше дождик,
Цап-царап - по крышке когти,
Кто-то прячется внутри,
Если страшно - не смотри.

Вот так-то.

Стук да стук - сказали лапки,
Ты боишься без оглядки,
Рвут на части тебя зубки,
Ты кричал всего минутку.

Правда ведь?
 

Трам-тарам - теперь ты тоже
Цап-царап - по крышке можешь,
Стук да стук - тебя на части
Зубки...

Больно...

Ты не счастлив?

 

Ну прости.

Ещё раз услышу про кофе - сожру.

Если долго хранить апельсины, не есть их самому и предлагать другим - ну смотрите, они же такие яркие, такие свежие, так пахнут, берите! - то они пропадут. Вот и с чувствами то же самое. Такое случалось несколько раз : то я невовремя, то не под настроение, то просто человеку не до этого, я понимаю же. Но, блять, грёбаные апельсины... Лежат и лежат, никому не нужные. Устроить распродажу, отдать бомжам бесплатно? Захуярить настойку из них? ...Ну вот так и происходит, с левыми людьми ты крайне откровенен, а те, кто поближе - подождут следующей партии. Только неизвестно, когда привезут, да и привезут ли вообще, если это не окупается.
Ах, ладно, для своих я выращу сам; немного, не супер, но зато честно и своё. Но они же будут не те. И не обидно, а просто грустно. А потом все спрашивают, почему у тебя никого нет. Наверное, у меня большие запросы, нереальные какие-то - творить вместе херню, трахаться и вертеть этот мир в перерыве. До смешного уже, даже чего-то одного не найти.

"Мне скучно, Сид."
 

песни горлом, ком туши - в ресницах.
замираешь, стоя у зеркала.
быть влюблённой и вдруг не спалиться -
каждый раз с тобой лучше, чем первый.
я бежала к тебе и боялась,
на гранату бросаясь с разбегу.
я люблю, хоть бегу, спотыкаясь.
если смерть - то вот так, с человеком.

Это сумасшедшее ощущение, словно наркотик. Предрассветное небо, окно нараспашку так, что птиц слышно в наушниках, Джаред Лето надрывается, ты в фотошопе, виски, сок и сигареты. И ты после знакомств и выпускного, полон идей и ресурсов. Это самое волшебное время, я чувствую себя лучше, чем во всех калифорниях мира, лучше, чем такое вообще возможно. Меня сегодня два раза обняли незнакомые люди и сказали, что я классный. <улыбается> Так не бывает; это ведь охуенно. Охуительно. Дайте мне пять минут, я спал весь месяц по три часа, мне только плёнку перемотать.
Виски, сиги, фотошоп, музыка классная, воздух свежий, друзья, что поднимают звонками - и мы вместе мчимся спасать мир, приносить радость, решать личные проблемы, смеяться, молчать по часу, курить, выёбываться, упражняться в мимике. Ты - неважен. Обстоятельства важнее.
Я вас обожаю. Всех, кто рядом, кто знает меня больше, чем я сам себе позволяю, кто пережил ебучий ад и, конечно же, пиздец, а потом остался. Вот такие - друзья.
Да всего-то по пальцам руки вас и, я думаю, это всё же отдельный вид любви, когда ты сбрасываешь или игноришь всех вообще, даже себя, кроме них. Даже на краю крыши. Иначе кто спасёт мир, кроме моих талантов распиздяя нас? 
Я не знаю, как можно было бы выжить, если бы не вы. Заебись, что вы не читаете это, я буду стесняться, блять, и отрицать или отшучиваться при вдруг разговоре об этом. Я столькому учусь с вами вместе, и мне это безумно нравится. 
У меня сейчас не осталось серебряных браслетов, крыльев, вещей каких-то ценных и прочих штук, но если нужно - берите от меня всё, что нужно. Я себе найду. И вам - это всё для жизни. Только будьте такими, как я вас знаю. Охуенными. Живыми.

