[700x393]

 после 27 июля 2018 года я не помню год своей жизни. /официально/
/я бы забыла нахрен все, о чем можно написать книгу "под самым дном, или как постареть на 10 за 1"/
еще 4 месяца и 27 дней тоже считаю лишними. хоть и ясными.
говорят, что любовь живет три года
я говорю, что любви н е т.
все так, как я и загадывала, только за это время мы здорово /чудовищно/ постарели
я хочу вспомнить тебя.
хочу вспомнить нас.
я хочу вспомнить себя. воскресить. 
ту, которую зовут Лана, ей 19.
и она ни че го не ждет

 

Водопады...
Громкие, серебрящиеся тысячей обезумевших от собственной красоты граней, разбивающихся на мириады волшебных брызг, оседающих росой на изломанных ими же острых камнях.
Прозрачные, сладкие, рвущиеся из какого-нибудь толкающего на сумасбродство и героизм горного развала...
Превращающиеся в тысячи рек... озер... луж... капель...
Аркадий проглотил твердый комок в горле и поплотнее вжался в разболтанное сидение маршрутки. Читать далее
[604x453]

Привет, любимая. Я пробегом,
Пролетом, проблеском, пережитком,
Пролитым пивом, пустым буклетом,
Одной строкой, передачкой, скидкой,
Как раньше - смогом, прологом, летом,
Дырявой курткой, чужой визиткой.

Привет, любимая. Как-то тесно
В когда-то до горизонта чистой
Квартире. Мне не хватает места,
Я начинаю коверкать числа,
Наверно, нужно как раньше, в детстве
Учиться врать, не меняя лица.

Привет, любимый. Я эпилогом,
Убытком, росписью на кредитке,
Усталым рифом, продажным слогом,
Кофейной пенкой, разбитой плиткой,
Холодным лбом, матерком, предлогом,
Гитарной стрункой, фальшивой скрипкой.

Привет, любимый. Как нынче пишешь?
Скрываешь лишнее, куришь меньше,
Не любишь больше дешевых книжек,
Не бьешь подружек, не травишь печень...
Вот видишь - лучше, когда мы тише
О том, что порознь гораздо легче.

В ваш город ходят мои машинки:
Больные строчки в родные стенки.
Вы узнаете мои пластинки,
Звонки, плакаты, концерты, сценки.
Я помню вас до седьмой глубинки,
Спасибо, хоть не дрожат коленки.
[604x438]

В ярко освещенном кабинете холодно и блестит кафель. При взгляде снизу вверх, невысокие стены кажутся отвесными, а шестиглазая лампа смотрит пьяно и насмешливо.
Локти и плечи ломано выгнуты на скользком столе, под тонкой простыней по-детски остро виден росчерк коленей. Кисти рук, белые, прозрачные, почти неживые, безвольно лежат на серебристой поверхности, матово отсвечивая сколами ногтей.
Почти кукольное, почти фарфоровое, лицо участника проекта отражается светлым пятном в смеющихся глазах лампы.

* * *
-Где он?! Я его не вижу!..
Ольга подскочила на кресле, указательным пальцем прижав наушник. Монитор высветил карту, яркими точками обозначив передвижения противника. Читать далее
[410x604]

Сидишь вот так в комнате, перебираешь струны гитары, сонно переговариваясь с пантеоном рок-н-ролльных богов. Обмениваешься короткими фразами, бросаешь в воздух названия аккордов - и в руках у каждого творится настоящее волшебство. Звуки перетекают из одного в другой, ноты выстраиваются в причудливые узоры - боги творят новый мир, новую вселенную, вылепляя из сырого чернозема и песка ландшафты, расставляя уверенной ласковой рукой города на обломках прошлого и разбитых воспоминаний.
А за окном ждет заснеженный парк. Наша собственная, незабытая и живая Нарния, главное - одеваться теплее.
Наверное, ради этого я и жил все это время.
Саммеры, я люблю вас. Каждого по-своему, но всех - одинаково сильно.

[604x402]

[402x604]

Песенник мой. Да мне на роду написано
Выть тебе мысли, выхрипывать тебя письмами,
Рваться, хотя у тебя все на год расписано,
Тихо сидеть над текстом, дымя "вайсрой"...

Басенник мой. Невызнанный, непролистанный,
Где мне с тобой в калашный, с такой-то истиной?
Если б меня на пленку сейчас записывать -
Хуже, чем "Маски шоу" с "Царем-горой".

