Сокровищ в Ватикане видимо-невидимо.

На фото собор Святого Петра.

                Посмотрите, что продаётся в римских магазинах.

Прежде всего деревянные мальчики ПИНОККИО. В Италии они как будто в России Матрёшки. Это символ Италии, Буратинкин прототип.

                Рим большой и красивый город.

                   Страшный вулкан

Везувий сегодня. (Фото моё).

На склонах горы Везувий зеленели виноградники и мирно шелестели листвой оливковые рощи, казалось, ничто не напоминало людям о грозной и неукротимой силе, таившейся внутри горы.

Помпеи расположены на юге Италии неподалеку от Неаполя у подножья горы Везувий.

В 79 г. н. э. произошло извержение вулкана Везувий. Погибли тысячи жителей.

В красивом городе Неаполь, расположеном на берегу Тирренского моря, многие мечтают побывать. Город состоит из двух частей, нижней и верхней.

               Продолжение про музей

Космос это совсем не то, что показывают нам в фантастических фильмах. Полёты, выходы в открытый космос, жизнь на орбите – всё это колоссальный труд и долгие месяцы и годы подготовки.

 Космос обожаю, потому что звёзды красивые!

На День Космонавтики помещу две темы про музей, который находится в Звёздном городке под Москвой.

На фото панно в холле. Музей был основан в 1967 году по инициативе Ю. А. Гагарина. В нём рассказывается об истории зарождения, становления и совершенствования пилотируемых космических полётов, успехах и трагических событиях в деле освоения космоса, первом человеке планеты, преодолевшем силу земного притяжения.

знаешь, как холодно тут теперь?Там, где было горячее Ада. На полу, корчась от боли и озноба - вспоминал тебя. В мучительном бреду, прикусывая язык зубовной дрожью, жуя губы до крови. Думал про твои руки. Горячие, сухие ладони на влажной коже, рваные поцелуи, игривые и злые укусы, сладко до мёда во рту. Казалось, что ты все время за спиной, издеваешься, дышишь надрывно на ухо, ощущение твоих губ на мочке. Знобит.

Если зажмуриться сильно - во вспышках под веками можно разглядеть блеск твоих глав в темноте комнаты. Обсидианы искрятся под россыпью звезд, вулканический жар, привкус металла и сладости нектара. Твоя кожа - как медовуха - сладко-горькая, твой запах увлекает на болота в осеннем лесу, в туман, зеленую и землистую сырость, с пряной ноткой у линии волос на шее. Каждый кусочек металла в коже позвякивает и дразнит, твои пальцы, мои зубы. Внутри живого тела - обжигает, снаружи ранит холодом. Нам хотелось быть ближе, еще ближе, кожа - только препятствие, нужно глубже и горячее, еще и еще, и не превзойти расстояние между атомами, частицами, вот бы слиться вспышками света. Вспышки. Мерцают перед глазами от боли, мучительно.

Слюна, кровь, прочие соки, хотели слиться как 2 галактики, перемешаться, коснуться там, где никому другому не дотянуться. Синяки и царапины от твоих губ и пальцев, священные метки, но эфемерные. Хотелось так страстно, что ударялись случайно зубами, резали языки, кусались ненароком. но не останавливались, никто не хотел меньшего. Никому не понять, как хотелось.

Знаешь, тут теперь холодно. Так холодно, до дрожи, до тяжести в груди, до онемения пальцев. Трудно рассмотреть контуры через влагу в глазах, трудно учуять, когда ледяной воздух с каждым коротким вздохом режет дыхательные пути. И Больно, больно внутри, словно жук-чревоточец прогрызает путь в костях. словно внутренние органы скручивает, сдавливает, железные обручи на лёгких. Словно дрелью в суставы, словно лезвием по оголённой плоти, нежной, невинной. Больно. И так усыпляюще-холодно.

Твоя любовь - как поздняя осень. Молчаливая и холодная. Пасмурная и дождливая. Так рано темнеет...

Твоя любовь - как поздняя осень. Тихая, вкрадчивая, непоказная. Только моя, на кончиках пальцев, шепотом на губах. Холодная, без горячих слов и огня в глазах, но лезвие прямых долгих взглядов проникает в самое нутро, пока слова дрейфуют по поверхности. Твоё дыхание пробегает моими мурашками по коже, закрываю глаза, быстро темнеет. Так рано темнеет, и я тороплюсь домой, скорее согреться в твоих объятиях. Рано темнеет, и мы скорее забираемся под одеяло, так близко, и еще ближе, глубже. Потом ты заваришь чаю, поздняя осень такая немноголюдная, и я наслаждаюсь всеми часами с тобою. Только мы здесь. Ты редко улыбаешься, но так ценно и часто - мне.

