Настроение сейчас - средней паршивости
мне лет в одиннадцать приснился кошмар...настолько яркий и живой...такой настоящий..мне снилась какая-то атомная катострофа в моем городе...в одиннадцать лет я еще не знала что это такое...но меня это напугало до безумия...я не могла спать я боялась...в этом сне все было пропитано смртью.Время шло и воспоминания об этом сне постепенно угасали...я просто запрещала себе его вспоминать....Но спустя несколько лет кошмар вернулся...уже около месяца я все вижу вновь и вновь...в разных вариациях,но итог остается один...все люди вокруг меня умирают...а я просыпаюсь в холодном поту...
последнее время я стараюсь спать как можно реже...этот кошмар...он просто преследует меня..
Подскажите что это может значить????Как избавиться от этого сна???я уже от недосыпа на зомби похожа...
HELP...
Однажды, в тот день когда ему исполнилось под двадцать, тогда в тот хладнокровный зимний день, одним среди своих подарков – он получил ту вещь, надолго завладевшей страстью.
Розу. Но нет, не просто розу! Стеклянную, божественную розу, что заколдовывала чужие взоры, своим пристяжным пленом. Она была хоть не жива и неестественна, зато прекрасна и изящна. Она никогда не завянет, не погаснет, не испортиться – её молодость вечна. Она красива, так красива, что взгляд от нее отвести трудно и нелегко, но красота её так холодна, ненастоящая.
А он не сводил с неё глаз, все смотря, приковано, как будто та дурманила его. И день, и ночь и вечер он миловался ей.
«Она ненастоящая» - говорили ему окружающие часто.
Он говорил: «как так, она ненастоящая?! Все это чушь и вздор! И клевета!»
Он долгими днями просиживал время, сидя в своей комнате, любуясь своим ледяным божеством, закрывая шторы на окнах, затворяя двери. Люди ведь не поймут и не оценят, а если и осмыслят, то околдуются ей и заберут. Но этого нельзя никак допустить! Её нужно спрятать от прочих глаз, убрать, чтоб никто не видел. Скрыть само существование!
И тогда он возвел ей крепость, он скрыл возможность лицезреть её за стеклянными стенами, сбиравшие толстые стекла, что пропускали лишь дневной да лунный свет. Он навещал её, он любовался ею. Она была иконой, которую он идеалом избрал.
Она ж покорно, незабвенно спала в вазе, своих холодным, вечным снов. А он не замечал другие розы. Ведь для него была одна она.
Мы легко престращаемся к нашим идеалам возводя и одухотворяя их божеством. Иногда и не замечая того.
Лежу я , никого не трогаю , сплю себе значит ( сам по профессии программер )
Сница мне такая картина : двое на моей кухне общаются на тупые темы айтишников :)
Встал когда, пока не забыл то, что снилось - решил нарисовать !!!
[639x479]Во как))) ( Спёр движок с ssd-art.ru)
Слишком много слов. Не надо, все они пусты и не нужны. Можно большинство в охапку взять и в урну выбросить. Все они уже потеряли смысл, и срок годности этого товара кончился давно. Скажи «прощай» им, и замолчи. Все они лишь излишек пафоса и надменности, все заезжены и стары. Они уже не в моде. Забудь их.
Но все равно опять, опять, они летят как птицы в осени, их много. Они заполняют уши и ломятся в барабанные перепонки.
Хватит, это походит на сломанное радио, что передает в большинстве шуршание без слов. Да, эти слова назойливо шипят. Ядовито и высокомерно, прикладывая к ним весь яд.
Большой сценарий. Устарелые пьесы. Зрители ушли, зал пуст. Декорации сняли, а актеры дотошно цитируют который раз один и тот же монолог.
Толстая книга в сером переплете, размазанные мелкие буквы диалогов. Страницы перелистывали так часто что всю публикацию возможно рассказать наизусть. Каждый параграф, абзац, строчку и букву.
Да, раньше это было актуально, раньше были и приверженцы и поклонники, и часто все те слова цитировались и вспоминались. Но они надоели, и стали просто съеденными молью платьями.
Эти слова уже не к чему, но их все повторяешь вновь.