Идёшь один через тёмные комнаты, помнишь, как в детстве? Через страхи свои, столь смешные при свете, но шаг ускоряешь, когда выключателем вниз. И потом ты живёшь долго-долго, другого боишься уже и, возможно, недетские страхи такие, когда просто - щёлк! - и совсем ничего. И бояться устал, даже жалко, даже Фредди, блять, Крюгера нет (а уже как родной), никаких тебе призраков - тут ведь учёба, любовь и пиздец, отсосите. Забыл; но потом понимаешь, что света и не было. Монстры остались, но свет не включили, и сколько уже так? Не съели. Каким надо быть, чтобы даже не съели? И ходишь вот в комнатах, ищешь, придурок, ответы в углах, сигареты просиживать в кухне, в постели... Каким надо быть, чтоб не ели тебя, не кромсали на части? Наверное, тоже "одним из"; и ты тут вспоминаешь свои пиздецы, понимая, что да, в тебе нечего есть, только сам пустоту собираешь. Сука, всю свою жизнь вырываешь у всех пустоту, со слезами, конечно, ну как же, плохой, забираешь, уносишь куда-то к себе, и потом они будто бы светятся, люди все эти. И так хорошо. Посижу в этих комнатах, поулыбаюсь им всем, а под утро беззвучно гореть, долбоёба кусок.

Я порой вижу рассветы такого цвета, будто расцарапанная кожа. Нежно-алый, и так непривычно и холодно просыпаться и бежать на балкон, расталкивая всю свою сумбурную память. Такое нельзя фотографировать или рисовать, такое только показывать. И вот ты стоишь на балконе, твои ступни обнимает ледяное дыхание воздуха - но ты чувствуешь запах своего кофе, потому что она подошла и протянула тебе молотые зёрна. "Свари, как ты это делаешь." Хочу, чтобы вот так, без одежды, купаться в самых первых лучах, и привлекаю тебя к себе, чтобы вместе, чтобы не успела замёрзнуть в эту непонятную весну. Стоишь сзади, обняв меня с этой банкой и, поджимая ступни, поцелуями в плечо пытаешься увести меня к плите. Мне хочется и стоять, и варить кофе; думаю в этот момент о ситуациях, где нет выбора, типа ночёвки в лесу на горе, но ты начинаешь чуть покусывать за бок, и я понимаю, что сейчас другое утро. Тоже счастливое, только не так, как я представлял.
И вот кухня такая без света, и всякая шкворчит яичница по-виковски со всякой хернёй (из которой по большей части перцы), и кофе подходит, и жарятся тосты на сливочном - а ты такая куришь, закинув ногу на ногу, и мне безумно нравится, что ты раздета. Успеваю принести тебе плед, завернуть в него и под дурацкие хихиканья отнести обратно в постель, где можно устроить из подушек сиденье и подать завтрак.
 

На эскалаторе в шею.
И потом эти глаза.
Ррррр

Этеншн, бойз энд гёлз, Вик ин да хаус!
По многочисленным многолетним просьбам (и по другим причинам) блядский Вик восстановил аккаунт в контакте! Поэтому все, кто так жаждал посмотреть, что ж он там нафоткал за 20 лет и под какую музыку роняет слёзы в бухло - добро пожаловать.
На данный момент страница ещё подвергается редактированию, засовыванию контента во все места и, возможно, упорядочиванию всей этой хеерии в альбомы, чтобы самому себе не сломать мосх, и когда это закончится - неизвестно. Всё, я вас предупредил, моя совесть чиста.

Прямо в ад.

   Впервые я увидел их на очередном мероприятии в библиотеке. Мне было жарко, и ещё эта толпа, разбитая на отдельные галдящие кучи, радостно разливала всем желающим непонятно откуда берущуюся водку с соком, поэтому вдобавок мне постоянно хотелось курить. У двери на выход было вообще не протолкнуться, меня плавно вынесло с потоком и практически сразу прижало к стене. Я успел только нащупать в кармане зиппо, как тем же потоком ко мне прижало и её. Отстраняться мне было некуда, я посмотрел на девушку и извиняюще улыбнулся. А она уже смотрела на меня с улыбкой и, по-видимому, решила остаться прямо тут. Чёрт, она мне едва доставала до плеча и выглядела ещё ребёнком, да к тому же два хвоста на голове и гольфы дополняли образ эдакой Лолиты. Она повернулась ко мне спиной и продолжила разговор с подругами, что, прикуривая, тоже посмотрели на меня и мы обменялись приветственными кивками. Чтобы не смущаться - откинул голову на стену и пытался не думать, специально ли эта хвостатая детка рядом уже практически трётся.
   Потом внутри я нашёл каких-то знакомых панков, и в их компании оказались те три девчонки. Я рассказывал анекдоты и что-то весёлое про музыку с литературой, так что чуть позже мы вышли курить уже вместе со стаканчиками. Мне было интересно, девчонки оказались умными и выглядели очень симпатично.
- Я Ульяна, это Оля, моя подруга, а с вот с ней, - показывает на хвостики, - мы познакомились недавно случайно. Это тоже Оля.
   Хвостики мотнулись в сторону, не отрывая от меня взгляда. В нём был совершенно нескрываемый интерес. Алкоголь заставлял блестеть её глаза и смотреть немного насмешливо. Или мне так казалось?
- Можешь звать меня Хэл, - она подала мне руку. - Чтобы не было путаницы.
- Я это запомню, - мягко трясу её маленькую кисть с серебряным браслетом. - Ну что, за знакомство?

