По улице моей который год
Звучат шаги, мои друзья уходят.
Друзей моих бессмысленный уход
Той темноте за окнами угоден.

О одиночество! Как твой характер крут,
Посверкивая циркулем железным,
Как холодно ты размыкаешь круг,
Не внемля увереньям бесполезным.

Дай стать на цыпочки в твоем лесу,
На том конце замедленного жеста.
Найти листву и поднести к лицу,
И ощутить сиротство, как блаженство.

Даруй мне тишь твоих библиотек,
Твоих концертов строгие мотивы,
И мудрая я позабуду тех,
Что умерли или доселе живы.

И я познаю мудрость и печаль,
Свой тайный смысл доверят мне предметы,
Природа прислонясь к моим плечам
Откроет свои детские секреты.

И вот тогда, из слез, из темноты,
Из бедного невежества былого
Друзей моих прекрасные черты
Появятся и растворятся снова...

Б. Ахмадулина.

Ну вот, появился еще один человек, которому я бы хотела написать письмо на мейл, но, наверное, как и остальным, никогда не напишу.
Его зовут Роб. Он приехал из Америки, уже четвертый день ведет у нас курсы английского. Завтра последнее занятие.
Это большой ребенок, настолько наивного и открытого человека я еще не встречала (даже ты менее наивен, Юра))
А еще я слабо понимаю английскую речь, но больше понимаю на уровне чувств. Сегодняшних ощущений, увы, на русском не передать, поэтому:"Він був і справді дуже розчулений". И хотя этот человек не очень счастлив, единственного, чего не чувствуешь рядом с ним, это какой-то чисто нашей боли, озлобленности и пр. Зайдя в родной двор я очень отчетливо ощутила все это.
А еще это странно...они постоянно улыбаются...но, вроде, искренне...
Такое ощущение, что там еще есть условия для существования таких добрых и непосредственных людей, у нас же--все та же злоба, зависть и прочее. Я сама сегодня была ужасно злая, уставшая, замученая.
Мне не хватает позитива, я очень давно не ощущала чего-то хорошего без примеси боли. Разучилась радоваться жизни? Да и обстановка дома немножко накаленная.
Мне бы хотелось сказать много хороших и теплых слов этому человеку, возможно, как-то помочь ему, но я очень часто не могу найти на родном языке слова утешения для самых близких людей, а на английском и подавно...
Мне так обидно. Есть люди, которые словом могут вернуть к жизни, есть люди, которые могут этим же словом добить, а я могу либо добить (а потом долго и нервно извинятся) либо плакать вместе с близкими мне людьми. Крокодильчег несчастный...

С субботы по понедельник проводили соцопросы в интеренет-кафе на Соборной...по сигаретам

Фрагмент

Надька:
--Вы к кому пойдете опрашиваться?
Чувак №1:
--Я к той светленькой.
Н.:
--А вы?
Ч. №2:
--А я к той темненькой.
Н.:
--А вы?
Ч. №3:
--А я к той светленькой кучерявой. Её как зовут?
Н.(пауза):
--Юля...
"Девушка" повернулась в профиль, и респондент сказал:
--нет, давайте к кому-то другому, она такая носатая...

ЗЫ. Слава богу, что Чувак №3 не заметил у этой "девушки" бороды...

Если у меня дома работа становится намного важнее учебы, это значит, что наступил кризис.

Господи, и я уже об этом пишу. Грустно,конечно. Он не так коснулся меня, как бабушек, дедушек и прочих представителей семейства.

Велика Ирина Владимировна просто предпочитает не замечать такие мелочи. Говорит, что во время Великой депресси один чувак заработал кучу денег только потому, что был иностранцем, и никто не мог объяснить ему, что в стране кризис.)

Это цитата сообщения Парашутов Оригинальное сообщение

ЖЗЛ ( ЧАСТЬ 3 - АМЕДЕО И ЖАННА. ЛЮБОВЬ ДО ГРОБА.)



Жанна Эбютерн
Jeanne Hebuterne

6 апреля 1898 — 26 января 1920

[272x357]

Французская художница, знаменитая модель и неофициальная жена художника Амедео Модильяни.
Родилась в Париже в католической семье, ее отец работал в универмаге Бон Марше. Красивая девушка, она была введена в круг художников Монпарнаса своим братом Андре Эбютерном, который хотел стать художником. Жанна работала моделью у Цугухару Фудзиту. Однако желая сделать карьеру в области искусства и обладая незаурядным талантом, она поступила на учёбу в академию Коларосси.