Подавись ими, захлебнись, удавись. Слишком много ненужной информации, слишком много ненужных слов.
Вооружившись безрассудной решительностью, он решился взять крепость напропалую. Столкнуться с ней и непоколебимо взять на таран, вломившись и разорвав неприступные врата. По глупости своей, он не рассчитал и не успел понять, как стражи цитадели выдвинули острые пики пред собой.
Разогнавшись, безостановочной скоростью он летел на них, как голубь на вертел, едва сумев заметить острые наконечники наготовленного орудия. Он останавливал ноги, но они инеркцией неслись на встречу пораженью. И поздно было останавливаться. И вполне легко предположить исход такого необдуманного поведения. Несколько штыков разяще рассекли его грудь, дав открытую рану для рвущейся наружу крови, которая так и заблестела на лезвиях. Он повис на них, как кукла, так тряпично и жалко. Он не мог сдвинуться. Ход туда – откроеться сильнее рана, и от потери крови смерть наступит мгновенно и не спрашивая, ход сюда – и еще сильней насаждаешься на пики. Безысходно.
А кто виноват? Глупость? Он сам!
Я наткнулся на пики, сдавайте червы.
[332x448]
Он родился совершенно здоровым. Рано научился говорить, быстро учился и умственно
превосходил одногодок.
Родители не сразу заметили его отклонения. Они напрасно понадеялись на идеального ребенка. Свои надежды они постепенно начали хоронить, как замечали, что их чадо отличается от других.
Такой болезненный, всего от роду около шести лет, а уже по хворости мог бы сравниться с взрослым человеком.
ОРЗ, простуда, бронхит – под свет этого светофора он и рос, к прочему еще и непрекращающиеся головные боли, что были постоянно и всегда. Но за долгое время организм с ними свыкся и вскоре не отдавал должного внимания. Так привык, что без них и не представлял себе жизнь. А головной болью, оставалось именовать лишь сильные припадки, когда боль начинала парализовать сознание и отдавать его в оковы бессознательного состояния.
Однажды когда мать пожаловалась, как-то раз, на свою головную боль, мальчик удивлялся тому, что до этого она не болела вовсе у той. Это прозвучало так дико и странно что он даже не поверил ей. Спросил об этом одного, другого, и все сходились к мнению что постоянной головной боли не должно быть и не правильно это. Тот только пожимал плечами и удивлялся – может ли такое быть? Иль же это просто стало частью его уже?
В целом и вид его вызывал лишь только волнения со стороны родителей. Бледная кожа, сопровождающаяся малокровием, ранее_появившиеся синяки под глазами, хилость и некая хрупкость тела. Кукла, из хрупкого материала, которую, как казалось, уронишь – и погибель. Но жизнь не обрывалась.
Еще время, доктора, доктора…
В один из дней, когда давление надавило на голову с такой силой что отключило сознание, его повезли в клинику, но день спустя. Врачи впали в ужас и недоумение обследовав парня.
Труп, живой труп. По всем показателям. И странно что еще на ногах стоит, разговаривает и мыслит, да и живет впрочем как нормальный человек. По общепринятым нормам он уже должен быть как минимум при смерти, а тут…
Тогда наступило осознания страха, доктора свели все на слабость организма и слабый иммунитет, хотя мнения были другого. Наверняка подумали, что тому не долго осталось…
Но он все еще жив, и не капли не при смерти. И потребности в докторах, смотря на ситуацию, не видит. Он жив, и этого достаточно.
Настроение сейчас - утро...сегодня в школу-блякавай!!>.
И так,я наглый тупой кот...
Есть небольшая просьба..^^
Киньте ссылки на саудтреки из Loveless'а и на эту песенгуу Minami Kuribayashi - Tsubasa Wa Pleasure Line(из "Похода Кроно)
ня!
^___________^
вот ссылка на аниме-магазин,но так как я лох в поисках ссылок,то не обещаю,что она какая-то новаторская...Но,зато,там много полезных вещей^______^
http://animefan.ru/index.php
[400x200]
[466x699]
Кто я?...
Что я?...
О небеса, ответьте что же я такое!
Дай снять мне маску, тяжело дышать.