   ...Что ж, мы так и ушли вчетвером оттуда, решив гулять по городу. Ульяна, правда, оказалась продуманной девушкой, и перед уходом, быстро оценив ситуацию, сказала "Ща, пару сек" - нырнула обратно в библиотечный хаос. Надо отдать ей должное, она умудрилась спиздить оттуда три бутылки водки и один сок. Эта троица мне начинала нравиться.
   И мы гуляли. Болтали, рассказывали забавные истории, спрашивали друг друга что-то интересное и периодически шарахались по тёмным углам и дворам, чтобы беспрепятственно намешать "отвёртку". Хэл пила вместе со всеми, но не курила, и так и липла слева ко мне, словно кошка, постоянно заглядывая снизу мне в лицо и слушая, что я говорю. В темноте я не мог понять, какого цвета у неё глаза. Разговоры не прекращались ни на секунду - Ульяна с Олей решили, что летняя ночь совсем не для сна, и, казалось, не заткнутся никогда в жизни. Но мне нравилось.
   Вскоре мы сидели на лавочке в парке.
- Так, короче, смотри, - вещала Оля Ульяне. - Послезавтра приезжают из Ельца чуваки, будут играть какую-то попсу в Быхановом, надо идти. И потом у этих опять чтения в библиотеке будут.
- Бляаа, Оль, - со смехом стонала Уля, - я ж с ума там сойду!
- Ну ещё квартирник у Паши с Лерой будет, не знаю, кто там.
- А вот у них бы я посидела. - Ульяна высунулась ко мне. - Хочешь с нами? Как раз поиграешь, если хочешь, там хорошие ребята.
- Я только за! Если никто не будет против незнакомых парней.
- Ой, да ладно тебе! - хором запричитали девчонки. - Ты клёвый, хоть душнил будет поменьше. Пойдём с нами!
- Хах, ну если только со всеми. Ни разу столько девушек не собирал за один вечер, - потихоньку выёбываюсь. - Хэл, ты тоже будешь?
Хэл в это время смахнула какие-то сообщения не читая, выключила звук телефона, убрала его в сумку и снова уставилась на меня.
- Я бы сходила.
- Ну отлично, тогда давайте в семь у этих музыкантов, у клумбы, и встретимся, ага?

   Квартирник был чудесный, кроме отсутствия кофе. Погода - чудесная. На балкон (он так удобно был в соседней пустой комнате) со мной вышло человек семь, кто-то забился на стоявшую там старую тахту, я же стал у окна. Внизу, конечно же, тусила Хэл, в юбке, маечке и туфлях на каблуках, с теми же хвостами, стараясь, чтобы её не затоптали вместе с бокалом вина. В тот вечер она была почему-то спокойнее и... задумчивее, что ли. Она привстала на порожек у окна, перегнулась и рассматривала расписной снаружи балкон. Да там вся квартира была расписана красками - стены, холодильник, шкафы... Люди потихоньку докуривали и уходили, издавая по пути радостные "Ооо! Вот это наша тема!", когда кто-то вспоминал очередную песню, которую надо бы сыграть. 
- Вы там чё? - докуривала Уля, обращаясь ко мне с Хэл.
- Я ещё проветрюсь, жарко пипец. Вся спина мокрая.
- А я пока допью, - ответила Хэл и ловким движением выхватила у Ульяны сигарету. - Идите с миром, - улыбалась она.
Ульяна развернулась, вытаращила

Читать далее...

