Страшное, грубое, липкое, грязное,
Жестко тупое, всегда безобразное,
Медленно рвущее, мелко-нечестное,
Скользкое, стыдное, низкое, тесное,
Явно-довольное, тайно-блудливое,
Плоско-смешное и тошно-трусливое,
Вязко, болотно и тинно застойное,
Жизни и смерти равно недостойное,
Рабское, хамское, гнойное, черное,
Изредка серое, в сером упорное,
Вечно лежачее, дьявольски косное,
Глупое, сохлое, сонное, злостное,
Трупно-холодное, жалко-ничтожное,
Непереносное, ложное, ложное!
Но жалоб не надо. Что радости в плаче?
Мы знаем, мы знаем: все будет иначе.

Рассвет

Я помню... Ночь кончалась,
Как будто таял дым.
И как она смеялась
Рассветом голубым.

Безмолвно мы расстались,
Чужие навсегда.
И больше не видались.
И канули года.

И память изменяла,
Тебя я забывал.
Из бледного бокала
Блаженство допивал.

И новыми огнями
Себя я ослепил.
И дни ушли за днями,
И жизнь я вновь любил.

Не жизнь, а прозябанье
В позорном полусне:
Я пил без колебанья,
Искал мечты в вине.

И вот хохочут струны,
Бесчинствует порок,
И все душою юны:
Рассвет еще далек.

Смелеет опьяненье,
И сердцу жизнь смешна.
Растаяли сомненья,
Исчезла глубина.

И крепко спят упреки.
И манят вновь и вновь —
Подкрашенные щеки,
Поддельная любовь.

И миг забвенья длится,
И царствует вино...
Но кто это глядится
Сквозь дальнее окно?

Но кто это смущает
Туманностью лица
И молча возвещает,
Что правде нет конца?

То чудится мне снова,
В последний миг утех,
Рассвета голубого
Немой холодный смех.

И пляшущие тени
Застыли, отошли.
Я вижу вновь ступени,
Забытые вдали.

И все, чем жил когда-то,
Я снова полюбил.
Но больше нет возврата
К тому, чем прежде был.

Зловещая старуха,
Судьба глядит в окно.
И кто-то шепчет глухо,
Что я погиб давно.

Николай Агнивцев

Вот и всё! В саду у дяди-кардинала, Пленяя грацией манер, Маркиза юная играла В серсо с виконтом Сен-Альмер. Когда ж, на солнце негодуя, Темнеть стал звездный горизонт, Тогда с ней там в игру другую Сыграл блистательный виконт... И были сладки их объятья, Пока маркизу не застал За этим ветреным занятьем Почтенный дядя-кардинал. В ее глазах сверкнули блестки И, поглядевши на серсо, Она поправила прическу И прошептала: "Вот и всё!" Прошли года!.. И вот без счета Под град свинца – за рядом ряд – Ликуя, вышли санкюлоты На исторический парад... "Гвардейцы, что ж вы не идете?" И в этот день, слегка бледна, В последний раз – на эшафоте С виконтом встретилась она... И перед пастью гильотины Достав мешок для головы, Палач с галантностью старинной Спросил ее: "Готовы ль вы?" В ее глазах потухли блестки, И, как тогда, в игре в серсо, Она поправила прическу И прошептала: "Вот и всё!" 1921

[показать]

 

Поэт Эдуард Асадов известен любителям поэзии своими романтичными стихами о любви, дружбе, о человеческих отношениях. Вот одно из таких стихотворений-притч: о любви и философии отношений. Сказка? Может быть, но все же хочется верить, что ради любимого человека, кто-то готов пойти и в Ад.

[показать]

 

[показать]

