[200x266]
Метро-2010. Путеводитель по подземному городу
Автор: Чередниченко О.В.
Стоит ли брать? Или ничего нового не "раскопали"!?

[показать]
В очередной раз поиграли на славу! Огромное спасибо ОРГам за игру, очень понравилось. Результаты.
Немного фотографий:
- наши фотки тут
- фото ОРГов
- фото знаков от Тимыча

Осень на Решетке
[375x248]

На Чусовой. Каменка
[375x293]

На Заяцком острове. Соловки.
[257x325]

Догорает солнце.
[373x250]

Осень в долине.
[375x250]

Озеро Синара. Мыс
[350x233]

Зарегистрировал на днях)
гууд.рф и артимперия.рф

Дачный натюрморт
[244x325]

Снежное кружево
[243x325]

Розовые герберы
[350x271]

Валаам
[350x263]

Седой Валаам
[350x263]

Вывезли сегодня полную машину книг, все 400 литров багажника + все заднее сидение. В гараже теперь вся стена в 4 метра забита книгами)
Холл опустел, теперь очередь за окнами и новыми обоями.
[показать]
[показать]

Это цитата сообщения rss_otrok_ua Оригинальное сообщение

Современный протестант

Я совершенно серьёзно утверждаю и не на шутку уверен в том, что очень скоро наши храмы наполнятся теми, кто сегодня относит себя к протестантам. Их не отпугнут ни ворчливые бабушки, ни дисциплинарная строгость, ни непривычный язык. Они, напитавшись текстами, возжаждут благодати, которая породила тексты. Любители Писания узнают в Церкви смиренную Мать Писания и придут покаяться в том, что долго этого не замечали.

http://otrok-ua.ru/sections/art/show/sovremennyi_protestant.html

rusnano.com/Post.aspx/Show/28730

Видеозапись пресс-лекции Нобелевского лауреата по физике 2010 года Константина Новоселова

[показать]Протоиерей Андрей ТкачевСказкаТак случилось, что один из жителей той страны приютил у себя несчастных, а взамен повелел пасти свое стадо овец. Король стал пастухом, а королева и принцесса – женой и дочкой пастуха. Они не роптали на судьбу, только иногда по вечерам, сидя у огня, вспоминали жизнь во дворце и плакали.

Утро. Село Веселое. Крым.
[350x277]


Сентябрь. Дом Железнова. Екатеринбург.
[350x288]

Первый снег
[350x226]

Осень в старом дворе. Екатеринбург.
[350x292]

Крым.
[350x276]

А пока по камушкам....
[350x290]

(не работает тег обтекания! он сменился?)КАК ВОЗНИКАЛИ МОНАСТЫРИ
В конце Х века из Византии пришла на Русь Христова вера. Она открыла недавним язычникам новый взгляд на мир. Чистые сердцем люди услышали в словах Христа радость и надежду, доброту и сострадание. От Его учения, от священных книг веяло таким теплом, таким светом!
Некоторые особенно горячо устремленные к Богу люди стали ощущать неудовлетворенность. повседневные заботы и неизбежная суета отвлекали их от повседневного служения Господу. Рассказы о духовных подвигах византийских монахов вызывали горячее желание, следуя их примеру, полностью отдать себя великому служению и исполнению Божиих заповедей. Оставляли люди свои дома и семьи и уходили, чтобы вдали от города вести отшельническую жизнь в трудах во имя Господа, в тяжких лишениях, посте и покаянных молитвах о спасении своей души и душ всех людей. Настоящая молитва - это подлинный труд души.
В то время как князья жили сытно и нарядно в теремах, терзали Русь бесконечными междусобными раздорами, отшельники, нашедшие себе приют в пещерах и глухих местах, голодные, одетые в рубища, отмаливали свои и их грехи. изможденные телесно, они были сильны духом, возбуждали всеобщее удивление, а у чистых сердцем людей - стремление следовать их духовному подвигу. Такие последователи испрашивали благословения у отшельников и селились рядом с ними, но особняком.
Так возникали уединенные жилища -- монастыри. Обитатели этих монастырей звались монахами, что значит "одиново живущие", или иноками, то есть иными, другими, особенными. А еще чернецами, черноризцами - носящими черные ризы (одежды). Они считали друг друга братьями и подчинядись старейшему, которым звался отцом игуменом, или настоятелем монастыря.

