У нас дожди какие-то бесконечные. Музыка соответствующая.
Stephan Bodzin-Luka-Leon. трек №6
Грустные японские роботы™ отправляют сигналы с мёртвой планеты.
послушайте

В стране, где туманны транки,
Где танки, как в банке розы,
Где каждый сидит на джанке
И каждый себе Берроуз.
А. Витухновская.

У меня во дворе живёт героиновый наркоман. Самый натуральный, словно с плаката больничного слез, тощий, с иссохшим лицом, с нервными движениями, то есть, с типично наркоманской внешностью, я думаю, вы представляете. Он недавно вышел из тюрьмы – хранение с целью сбыта № - го количества героина, ст.228., одна из двух «народных» статей, вторая – 222 (незаконный оборот оружия), так же известная, как «три гуся». Лет пять-шесть назад, спускаясь по лестнице в подъезде, я вполне мог наступить на шприцы, валяющиеся на бетонном полу. Кололись прям здесь, в подъезде, с учётом, что я живу в т.н. старом городе, относительно благополучном месте в плане наркомании. В новостройках в каждом втором подъезде был притон, которые периодически закрывали, но от этого их общее количество не менялось. Городские легенды об инфицированных иголках в дверных звонках пугали своей реалистичностью. Когда под ногами хрустят шприцы, то заставляешь себя проверять кусок пластмассы, перед тем, как приложить туда палец. В массовом сознании СПИД неразрывно связался с иглой. Выражаясь газетным штампом, это был «героиновый бум». Время идиотских передач по телевизору, где под бодрый саундтрек шёл монтаж из «Trainspotting» и «Pulp fiction», а в промежутках между Траволтой, которой в героиновом кумаре несся по автостраде, ещё не думая о том, как вколоть адреналин в хрупкое предплечье жены босса, появлялся нарколог и говорил, что всё плохо, но будет ещё хуже. И худощавый Рентон проваливался в ковёр, словив свой овердоз. Это потом научатся делать разумные антинаркотические компании без использования штампов масс-культуры.
read more

Это цитата сообщения ЯиПБ Оригинальное сообщение

Немного рекламы

Сочинился мне тут в высокотемпературном бреду рекламный ролик.
Вот такой.

Кабинет солибного начальника с соответствующей обстановкой. За столом сидит начальник, у него больной вид, он страдает, чихает, кашляет, сипит.

Входит секретарша. Говорит: "Шеф, у вас сегодня запланирована поездка в Клин!"
Шеф больным голосом отвечает: "Да ибу я этот Клин... Кхе...Кхе... ибу я Клин..."
Секретарша: "Верно, шеф! Если вы простудились, то ибуклин! Эффективное средство от простуды и ее симптомов!"
Протягивает коробочку с лекарством шефу.

Титры: На следующий день.

Тот же кабинет. Сидит веселый и довольный абсолютно здоровый шеф. Входит секретарша. Говорит: "Шеф, вы перенесли Клин на сегодня?..." Шеф смотрит на секретаршу. Кадр: Длинные стройные ноги секретарши, глубокое декольте секретарши. Шеф бодро: "Да, ибу я этот клин!"
Шеф совершает прыжок в сторону секретарши.

Далее заставка с изображением коробочки с лекарством.

Диктор: Ибуклин - ты с простудой не один!