СКАЗКА о ЛЮБВИ Они без слов понимали друг друга, И не было в мире сердец нежней. Он бурно любил.А его подруга Любила,быть может,еще сильней. Есть множество чувств на земной планете, И все таки,что там ни говори, Навряд ли найдеться прибор на свете, Способный измерить накал любви. Насколько все было у них счастливо Прочувствовать было бы слишком сложно. Однако же было все так красиво, Что попросту вычислить невозможно! И все ж вдруг такое порой случается, Что там,где все тысячу раз прекрасно, Свершается вдруг до того ужасно, Что просто в сознании не умещается.. Встречая весенне - душистый шквал, Шагнули они вдруг беде навстречу, И в самый спокойный и светлый вечер Попали под бешеный самосвал. А дальше,как тысячи лет подряд, Взлетев под сияющий свод святилища, Они оказались у врат чистилища, Откуда дорога и в рай,и в ад. И,глядя печально в свои бумаги, Сказал им сурово премудрый Петр: "Хоть думать о горе,хоть думать о благе, А промысел Высший и чист и тверд. Кому-то груститься,кому-то хохочеться, Ведь судьбы не мы,а за нас вершат, Не все получаеться так,как хочеться, Тебе,-он сказал ей,-дорога прочиться Отныне и присно в кромешный ад. Когда-то ты в юности нагрешила, И ныне,что выпало-принимай. А мужу иное Судьба решила: Грешил ты немного,что было-то было, Ступай же отныне а прекрасный рай" Но он на колени упал с мольбою: "Пусть будет такой и ее стезя! Оставь же ее навсегда со мною!" Но Петр покачал головой:"Нельзя! Конечно,все это ужасно сложно, Но так существует мильоны лет: Вот если за грешником вслед,то можно, Но только подумать здесь крепко должно: Обратной дороги от туда нет!" Но он улыбнулся:"Смешной секрет!

Читать далее...

На белом небе всё тусклей
Златится горняя лампада,
И в доцветании аллей
Дрожат зигзаги листопада

Кружатся нежные листы
И не хотят коснуться праха...
О, неужели это ты,
Всё то же наше чувство страха?

Иль над обманом бытия
Творца веленье не звучало,
И нет конца и нет начала
Тебе, тоскующее я?

Максимилиан Волошин

ОНА В напрасных поисках за ней Я исследил земные тропы От Гималайских ступеней До древних пристаней Европы. Она забытый сон веков, В ней несвершенные надежды. Я шорох знал ее шагов И шелест чувствовал одежды. Тревожа древний сон могил, Я поднимал киркою плиты... Ее искал, ее любил В чертах Микенской Афродиты. Пред нею падал я во прах, Целуя пламенные ризы Царевны Солнца - Таиах И покрывало Монны Лизы. Под шум молитв и дальний звон Склонялся в сладостном бессилье Пред ликом восковых Мадонн На знойных улицах Севильи. И я читал ее судьбу В улыбке внутренней зачатья, В улыбке девушек в гробу, В улыбке женщин в миг объятья. Порой в чертах случайных лиц Ее улыбки пламя тлело, И кто-то звал со дна темниц. Из бездны призрачного тела. Но неизменная не та Она скользит за тканью зыбкой, И тихо светятся уста Неотвратимою улыбкой.

[показать] Peter Severin (or Soren) Kroyer   Summer evening at Skagen

 

Пожалуйста, киньте в комментариии стихи о матери своих любмых поэтов...
Премного благодарна заранее...

[300x357]
ТАТЬЯНИН ДЕНЬ

Ты помнишь снег, и запах снежный,
И блеск, и отблеск снеговой,
И стон, и крик, и скок мятежный
Над безмятежною Москвой,
И неба синие шинели,
И звёзды пуговиц на них,
И как пленительно звенели
Разливы песен молодых,
И ночью тихой, ночью сонной
То смех, то шёпот заглушённый,
И снег, о! снег на Малой Бронной,
На перекрёстке двух Козих?!..

В кругу содвинутых бутылок
Наш глупый спор, российский спор,
Его поток и милый вздор,
Фуражки, сбитой на затылок,
Академический задор,
И тостов грозные раскаты,
И клятвы мщенья за грехи,
И все латинские цитаты,
И сумасшедшие стихи!

Потом приказ — будите спящих!
Зажечь костры!.. И, меж костров,
Ты помнишь старых, настоящих,
Твоих седых профессоров,
Которых слушали вначале,
Ты помнишь, как мы их качали,
Как ватный вырвали рукав
Из шубы доктора всех прав!..
Как хохотал старик Ключевский,
Как влез на конный монумент
Максим Максимыч Ковалевский,
Уже толстяк, ещё доцент…

Потом, ты помнишь, кони-птицы
Летят в Ходынские поля,
Танцуют небо и земля,
И чьи-то длинные ресницы,
Моей касаяся щеки,
Дрожат, воздушны и легки.
Снежинки тают, мчатся, вьются,
Снежинок много, ты одна,
А песни плачут и смеются,
А песни льются, льются, льются,
И с неба, кажется, сорвутся
Сейчас и звёзды, и луна!..