* ЧАСТЬ ПЕРВАЯ СЕДЬМОЙ ПОЛИГОН *
СЕРЬЕЗНЫЙ РАЗГОВОР
Секретарь поднял на Быкова единственный глаз:
- Из Средней Азии?
- Да.
- Документы...
Он требовательно протянул через стол темную, похожую на клешню руку
с непомерно длинным указательным пальцем; трех пальцев и половины ладони
у секретаря не было. Быков вложил в эту руку командировочное предписание
и удостоверение. Неторопливо развернув предписание, секретарь прочел:
"Инженер-механик гобийской советско-китайской экспедиционной базы
Быков Алексей Петрович направляется Министерством геологии для
переговоров о дальнейшем прохождении службы. Основание - запрос ГКМПС
от..."
Затем он мельком проглядел удостоверение, вернул его и указал на
дверь, обитую черной клеенкой:
- Пройдите. Товарищ Краюхин вас ждет.
Быков спросил:
- Предписание останется у вас?
- Предписание останется у меня.
В креслах вдоль стен приемной сидело несколько человек, ожидающих,
по-видимому, своей очереди или вызова. Никто из них не обратил на Алексея
Петровича никакого внимания. Это показалось ему странным - о нравах в
приемных столичных учереждений он слыхал совсем другое. Но и одноглазый
секретарь, и покладистые посетители мгновенно вылетели у него из головы,
когда он перешагнул через порог кабинета.
В просторном и сумрачном кабинете окна были закрыты бамбуковыми
шторами. Тускло отсвечивали голые пластмассовые стены. Пол был покрыт
мягким красным ковром. Быков огляделся, ища глазами хозяина кабинета, и
возле широкого и пустынного письменного стола увидел две лысины. Одна
лысина, бледная, даже какая-то сероватая, неподвижно возвышалась над
спинкой кресла для посетителей. Другая, светло-шафрановая, наклонилась
над папками по другую сторону стола и раскачивалась, словно ее обладатель
недоверчиво обнюхивал лежащие перед ним кальки и голубые светокопии
чертежей.
Затем Быков увидел третью лысину: она принадлежала безобразно
толстой фигуре в сером комбинезоне, развалившейся на ковре, неуклюже
уткнувшись серой плешивой головой в угол между стеной и сейфом. От шеи
под стол тянулась круглая веревка...

Челенж вышел на славу)
Игра оказалась очень позитивная и насыщенная!
[показать]
Подробности потом)

Нет. ничего в этой жизни не понимаю.

Зачем он нам нужен?

А?

Зачем?

Локатор, большое железное Ухо — он слушает, что говорят звезды, как живут далекие миры. Большой Глаз смотрит вдаль, в космические бездны, а Малый Глаз смотрит вглубь, в крохотные миры молекул и атомов. Рукоят — я назвал его так за рукоятку, которой он ворочает камни, — строит башни, стены и мосты. Компьютер считает, Графограф пишет, я собираю образцы грунта, — а этот экскаватор зачем?

Я приехал в пустыню в воскресенье вечером, почти разрядив свои аккумуляторы. Пришлось искать автоматическую заправку, хотя и не было времени, работа ждала меня. Маленькая станция, заброшенная посреди пустыни, — здесь мне годами придется собирать камни, определяя их состав, вгрызаясь в грунт все глубже и глубже. Мне здесь жить, и жить долго — поэтому я в первый же день перезнакомился со всеми обитателями станции. Это оказалось легко, потому что у меня были и быстрые шасси, и ноги, чтобы ходить по бездорожью, и меня понимали все, кто был на колесах, и кто был на ногах, и даже те, кто не мог ни ходить, ни ездить. Этот мой козырь сыграл свою роль уже утром, когда я перессорился со всеми, кто был на ногах, а колесные укатили куда-то по трассе. Мне пришлось собирать грунт, беседуя с Глазом — сложным фотографическим аппаратом, который запечатлевал все, что видел.

И тут-то я и сам увидел его — он показался из гаража, когда взошло солнце. Жуткий вездеход, не похожий ни на одну известную мне машину, — он двигался, переставляя длинные опоры. Было в нем что-то от экскаватора: два крохотных ковша по обе стороны — которые вращались, куда хотели. Сверху помещалось что-то вроде башни, которая тоже вертелась вправо и влево, и на ней мелькали не то отключенные фары, не то бойницы для какого-то оружия.

— А это еще что такое? — не понял я. — Что за механизм?

