Облака на глаза ложатся повязкой,
И время становиться зыбким и вязким.
Мы видим во тьме очертания друга.
Как жаль, что лишь четверть начерчено круга.
Мы просим о помощи, молим о счастье.
Как будто беспомощны, как бы – несчастны.
Мы ждём сообщений от ангела, Бога.
Но лишь смерть вечно смотрит на нас очень строго.
«Зачем же живём мы на сим белом свете» -
Ты вспомнишь ответ как-то раз на рассвете.
Когда птицы буду в агонии биться,
От собственных песен. Желая влюбиться.
Надеюсь вам понравиться...
Дождь лил густой стеной, не было видно ничего кроме собственных рук. Где-то за этой мокрой пеленой послышался шум... возможно крик. Теряя ритм собственных шагов, умирая от барабанной дроби мелких капель, под давлением стихии и собственных мыслей, шёл человек. Хотя... сказать наверняка, что это человек - было невозможно. Чёрный плащ, скрывающий лицо, скрывал, заодно, и душу идущего. Тихие шаги убийцы, изящная фигура лорда, безразличность бездомного и сила воли героя - вот кем была та тёмная фигура.
- Я глупец, или моя судьба заставляет меня так считать? Я сотни лет ищу спасения, ищу того, кто пожалел бы… а в замен нахожу лишь врагов. Нет… я не ищу жалости, я ищу любви, и вся ирония состоит в том… что я в неё не верю. – Парень как раз дошёл до какого-то здания. Желания видится с людьми - отсутствовало напрочь, и поэтому он лишь зашёл в переулок образованный двумя довольно высокими зданиями, из окон которых довольно дружелюбно помигивал свет, от чего хотелось лишь ещё быстрее убежать… скрыться.
В этот момент ему казалось, что мир вращался вокруг него, что нет ничего кроме него. Тёмные улицы, бешеный дождь, который бил по асфальту и создавал ритм, способный свести с ума, свет, тень, люди – всё это было лишь частью “его” мира. Казалось, что парня никто не замечал. Люди глядели из окон только для того, что бы убедится, что дождь скоро прекратится, а на улице они лишь убегали от грома и воды, бежали, только для того, что бы добежать до укромного местечка, где можно высохнуть и согреться.
- Как они мелочны… неужели не осталось ни одного человека, способного осознать всё удовольствие, которое можно получить от простого дождя? Неужели никто из них не задумывается о том, что после дождя появится радуга? – В ушах у парня играла музыка. Плеер спокойно покачивался под толстым слоем одежды. Чёрный плащ не давал промокнуть, и в тоже время приятно согревал, хотя… путник его носил скорее для того, что бы скрывать своё лицо…
На его плечо, с довольно неприятным криком села ворона. Странник прошёлся рукой в кожаной перчатке по немного измятым перьям птицы. Та, с вполне удовлетворённым видом залезла в какой-то необычный карман на спине, и скрылась среди складок чёрного кожаного плаща. Парень шёл по неизвестным ему улицам всё придаваясь каким-то своим мрачным мыслям. Впереди уже можно было разглядеть дорогу, и мост, который, казалось, уходил в пустоту. Он подошёл к краю дороги и глянул вниз. Река была спокойна… впрочем, она не была достаточно широка и для более сильного волнения.
Оглянувшись вокруг себя, парень вдруг осознал, что кое-что он всё-таки выпустил из виду. На краю моста сидело одинокое чёрное пятнышко… Впрочем, сквозь пелену дождя и такое расстояние – только так можно было охарактеризовать сидевшую там девушку. Чужак не спеша и совершенно спокойно направился к мосту, дождь лил не переставая всё с такой же силой. Когда он уже стоял на мосту и тихо наблюдал за юной особой с чёрными, словно смоль волосами, он понял, что не зря сюда пришёл. Странник скинул с себя плащ, из которого тут же выпорхнул ворон и уселся тому на плечо, и накинул его на плечи дрожащей от холода и горя фигуры. Девушка обернулась. Не смотря на дождь можно было совершенно точно понять, что та плакала. Её взору открылась довольно странная картина: Парень, по виду лет 19-24, в чёрной футболке, кожаных новеньких штанах, которые уже были забрызганы грязью из луж, со странной маской на лице. Маска изображала собой довольно искусно сделанный узор, на идеальном лице, не выражающем эмоций… маска была так же черна, как и плащ. Два проводка тянулись из-под футболки в уши странника.
- Чего вам надо? – не выдержала девушка.
- Любви – прозвучал неожиданный ответ, от которого “грустящая” потеряла дар речи на короткое время.
- А я то тут при чём? - вскоре ответила она не менее уверенным тоном.