…Промчалось всё. А парк Петровский
Сегодня тот же, что вчера.
Хрустит, как прежде, снег московский
У Патриаршего пруда.
И только старость из тумана
За нами крадется, как тать.
Ну, ничего, моя Татьяна…–
Коли не жить, так вспоминать.

1926

Сегодня я видел, как Ваши тяжелые слезы Слетали и долго блестели на черных шелках, И мне захотелось сказать Вам про белые розы, Что раз расцветают на бледно-зеленых кустах. Я знаю, что плакать Вы можете только красиво, Как будто роняя куда-то свои лепестки, И кажется мне, что Вы словно усталая ива, Что тихо склонилась и плачет над ширью реки. Мне хочется взять Ваши руки в тяжелом браслете, На кисти которых так нежно легли кружева, И тихо сказать Вам о бледно-лазурном рассвете, О том, как склоняется в поле и плачет трава. Лишь только растают вдали полуночные чары И первые отблески солнца окрасят луга, Раскрыв лепестки, наклоняются вниз ненюфары И тихо роняют на темное дно жемчуга. Я знаю, тогда распускаются белые розы И плачут они на особенно тонких стеблях. Я знаю, тогда вы роняете крупные слезы И долго сверкают они на тяжелых шелках.  Илья Эренбург [600x433]

Собака Мечтай, мечтай. Все уже и тусклей Ты смотришь золотистыми глазами На вьюжный двор, на снег, прилипший к раме, На метлы гулких, дымных тополей. Вздыхая, ты свернулась потеплей У ног моих - и думаешь... Мы сами Томим себя - тоской иных полей, Иных пустынь... за пермскими горами. Ты вспоминаешь то, что чуждо мне: Седое небо, тундры, льды и чумы В твоей студеной дикой стороне. Но я всегда делю с тобою думы: Я человек: как бог, я обречен Познать тоску всех стран и всех времен. 1909

[показать] И.А. Бунин. Грасс, 1930-е годы

8 ноября 1953 года 55 лет назад не стало Ивана Алексеевича Бунина прозаика, поэта, публициста, лауреата нобелевской премии 1933 года «за строгое мастерство, с которым он развивает традиции русской классической прозы».

Первая любовь Я уснул в грозу, среди ненастья, Безнадежной скорбью истомлен... Я проснулся от улыбки счастья... О, как был я зол и неумен! Облака бегут — и все теплее, Все лазурней светит летний день, на сырой, литой песок в аллее Льют березы трепетную тень. Веет легкий, чистый ветер с поля, Сердце бьется счастьем юных сил... О, мечты! О, молодая воля! Как я прежде мало вас ценил!

[показать] И.А. Бунин. 1911 год

"Венец каждой человеческой жизни есть память о ней, - высшее, что обещают человеку над его гробом, это память вечную. И нет той души, которая не томилась бы втайне мечтою об этом венце."  (один из афоризмов И.А.Бунина) 

СНЕЖИНКА

Светло-пушистая,
            Снежинка белая,
Какая чистая,
            Какая смелая!

Дорогой бурною
            Легко проносится,
Не в высь лазурную,
            На землю просится.

Лазурь чудесную
            Она покинула,
Себя в безвестную
            Страну низринула.

В лучах блистающих
            Скользит, умелая,
Средь хлопьев тающих
            Сохранно-белая.

Под ветром веющим
            Дрожит, взметается,
На нем, лелеющем,
           Светло качается.

Его качелями
           Она утешена,
С его метелями
          Крутится бешено.

Но вот кончается
            Дорога дальняя,
Земли касается,
            Звезда кристальная.

Лежит пушистая,
            Снежинка смелая.
Какая чистая,
            Какая белая!

 

Константин Бальмонт

«Шестнадцати лет безумно полюбила Наполеона I и Наполеона II, целый год жила без людей, одна в своей маленькой комнатке, в своем огромном мире...»

(из письма М.Цветаевой В.В.Розанову 1914 г.)

