| Он смотрел на себя сбоку и как-то сверху и ничего не мог понять. Он лежал у бордюра на дороге, лицом в луже. Рубаха задрана, штаны приспустились, оголяя бледные ягодицы. Стоптанный туфель валялся в стороне. Мимо проходили люди. Увидев его, они брезгливо отворачивались, словно от размазанного машиной котенка. Остановились две женщины. - Может, еще жив? – спросила одна. - Да нет, пойдем отсюда, - потянула её за руку другая. - Я жив! Жив! – кричал он. – Поверните меня, сделайте искусственное дыхание. Но его никто не слышал. Потом чуть в сторонке остановились первоклашки. С яркими ранцами, в белоснежных рубашках они тихо хихикали, прикрыв маленькими ладошками рты, и многозначительно тыкали пальцами в сторону приспущенных брюк. Затем один, что посмелее, взял палку и, осмотревшись по сторонам – не видит ли кто – ткнул его в бок. Странно, но он ничего не почувствовал. Повертевшись еще минутку, мальчишки веселой стайкой помчались на урок. А он всё ждал, что кто-то окажет ему помощь. Вот над ним нагнулся мужчина. Достал из кармана очки, рассмотрел повнимательнее. Затем позвонил в милицию и быстро пошел прочь. Мимо проезжали машины, обрызгивая его грязью, проходили равнодушные люди, а он всё ждал. Наконец, минут через сорок, появился молоденький милиционер. Бросив на него скользкий взгляд, стал вертеть головой – кого-то высматривать. Из-за угла вывернула «скорая». - Ну, наконец-то, - облегченно вздохнул он, - сейчас мне окажут помощь. Медбрат осторожно повернул его за плечо, потрогал на шее пульс. - На одного бомжа меньше, - сказал он милиционеру. – Здесь не «скорая», а «труповозка» нужна. Торопиться ему теперь некуда… - Как это «труповозка»? Вы о чем, ребята? Я же живой! – закричал он что есть силы. И тут до него стало доходить страшное… Машина уехала, а милиционер остался дожидаться другую. Видя милиционера, зеваки стали останавливаться чаще. Заботливая старушка достала из сумки газету и прикрыла ею голое тело. Чтобы газетку не сдувал ветер, прижала её стоптанным башмаком. Прошло уже четыре часа, а машина не приезжала. Издерганный милиционер несколько раз куда-то звонил, но ему отвечали, что у них есть дела поважнее. А вокруг своим чередом размеренно шла жизнь. Люди были заняты своими делами, и никому, по большому счету, не было дела до бомжа, сбитого машиной. А он смотрел на своё тело и думал: «При жизни-то никому не нужен был, а уж теперь-то тем более». И вдруг он увидел, что к нему приближается незнакомец. От его улыбки или, скорее, от него самого шел приятный свет. - Здравствуй! – сказал незнакомец. - Здравствуй! – он улыбнулся ему в ответ, как старому приятелю. – Ты кто? - Я твой ангел-хранитель. Пойдем, я отведу тебя к Тому, Кто тебя любит. - Любит? – удивился он. – Разве такое возможно? До меня давно никому нет дела. - Не правда. Поспешим, - ангел взял его за руку. – Он очень любит и ждет тебя, ведь ты – Его сын! |
как воздуху
порой нам не хватает...
когда гортань
от гнева злом сжимает.
не нарушай молчанья –
диссонансом,
хоть и стокатто
отбивает сердце, танцем.
не расточай-
добра своей души.
и словоблудием
не сотрясай тиши...
но, мысленно
ты сосчитай лады-
сердечные;
иль отхлебнув воды,
прости обидчику-
всей властью доброй воли.
он рабски мается-
в тисках у желчной доли...
когда гортань-
от злобы гнев сжигает,
бездумие
слова не выбирает...
не раздувай
пожар своей души
и словоблудием
ответным- не греши.
05.09.2007г.
*) Примечание:
Ira furor brevis est [латинское изречение: Гнев - это временное помешательство]
Не выразить словами той тоски,
Которая объемлет дух поэта,
Но на бумагу лягут вновь стихи, -
Средь строк - печаль, как отблеск тусклый света.
