Д. Аверьянов Июнь – август 1988г.
Саратовская область, Село Большая Журавка.
ЗОЛОТАЯ КОРЗИНА
или
ЖИЗНЬ ГРИБОВ ГЛАЗАМИ ЙОГА И БИОЛОГА.
(Очерк экстрасенсорного исследования в области микологии).
ГЛАВА 1. СТРАННОЕ ЧУДО ПРИРОДЫ.
Все мы хорошо знаем грибы. Мало того, мы с ними постоянно общаемся. То вдруг появится плесень на белой аппетитной корочке хлеба, то позеленеет сыр, забытый в ящике стола, а то и стены в сырой комнате пойдут грязными серыми пятнами – все это работа грибов, и в этом случае мы их поминаем недобрым словом. Зато когда рано утром в воскресный день мы едем в электричке в ближайший пригородный лес, вооруженный корзинами, лукошками и ведрами, все мы о благоговением говорим о Лесных Грибах – прекрасных и благодатных созданиях природы. Грузди, лисички, боровики, сыроежки, опята, подберезовики – они не только являются украшением леса, но и ценным экзотическим продуктом питания, их варят, жарят, сушат, солят и маринуют по самым невероятным кулинарным рецептам.
Простым людям, далеким от проблем биологической науки, и в голову не придет, что над этаким обыденным организмом ботаники ломают головы ужо не одно столетие подряд, и даже современная биология до сих пор но может разгадать некоторых загадок, поставленных перед нею многообразными представителями Грибного Царства.
Еще на заре развития естественных наук в 16 – 17 веках, когда описательная систематика только-только набирала силу, между учеными шли ожесточенные споры, куда, к какому царству живой материи отнести грибы, и кто они, вообще, эти самые пресловутые существа, в которых непостижимым образом объединились признаки и растительного и животного миров.
Французский ботаник Вайян, долгое время изучавший грибы, ставивший опыты в надежде пролить хоть луч света на эту бездонную тайну, так и не смог придти к какому-то определенному выводу. Грибы постоянно окружали его и будоражили его ум своей загадочностью а по ночам мерещились ему в виде призраков самой Преисподней. Отчаявшись, Вайян решил прекратить свои исследования, и в начале 18 века, неоднократно выступая перед разными аудиториями в Париже, открыто заявлял, что грибы – это Дьявольское Наваждение, злая шутка Сатаны, который сотворил их только для того, чтобы приводить в отчаяние самых смелых исследователей и сбивать гонор с самых высокомерных и тщеславных ботаников. Что еще мог предположить суеверный ученый, живший во Франции во времена безраздельного господства традиционной католической идеологии?..
В те времена и в других местах Европы о грибах мыслили примерно также. Фантазию деревенских жителей будоражили концентрические грибные круги, время от времени появляющиеся в глухих лесных чащах. В Швеции они считались местом захоронения заколдованных кладов. В Голландии их старались обходить стороной, шепотом передавая друг другу легенду, что в таких кольцах черти в лунные ночи сбивают масло, приготовленное из крови новорожденных младенцев. На Руси бытовало поверие, что перед днем Ивана Купалы незамужняя девушка, встав в этот круг, может увидеть своего суженного и договориться о ним о свадьбе. В Германии грибные круги считались местом, куда ведьмы в полночь под свист ураганного ветра слетались на шабаш и под блеск молний совокуплялись о черными ^ омерзительными козлами. Последнее мнение признавалось наиболее правдивым и постепенно стало бытовать среди всех европейских народов, и в наше время грибные круги называются Ведьмиными Кругами, хотя это уже больше дань традиции, нежели фактор осмысленного подхода к теме.
Конечно, сегодня биология во много раз глубже понимает жизнь и физиологию грибов, но говорить, что уже найдены ответы на вое вопросы микоцарства, отнюдь не приходится. В определенной степени чистая биология в наши дни исчерпала свои возможности исследования грибов. Столкнувшись с этой проблемой, и будучи с одной стороны йогом, а о другой стороны биологом, я решил искать разгадку бытия шляпочных организмов методами экстрасенсорики или, более точно, методами йогических медитационных (телепатических) контактов с объектами. Ниже я и описываю результаты этой своей работы. Очерк предлагается в первую очередь парапсихологам и биологам, но полагаю, что он будет не менее интересен и широкому кругу читателей.
ГЛАВА 2. ПРАЗДНИКИ ЖУРАВСКИХ ЛЕСОВ. [SIZE=3]
Исследовательской базой для моей работы по грибам была деревня Журавка, с окружающими ее разнообразными лесами, среди которых вереницами тянулись жемчужины больших и малых озер, весной в половодье они пополнялись разливами нескольких рек, самой значительной из которых является река ХОПЕР, левый приток знаменитого "Тихого Дона".