— Не знаю, — признался Глаз, чем удивил меня еще больше, — этот паршивый вездеходишко сам ничего не делает, только мешает нам всем. Прицепится к кому-нибудь и смотрит за ним или сам делает то же, что и мы, но ничего у него не получается, он только мешает. Он боится, что его отправят в переплавку, вот и старается показать, что он на что-то годен. Никчемный механизм.

— Вот как… я что-то не въехал, для чего его держат здесь?

Глаз не ответил — он не знал. Здесь, где каждый выполнял свою функцию, любая нефункциональная система казалась парадоксом. Я надеялся, что вездеход пройдет мимо, не заметив меня, — но как назло этот жуткий шагающий экскаватор двинулся прямо ко мне. Остановился в двух метрах, будто приглядываясь ко мне, изучая. Честно скажу, рядом с ним я испытывал тревогу, хотелось бросить все и уехать, но я знал, что этого делать нельзя. Казалось, он сейчас кинется на меня — этот маленький ковшастый вездеходик, предназначенный непонятно для чего. А он и вправду кинулся ко мне, начал перебирать камни, лежащие в моем ковше, выискивая что-то, фиксируя что-то на бумаге острым пишущим предметом. Что за бред, ведь здесь есть я, и Глаз, и Самописец, мы работаем куда лучше, чем он, делающий то же самое! Но странный механизм упрямо шел за нами, вытаскивая камни из моего ковша, не отставая ни на сантиметр. Я уже думал не об образцах, а о том, как не задеть эту настырную машинку. Наконец я начал легко отталкивать его от себя, всем своим видом показывая, что он здесь — третий лишний.

— Не трогай его, — внезапно одернул меня Глаз, — он опасен, этот механизм, очень опасен. И уж если он прицепился к кому-нибудь, придется работать вместе, терпи.

Так я впервые увидел эту машину, не понятную никому. Радость, охватившая меня на станции, понемногу улетучилась. Впрочем, в тот же день — да, да, в тот же самый день — случилось то, от чего стало совсем тревожно, и я даже пожалел, что прибыл сюда. Но что поделать, выбора нет, я получил приказ, и его нужно выполнять…

Отрываясь от работы, я оглядывал окрестности, чтобы понять, куда я попал. Пустыня тянулась, насколько хватало горизонта, — разрываемая полотном шоссе. Она обрывалась только дважды — глубокой впадиной далеко на севере, где клубился горячий пар, тянулись какие-то трещины и извилины, что-то кипело и клокотало внизу. А на востоке весь мир уходил в бездонную пропасть, за которой начинались звезды и облака, идущие по своим непонятным трассам. Чем-то мне не нравилась эта пропасть, только я не мог понять, чем.

Так вот… в тот же день радиопередатчик сообщил нам приказ, услышав который, я не поверил себе. Нам было велено исследовать впадину, и чем скорее, тем лучше. Кто-то должен был спуститься туда, в ядовитые пары, разъедающие обшивку, и неизвестно, как далеко мог пройти в этой пустоши самый прочный вездеход. Мы ждали — никто из нас не двигался, все мы чего-то ждали. Честно сказать, я испытывал к себе что-то вроде жалости — почему я, новенький, только что выпущенный с конвейера, должен нырять туда, в дымную пустошь, губить свою новую обшивку? Тем более — что мог сделать я, Читать далее...

взяла с сайта
[291x56]