Счастье - это, наверное, когда ты приходишь, а тебя обнимают. Неважно каким пришёл, неважно когда. В моей семье так не принято, и привыкаешь.
Может, счастье - это когда тебя любят? Но я не знаю такого. Это всегда в одностороннем порядке, и тошно в любом случае. Хотеть близости и бояться - ну чего я такой дикий?..
Наверное, счастье внутри? Но там... там внутри только сны и вещи, которым нет слов. Их и при желании не расскажешь, эти вещи. "Штуки", как я их называю.
Ни деньги, ни секс, ни быть знаменитым - золотая рыбка бы сдохла у меня в руке, пока я думаю над желанием. Не умею себе желать. Всё хорошо. Пусть всем будет хорошо. Пожалуйста. Очень прошу. Только не трогайте меня больше.

Иногда я ночью прохожу мимо бара рядом с домом, и единственный плюс в нём - это то, что он до четырёх утра. Если есть желание и деньги, можно выпить черносмородинового "Абсолюта", прямо из стакана со льдом, не меньше ста пятидесяти. Ночью ни к кому не прийти, не написать, ни, конечно, погулять - все живут как-то... правильно, не как я. 

- А ты, случайно, не байкер?
- Блин, тебе лет восемнадцать!
- Мне двадцать два. Ездишь на мотоцикле?
- Были байки - ездил, сейчас нет. Но это давно было.
- Я тебя запомнила. Помнишь, лет восемь назад у киоска на Звёздном просила прокатить меня, а ты отказал?
- Как ни странно, но да. Тебя - нет, но ситуацию помню. У меня не было с собой второго кивера, я отказал. Почему ты меня запомнила?
- Мне до этого парни не отказывали, - смеётся. - Ты же не ищешь секса?
- Что? а... да нет... Разве я похож на этих самцов?
- Мог бы. Сядешь с нами?
- У вас там своя компания, я...
- Ой, ладно тебе, давай с нами. Поболтаем, выпьем вместе, одному же скучно.
- Какая ты смелая. Ну пойдём. Слушай, а тебе в майке не холодно?
- Нет, я не мерзлявая. А сколько тебе лет?
- Сорок вот недавно.
Она с улыбкой отшатывается.
- Да тебе тридцать!
- Да вы там нормально пьёте, я смотрю!
- Я не верю.
- Показать паспорт?
- О! А можно?
- Почему нет? Пойдём к твоим друзьям.

...Лучше, чем тётки за пятьдесят. Ну хотя бы раз в полгода такое происходит - уже хорошо.

- Ммм, чувак, а я Илья, давай с нами, - говорит мне угашенный кучерявый чел в очках. - Давай с нами.
- Хах, так я уже с вами. Мы тёзки. Итак, девчонки, акция! Я заказываю всем выпить, а вы по очереди садитесь между нами и загадываете желание вслух!
- Ееее!
- Кать, но тут места не хватит, куда ты!
- Да, давайте по очереди.
- Нет, надо на коленях у обоих, я проверяла! - какая-то Катя допивает и лезет между столом и нами.
- Хорошо, что ты с нами, а то мне тридцать, чувствую себя старой бабой здесь.
- Да, это наша начальница!
- Охренеть. Можно я не буду тебе помогать, а то домогательства, всё такое...
- Я тебя умоляю! Сама могу, смотри.

<роняет пару коктейлей, все визжат.>

- Ох, бля. Щас повторим, без паники!

...Потом мы курим. Половина девчонок не умеют краситься и одеваться, парни решают добавить мне денег на этот перфоманс, получают от меня реверансы.
Так как у меня сигарета больше, все идут внутрь, я остаюсь докуривать и провожу ладонями по лицу. Сука, что я делаю, кто я вообще, нахуя?
И через секунду - а похую. Отлично сидим, это как попутчики в поезде, даже не всех по именам знаешь.

- Вик или Илья?
- Как удобней. По пьяни легче Вик, конечно.
- Ты смешной. А что за история с ограблением?
- Да всего-то двенадцать гондонов, это не ограбление.
- Ого!
- Да я был ещё девственник вообще!
- Бляааа, давай уже рассказывай!
- Ты чего такой трезвый, а? Вольдемар! Налей ему ещё этой херни!

Да, мою жизнь в инстаграм не выложишь. Ну, кроме блядских закатов. Мне плевать. Я живу как умею, и не делаю того, чего не хочу. 

- Мы не тесновато сидим?
- Тебе не нравится?
- Мне нравится то, что мы вряд ли ещё встретимся и вы забудете про меня через неделю.
- А мне нравится то, что я вспомню тебя, если увижу.
Смотрю, чуть прищурившись.
- Но ведь вокруг полно людей. Я не могу так понравится.
- Да хватит уже, дело не в этом. Ведь всё хорошо?
- Да кто же спорит?
- Расслабься уже, мы бы так не сидели. Ты классный.

