Сегодня. А что сегодня?
Я, наверное, никогда не научусь обижаться на совсем.
Жил-был Пес. Породистый, красивый Пес. Шерсть его была всегда чиста и причесана, с кем попало не общался, под гаражами в грязи не жил, питался лишь свежим мясом. Жил он в огромном городе собак, где жизнь кипит собачьими событиями, где бешеный ритм не дает сидеть на месте. Город удовольствий и всяческий благ – думал Пес. За суками он не бегал, как раз наоборот, они бегали за ним, мечтая ощениться от него. И выбрал Пес самую красивую из этих сук. И думал Пес, что весь этот собачий мир у его лап.
Шли годы, настали не по-собачьи сложные времена, но Пес, привыкший ко всему только самому лучшему, игнорировал собачьи советы о предпринятии каких-либо мер, чтобы удержаться на плаву. Пес любил это город, этот бешеный ритм, этих собак, свою суку, он был частью этого города, частью жизни этого собачьего города, города удовольствий и всяческих благ. Пес думал, что так будет всегда.
Шли годы, и собачьи дела Пса шли все хуже и хуже. Он старался не замечать этого, все еще считал, что все в этой собачьей жизни существует лишь для того, чтобы стать его собственностью.
Его любимой суке стало мало мяса на костях, что приносил ей Пес. И она убежала к другому. "Сукин сын!" - думал Пес. Впал в собачью депрессию, отдалился от собачьего города, переехал в маленький населенный пункт. Иногда было совсем нечего жрать. И сука не думала возвращаться. Она уже была с другим, мечтала ощениться уже не от него, не от Пса.
Бывает, заберется Пес на большой забор у своей скромной будки, откуда видны огни собачьего города, и смотрит. Печально так, по-собачьи. Когда свезет, несется туда, тратит все, что есть, а потом снова возвращается в будку. Сука писала ему собачьи письма о том, как у нее все хорошо. Сука! У Пса совсем опустился хвост... он уже не бегал в собачий город, он просто жил в своей маленькой скромной будке и тихо скулил по своей суке и по той прежней собачьей жизни.
Иногда все же заберется на забор и смотрит на огни собачьего города.
А чем Пес хуже других? Посмотрите на него: породистый, красивый Пес, все у него могло бы быть. А он сидит в своей будке и тихо скулит.
Планета Земля наверняка не знает, что у нас, у людей, есть неизлечимые болезни, которые медленно нас убивают.
А мы не знаем, что у вирусов наверняка тоже есть кто-то, кто их убивает.
А планета Земля тогда должна тоже кого-то убивать. Медленно.
И этому нет конца, представьте!
Все только и делают, что убивают кого-то.
Только представьте: всегда быть пьяным.
истинный мир чувствуешь только в состоянии алкогольного опьянения. Никакой фальши, все предельно натурально.
Я люблю быть пьяной. Люблю целовать тех, кто мне нравится, люблю говорить об окружающих в их присутствии, люблю танцевать несколько часов подряд.
Люблю это состоянии беззаботности. Забот вообще на самом деле нет! Это мы их сами себе придумываем. От скуки, наверное.
Когда ты пьян, тебе некогда скучать.
Только представьте: никогда не спать.
Сколько можно всего сделать! Сколько можно всего узнать!
Днем не спать, ночью не спать. Только представьте: ночью не спать. Всегда. Ночью вообще все по-другому! Ночью вообще спать нельзя! День - это для того, чтобы учиться/работать, а ночь для того, чтобы не спать.
Я хочу всегда быть пьяной и никогда не спать.
Страдаю эмоциональной эпилепсией.
Это как миллионы кузнечиков под марлевой тряпкой пытаются выпрыгнуть.И их невозможно идентифицировать.
Всевозможные эмоции смешались в огромный шар, как разноцветные кусочки пластилина. Получается грязный, некрасивый, неимеющий цвета ком. Из него кое-где пробивается желтый, синий, пытаясь выявить свое присутсвие.
Чувство тревоги, несовершенства нападают либо изнутри, подступая к горлу, либо снаружи - обваливаются на голову, залепляя дыхательные пути.
До меня вроде бы никто не дотрагивается, но постоянное ощущение чего-то постороннего на моем теле, чего-то грязного, омерзительного вызывает желание часами стоять под струями воды.
Все мои многочисленные "я" бьются в истерике, царапаются изнутри, пытаясь вылезти наружу, они срывают со своих хрупких тел слои кожи и кричат от боли.
Разгрызаные пальцы все выдают..
Сначала ударили под колени, потом три раза свернули шею.
Я больше не хочу разочаровываться.
Не знаю, где ее теперь мне искать. И нужно ли мне это.
Он постоянно менял имена.
Его собственное я произносила тихо и не при нем. Я никогда не называла его по имени. Никогда.
Было скользко и холодно. Я в рваных от старости, но таких любимых джинсах. В таких же кедах. С грязной головой и плохим настроением.
-Алло, привет. Это ххх . Ты скоро?
-Да, я уже сажусь в автобус.
-Хорошо, я жду.
Я всегда опаздывала. Его это всегда раздражало.
Последние две недели я мечтала о чуде. Мне было 17.