Горечь моя. Куда мне тебя повыплескать?
Буду болтаться мимо, дырявой вывеской,
Псом недомашним шкуру пытаться выласкать,
Чтобы уже не бежать по следам, как тень.

Были бы деньги - курил бы, наверное, "Стоуна",
Пах кокаином, снами, одеколом, но
Слава благому, сдерживаются стоны и
Я как-то жив, без тебя начиная день.
[604x437]

Я шестеренка, сломанная пружинка,
Талая льдинка, расколотая иголка.
Я за тобой по пятам, как собака Динго,
Ломкая ветка, серая гладкостволка.

Ты - голодранка, сладкая аскорбинка,
Судорожная трель городского толка...
Только прошу, не веди себя, как кретинка
И не надейся, что я забываю долго.

Милым запястьем, как москворечным устьем,
Солнечной тростью разламываешь на части
Все, что когда-то мы называли буйством,
Тонким устройством, ангеловым начальством.

Ешь меня, радость, стрескай сырые глазки,
Сладкие кости перетерев на фрески,
Я не плету тебе больше мостки и сказки.
Знаешь, в лицо от нифмы - почти что лестно.

А я шестеренка, сломанная пружинка,
Талая льдинка, расколотая иголка.
Я за тобой по пятам, как собака Динго,
Я за тобой по пятам, как собака...
[401x604]

Раз, два, три, четыре, пять -
Спрячем ноги под кровать.
Я сегодня хладным трупом
Заберусь под ней лежать.

Раз, два, три, четыре, пять:
Я учусь тихонько ждать.
Я тебя подкараулю -
И не буду так страдать.

У меня глаза горять
И когтей сто двадцать пять,
Как захочется погладить -
Приходи со мной играть.
[320x228]

У тебя вот в каждой руке, и в левой, и в правой,
Столько яростной крутости - хочется захлебнуться.
И смотреть на тебя приходится всей оравой,
Безо всякой надежды хоть чем-нибудь приглянуться.

Ты играешь на всех инструментах, что только видел,
И, что самое жуткое, так получается верно,
Что давно отставной вспоминает отцовский китель
И уходит к продажным попам спасаться от скверны.

У тебя вот в обоих глазах, и в левом, и в правом,
Леденеет по блику - дулышком пистолетным.
Так что, если я прав, прикупи мне такой отравы,
Чтобы сдохнуть - быстрей, чем еще раз писать об этом.
[604x403]

Я-то думал: по позвонкам себя расплюю,
Пересдам, перепоступлю, обозначусь другом,
А тебя рассмотрю невылеченным недугом -
Даже карточки на обои не прицеплю.

Я давно не любитель мямлить, что "я же тоже...",
Хмуро глядя на то, как с плаката смеется Че...
Ветер рвет облака и сметает песчинки с кожи,
Словно Ной перед носом захлопывает ковчег.
[420x604]

Мне поставят отлично за нашу короткую летопись:
Жизнь - недурственный препод, если ты к ней по-людски.
Между нами, ты знаешь, такая нежная ненависть,
Что пора издавать бестселлером дневники.

Я слабал бы тебе пару новых, совсем не ношенных,
У меня ведь неплохо строит, когда болит.
Тут же дело такое: как только настигнет прошлое,
В голове вышибает пробки и так фонит,

Что - представь - я, как высохший хлеб, распадаюсь крошками.

Ни в крови, ни в бреду - ничего не осталось памятным.
Неродимые требуют новости за постой.
Я смолю тяжелей и плетусь на работу Гамлетом,
Закормив себя аскорбиновой кислотой.

Мы - прокуренные парадные и передние,
В нас на каждого тыщи по две незнакомых лиц.
Не пугай меня сплетнями: мы родились столетними
И останемся летним жасмином среди страниц,

Чуть усталым от крови и снов, но все так же ветренным.

Так что выбрось мои записные, как раньше, пачками:
Я давно привыкал оставаться с тобой в штыки.
Мы с тобой одинокие, сволочи, мы наждачные,
Мы - чужие записки, мобильные маячки.

У тебя за душой ни единой паршивой книжицы,
Ни единой картинки, пульки или ножа,
Но тебе в посвящение так воспаленно пишется! -
Словно рваный аппендикс, выжженная душа..

И - представь - я пишу. А потом мне свободно дышится.
[604x357]