Она окружила себя книгами, гравюрами, портретами, связанными с ними. Марина вставила в киот портрет Наполеона, на которого готова была – молиться. Когда рассерженный отец попытался убрать Наполеона из киота с православными иконами, Марина в ярости бросилась на отца с тяжелым подсвечником в руке. Она любила Наполеона как великую личность и как великую загадку. Марина собирала и читала все, что было написано о Наполеоне и его времени на трех известных ей языках: мемуары, исторические документы, исследования, стихи... Эта влюбленность в шестнадцать лет подвигла ее на самостоятельную поездку в Париж, чтобы прослушать в Сорбонне краткий курс истории старофранцузской литературы.

БОНАПАРТИСТЫ Длинные кудри склонила к земле, Словно вдова молчаливо. Вспомнилось, - там, на гранитной скале, Тоже плакучая ива. Бедная ива казалась сестрой Царскому пленнику в клетке, И улыбался плененный герой, Гладя пушистые ветки. День Аустерлица - обман, волшебство, Легкая пена прилива... "Помните, там на могиле Его Тоже плакучая ива. С раннего детства я - сплю и не сплю - Вижу гранитные глыбы". "Любите? Знаете?" - "Знаю! Люблю!" "С Ним в заточенье пошли бы?" "За Императора - сердце и кровь, Все - за святые знамена!" Так началась роковая любовь Именем Наполеона.

[показать] Jacques-Louis David Napoleon in His Study. 1812. The National Gallery of Art, Washington,USA

Боясь, что Наполеон Бонапарт для нее Великая и недосягаемая личность, Марина Цветаева всю свою любовь перенесла на его сына - герцога Рейхштадского. Франц, герцог Рейхштадский. Он же - Наполеон Франсуа Жозеф Шарль Бонапарт, король Римский. Он же - Наполеон II. Он же – единственный законный ребенок и наследник императора Наполеона, вошедший в историю под прозвищем «Орленок».  С ним связана еще одна страничка биографии М.Цветаевой, но об этом в другой раз.. 

В 1932 году из-под пера Марины Ивановны Цветаевой  выходит на свет эссе "Письмо к амазонке”, написанное по-французски  и переработанное два года спустя. Амазонки довольно часто встречаются в поэзии, прозе и письмах Цветаевой. Это некий образ. Как известно Марина Ивановна очень много размышляла на тему женской гомосексуальности, да и сама была склонна к лесбийской любви.

[показать]

Элис Пайк Барни "Natalie in Fur Cape" (1897).

Амазонка, к которой обращено упоминаемое эссе - это прежде всего знаменитая “амазонка” Натали Клиффорд Барни (Natalie Clifford Barney, 31 октября 1876, Дейтон, Огайо - 2 февраля 1972, Париж) американская эмигрантка, лесбийская писательница, писавшая в основном по-французски. Любовные успехи Барни у женщин создали ей легендарную славу, так что ей завидовали и видели в ней соперника многие мужчины, в том числе и ее друг, писатель Реми де Гурмон, который без памяти влюбился в нее, дал ей прозвище “Амазонка литературы”. По некоторым исследованиям литературоведов Цветаеву и Барни связывали любовные отношения. Цветаева была представлена Барни своей парижской подругой, Еленой Извольской на одной из “пятниц” у Барни. "Письмо к амазонке" Цветаева написала как отзыв на книгу Барни "Мысли амазонки" (1918). (эссе М.И.Цветаевой можно прочесть вот здесь: ПИСЬМО К АМАЗОНКЕ ).

Читаем дальше...

Марина Ивановна Цветаева родилась 8 октября (26 сентября по старому стилю) 1892 года в Москве. Многим она обязана своим родителям, которые были неординарными и талантливыми личностями. Они сумели передать Марине и ее сестре Анастасии свои знания, свою любовь к искусству и литературе. Судьба была безжалостна потом к Марине Цветаевой, но все же ее детство и юность были полны красоты и общения с прекрасными людьми и прекрасным из мира искусства. Благодаря всему этому мир получил величайшую поэтессу двадцатого столетия.

[показать]

Марина Цветаева, 1914 год

МАМЕ

В старом вальсе штраусовском впервые
Мы услышали твой тихий зов,
С той поры нам чужды все живые
И отраден беглый бой часов.

Мы, как ты, приветствуем закаты,
Упиваясь близостью конца.
Все, чем в лучший вечер мы богаты,
Нам тобою вложено в сердца.