Проза мне всегда была более близка, чем поэзия. Само волшебство стихосложения, конструирования слов в некую систему, путём хитрого созвучия букв, напоминает трюки фокусника из бархата перчатки разматывающего разноцветные ленты. Или вынимающего живого кролика из пустоты опрокинутой шляпы. В зависимости от силы воздействия. Фальшивые, дрянные стихи тяжело выходят из-под пера неудачливых поэтов, по буквам вылезают мертворождённым плодом борьбы содержания со смыслом. Я испытываю священное (без иронии) почтении перед теми, кому удаётся сплести мёртвые слова в живую речь.
Неудивительно, что первым таким фокусником для меня был Бродский. Порой автор не может существовать вне своего социального бэкграунда, текущего положения вещей, особенно в России. Они выдыхаются в другой среде. Как «шестидисетняки», обожаемые моей мамы, наивные романтики, проросшие под солнцем хрущёвской оттепели, незаметно замёрзли в холодный период постмодерна. С Бродским такого не произошло. В «ту эпоху», быв символом избранности, элитарности, он незаметно перекачивал в девяностые, сохранив «актуальность». Томик Бродского в сумке сегодняшнего тинэйджера между плеером и DVD c «Реквием по мечте» не удивит. А Евтушенко удивил бы. Хотя мода, как и история развивается по спирали. Надо просто дождаться, как по выражению Ерофеева «труп отца превратиться в скелет деда». Тогда добрые романтики вновь будут в фаворе. Лично меня Бродский давит некой идеальностью стиля. Он бог, а боги, как правило, скучны. Я досыта наелся его стихами в своё время.
Большое впечатление на меня произвела Яшка Казанова, сетевая поэтесса, лесбийская икона. На метохудожёственном уровне она близка Земфире. Схожестью в точности попадания в нерв времени – формальная сила рваных фраз, безукоризненно склеенных осколков. Казанова, как и Земфира, помогла многим девушкам и юношам с эстетической правильной направленностью «обрести дар речи в глухонемой вселенной». В меру цинично, в меру эпатажно, бесконечно талантливо.
Ещё я Витухновскую люблю. Ничего про неё не напишу лучше почитайте.
Витухновская

Многие неправильно понимают, что есть гопота и гопники. Мол, гопник, это кэпки-сэмки и барсэтки. Или уходят в этимологическую трясину – гоп-стоп, кража на испуг. Или рисуют лубочную картину среднерусского быдла, опять же на лавке с сэмками.
Это к вопросу о неумении вывести целое из частного. Ни одной кэпкой жива русская гопота. То есть кэпка, конечно, есть. Но она такая, иллюзорная, из-за которой ничего не видно. Ни рожи, ведь, действительно, каждый гопник внешне больше похож на другого гопника, чем на себя как на человека. Ни того, что справа и слева от носа. Кэпка всё застилает. На уровне мировоззрения и миропонимания. Козырёк кепки как символ ограниченности. Гопник необязательно дворовый пацан, выросший на воровских понятиях, который «если чо - сразу в ебло». Это скорее ортодоксальный вид. Таких мы тоже скоро будем иностранцем за деньги показывать, когда нефть закончится. Вместе с медведями и цыганами. Уж больно хорошо чувствуется Россия в этих светлых лицах.
Ортодоксальным гопникам присуща ограниченность и агрессивность. Агрессивность из-за ложного понимания, что такое хорошо и плохо. Причём, именно так, чёрным по белому, без различения оттенков того и другого. Волосы длинные - чо как баб (т.е. плохо) – в ебло без разговора. Понятия морали (хорошо vs плохо) базируются на опыте отцов, у которых на спинах синей тушью взвиваются к затылку купола.
Но не только они гопота. Гопота это большинство, неочищенное и неотфильтрованная масса людей с мнением и мировоззрением большинства. Каждый по отдельности человек, а в большинстве гопник. Когда едешь в поезде с пьяными дембелями на второй день начинаешь плеваться на пол. Как все. Потому что стыдно и страшно не как все. Ведь с детства учат большинство право. Великий русский народ – это что, два человека? Минин и Пожарский, наверное? А вот и хуй. Великий русский народ – это МЫ,большинство, от моего соседа-алкоголика до тебя, мой читатель. И если он харкает на пол, то не потому что быдло, а потому, что сиё есть особенность менталитета и русской культуры. И ты харкай, потому что МЫ, сечёшь?
Депутат в телевизоре – вчерашний гопник с соседнего подъезда, мент в метро – гопник, дорвавшейся до возможности безнаказано дать в ебло, студент-гопник – худший вид гопоты.
Большинство это гопота, гопота это большинство. Но есть выход. Скажи нет большинству. Самоиндетифицируй себя как личность.
Сожри свою кэпку!!!
Но а, вообще, я опять гоню что-то левое, так что
ру-ру-ру