- А вы - жалость… - парень замолчал, и начал вглядываться своими невидимыми глазами в глаза девушки.
- Не надо мне жалости, и вообще – уходите отсюда, сейчас же!
- А смысл? Что бы вы замёрзли и получили воспаление лёгких, после чего умерли в боли и муках? Нет, уж лучше я предпочту понаблюдать за моментом разлуки… я не жесток…
- Да какая к чёрту разлука! Много ли вы знаете…
- Я знаю больше тебя. Твои же мысли – ничего не стоят, а если ты не можешь решится – умереть, или жить для пустой цели… что ж, я могу тебе помочь… Хочешь полюбить ещё раз? –
Жизнь
Ты посмотри на свет, на мир,
На томный жизни эликсир,
Ты посмотри на млечный путь,
И даже если он как ртуть:
Такой же яркий и зеркальный,
Такой же чистый и пустой,
То ты не бойся, не печалься,
По крайней мере, не закрыт он мглой.
И в этот миг, когда охватишь
Ты этот серый, мрачный мир,
То ты поймёшь – он был захвачен,
Но не врагом – а чернотой.
Той тьмой, что в душах наших мирных,
Тем светом, что даёт лишь тень,
И тем простым, но столь великим,
Тем чувством – что зовут «любовь»
Ты не подумай – не дурак я,
И не обиженный судьбой,
Я просто знаю, что те чувства:
Одна большая ложь да звон…
И пусть не верю я ни в Бога,
Ни в чёрта, ни в железный
На ничем не приметной планетке, укрытой обширным невероятностным полем, шел дождь. Он лил и лил, он барабанил по ветхой железной крыше маленькой хижины, стоявшей неподалеку от берега моря. Однако обитатель хижины не слышал шума – его внимание было занято другим. Обитатель этот был долговяз, сутул и неуклюж. Его голову украшала копна соломенно-желтых волос, слипшихся от воды – с дырявого потолка все время капало. На полу, под продавленным креслом, сидел старый, видавший виды кот. На нем и было сосредоточено все внимание человека.
- Кис-кис-кис... – говорил он. – Киска хочет рыбки?
Кот еще не решил для себя этой проблемы. Он тронул лапой протянутый кусок рыбы, но его отвлекла какая-то щепка на полу.
– Киска не есть рыбки. Киска похудеет, а потом умрет. – Сомнение закралось в голос. – Мне представляется, что так может случиться, – сказал человек. – Но разве я могу знать наверняка?
Он вздохнул.
– Я думаю, что рыба вкусная, но, с другой стороны, я также думаю, что дождь мокрый. Так мне ли судить об этом?
Он взял со стола клочок бумаги и огрызок карандаша. Держа бумагу в одной руке, а карандаш в другой, он попробовал соединить эти предметы разными способами. Он подсунул карандаш под бумагу, потом бумагу под карандаш, потом расположил их рядом. Он попробовал завернуть карандаш в бумагу, потер бумагу тупым концом карандаша, затем острым. Острый конец оставил на бумаге след, и, сделав это открытие, человек обрадовался.
Он подложил под себя руку, посидел на ней и с интересом прислушался к ощущению в бедре.
– Когда прилетели люди в шести черных блестящих кораблях, вернее, когда мне представилось, что они прилетели, представилось ли тебе то же самое? А, киска?
Кот оставил в покое щепку и занялся рыбой.
(с) http://www.liveinternet.ru/users/madmen/
Тарелка приземлилась с удивительным пренебрежением ко всему, что находилось внизу, сокрушив целый район с самой дорогой недвижимостью в мире, включая универмаг «Харродз» (один из самых дорогих и фешенебельных универсальных магазинов Лондона).
Тарелка была огромная – говорят, почти полтора километра в диаметре, – тускло-серебристого цвета, израненная, опаленная и исцарапанная в жестоких космических битвах с врагами, происходивших в лучах неведомых человечеству солнц.
Открылся люк, с треском проутюжив продовольственный отдел «Харродза», смяв «Харви Николз» (название двух больших лондонских универмагов) и опрокинув башню отеля «Шератон». Истошно взвыла истязаемая архитектура.
После долгого душераздирающего грохота и скрежета агонизирующих механизмов из люка вышел громадный серебристый робот в тридцать метров ростом.
Спустившись по трапу, он поднял руку.
– Я пришел с миром, – сказал он, наскрежетавшись вволю, – отведите меня к своему Ящеру.