И все сомненья наконец прогнать,
Кто я, спрошу опять?
В ответ лишь пару мелких слов,
Пустое эхо вслед.
Хочу сразиться от оков,
Хочу свободным быть.
Хочу не прятать лица,
И думать будто сниться,
Что я свободен, навсегда…
Но видно это не судьба.
Срывая маски, все с лица.
Теряю литры крови…
И будто все мне кажется,
Все ложь, один театр.
И я отрекся от лица,
Как сын отрекся б от отца.
И потерял истоки…
А пальцами за маску уцепившись,
Я дернул её вниз.
И удевившись,
Я не нашел уже лица…
Скромный пост к самому близкому мне человеку, передавший царившиеся внутри огоньки мыслей.
Я болен, я болен тобой и этой болезни нет лекарств.
Я давно еще пытался излечиться от тяжкого недуга, но ничто помочь не могло: я пытался забыть, я пытался закрыть себя болью, и запереть свое сердце на непроходимый замок.
Но ты все время вскрывал его, как злостный взломщик, открывая дорогу к кусочку льда в груди. Но нет, ты не разбил тот лед, не размозжил его о грани плиты. Напротив, ты захотел снять с него оковы ледяные, полюбоваться на плоть без брони. На медленном огне ты растапливал жесткий, покрывший сердце слой, а после открытым, им ты насладился.
Нет, мы все равно во многом разные, и мысли наши часто спорны и противоречивы меж собой. И часто приходилось нам терпеть непонимание и расходимость мыслей. Я говорил тебе про осень, ты улыбаясь твердил мне про весну. Я взглядом устремлялся в небо, ты взор убирал к земле. Мы часто не понимаем друг друга, и даже смеемся о своих приступах сумасшествий и мыслей безумных. Бывало, запирались от общего мира, замыкаясь в нашем тесном мирке. Там только двое, вход закрыт, и никого не пустят. Там мир весь наш, и никто другой не в силах будет понять и прочувствовать его помимо. Взвесим замок, и никто не зайдет. Никто… никто и больше не нужен.
Ты мой фетиш, моя болезнь и кара моя, за все грехи. Я люблю и ненавижу себя, за эту зависимость. Ты мой наркотик. Наркотик, к которому так покорно и не сопротивляясь пристрастился мой организм. И не один, даже самый лучший, психолог не сможет подавить эту манию, и отстранить меня от этих чувств иглы.
Я пьян...я пьян тобой, но испытаю Тан-Таловы муки. Я не могу напиться, стоя по колена в воде. Ты дурманишь меня и завлекаешь алкоголем крови.
Пойдем, я не отпущу тебя. Никогда.
Ключ от моей души, лежит в твоем кармане…
От DarkHope моему Марионеточнику.
Она ни плакала. Никто и никогда не видел, чтобы она сронила хоть одну слезу.
Нет, нельзя сказать, что поводам им не было, и были. И сильные, и дерзкие, и недужные. Что задевали душу, и ранили её. Но что вы, не одной слезы. Никто и никогда не видел.
Легко, как шелковый платок она скользила по улицам, воображением играя с прохожими, вещами, переулками. Смеясь по-детски и наивно, и озорно играясь, она как ребенок ступала по дорожке и восхищалась самыми простыми, казалось вещами. По вечерам, бывало, сидела та на крыше, свесив босые ноги и любуясь лунным светом. Болтая ногами, как будто трепещет их в воде.
Она играла. Она играла в жизнь и наблюдала, не понимая строгости и твердости людей.
А все лишь удивлялись. Как так, не разу ни слезы не уронила? И переглядывались лишь только меж собой. Им было это дико, странно, и это, понять им было не дано. Бестолково хлопая глазами, они присматривали за диковатой дамой, и взгляда не сводили те с неё.
Вы спросите, кто это дама? Всего лишь женщина, и ничего чудного нет тут. Жила одна в небольшой квартирке, на окраине малого городка. А муж её, что верность она ему преданно хранила, еще как прошлой осенью забрали на войну. И все надеянно его, ожидая, дама не теряла ни лица, ни улыбки.