Бессильна передать и речь ту грусть -
Тоску души живой о Горнем Граде, -
Но вот молитва слышится из уст,
C ней сердца возгорается лампада.
|
«Вчера я пережила что-то страшное..весь день,словно на моем сердце лежал громадный тяжелый камень..и он страшно давил и не давал дышать, странное чувство безысходности, горя, боли и одиночества..Так можно охарактеризовать все это..и эта куча сдавливала мне грудную клетку..Потом я молилась, в течении дня, пытаясь отогнать эту боль ..но она только усугублялась..От этого казалось, что если ты в рыданиях сможешь освободиться, то только тогда будет легче. |
Анна Ильинична встала, как обычно, рано, чтобы перед работой помолиться, углубиться в Слово и прославить Господа. В той главе Библии, что она читала сегодня, речь шла в основном о мудрости. И в молитве чаще обычного Анна Ильинична сегодня просила: «Дай, Боже, мудрости». «Почему, Господи?»,--спрашивала она, размышляя. «Жди, ты все увидишь»,--был ласковый ответ Духа Святого.
По дороге на работу Анна Ильинична размышляла о своей жизни, о своей семье. Она уже много лет работает в больнице врачом-гинекологом. Несколько лет назад стала христианкой. Муж Юрий—менеджер на фирме, в прошлом инженер. Кажется, у них до сих пор сохранилась не только любовь, но и влюбленность, которая может привести к самым невероятным поступкам. Старший сын Игорь—студент, учится на ветеринара. Младшая дочь Илона, для своих Илька, Илечка, тоже студентка, изучает иностранные языки.
Да, Илечка… . Когда Анна Ильинична думает о ней, ее сердце сжимается по-особенному. Нет, Игоря и Ильку она любит одинаково. И мужа любит не меньше, чем детей. Но как вспомнит… .
Игорь был еще до зачатия желанным ребенком. Анна Ильинична, тогда еще студентка Аня, когда выходила замуж, была на третьем курсе. Муж Юра только недавно устроился на работу. И как-то оба решили: не будем ждать, ребенка рожаем сразу. Хотя и обеспечены были не Бог весть как, и жили у Юриных родителей. До сих пор у Анны Ильиничны на глаза наворачиваются слезы, когда она вспоминает, как все ее одногруппники, выделив крохи из студенческой стипендии, подарили для Игоря ползунки и игрушки. А затем носили материалы лекций, чтобы Ане не брать академотпуск.
А Илька? Когда Аня закончила институт и проработала всего год, Юра стал говорить о втором ребенке. Но у Ани были совсем другие планы: повышать квалификацию, поступать в аспирантуру. Хотя и денег уже было побольше, и квартира отдельная (Анины родители разменяли), со вторым ребенком Аня хотела подождать. Но Юра так просил, что Аня уступила. Во многом благодаря помощи Юры вторая беременность и рождение Илоны не помешали Ане закончить курсы повышения квалификации и аспирантуру. Но любовь к крохе Аня почувствовала только во второй половине беременности. И затем, когда она в роддоме впервые прижала малютку к груди, когда Илоночка начала ходить, когда подрастала и радовала маму, когда учителя в школе хвалили девочку за смышленость и воспитанность, когда она вслед за мамой покаялась и пришла в церковь, когда поступила в университет, все естество мамы пронизывала мысль: и это такого прекрасного ребенка ты не хотела! И теперь Илька прекрасная христианка, к служению приступила даже раньше мамы. Делает успехи в евангелизационном служении. Сама Анна Ильинична стала служить в больничном позже нее.
Вообще Господь уже спас всю семью: Игорь тоже покаялся и ходит в церковь, только со служением еще не определился. Юра покаялся по брошюрке, но еще думает, в какую церковь будет ходить. Родители Ани и Юры ходят в православную—им это привычней.
|
|
На улице стояла невыносимая жара.