Твоя любовь - как поздняя осень. Время, когда так хорошо быть наедине, в тишине, в темноте. Так уютно кутаться в одеяло, делиться теплом, говорить в пол-голоса. Просто лежать на полу, голова к голове, и каждый из нас положив голову на плечо друг к другу - смотрит на блики и линии света на потолке. В полутьме я протягиваю свои пальцы, скольжу по твоему лицу, губам, тепло, мне так нравится. Каждая линия, неровности, текстуры, если бы я ослеп, никогда не забыл бы. И каждый поцелуй в вечерней темноте так много весит, в голове музыка, каждое наше движение - словно два зачарованных зверя танцуют под звездами.

Твоя любовь - как поздняя осень. Я так люблю прикосновения и объятия, ты напрягаешься, стоит коснуться тебя при свете. Ты так часто молчишь, мне начинает казаться порой, что я говорю так много. Ты так легко ощетиниваешься, вспыхиваешь. Ворох осенней сухой листвы, а я та спичка. Иногда ты так застываешь, глядя куда-то так далеко от меня. Мне хочется искусать твои пальцы и губы, а ты искусай мои плечи и шею. Голодный зверь в опустевшем лесу. И почему даже твои пальцы такие холодные, словно поздней осенью без перчаток вечно. Мне иногда так холодно от тебя. Холодно, хоть я и знаю, если я достучусь, там, внутри - ты откроешь дверь в теплую комнату, скажешь мне: С Возвращением. Укутаешь меня в теплое одеяло, согреешь мои заиндевелые губы, озябшие пальцы, остывающее сердце. Но иногда я боюсь. Заблудиться в осеннем лесу, не найти той двери. Замерзнуть насмерть, потеряться, ведь так рано темнеет. И еще, знаешь. Так страшно знать, что за осенью всегда наступает зима.

Я никогда не любил позднюю осень. Не любил холод и пасмурную погоду. Но, знаешь, мне бы так не хотелось, чтобы эта поздняя осень кончалась. Потому что люблю изучать твой красивый профиль, когда ты застываешь, глядя куда-то непознаваемо-далеко. Люблю говорить все, что приходит на ум, знать, что ты слушаешь. Вздрагивать от твоих таких холодных пальцев, под одеждой, где моя кожа такая горячая. И мне так нравится, что я один так легко вывожу тебя, а когда куча из листьев гнева быстро сгорает - ты часто дышишь мне на ухо, так горячо и, знаешь, даже твой взгляд такой теплый. И я понимаю сильнее, что не хочу отпускать тебя из объятий, от себя, никогда вовсе. А еще - я люблю в темноте, под звуки вечерних автомобилей и глухих голосов соседей - на ощупь изучать твои губы, раковины ушей, родинки. Профиль, ключицы, всё это. И принадлежать только друг другу.

Я так хочу... так хочу полюбить позднюю осень. Но я не уверен, смогу ли я.

Давай поиграем в игру. Я обещаю, она не будет стоить свечь. базовые инстинкты против разрядов души. Мы начнем с притворства, затем поменяемся ролями. Я начну с роли хищника. Протяну к твоим горячим губам немного себя ребром ладони. Кусай крепко, почувствуй напряжение в мышцах, суставы моих пальцев. Пока я целую твои ключицы, пока я вдыхаю твоей теплой кожи. Я лишь усмехнусь, не проливая ни капли металлического дождя. Но обман будет длиться не долго, лишь до тех пор, пока тебе не надоест. Или до тех пор, пока простыни под нами не остынут, пропитавшись. Я лишь хочу, чтобы эта игра длилась вечно. Ты хочешь, чтобы все это была не игра.

И пока моя вторая рука будет скользить по твоим горячим топографическим точкам, изгибам, родинкам, клавишам рёбер. И пока мои губы будут жадно изучать твой вкус, пока моё сбитое дыхание будет обжигать твою шею. Пожалуйста, сжимай свои зубы на моей руке крепче, чтобы я мог забыть. Пока одна твоя рука сжимает добела пальцами уголок подушки, чтобы я мог не помнить. Как вторая твоя рука крепко сжимает рукоятку лезвия, уже теплого, раскаленного будто бы внутри меня. И проворачивая медленно рукоятку, ты будешь хотеть чтобы я не играл. А я буду хотеть чтобы эта игра продолжалась вечно. И пусть мы начали с притворства, затем мы обменяем роли. Но все же сжимай свои зубы крепче. Базовые инстинкты.