В декабре 1917 года Зборовский договорился с владелицей художественной галереи Бертой Вейль об организации персональной выставки Модильяни (это была единственная его прижизненная «персоналка»). Казалось, что стена непризнания вот-вот рухнет. Однако затея с выставкой обернулась фарсом. Галерея находилась как раз напротив полицейского участка, и когда возле окна галереи с выставленной в нем для привлечения публики ню Модильяни собралась небольшая толпа, один из полицейских решил посмотреть, что там происходит. Спустя полчаса мадам Вейль приказали убрать из окна «мерзость», и выставку пришлось свернуть до ее официального открытия.
За несколько месяцев до злополучной выставки, весной 1917 года, Модильяни познакомился с 19-летней студенткой Жанной Эбютерн.

[337x543] [328x500]

Амедео Модильяни Автопортрет 1919 г.
Жанна Эбютерн Автопортрет 1916 г.

Одни говорят, что впервые они встретились на карнавале. Жанна Эбютерн была представлена Амедео Модильяни скульптором Ханной Орлофф, которая часто, как и многие другие представители искусства, использовала учеников Академии в качестве моделей.
Другие, что Амедео заметил ее в Академии Каларосси, где за 50 сантимов можно было получить обнаженную натуру и место за мольбертом. Маленькая шатенка с тяжелыми темно-золотыми косами поминутно стирала свой рисунок резинкой и начинала все заново.
Третьи утверждают, что художник увидел Жанну в кафе «Ротонда», на Монпарнасе, где собирались в прокуренной задней комнате художники, продавцы картин и поэты. Увидев ее, он сразу же стал набрасывать на листке бумаги ее портрет. Место их встречи не имеет значения. Важно то, что Модильяни наконец встретил ту, о которой когда-то говорил своему близкому другу скульптору Бранкузи, что «ждет одну-единственную женщину, которая станет его вечной настоящей любовью и которая часто приходит к нему во сне».


Читать дальше

Дозвонилась! Дозвонилась! Дозвонилась!
Ура!
А то уж боялась, что я ей совсем не нужна. Вчера целый вечер обрывала телефон, думала, что она просто не хочет брать трубку. Такой поток свтелых и теплых чувств! Все-таки она очень добрая...)))

"Передо мной стоял Писатель.
— Привет, — кивнул я ему.
— Привет.
— Писатель, — сказал я насмешливо, глядя ему пристально в глаза. — Черт тебя сюда занес! Что с тобой?
Он так же насмешливо усмехнулся и промолчал.
— Ты закончил свой новый роман?
Я не стал его спрашивать о первом, потому что знал: пристроить его никуда не удалось. Когда мы виделись в последний раз, он искал благодетелей.
— Не стыдно? — спросил я его тогда. — Ты же считал себя честным парнем, а сейчас ищешь лазейки, так не поступают порядочные люди.
— А если порядочность никому не нужна? Все жируют на теплых местах, хотят жрать кашу с маслом и получают ровно столько, чтобы пойти в сортир и заорать в нужник: «А на черта мне все это нужно?!»
— Как же тогда большие писатели? Им же тоже было трудно?
— Талантливым и честным писателям всегда было и будет трудно, а «большие» только в своих выступлениях вспоминают о трудностях.
— Злобствуешь?
— Нет, страшно мне, хотя ты знаешь — я не трус. Говорильня о литературе людей, делающих все для того, чтобы о литературе забыли вскоре совсем.
— Все равно сквозь грязь пробивается зеленая трава.
— На этой траве могли бы расти прекрасные цветы, но где взять столько силы воли? Если вовремя не поливать траву, то и она засохнет. Лицемеры об этом все время жалеют и пишут свои воспоминания.
— Я верю, твои цветы должны взойти, хоть их никто не поливает.
— Мой цветок хоть и обвешан колючками, но он слишком ранимый, чтобы распуститься.
— Как твой новый роман? Ты снова летаешь или уже спустился на Землю?
— Если я спущусь на Землю — разобьюсь.
— Ты думаешь, никто не подставит ладоней?
— Подставят… с доброжелательностью и готовностью. Только между ладоней будет нож.


* * *

Тогда Писатель не ответил на мой вопрос.
— Как твой новый роман? — снова спросил я, видя, что он смотрит на меня, чуть улыбаясь, с грустными и старенькими чертиками в глазах.
… Я вдруг понял, что спросил, сколько ему осталось жить, но не спросил, есть ли шанс выжить.
— Скоро все кончится, — ответил Писатель. — Теперь уже скоро.
— Удачи тебе, — кивнул я ему.
— Тебе удачи.
Мы никогда не были друзьями, но сейчас между нами появилась пропасть, которую уже никогда не преодолеть".

Евгений Коротких "Черный театр лилипутов"