Однажды осенним днем, всего за год спустя, когда едва коснулся холод, и ветер бунтарски на улицах свистел, тогда пришла тугая весть– что муж её был на войне убит. Все разом ужаснулись и все, все как один, смотрели на женщины лицо. Но нет, в глазах её нет слез.
Они сухи, как и всегда. Заметно дама та была ухвачена, заметно было – больно ей. Она так не сказала и не слова, и медленно ушла домой.
Закрыв покрепче, понадежней дверь, и занавесив окна. Она присела у стены и горько зарыдала…Тихо и отчаянно, убито. Содрагая пол слезами, и влажные разводы оставляя.
Долго плакала она, а после, поднявшись, привев себя в порядок, снова на улицу ступила.
И вновь глаза были сухи, и вновь вздымались уголочки рта. Все поражались «как же так?» она ж наивно улыбалась.
Стой, это бездна!
И не жди иного, бесполезно!(с)
Стоя на краю, глазами упавшими смотришь во тьму. Всего один шаг и поглотит тебя, загребет своими властными руками, и больше никогда не вернет. Ты канешь, и не просто во тьму - в неизвестность, в бесконечный мрак, что будет медленно поглощать, растерзывая на части и заполняя и без того ослабленное и опустевшее тело темью.
Но нет, это не больно. И единственное чувство, что закрепляет плоть и тело – холод и безгранная пустота. Будто все тело тонкими волокнами и кусками распадается на куски, а после и их даже не останется.
Смотря вниз, уже сердце конвульсивно подрагивает от столь сильного и действенного чувства, как только видишь эту желобу мрака. Но нет, это не смерть. Хуже. Что-то не подвластное логики и разуму. Что-то иное, не возможное обхватить нашему рассудку. Она лишь забирает, не вернет и ничего не даст взамен.
Бездна…
Один шаг. Всего один шаг. И вечное распадение на части. Клетка за клеткой, нитка за ниткой, а в конце снова же ничего в результате. И нет конца, и нет начала. Все утихло и потерялось. Растворилось. В пустоте.
[525x700]
Наивные, светящиеся личика этих кукол, поселяют в нас смешанные чувства.
Такие плавные, и нежные черты лица, блестящие волосы и пышная одежда; Они как живые, и все время посещает такое чувство будто лишь отведешь взгляд от неё, а она либо моргнет, либо зашевелиться. А их глаза это замораживающий, схватывающий луч; что в независимости от расположения всегда зорко следит за тобой. Ты спишь – он смотрит, ты уйдешь, а глаза провожают тебя, ты смотришь им в глаза, и странное ощущение задевают твою душу, завладевая разумом. Они все видят.Они как пленники, пленники своей фарфоровой оболочки, скрывая внутри частичку своей маленькой крупицы энергии. Они наблюдают, но ничего не говорят; и их решение на окружающее никогда не слетит из розоватых, пухлых губ. Наблюдатели…
Попробуй снять с неё, её выспреннее платье, сорви материю, и ты увидишь всю немощность и беспомощность этих застывших созданий. Отточенное детское тельце плавными линиями вырисовывает их фигуру, заставляя любоваться их белесой кожей, но такие немощные…
Холодные и жалкие…А ранее они улыбались…
Изящные тела, неживых детей. Всего один неловкий жест разобьет хрупкие тельца. Оземь, оставив на полу за собой выбеленные осколки детского лица. Разбитые…И их уже не склеишь. Не восстановишь ту старую, исходную красоту. Стоишь в стороне и смотришь, как беззащитно рассыпались по полу кусочки куклы, как растрепались пышные платья, и запутались блестящие локоны. Всего одно решение постановляет их судьбы, одно движение и кукла погибла.
Пальцем коснешься круглого подбородка, слегка подденешь, и звонкий звук огласит их судьбу…
Кричите..кричите громче...
Занимательный клип, все по той же песне.
Собственно так я и нашел её, смонтированно очень неплохо и музыка подходит
(не мой)
буквально пару дней назад был интересные случай. мне снился довольно неприятный сон, что я в сердцах ругаюсь с близким мне человеком. и вот, уже в полнейшем отчаянии, я кричу: "Это же сон, долбаный сон, вот увидишь - сейчас зазвонит будильник!!!". И буквально через секунду будильник звонит по-настоящему.