Эта книга содержит оставшиеся нам записки того, кого мы, пользуясь выражением, которое не раз употреблял он сам, называли "Степным волком". Нуждается ли его рукопись во вступительном слове, трудно сказать; у меня, во всяком случае, есть потребность прибавить к страницам Степного волка некоторое количество собственных, где я пытаюсь записать свои воспоминания, с ним связанные. Знаю я о нем мало, а его происхождение, да и все его прошлое, мне так и неизвестны. Но у меня осталось сильное и, что бы там ни было, приятное впечатление от его личности.
Степной волк был человек лет пятидесяти, который несколько лет назад зашел в дом моей тетки в поисках меблированной комнаты. Сняв мансарду и смежную с ней спаленку, он через несколько дней явился с двумя чемоданами и большим, набитым книгами ящиком и прожил у нас месяцев девять-десять. Жил он очень тихо и замкнуто, и если бы не соседство наших спален, повлекшее за собой случайные встречи на лестнице и в коридоре, мы, наверное, так и не познакомились бы, поскольку общительностью он не отличался, он был в высшей, неведомой мне дотоле степени необщителен, он был и правда, как он иногда называл себя, Степным волком, чужим, диким и одновременно робким, даже очень робким существом из иного мира, чем мой. С каким глубоким одиночеством свыкся он из-за своих склонностей и своей судьбы и сколь сознательно усматривал он в таком одиночестве свою судьбу, это я узнал, впрочем, лишь из нижеследующих, оставшихся от него записей; но уже и раньше, благодаря коротким встречам и разговорам, я в какой-то мере его распознал и нахожу, что образ, вырисовывающийся передо мной из его записей, в общем соответствует той, более бледной и менее полной, конечно, картине, которую я составил себе на основании нашего личного знакомства.
Случайно я присутствовал при том, как Степной волк впервые переступил порог нашего дома и снял жилье у моей тетки. Он пришел в обеденное время, тарелки еще стояли на столе, а у меня оставалось еще полчаса до ухода в контору. Я не забыл странного и очень двойственного впечатления, которое он произвел на меня с первого взгляда. Вошел он через застекленную дверь, предварительно позвонив в нее, и в полутемной передней тетка спросила его, что ему нужно. А он, Степной волк, запрокинул, принюхиваясь, свою острую, коротковолосую голову, повел нервным носом, потягивая воздух вокруг себя, и, прежде чем ответить или назвать свое имя, сказал:
-- О, здесь хорошо пахнет.
Он улыбнулся, и моя добрая тетка тоже улыбнулась, а я нашел эти приветственные слова довольно смешными и почувствовал к нему какую-то неприязнь.
-- Ну да, -- сказал он, -- я пришел по поводу комнаты, которую вы сдаете.
Когда мы втроем поднимались по лестнице в мансарду, я сумел рассмотреть его лучше. Он был не очень высок, но обладал походкой и осанкой рослого человека, носил модное и удобное зимнее пальто, да и вообще одет был прилично, но небрежно, выбрит гладко, и волосы его, совсем короткие, мерцали проседью. Сначала его походка мне не понравилась, в ней была какая-то напряженность и нерешительность, не соответствовавшая ни его острому, резкому профилю, ни тону и темпераменту его речи. Лишь позже я заметил и узнал, что он болен и ходить ему трудно. Со странной улыбкой, которая тоже была мне тогда неприятна, он осмотрел лестницу, стены, и окна, и старые высокие шкафы в лестничной клетке, все это ему как бы и нравилось, и в то же время чем-то смешило его. Было вообще такое впечатление, что он явился к нам из другого мира, из каких-то заморских стран, и находит все здешнее хоть и красивым, но немного смешным. Держался он, ничего не скажешь, вежливо, даже приветливо, сразу же и безоговорочно одобрил дом, комнату, плату за жилье и завтрак и прочее, и все-таки от него веяло чем-то чужим, чем-то, как мне показалось тогда, недобрым или враждебным. Он снял комнату, снял заодно и спаленку, осведомился об отоплении, воде, услугах и правилах распорядка, выслушал все внимательно и любезно, со всем согласился, сразу же предложил задаток, и все же казалось, что он не очень-то в это вникает, что он сам себе смешон в своей роли и не принимает ее всерьез, что ему странно и ново снимать комнату и говорить с людьми по-немецки, ибо, по сути, внутренне он занят совсем другим. Таково примерно было мое впечатление, и оно осталось бы неблагоприятным, если бы с ним не пошли вразрез и его не исправили всякие мелкие черточки. Прежде всего -- лицо нового жильца, которое мне с самого начала понравилось; несмотря на что-то диковинное во взгляде, оно понравилось мне, это было лицо, может быть, несколько необычное и печальное, но живое, очень осмысленное, четко Читать далее...

СЕНТЯБРЬ



Сыплет дождик большие горошины,

Рвется ветер, и даль нечиста.

Закрывается тополь взъерошенный

Серебристой изнанкой листа.



Но взгляни: сквозь отверстие облака,

Как сквозь арку из каменных плит,

В это царство тумана и морока

Первый луч, пробиваясь, летит.



Значит, даль не навек занавешена

Облаками, и, значит, не зря,

Словно девушка, вспыхнув, орешина

Засияла в конце сентября.



Вот теперь, живописец, выхватывай

Кисть за кистью, и на полотне

Золотой, как огонь, и гранатовой

Нарисуй эту девушку мне.



Нарисуй, словно деревце, зыбкую

Молодую царевну в венце

С беспокойно скользящей улыбкою

На заплаканном юном лице.