В последние годы я приезжаю сюда несколько лет подряд для сбора обобщенной натуралистической информации о флоре и фауне Средней полосы России. Решению этой задачи способствовало присутствие в
[180x264]
Владимир А. Шестухин.
Холобиология
По одной из теорий, после очередного удвоения количества располагаемой человечеством информации, скорость накопления новой информации увеличивается вдвое. Таким образом, следующее удвоение количества информации произойдёт за период времени в два раза более короткий, чем в предыдущий раз. Эта теория выглядит достаточно правдоподобной хотя бы потому что механизмы подобного «удвоения удвоения» кажутся вполне очевидными. И если это действительно так, то картина информационного бытия в ближайшем будущем, пожалуй, ужасает. Давайте вспомним, что было известно человеку о мире в начале девятнадцатого, в конце девятнадцатого, начале двадцатого, середине двадцатого и начале двадцать первого веков. И давайте посмотрим на качество и объем всевозможных удобств и технологий, располагаемых человеком в соответствующие периоды. Сообразили? А теперь давайте представим, что нас ожидает через пятьдесят лет и через сто лет, если допустить правильность упомянутой теории. Причем стоит подчеркнуть, что речь идёт о накоплении информации человечеством как целостной информационной системой, каковой оно стало не в таком уж далёком прошлом, вероятно, когда между всеми основными «островами» культуры и цивилизации установились постоянно действующие информационные связи.
Но существует другая "теория" утверждающая, что в определённый момент количество переходит в качество. Это всё спасает. При увеличении количества до определённой черты оно начинает нам угрожать своей массой и рано или поздно станет недопустимым и раздавит нас. С качеством же всё обстоит совершенно иначе, оно способно расти неограниченно, и нам от этого будет только лучше. Это можно увидеть на примере развития научного знания.
Томас Кун, автор концепции исторической динамики научного знания, ввёл понятие «парадигма». Впоследствии оно стало одним из ключевых понятий современной философии науки. Парадигма – это совокупность убеждений, ценностей и технических средств, методов принятых научным сообобществом и обеспечивающих существование научной традиции. Примеры парадигм это ньютоновская механика, релятивистская и квантовая механика, синергетическая (википедия)(Сайт синергетики) парадигма и парадигма, использующая метафору космоса как голограммы(url). Парадигма шире теории и нередко предшествует ей. Формирование общепризнанной парадигмы является признаком зрелости науки, а смена парадигмы представляет научную революцию. Причем Т. Кун считает, что выбор парадигмы диктуется не столько логическими, сколько по большей части ценностными соображениями.
Историко-научный процесс по Т. Куну представляет собой чередование эпизодов конкурентной борьбы между научными сообществами, представляющими различные парадигмы. Этот процесс включает в себя ряд последовательных этапов:
-генезис науки, допарадигмальный этап, характеризующийся соперничеством школ и отсутствием общепринятых концепций и методов исследований;
-нормальную науку, парадигмальный этап;
-кризис нормальной науки;
-научную революцию как смену парадигмы.
Наиболее важными этапами является «нормальная наука» - период безраздельного господства парадигмы и «научная революция» - период распада парадигмы и конкуренции между альтернативными парадигмами, в результате победы одной из которых происходит переход к новому периоду «нормальной науки».
Творческий аспект «нормальной науки» ограничен концептуальными рамками парадигмы, что ведёт лишь к количественному росту знания, но не к качественному преобразованию его содержания. «Нормальную науку» также отличает «иммунитет» - невосприимчивость к «внешнему» для парадигмы опыту. Однако этому противоречит наличие в «нормальной науке» «аномальных» или не вписывающихся в парадигму фактов, подрывающих её устойчивость и ведущих, в конечном счёте, к кризису парадигмы и подготавливающих научную революцию, то есть качественное преобразование знания. Такова вкратце концепция Томаса Сэмюэля Куна.
Но в контексте вопроса о преобразования количества в качество нас интересует дополнительный аспект историко-научного процесса, не выраженный в концепции Т. Куна. По концепции Куна фактором, подрывающим устойчивость парадигмы, является только наличие «аномальных фактов». Но вероятно существует некий предел накопления «объема знания» в период «нормальной науки», когда научное сообщество в целом начинает не справляться с накопленным объемом знаний. Что-то начинает кем-то не учитываться и развитие отдельных дисциплин становится фрагментарным, что не может, не отразится на целостности самой

[показать] - она не обрезана, она действительно такая
[показать] -на двери туалета в колизее
[показать] - на невском)
[400x300]