Что интересно - этому человеку в это же самое время снился сон про то, какие у нас натянутые отношения. И когда прозвенел будильник, он жутко обрадовался, что это не на самом деле.
Рвать на части грешную плоть,
Разрывать на мелкие клочья,
И нет смысла кричать,
Все прочь,
И кровь и чувства…
Чувствуешь ли ты биенье сердца? Биенье сердце, что рвется прямо из груди, наровясь выскочить наружу, избавиться от уз тела плоти. Прикоснись рукой, чувствуешь, как пульсирует кровь, что порывисто разливается по сосудам?
Проводишь лезвием холодным и сгорающим от наслажденья языком по плоти обессиленной.
Съешь.
Разрежешь на множество кусочков, и плоть ты жадно проглоти. Возьми поострее нож и беспощадно подели на части, и оставляя нетронутым их, съешь, проглоти.
Вкусно?
Сцеди немного крови, а теперь в бокал вина добавь. Наслаждайся этим блюдом, и чувствуй полную власть и обладание. Господство над телом. Безграничный верх над ним.
Съешь и кусочков больше не оставь. Никому. Лишь сам насладись этой трапезой, преподнесенной добровольной жертвой…
Приятного аппетита
[699x618]
О люди, как же вы смешны.
Как вы упрямы и наивны.
Что, полагаете, вы не грешны?
Считаете, себя в пуху и вате?
Как будто ваши руки не грязны,
Как будто только пухом укрываетесь.
Ох, как наивны и смешны,
Все ваши мысли, подвиги, и грязные слова.
Все надвигаете вы на права,
Что трогать вас нельзя и точка.
И только сдвинь ты жизни строчку,
Так стразу брань и ругань вслед.
А руки пачкать то зачем?
Зачем тот лист бумаги брать?
Все ясно так, менять и незачем.
Сгорайте сами в своем затманенном рассудке…
[218x562]
мой фетиш
Парни, как вы великолепны, когда на вашем отточенном теле растекается кровь…
Как невероятно красиво и прекрасно слышать ваши отчаянные, полные боли крики.
Это музыка…чарующая, завлекающая и пьянящая мелодия. Она дурманит разум, и наполняет кровь бушующим, горячим алкоголем.
Как же великолепно видеть как те, что признаны защищать, и сами молят о помощи, пощаде, спасении. Как их уста вскрываются в вскриках ужаса и боли. А тело изящной дугой взвиваеться от накатившихся судорог. Как по их бархатной коже, словно переплетенные волокна стекают алые дорожки…
А их глаза, они как зеркало выдают всю их печаль и сломленную гордость.
Ах, юноши, как же вы красиво плачите. Хоть говорили что плачут только слабые…Как мелкие слезинки, отражающие скорбь и уязвимость струяться из глаз. И мелкие кристалики бьются о земь. Оставляя за собой малые мокрые пятна…
Как восхитительно, видеть ваши отчаянные лица и надломленные тела.
Как великолепно ощущать что вы во власти случая, и можете разбиться как фарфоровые куклы…Всего одно мгновенние и ваши тела сломаються… их сломают, когда забава надоест…вы как игрушки, красивые куклы, во власти кукловода.
И всего один щелчок решит вашу судьбу...
Что ни говори, кошмары детства гораздо сильнее. Почему-то то, чем нас пугали, врезается в память окончательно и бесповоротно. До сих пор помню страшные истории про заброшенные дома, больницы и детские лагеря.
А еще в раннем детстве мне приходилось мучатся ужаснейшими кошмарами. Страшные сны в которых шли кровопролитные войны, в которых маньяки-убийцы издевались над своими жертвами не давали мне покоя... При этом сны были настолько подробными, что порой я не понимала сплю я или нет...я боялась ложиться спать даже днем.
Теперь все это забывается… но ведь не все забыли страшилки из детства. режиссер Вадим Шмелев, снявший «Код апокалипсиса», взяв страшилки которыми пугали детей снимает ужастик…(ССД – Смерть Советским Детям). И теперь старые страхи возвращаются ко мне... может стоит обратится к врачу?