- Уже август, а жарит как на сковородке. Еще чуть-чуть и можно будет хоть немного спрятаться и выпить чего-то холодненького. Хотя разве спрячешься в квартире, где нет кондишена, нет даже вентилятора? О! Кажется, что даже мысли плавятся…
Звонок в дверь. Открыла женщина лет 35.
- Привет, Леночка. Как дела?
- Проходи.- Пробормотала хозяйка квартиры.
- Что с тобой? Тебе плохо? Ты выглядишь неважно.
- Это от жары, наверное. Хочешь холодного чаю?
- Ох, не откажусь.
Сели за стол, давно не виделись, а разговор не клеится.
- Да, что с тобой, не заболела ли. Шутка ли 40 в тени! Может, перегрелась? Лен, чего молчишь? Может, температуру померяешь? Или к врачу надо? А?
- Убить меня надо!
- Что?! Ты, что с ума сошла?
- Убить меня надо!!! Вот что мне надо! Слышишь?! Убить меня надо! – обхватив голову, Лена кричала… - Да таким как я жить нельзя на земле! И как она меня носит! Я же чудовище! Таких как я надо просто уничтожать, отстреливать как зверей лютых!
На улице стояла невыносимая жара.
- Уже август, а жарит как на сковородке. Еще чуть-чуть и можно будет хоть немного спрятаться и выпить чего-то холодненького. Хотя разве спрячешься в квартире, где нет кондишена, нет даже вентилятора? О! Кажется, что даже мысли плавятся…
Звонок в дверь. Открыла женщина лет 35.
- Привет, Леночка. Как дела?
- Проходи.- Пробормотала хозяйка квартиры.
- Что с тобой? Тебе плохо? Ты выглядишь неважно.
- Это от жары, наверное. Хочешь холодного чаю?
- Ох, не откажусь.
Сели за стол, давно не виделись, а разговор не клеится.
- Да, что с тобой, не заболела ли. Шутка ли 40 в тени! Может, перегрелась? Лен, чего молчишь? Может, температуру померяешь? Или к врачу надо? А?
- Убить меня надо!
- Что?! Ты, что с ума сошла?
- Убить меня надо!!! Вот что мне надо! Слышишь?! Убить меня надо! – обхватив голову, Лена кричала… - Да таким как я жить нельзя на земле! И как она меня носит! Я же чудовище! Таких как я надо просто уничтожать, отстреливать как зверей лютых!
...На улице стояла невыносимая жара.
- Уже август, а жарит как на сковородке. Еще чуть-чуть и можно будет хоть немного спрятаться и выпить чего-то холодненького. Хотя разве спрячешься в квартире, где нет кондишена, нет даже вентилятора? О! Кажется, что даже мысли плавятся…
Звонок в дверь. Открыла женщина лет 35.
- Привет, Леночка. Как дела?
- Проходи.- Пробормотала хозяйка квартиры.
- Что с тобой? Тебе плохо? Ты выглядишь неважно.
- Это от жары, наверное. Хочешь холодного чаю?
- Ох, не откажусь.
Сели за стол, давно не виделись, а разговор не клеится.
- Да, что с тобой, не заболела ли. Шутка ли 40 в тени! Может, перегрелась? Лен, чего молчишь? Может, температуру померяешь? Или к врачу надо? А?
- Убить меня надо!
- Что?! Ты, что с ума сошла?
- Убить меня надо!!! Вот что мне надо! Слышишь?! Убить меня надо! – обхватив голову, Лена кричала… - Да таким как я жить нельзя на земле! И как она меня носит! Я же чудовище! Таких как я надо просто уничтожать, отстреливать как зверей лютых!
На улице стояла невыносимая жара.
- Уже август, а жарит как на сковородке. Еще чуть-чуть и можно будет хоть немного спрятаться и выпить чего-то холодненького. Хотя разве спрячешься в квартире, где нет кондишена, нет даже вентилятора? О! Кажется, что даже мысли плавятся…
Звонок в дверь. Открыла женщина лет 35.
- Привет, Леночка. Как дела?
- Проходи.- Пробормотала хозяйка квартиры.
- Что с тобой? Тебе плохо? Ты выглядишь неважно.
- Это от жары, наверное. Хочешь холодного чаю?