В итоге Вик нахуярился так, что забыл в собственном подъезде перфоратор. Хорошо, что до утра никто не утащил.
Долбоёб? Долбоёб.
Блять, ни разу не было похмелья, и это прям путёвка в алкоголизм, но... я не могу так. Ни с чем не могу. И, кажется, ни с кем.
Хотя бы людей вокруг себя хороших собираю, это...  это, сука, единственное, о чём можно подумать в подъезде перед тем, как забыть перфоратор. И откуда во мне это постоянное чувство вины за то, что я вообще тут живу?

Если кто-то, блять, прочёл этот бред до этих строк - рекомендую нахуяриться и написать мне что-то типа "блин, ты чё такой".
Да хер знает. Нравится вкус и запах этого.

Что ни день - то избито клише.
Встать, уйти бы с киносеанса.
"Досмотри до развязки, мон шер" -
С режиссёрским мне скажут прононсом.
В лабиринте ошибка, смотри:
Нет ни нитей клубка Ариадны,
Ни намёка на выход, и ты
Слышишь рядом шаги Минотавра.
Просыпаешься снова во сне
И идёшь, чтобы делать хоть что-то,
Забывая, как выглядит свет,
Понимая, зачем ты и кто ты.
В коридорах наощупь вдоль стен
Твои пальцы ложатся, как в пазл,
В те следы от огромных когтей -
Горло сжалось мучительным спазмом.
Он ждал целую вечность один,
Замурованный заживо кем-то.
Он так близко, что смысла идти
Больше нет. Обернись.
...Только стены.

Твои ледяные ладони обожаю, когда они мне под одежду греться. Когда в кино откровенно целуешь, даже не в последнем ряду. Когда, ошалевшая в дождь, забравшись в автобус, проклинаешь меня за прогулку и показываешь свои охуительные волосы мокрые - "ты видишь?". Обожаю твой голодный взгляд, когда кормлю тебя с руки, а ты специально ещё прикусываешь мне пальцы - ну потому что не всё так просто. Хватаешь за задницу, вынимаешь изо рта сигарету затянуться, ждёшь, когда я сварю кофе и чуть обжигаешь губы свои. Эти смс про "Мужчина, давайте познакомимся" и "Я поцелую и убегу вооон туда", прищуренный взгляд, если я предлагаю срочно почесать какую-то собаку, отражение солнца в твоих глазах, показывать язык с абсолютно серьёзным лицом в толпе, уткнуться при случае в шею, вдыхая твой запах - я влюбляюсь каждую секунду. "Ох уж эти глазки" - говоришь мне ты. Дико нравится, но стесняюсь и выёбываюсь сразу, что вызывает твою улыбку - и мы смотрим друг на друга так, прямо у перехода. Когда даришь мне бабочку, когда боишься грозы и смеёшься, потому что рядом и так здорово. И дома потом, едва раздевшись, тянешь меня на диван "на пять минуточек полежать", и почти сразу засыпаешь, а я могу тебя безнаказанно и осторожно гладить, только бы не проснулась. Ты красивая. Вся. Не существует мне мира, кроме как с тобой. Может, и меня так-то не было до тебя.

И тебя.

Люблю.

Пусто так, что нет даже эха.

Обними себя, свернись калачиком.

Выйдет солнце - другим потеха.

Угораздило же родиться.

Мальчиком.

Ясное небо с редкими тучами, майский теплый вечер. Редкие пассажиры в самолете. Мы набираем скорость по взлетной полосе. Я сижу у окна и смотрю как с проносятся мимо здания аэропорта. Вернусь ли я сюда? Что ждет меня дальше?
От усталости я забылся тревожным сном, а проснувшись к ужину снова посмотрел в окно. К тому моменту мы уже набрали крейсерскую высоту и летели над облаками. Где-то далеко ярким оранжево-красным светом горел закат. Точнее это было то что в английском языке называется afterglow - когда солнце уже село, но горизонт догорает ярким светом. Длинная оранжевая полоса протянулась очень далеко, отвоевывая себя у темной синевы окружающих ее облаков. В центре ее, там где закатился горячий шар солнца полоса эта была чуть более ярко-красного оттенка. Как угли от раскаленных дров, она будет долго затухать и очень скоро ее не станет, синие облака уведут ее в вечные сумерки.

