Ненавижу закрытые окна

И литые замки на дверях,

Обреченные жалобно мокнуть

Под дождем на железных цепях.

Я устал от подобного вида

И от спертого воздуха в стенах,

От всегда окружающей свиты

Страха лютого в собственных венах.

Ненавижу закрытые окна!

Мне противна запахнутость штор!

Синтетические волокна,

Обрезающие простор!

Мне б в окно, да в октябрь холодный,

На огни расщепив темноту,

Встрять листком в листопад хороводный,

Стать прозреньем слепому кроту.

Серость жизни тогда в свои оси

Не заключит меня никогда:

Опьяненьем безлиственной осени

Затоплю я ее города!

Ваше право – засы’пать камнями

Мои крики и мой нигилизм,

И, с издевкою дернув бровями,

Что-то буркнуть про алкоголизм.

Каждый сам выбирает позицию

На железобетонных полях:

Кто-то рвется свободною птицею,

Кто-то мокнет в железных цепях.

Цветочная элегия

Великая река, святое Время,

Ты нынче мельче с каждым новым годом,

И вод твоих мучительное бремя

Прозрачней с каждым пароходом.

Ты все быстрее, и несешь меня

От мели к мели рядом мощных гроз,

Своими обещаньями вселяя

В меня посевы лунно-белых роз.

Ах, розы, знак моей мечты!

Вы под охраной стебля острых игл,

Под ориентиром вашей красоты

Я груз судьбы своей по жизни двигал.

Вы все скуднее с каждым новым штормом,

И серебро цветков темнеет, будто ночь,

Ослабшие листы упали кормом

Для рыб, к ним липнущим как скоч.

Моя Судьба, твой холод и мороз

Устанет, знаю, скоро от истерик

И на волнах в стране снего‘вых роз

Внесет меня на мой цветочный берег.

Я сегодня пишу не стих,

Не для себя и не для виду,

Я пишу про тех, кто нынче тих,

Я пою умершим панихиду.

Не ушедшим друзьям и врагам,

Не строениям, канувшим в летах,

К Божьим я кидаю ногам

Песнь о погибших поэтах.

Не о тех, кто прожил и ушел к

Небесам, вкушать заслуженный нектар.

О променявшим на славу и кошелку

Дающий крылья священный дар.

Всем, писавшим, чтоб просто было,

Чтоб лопатой грести комплименты,

Весь талант обратившим в мыло,

Чтобы легче текли дивиденды.

Всем растратчикам мысли и слов,

Пускающим пустых речей путаные паутины,

Продавцам голубиных голов,

Торговцам песнями и картинами.

Всем, имеющим эти грехи,

Закопавшим скелеты в шкафу!

Да, я тоже продаю стихи,

Но лишь по искренней слезинке за строфу!

Но лишь за искреннюю думу и мечту,

Рожденную моим светом.

Но не просите, я вам больше не прочту

Свой плач о несложившихся поэтах.

Смотреть это видео

Я не помню, когда ты смотрела в последний раз

В хрупкие сферы моих опечаленных глаз,

Когда опускалась параболой в плоскость мечты,

Которой экстремумом вечно являешься ты.

Я не скажу тебе, кто ты и кто‘ я.

Имена как аналог души ничего не стоят.

Кому-то шесть квадратиков на прессе,

А мне стихи арифметических прогрессий.

Ты даже не поймешь, что я Тебе писал!

Как сюзерену пишет преданный вассал.

Я сосчитал дискриминант, и он мне дал ответ:

Между тобой и мной пересечений нет.

Поезд, что уносит лето,

Отгремел под вечерним конвоем,

Из купе ало-красного цвета,

Осыпая окрестность листвою.

Из трубы серый дым; укрываются

Дымным шелком печальные звезды.

В небеса бури птиц поднимаются,

Оставляя земле свои гнезда.

Что увозят твои перегоны,

Кроме жара августовской ночи?

В очертания серых вагонов

Врезал я свои карие очи.

И я вижу знакомые лица,

Выражения прожитых дней,

Расставания, встречи, попытки влюбиться,

Корчеванье душевных корней.

Я отдал свою грусть проводнице

Из экспресса, летящего в осень.

Думал я, что они – заграницу,

А они ее в сердце увозят.

Грусть звучанием меццо-сопрано

Распустилась букетом настурций -

Проводник, дотянись до стоп-крана!

Мне б опять в эту грусть окунуться…

Я б опять… Но уже навсегда,

Перед первым осенним рассветом

Направляет свой путь в никуда

Этот поезд, что уносит лето…