- Ох, не откажусь.
Сели за стол, давно не виделись, а разговор не клеится.
- Да, что с тобой, не заболела ли. Шутка ли 40 в тени! Может, перегрелась? Лен, чего молчишь? Может, температуру померяешь? Или к врачу надо? А?
- Убить меня надо!
- Что?! Ты, что с ума сошла?
- Убить меня надо!!! Вот что мне надо! Слышишь?! Убить меня надо! – обхватив голову, Лена кричала… - Да таким как я жить нельзя на земле! И как она меня носит! Я же чудовище! Таких как я надо просто уничтожать, отстреливать как зверей лютых!
Как и все христиане, я мечтаю иметь дары Святого Духа. Прошу Тебя о служении людям. Но Ты отвечаешь: «Не торопись, сначала научись любить Меня». Ты указываешь на местописание:
«Многие скажут Мне в тот день: Господи! Господи! не от Твоего ли имени мы пророчествовали? и не Твоим ли именем бесов изгоняли? и не Твоим ли именем многие чудеса творили?
И тогда объявлю им: Я никогда не знал вас; отойдите от Меня, делающие беззаконие». Матфея 7: 21 – 23
Ты объясняешь, что беззаконие - это неисполнение главной заповеди: «Возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим, и всею душею твоею, и всем разумением твоим, и всею крепостию твоею,- вот первая заповедь!» Марка 12: 30
Дары Святого Духа мы получаем как подарок на день рождения, на то они и дары, потому что даются даром. Но для того чтобы исполнить наипервейшую заповедь, необходимо проявить усердие.
Ты напоминаешь о свидетельстве женщины, которая старалась успевать на нескольких служениях. Она была настолько загружена, что у нее не оставалось ни времени, ни сил, на общение с Тобой, до тех пор, пока Ты не остановил ее. Ты допустил, чтобы она сломала ногу и оказалась в больнице. И только там она смогла услышать Тебя. Ты сказал ей, что главное для Тебя – это она сама, что Тебе не нужно, чтобы она служила, Ты хочешь, чтобы она любила Тебя, а если любит, то и служить станет.
Любить – это значит доверять. Доверять во всем. Обнажить перед Тобой душу, позволить Тебе исследовать ее, чтобы ни один уголок не остался не освященным.
Ванечка и Артур выросли, можно сказать, в одной песочнице. Они жили в одном дворе и знали друг друга ещё с тех пор, когда не умели разговаривать. Мамы их тоже дружили. Когда мальчики подросли, их отдали в один детский сад. В подготовительной группе дети старательно учились читать и считать, готовясь пойти в один класс. Но любимым занятием, конечно же, для них была игра. Однажды в группу принесли новые игрушки. Среди настольных игр, мячей, скакалок и кукол друзья отыскали две чудесные машинки. Они были яркими и с открывающимися дверцами. Целый день мальчики проиграли новыми игрушками, не давая никому к ним и приблизиться. Они строили для них дороги из камней, делали горы из песка, мастерили гаражи из досточек. Во время тихого часа мальчики спрятали машинки под подушки. Они боялись с ними расставаться, не желая, чтобы кто-нибудь другой завладел их «сокровищем».
Вечером, когда дети гуляли на площадке, высматривая своих родителей, у мальчиков возник план.
- Давай машинки домой заберем, - предложил Артур.
- Украдём? – удивился Ваня.
Утренняя служба давно закончилась. Прихожане разошлись, храм наполнила благодатная тишина. Лишь редкие туристы открывали тяжелые двери собора и погружались в его умиротворение. Солнечные лучи преломлялись о мозаичные витражи и ложились яркими пятнышками на сером полу. Мирно потрескивали свечи. Казалось, особый покой изливался из-под высокого купола и заполнял собой каждый сантиметр величественного храма. Одинокие посетители передвигались тихо, на цыпочках, боясь спугнуть осязаемую тишину.