***********************************************ВЕЧЕР НА ОКЕ



В очарованье русского пейзажа

Есть подлинная радость, но она

Открыта не для каждого и даже

Не каждому художнику видна.

С утра обремененная работой,

Трудом лесов, заботами полей,

Природа смотрит как бы с неохотой

На нас, не очарованных людей.

И лишь когда за темной чащей леса

Вечерний луч таинственно блеснет,

Обыденности плотная завеса

С ее красот мгновенно упадет.

Вздохнут леса, опущенные в воду,

И, как бы сквозь прозрачное стекло,

Вся грудь реки приникнет к небосводу

И загорится влажно и светло.

Из белых башен облачного мира

Сойдет огонь, и в нежном том огне,

Как будто под руками ювелира,

Сквозные тени лягут в глубине.

И чем ясней становятся детали

Предметов, расположенных вокруг,

Тем необъятней делаются дали

Речных лугов, затонов и излук.

Горит весь мир, прозрачен и духовен,

Теперь-то он поистине хорош,

И ты, ликуя, множество диковин

В его живых чертах распознаешь.

Это цитата сообщения pop-rebrik Оригинальное сообщение

Притча о Сеятеле

[показать]

Обычно, проповедь в этот день, так или иначе, связана с рассказом об умении слышать слово Божие и получить добрые плоды от услышанного, так как если просто хранить полученное, то получим не веру, а лишь обряд. Причем, произрастать плоды обязаны с прибылью, что без личного и упорного труда никак не возможно.

Далее, в проповеди, можно успешно порассуждать о том, как для своей духовной нивы приобрести нужные удобрения и какие изгороди поставить, что бы всякая нечисть урожай не испоганила.
Тем множество – выбирай на вкус.

Но я все же завтра поговорю немного об ином. Хотя, это иное «по касательной» связанно с данной притчей.
Дело в том, что в соответствии с нашими талантами плоды у каждого произрастают далеко не одинаковые и это многих огорчает. Помните лозунг: «Кухарка может управлять государством!»? Да что там лозунг, у нас это повсеместно практиковалось и приветствовалось. До сих пор хорошо помню, как горняк, герой соц.труда, руководил телезаводом…
Скажите, что это вне Церкви?
А разве не слышали в храме:
- Дайте нам единое правило для всех и вся!
или
- Расскажите, батюшка, как мы все поститься должны!

Стадный рефлекс продолжает свое победоносное шествие, а ведь у каждого своя мера сил, свой талант и свои возможности. Одному плоды полученные раздавать надобно и радоваться, а другому и приберечь не грех. Кто то двумя словами дорогу объяснит, а иной, сколько не объясняет все едино не понятно, куда путь держать.
Или вот, давеча, пики ломали по поводу частоты причащения и Таинства исповеди. Почитаешь ответы, отследишь мнения, учтешь замечания, а сквозь них опять тот же вопль явно пробивается:
- Дайте правило для всех!
Или еще более страшное:
- Слушай меня, делай как я, иди вслед за мной, иначе ты, вражина, ничего не понимаешь и к православным не относишься.

Попытаюсь завтра объяснить, что урожайность отдельно взятой души ни коим образом не связана с общим планом и взятыми обязательствами.
У каждого свои плоды, единому правилу и указаниям сверху неподвластные.

[показать]Епископ Александр (Милеант)О веселом празднике тыквы Halloween«Праздник» Halloween подрывает самые устои Св. Церкви, основанной на крови мучеников, отказавшихся хоть как-либо почитать или служить идолам. Св. Церковь должна занять строгую позицию противления подобным явлениям, раз нам Христос Спаситель сказал, что Господь Бог нам Судия во всех наших поступках и убеждениях и что наши дела могут быть или «ЗА БОГА» или «ПРОТИВ БОГА». Нет среднего «нейтрального» пути.

Проблемы прохождения комиссии
Из обращения Евгения Витальевича Гольберга:

"Мы сейчас в Общественном совете при Росздравнадзоре начали серьёзно готовить эту тему . Первые материалы будут обсуждены сразу после ноябрьских выходных. У меня есть информация от пациентов, но опыт говорит, что работают «толстые папки».
Буду благодарен всем, кто расскажет о нюансах прохождения комиссии в разных регионах со всеми плюсами и минусами, с благодарностями и проблемами..."

мне прислала председатель правления благотворительного просветительского фонда "ВИТА" Наталья Гузик, с просьбой отправлять ответы ей на мейл natali-dok@list.ru