Интервью с Мишей "всех этих людей непременно нужно убить" Вербицким.
На тему блогов и блоггерства. Ну и о перспективах, так сказать.
У меня есть два сценария, оптимистический и пессимистический. Пессимистический состоит в том, что блогосфера превращается в телевизор – три десятка станд-алон-блогов с нудной попсой вроде передачи «Аншлаг» составляют как бы центральные каналы, еще 50 имитируют альтернативу и рассказывают новости для специалистов, все остальные молчат и внимают либо ведут никем не читаемый дневник, который каждые три месяца умирает и переезжает на новый хостинг.
http://www.expert.ru/articles/2007/02/14/verbit/

Первая аудиокассета, которую я послушал, был альбом «Агата Кристи» «Декаданс». Кассета была к тому времени старая, с затёртой от частой перемотки плёнкой и с удивительно безвкусно оформленной обложкой. Контраст оформления и содержания был же поразительный. На кавере весёлые рожи на розовом фоне, окружённые какими-то вазами, мячиками и машинками. Такие абстрактные картинки обычно вставляют в учебники по английскому в допурбетатный период обучения. А вот музыка было самое то. Даже сейчас, через призму музыкального экспирианса, я не могу не признать, что альбом очень даже неплохой. Тогда он заставлял восхищаться своими пугающими, упадническими миниатюрами про пьяных сторожей и декадентских оргиях, до покалывания кожи невидимыми иголками, волной проносившихся по позвоночнику. А это, согласитесь, самая честная оценка любого творчества. Если чувствуешь эту тёплую волну, - значит да, цепляет. Я стоял у окна в наушниках и смотрел на апрельское, почему-то жёлто-красное небо. По телеку рассказывали про схождения благословенного огня в Вифлееме (была Пасха). Искра - и на рябистом экране запрыгало мясистое тело огня, облизывающее факел. Бабушка, правоверная атеистка, перекрестилась, из открытой форточки тянуло тёплым апрельским вечером. В наушниках играл томный, почти как у Вертинского, вальс «декаданс» : «плещется ром и ко-ка-кокин, жёлтыми пальцами в узкие ноздри..». Я всё ждал, когда из кирпичного цвета неба долбанет, что-нибудь, наподобие огненного шара и всё кругом превратится в пепел. Ну, кроме меня и бабушки, разумеется. Декаданс и упадок были сильными образами.
В школе я переслушал все альбому Агаты. «Опиум» произвёл такое же магнетическое впечатление. Если вычесть не в меру жизнерадостные треки, альбом, вообще, был «эпитафией одинокому воину декаданса», как я потом прочту в какой-то восторженной статье. Я носил чёрные джинсы и такую же по цвету вельветовою рубашку, подражая кому-то из братьев Самойловых, по сути, копируя совершенный банальный стиль «не знаешь, что одеть - одень чёрное». «Агата Кристи», вообще, была в моде. Девочки писали кипятком от этих двух оплывших, нездорового вида молодых людей. Но при чём здесь внешность. «Агата Кристи» были нашими Депеш мод по составу аудитории, привлекая меланхоличных девушек и чересчур задумчивых юношей. У меня был школьный друг Макс, обаятельный коренастый весельчак, разгильдяй и большой поклонник их творчества. Он был даже чем-то неуловимо похож на Вадима Самойлова, то ли общей мастью, то ли, уже намечающимся на юношеском лице вторым подбородком. В сущности, мои воспоминания об этой группе пересекаются с этой личностью. Он был недотёпой, тем самым «прекрасным неудачником», милым и безобидным изгоем. После девятого класса, он с треском вылетел из школы, и чтоб его повидать, я частенько захаживал к нему домой. Его семья жила вечно в состояние то ли переезда, то ли затянувшегося ремонта. Старший брат, в отличие от общительного младшего, был личностью хмурой и подозрительной. Его лицо, ничего кроме первобытной тоски не выражавшее, идеально подходило в качестве элемента антуража для прослушивания неспокойного альбома «Ураган». Семья шумела за стеной, громыхая гвоздями и отвёртками, брат, как выяснилось, употреблял анашу в промышленных масштабах, посему проявлял индеферентность к происходящему вокруг, а мы слушали Агату и тайком курили сигареты в прохладной утробе подъёзда сталинского дома.
Альбом «Чудеса» запомнится идиотскими клипами и совершенно наркоманскими образами в песнях. « «Мы летим, а вы ползёте» - типа мы под наркотой, а вы под синькой, вот и ползаете» - через несколько лет мне объяснит молоденькая нацболка. К тому времени я куплю гитару в вялой надежде научится на ней играть хотя бы «Восьмиклассницу» Цоя, чтоб девочки любили.
По иронии судьбы, последним кассетами купленными мною будет сборник «Петербургская электронная музыка в Хельсинке» и «Майн Кайф». К этому времени Глеб Самойлов открыто признается в своём интересе к праворадикальной тематике, что, вообщем-то неудивительно, для человека в начале 90-х, записавшего альбом-сольник «Маленький фриц». Сверхэпатажная (и мало кем замеченная) по тому времени работа, сейчас была б зачислена в «гламур фашизм». По «Нашему радио» будут гонять «Четыре слова». Лейтмотив «Четвёртый год иду с ума, иду к тебе…» будет постоянно петь девушка, которую я на тот момент любил. Вскоре из нашего вещания исчезнет «Наше Радио», оставив лишь на стенах домов подростковые выплески эмоций «Верните Наше!!», вслед за ним девушка, которую я после этого лета не увижу почти четыре года, я научусь играть лишь «как на войне» при помощи одной струны, плюну и продам гитару. Макс жениться по залёту на милой девушке, у него родится сын и отрастёт брюшко, как извечный символ того, что всё идёт по плану. А «Агата Кристи» перейдёт в раздел эдакого музыкально треша, иначе говоря, дурилок картонных с гитарами. Их эстетский (хоть и нацеленный главным образом на подростков) декаданс сменится жирными попсовыми клавишами и протест станет совсем уж Читать далее...