Отец Иоанн любил это время суток. Ему нравилось с полузакрытыми глазами размышлять о вечности, молиться за нужды. Но сегодня перед обеденной трапезой у него была индивидуальная беседа с молодым монахом. Тихонько ступая, отец Иоанн направился к выходу. Остановился перед иконой Спасителя, перекрестился. Взгляд задержался на пожилой женщине, стоявшей перед распятием. Её выцветшие от времени глаза, не мигая, смотрели на Христа. Слёзы текли по изборождённому морщинами лицу. Левая рука держала свечу, правая делала крестные знамения. Сморщенные губы что-то тихо шептали.
«Прости, Господи, грехи наши тяжкие», - выдохнул батюшка и, перекрестившись, вышел во двор.
Примерно через час он вернулся. Войдя с яркого солнца в полумрак собора, поначалу никого не заметил. Погруженный в свои мысли он чуть было не наткнулся на ту самую женщину, которая стояла перед распятием на коленях. Свеча в её руке превратилась в маленький огарок, пальцы были залиты воском, во взгляде сквозила печаль.
- Расскажите мне, сестра, что у Вас случилось? – спросил отец Иоанн, помогая пожилой женщине встать на ноги.
- Ничего, батюшка, у меня не случилось, - ответила она, опустив взгляд.
- Может быть, какая-нибудь беда приключилась с Вашими родными?
- Нет, у них всё в порядке.
- Тогда, может, болезнь причиняет Вам боль?
- Нет, батюшка. Я здорова, впрочем, как и все в моей семье.
- Тогда объясните мне, что Вас тревожит? – не унимался священник.
- Вот это и тревожит, - ответила женщина, - уж больно всё хорошо и гладко у нас в семье за последний год. И я очень переживаю, не отвернулся ли от нас Господь. Ведь в Слове Божьем написано, что кого Он любит, того и наказывает…
P.S.: «Наказания Господня, сын мой, не отвергай, и не тяготись обличением Его; Ибо кого любит Господь, того наказывает и благоволит к тому, как отец к сыну своему» (Пр.3:11-12).
| Комментарий автора: История из жизни |
Улыбка…
Обращали ли вы внимание как мало улыбающихся людей? Посмотрите вокруг – озабоченные, хмурые лица. Суета житейская, проблемы, бешеный ритм – пустое оправдание. Повода нет радоваться. А без особого повода слабо?
Ну посмотрите вокруг – сегодня новый день. Особенный! Неповторимый! Другого такого не будет никогда. И он достоин того, чтобы его встречали с улыбкой, даже если идет дождь, или мороз щиплет щеки.
«Поделись улыбкой своей, и она к тебе не раз еще вернется», - поется в детской песенке. Пробую. Иду по улице и беззаботно улыбаюсь прохожим…
Интересно наблюдать их реакцию.
Кто-то поднимает брови домиком, как бы спрашивая: «Это Вы мне?» Затем оборачивается, чтобы убедиться, что сзади него никого нет. Потом еще шире открывает глаза и недоуменно проходит мимо.
Есть такие, кто, увидев улыбку, как-то резко отворачиваются в сторону и ускоряют шаг – чтобы их «это» не коснулось.
Некоторые прохожие проявляют интерес, особенно мужчины. Ловлю боковым зрением, что они чуть замедляют шаг, а иногда и останавливаются, чтобы оглянуться и застыть с немым вопросом в глазах: «Мы раньше встречались?»
А кто-то и вовсе, хмыкнув, пожмет плечами и мысленно покрутит пальцем у виска: «Чудачка!»
И лишь изредка, я бы даже сказала, очень редко на улыбку ответят искренней открытой улыбкой.
Почему так получается? Почему никого не трогает и не возмущает мат, льющийся со всех сторон? Почему никто не выведет из троллейбуса разбуянившего пьяницу, пристающего к женщине? Почему никто не остановит подростков, которые хамят старушке?
Увы, всё это стало нормой, ужасной нормой повседневной жизни.
А улыбка? К сожалению, на нее реагируют, как на что-то редкое и непонятное…
До школы Саша жил с бабушкой. Родители делали карьеру, а о пятидневке бабуля и слышать не хотела.
- Еще чего не хватало, чтобы мой внучек дневал и ночевал в садике, - причитала она, гладя белобрысого щуплого внука.