Said he'd come back every May
Just to help me if I'd paint
My banisters blue

Старенькая электричка раскачивается из стороны в сторону, двигаясь по железнодорожным путям между рекой и горами. За окнами панорама закатного неба над излучиной реки. Небо казалось таким огромным и распахнутым настежь, огромные кучевые облака проплывали мимо, двигаясь в противоположном направлении. На другом берегу занимался закат и небо белизна облаков наполнялась теплым желтым цветом. Посередине реки были острова с густым кустарником, я вспоминал как раньше можно было вброд перейти на один из этих островов и бродить там. Сейчас вода была слишком высокая, уже не побродишь и не устроишь себе такого приключения. Я достал из кармана телефон и написал о том что раньше никогда не задумывался что эти места настолько красивы.

Said he'd fix my weathervane
Give me children, take away my pain
And paint my banisters blue
My banisters blue

Мы бежим через дорогу, чтоб успеть в магазин до 10 часов вечера, потому что нам нужно купить вино. В кармане моей джинсовки лежат украденные из ресторана бокалы (ну не из пластиковых стаканчиков же пить!). Сеанс в кино начинался уже через несколько минут, мы смотрели "Выживут только любовники" в маленьком зале, где было не больше десяти человек. Вино необычно сильно пьянило, а может это весь этот вечер сам по себе был слегка смутным. Моя рука в твоей руке. Скоро снова в дорогу. Где-то заходит на посадку тот самолет, который через день увезет меня из Москвы.

There's a hole that's in my heart all my women try and heal
They're doin' a good job convincin' me that it's not real
It's heat lightning

Я иду мимо высоких зданий, через большие дворы. August slipped away like a bottle of wine. Прохладно, первые дни осени сразу принесли пробирающийся за ворот рубашки ветер. Где-то в одном из этих высоких зданий есть окно. Возле окна есть стол, за которым мы по утрам любили пить кофе и есть яблочный пирог с персиками. А вечерами можно было ходить на балкон и смотреть на огни Москва-сити невдалеке. Во дворе этого высокого дома мы и распрощались. Неловко так, что и запоминать оказалось нечего. Просто обнялись возле такси. Прохладным сентябрьским днем я снова выглядывал в окно самолета, где было дождливо и серо. Когда взлетали, самолет сильно трясло, но как только мы прошли сквозь облака и оказались над ними, вокруг стало ясно и очень светло. Как будто и не было этого осеннего слякотного промозглого дня.

'Cause there's a man that's in my past, there's a man that's still right here
He's real enough to touch and in my darkest nights
He's shinin'

Окно небольшой комнаты где я тогда жил выходило на дорогу, за которой начинался небольшой лес. Это была граница университетского кампуса, за которым начинались чинные двухэтажные домики. Из окна открывался хороший вид, но самое главное можно было наблюдать как ползут по распахнутому незнакомому небу облака. Внизу, деревья были вперемешку - зеленые и желтые, остатки лета давали большое разнообразие красок, но уже набирала силу осенняя желтизна в кронах деревьях. Деревья раскачивались, собирался ветер. Погода заметно ухудшалась. Собирался ветер, которому скоро будет суждено сорвать желтые листья с деревьев. Собирался ветер, который унесет все то что составляло нашу жизнь тогда и закружит в бесконечной путанице дней. А где-то собирается ветер, который унесет и меня.

Summer comes, winter goes
Spring, I skip, God knows
Summer comes, winter goes
Spring, I sleep, Heaven knows
Every time it turns to May
All my sisters fly to me
To paint, paint

Я же не один заметил, что этот год прям-таки бурлескает пиздецами? Кого ни спрошу - всё то же самое. Походу, я снова в той половине неудачников, чтобы остальным хватило места там, где хорошо.

Секс с бывшим - вино, им оставлен/но/ с ночи.
И хочется дико его, и -
быстрее.
А впрочем,..

Ещё.
Не спеши,
А
Теперь побыстрее..
Мне хочется, чтобы как.... <стоны>
...как звери.
Не спорь, не люби, нам не больно
- Сильнее!
<...Я завтра вдыхать буду запах постели.>
Мы - призраки собственных чувств, не влюбляйся.
С утра я пью кофе, а ты - просыпайся.
Будь сном моим, явью, умри прямо внутрь,
Не бойся, я тоже хочу быть безумной,
Пожалуйста, трахай меня, до конца, извивайся,
Держи, я..! <кричит>
...

Утро.
Кофе.
Прощаться.