Разумеется, Форд Префект мог все объяснить – что и сделал, пока они с Артуром смотрели по телевизору беспрерывные, совершенно безумные выпуски новостей. С экрана только и твердили, что о миллиардах фунтов, в которые оценивался причиненный ущерб, да о столь же непомерном количестве жертв – и так без конца, без начала, потому что робот стоял себе на том же месте и, слегка пошатываясь, верещал: «Ошибка системы, ошибка системы...»
– Хорошо, я принимаю факт, что это Магратея – на минуту. А вот о чем не было сказано ни слова, так о том как ты разыскал ее во всей Галактике. Уверен: ты даже не заглядывал в звездный атлас. - Согласился Форд.
– Исследования. Правительственные архивы. Розыски. Несколько удачных предположений. Только и всего. - Возразил Библброкс.
– А потом ты украл Золотое Сердце, чтобы с его помощью поискать ее здесь?
– Я украл его, чтобы много чего поискать.
– Много? – удивился Форд. – Например?
– Не знаю.
– Что-что?
– Я не знаю, чего ищу.
– Почему же?
– Потому… потому, что… Думаю, оттого, что если бы я знал, то не смог бы искать.
К каждому человеку – смерть приходит в своём обличии: героям – огнедышащим драконом, к актёрам – призраком иль духом, к олигархам – налоговым инспектором… Пожалуй, лишь дети являются исключением – они единственные кто видит смерть в её истинном виде. И лишь единицы - смерти не видят никогда. Таких людей, а точнее детей, чаще забирает либо Бог, либо Дьявол, их делают высшими: либо Ангелами, либо Демонами. Жаль, что в этот раз, случилось худшее…
Это был простой солнечный день, пели птицы, животные были на удивление смелыми, и даже подходили к людям, что бы поживится чем-нибудь вкусненьким. В этот день – мир казался раем, может не для всех, но, по крайней мере, дети были как никогда рады. Многие из них просто купались в речке, некоторые, бегали на перегонки, играли в прятки. Лишь одна девочка выделялась среди всех – она тихо ходила по дороге, собирала придорожные цветы, но радости на её лице не было видно, казалось что она – лишь тень. Звали эту девочку – Мира. А горевала она по той причине, что её отец уже целую неделю не возвращался из города, хотя обещал, что приедет на праздник солнца, который завершился ещё вчера. Она с каждым днём всё больше и больше нервничала, пред глазами иногда всплывали страшные картины, но она решила ожидать его возвращения в спокойствии.
Вдруг, она услышала голос звавший её – мама уже сделала обед. Уже прошло пол дня. Мира обернулась: «Я не хочу есть!!! - крикнула она – и врятли захочу, пока папа не приедет». Но мать упорно звала дочь, как бы там нибыло, а есть надо – без еды не будет сил. Но девочка так и не сошла с места, лишь чёрные волосы сейчас развивались по ветру. Матери не оставалось ничего, кроме как привести дочь насильно… После крика и вереска девочка наконец уселась за стол и принялась жевать хлеб - мать её расслабилась и принялась дальше убираться. Но накал в воздухе всё ещё оставался. Мать тоже переживала, но ведь всё может случится, вдруг где задержался? Наконец, в умеренном домашнем свете, где не мешало яркое солнце, можно было рассмотреть лицо девочки: на вид ей было не больше двенадцати. У неё были достаточно длинные и ухоженные чёрные, как смоль, волосы, широкие серые глаза, ангельское круглое личико, хотя сейчас она была зла на мать, и это немного её портило, но всё же заглядеться было на что. Хоть она была и худа, но как для своего возраста – сильной, порой она помогала своей матери таскать мешки с мукой или овощами, или погружать торговую телегу отца.
Когда она доела свой хлеб и пару раз сёрбнула юшку, мать разрешила ей снова выйти на улицу. Но до вечера так никто и не появился, даже по дороге уже не приезжало купцов. Если бы Мира могла, она стояла бы там и ночь, но ей само собой не разрешат, да и холодно ночью. А больше всего – её пугало то, что ночью, говорили, здесь иногда ходили лесные демоны (как их называли), на самом же деле это были лишь пару леших, да фея, которые никого и никогда не обижали. Но вот – между деревьев что-то скользнуло, отразив лунный свет. Девочке стало любопытно, но и страшно в то же время… теперь, из леса выглянула пара ярко белых глаз, они как будто светились в темноте, освещая путь их обладателю. Мира затаила дыхание – из леса вышла лошадь, чёрная лошадь, впрочем, это и не лошадь была вовсе. Во тьме блеснул рог. Это был единорог, чёрный единорог. Удивительно… В школе Мире про таких рассказывали. Говорили – что в крови они несут проклятие, а сами - предвещают смерть. Но почему-то этот единорог выглядел таким милым, добрым. Странно… И вот, девочка шевельнулась, но казалось – не по своей воле, она