Ради него она уволилась (хотя могла бы ещё и поработать) и посвятила себя его воспитанию. Им было хорошо вместе. Лето проводили на даче: растили помидоры и даже рыбачили на небольшой речушке.
По воскресеньям бабушка повязывала красивый платок, брала внука за руку, и они шли в Дом молитвы. Так она называла небольшой домик на окраине городка. Саше там нравилось. Их встречали добрые приветливые люди. Особенно было приятно ходить туда в дождливую и холодную погоду. За окном была слякоть и холод, а в доме потрескивала печь, и вкусно пахло сдобными пирогами. Взрослые собирались в просторной комнате, а дети, уплетая пирожки, слушали из кухни мелодичные песни.
Бабуля часто говорила внуку о Боге и даже выучила с ним «Отче наш». Сашка слушал её, открыв рот. Ему так нравилось, что есть Кто-то Всемогущий, Кто невидимым образом находится рядом с ним каждую минутку. Особенно приятно было то, что Бог любит его и, не смотря на сильную занятость, в любой момент готов прийти на помощь.
Когда Александр пошел в школу, родители забрали его к себе. Но бабушка все-таки продолжала брать его на выходные, и они вместе ходили на собрания.
А когда Сашке повязали красный пионерский галстук, между бабушкой и отцом произошел серьезный разговор. Санек, приложив ухо к двери, слышал, как отец кричал: «Ему еще в комсомол и партию вступать! А если об этом узнают, то клеймо на всю жизнь останется – не ототрешься!»
После это бабуля перестала брать внука с собой на служения. А Санька, взрослея, всё реже хотел слушать рассказы о Боге и постепенно вообще перестал о Нем думать.
|
Я родился в Москве, в семье государственных служащих, которые в большей степени были воспитаны на основании атеизма и всех принципов марксизма-ленинизма. Редкие соприкосновения с религией для меня выражались, скорее, в отдельных суевериях и мистических обрядах, которые, встречая, находил бессмысленными и неприятными. Помню, как тёмным вечером, специально приглашенная бабка умывала меня водой из тазика с крестом на дне и свечкой, прилепленной к его краю. Её позвала бабушка для того, чтобы она заговорила мою сильную шишку на лбу. Что касается настоящих чудес, то Господь спасал меня и тогда, когда я тонул, и когда летел навзничь с третьего этажа строящегося дома. Случаи были разные. Каждому невозможно было не удивиться, даже где-то задуматься о какой-то силе, которая хранит. Наверное, любой может вспомнить множество подобных случаев в собственной жизни. |
В последнее время нередко обращаю внимание на то, как часто в газетах и журналах, на телевидении звучит тема развода. Причем, чаще всего о нем говорят как о чем-то незначительном, либо показываются прелести и перспективы новых отношений с другими людьми после развода с семьей.
Думаю, замалчивается вся правда, – возможно потому, что людям даже себе признаться страшно в тех проблемах, которые влечет за собой развод.
Поделюсь наболевшим, расскажу свой горький опыт. Может быть, кто-то сможет из моего случая извлечь какие-то уроки для себя и не повторит моих ошибок?
Сейчас мне 53 года. Я развелся с женой тринадцать лет назад, ей тогда было 35 лет, у нас уже было двое детей, мальчики четырнадцати и двенадцати лет. Мое увлечение другой женщиной вначале казалось безобидной игрой… Только теперь я понимаю, как много боли я причинил своим близким в своей жестокости, ослепленный влюбленностью. Сколько здоровья, сил и нервов я отнял у жены и детей! Я даже не могу представить, сколько слез было пролито ими из-за меня.
Я ушел из семьи к другой, молодой женщине. Я не понимал тогда, что предаю тех, ближе которых у меня никого не было …
За окном одна за другой на тёмном фоне неба зажигаются звёзды. Городской шум потихоньку утихает, но мне почему-то ни спится. Воспоминания тревожат душу, напоминая картины прошлого. На глаза набегают слёзы, я вновь и вновь переживаю события которые умчались в вечность.