К детским снам клонясь неутомимо,
(Без тебя лишь месяц в них глядел!)
Ты вела своих малюток мимо
Горькой жизни помыслов и дел.

С ранних лет нам близок, кто печален,
Скучен смех и чужд домашний кров...
Наш корабль не в добрый миг отчален
И плывет по воле всех ветров!

Все бледней лазурный остров - детство,
Мы одни на палубе стоим.
Видно грусть оставила в наследство
Ты, о мама, девочкам своим!

[показать]  [показать]

 М.А.Мейн, И.В.Цветаев мать и отец М.Цветаевой

 Марина Цветаева
Ответ на анкету (отрывок) 

Родилась 26 сентября 1892 г. в Москве.

Дворянка.

Отец - сын священника Владимирской губернии, европейский филолог (его исследование "Осские надписи" и ряд других), доктор honoris causa Болонского университета, профессор истории искусств сначала в Киевском, затем в Московском университетах, директор Румянцевского музея, основатель, вдохновитель и единоличный собиратель первого в России музея изящных искусств (Москва, Знаменка). Герой труда. Умер в Москве в 1913 г., вскоре после открытия Музея. Личное состояние (скромное, потому что помогал) оставил на школу в Талицах (Владимирская губерния, деревня, где родился). Библиотеку, огромную, трудо- и трудноприобретенную, не изъяв ни одного тома, отдал в Румянцевский музей.

Мать - польской княжеской крови, ученица Рубинштейна, редкостно одаренная в музыке. Умерла рано. Стихи от нее. Библиотеку (свою и дедовскую) тоже отдала в музей. Так, от нас, Цветаевых, Москве три библиотеки. Отдала бы и я свою, если бы за годы Революции не пришлось продать.

 Любимые вещи в мире: музыка,

Читать далее...

Не исчезай
Во мне ты навек,
Не исчезай на какие-то полчаса...
Вернешься ты вновь через тысячу, тысячу лет.
Но все горит
Твоя свеча.

Не исчезай
Из жизни моей,
Не исчезай сгоряча или невзначай.
Исчезнут все.
Только ты не из их числа.
Будь из всех исключением,
Не исчезай.

В нас вовек
Не исчезнет наш звездный час,
Самолет,
Где летим мы с тобой вдвоем,
Мы летим, мы летим...
И мы летим,
Пристегнувшись одним ремнем,
Вне времен, —
Дремлешь ты на плече моем,
И, как огонь,
Чуть просвечивает твоя ладонь...

Не исчезай
Из жизни моей,
Не исчезай невзначай или сгоряча.
Есть тысячи ламп,
И у каждой есть тысячи свеч.
Но мне нужна твоя свеча.

Не исчезай
В нас, Чистота.
Не исчезай,
Даже если наступит край.
Ведь все равно —
Даже если исчезну сам, —
Я исчезнуть тебе не дам.

Не исчезай.

Я жить хочу совсем не так, как все,
Живущие, как белка в колесе,
Ведущие свои рабий хоровод,
Боящиеся в бурях хора вод.

Я жить хочу крылато, как орел,
Я жить хочу надменно, как креол,
Разя, грозя помехам, и скользя
Меж двух соединившихся «нельзя».

Я жить хочу, как умный человек,
Опередивший на столетье век,
Но кое в чем вернувшийся назад,
По крайней мере, лет на пятьдесят.

Я жить хочу, как подобает жить
Тому, кто в мире может ворожить
Сплетеньем новым вечно-старых нот,—
Я жить хочу, как жизнь сама живет!


И. Северянин

[480x480]

3 октября (21 сентября по старому стилю) 1895 года родился самый лиричный поэт России - Сергей Александрович Есенин. Есенин самый русский поэт, его стихи  не написаны пером, а услышаны у самой русской природы. Есенина запрещали, но разве можно запретить то, что так красиво и само ложится на душу? Нет, поэтому и читали его тайно и читают до сих пор, получая истинное наслаждение от его стихов, написанных так искренне и красиво.

"Наше время - суровое время, может быть, одно из суровейших в истории так называемого цивилизованного человечества. Революционер, рожденный для этих десятилетий, одержим неистовым патриотизмом своей эпохи, - своего отечества, своего времени. Есенин не был революционером. Автор "Пугачева" и "Баллады о двадцати шести" был интимнейшим лириком."