dailymotion.com/video/xin8i...lyn-manson

зис их халовин

Любви нет, осталась одна анаша.
Я в субботу посмотрел "Кофе и сигареты" Джармуша. Да, вот_только_посмотрел. Чудесный фильм. Порой ловишь себе на мысли, что живёшь именно в какой-нибудь его картине, а люди вокруг - симбиоз героев с характерными джармушевскими диалогами, попавшие на кастинг Дома-2.
До фильма мы с Гошей лихо накурились. Парень, продавший нам траву, на вопрос о её действии коротко заметил "да так, чисто поговорить", ухмыльнулся и укатил прочь на своей девятке. Через несколько часов мы смотрели, как за окном три хоккеиста гоняются за четвёртым. Последний, лёг на лёд и заполз под лавку, типа спрятался. Остальные скользили вокруг лавки и вертели головами, не хватало только криков "Вась, а где Петя? Ты не видел Петю? Петя, Ауу!" Два, намертво укуренных, смотрели и думали "А чо, правда мир сошёл с ума?! А власти то скрывают". Ещё через час я танцевал с закрытыми глазами с музыкой в ушах, приговаривая "отпустило, не, точно отпустило". Ещё через час мы поняли, что означало это поговорить. Удолбаться до такой степени, чтоб ездить в пустой машине по городу, продавая анашу, разговаривая с вооброжаемыми пассажирами "Не ну ты послушай, чел!! Да-да вот эту песню". Наверное, имеенно это и имел ввиду барыга. Поэтому я пойду работать в ГНК и всех их пересажаю за недосказанностиразные.
Мы до шести утра смотрели фильмы по тель-авизору, пока не наткнулись на "Клубную Манию" по ТВ3. Главное очень так вовремя. Как раньше мультики по выходным ранним утром, так теперь детям показывают героя "Одного Дома" в роли манерного гея под экстази. Фильм, конечно, тоже чудесный, но это уже слишком. Мы запили валерьянку кефиром и легли спать.
Любви нет, есть страхи и пустота. Я очень хочу верить, что это временное явление, такое вот ощущение, падающего лифта, когда ты вроде бы спокойно идёшь по лестнице своей жизни, но вдруг оглядываешься и понимаешь, что за тобой ступеньки превращаются в труху.