(Л.Троцкий "Памяти Сергея Есенина)

[показать]

С.А. Есенин. 1922 год

Разбуди меня завтра рано,
О моя терпеливая мать!
Я пойду за дорожным курганом
Дорогого гостя встречать. 

Я сегодня увидел в пуще
След широких колес на лугу.
Треплет ветер под облачной кущей
Золотую его дугу. 

На рассвете он завтра промчится,
Шапку-месяц пригнув под кустом,
И игриво взмахнет кобылица
Над равниною красным хвостом.

Разбуды меня завтра рано,
Засвети в нашей горнице свет.
Говорят, что я скоро стану
Знаменитый русский поэт.

Воспою я тебя и гостя,
Нашу печь, петуха и кров...
И на песни мои прольется
Молоко твоих рыжих коров.

1917

Читаем дальше...

 Иван Бунин 

Осыпаются астры в садах, Стройный клен под окошком желтеет, И холодный туман на полях Целый день неподвижно белеет. Ближний лес затихает, и в нем Показалися всюду просветы, И красив он в уборе своем, Золотистой листвою одетый. Но под этой сквозною листвой В этих чащах не слышно ни звука... Осень веет тоской, Осень веет разлукой! Поброди же в последние дни По аллее, давно молчаливой, И с любовью и с грустью взгляни На знакомые нивы. В тишине деревенских ночей И в молчанье осенней полночи Вспомни песни, что пел соловей, Вспомни летние ночи И подумай, что годы идут, Что с весной, как минует ненастье, Нам они не вернут Обманувшего счастья... 1888

[показать]

Слушать этот музыкальный файл

ГЕНЕРАЛАМ ДВЕНАДЦАТОГО ГОДА
Из кинофильма «О бедном гусаре замолвите слово», 1980,
режиссер-постановщик Эльдар Рязанов

Музыка А. Петрова
Слова М. Цветаевой

Вы, чьи широкие шинели
Напоминали паруса,
Чьи шпоры весело звенели
И голоса.

И чьи глаза, как бриллианты,
На сердце вырезали след –
Очаровательные франты
Минувших лет.

Одним ожесточеньем воли
Вы брали сердце и скалу, -
Цари на каждом бранном поле
И на балу.

Вас охраняла длань Господня
И сердце матери. Вчера –
Малютки-мальчики, сегодня –
Офицера.

Вам все вершины были малы
И мягок – самый черствый хлеб,
О молодые генералы
Своих судеб!

1913, слова
________________________________________________________

Марина Цветаева (1892-1941)


АВТОРСКОЕ СТИХОТВОРЕНИЕ

Генералам двенадцатого года

Марина Цветаева

Сергею*

Вы, чьи широкие шинели
Напоминали паруса,
Чьи шпоры весело звенели
И голоса.

И чьи глаза, как бриллианты,
На сердце вырезали след, -
Очаровательные франты
Минувших лет.

Одним ожесточеньем воли
Вы брали сердце и скалу, -
Цари на каждом бранном поле
И на балу.

Вас охраняла длань господня
И сердце матери, - вчера -
Малютки-мальчики, сегодня -
Офицера!

Вам все вершины были малы
И мягок самый черствый хлеб,
О, молодые генералы
Своих судеб!
________

Ах, на гравюре полустертой,
В один великолепный миг,
Я встретила, Тучков-четвертый,*
Ваш нежный лик.

И вашу хрупкую фигуру,
И золотые ордена...
И я, поцеловав гравюру,
Не знала сна...

О, как, мне кажется, могли вы
Рукою, полную перстней,
И кудри дев ласкать - и гривы
Своих коней.

В одной невероятной скачке
Вы прожили свой краткий век...
И ваши кудри, ваши бачки
Засыпал снег.

Три сотни побеждало - трое!
Лишь мертвый не вставал с земли.
Вы были дети и герои,
Вы все могли!

Что так же трогательно-юно,
Как ваша бешеная рать?
Вас златокудрая фортуна
Вела, как мать.

Вы побеждали и любили
Любовь и сабли острие -
И весело переходили
В небытие.

26 декабря 1913
Феодосия

* Посвящено мужу - Сергею Яковлевичу Эфрону (1893-1941)
** Тучков-четвертый А. А. (1777-1812) - генерал-майор, погибший в Бородинском сражении.