Всем известно, что новорожденный начинает свою жизнь с громкого крика — рефлекса, запускающего дыхание. Но что происходит до этого момента? Может ли ребёнок, например, плакать, находясь в утробе матери?

Современные исследования показывают, что в определённом смысле — может. Начиная примерно с 28-й недели беременности у плода формируются все необходимые физиологические механизмы, чтобы имитировать плач. На УЗИ врачи даже наблюдали у детей характерные движения: дрожание подбородка, глубокие вдохи, изменение дыхательного ритма, а иногда — даже «мимику» плача. Однако слез, в этом случае конечно же нет: в утробе нет воздуха, а значит, нет и звука. И слёзные железы малыша хотя и функционируют, но работают иначе, без выделения жидкости наружу.

Учёные считают, что такие «немые крики» — это форма тренировки дыхательной и нервной систем. Мозг плода уже способен реагировать на стрессовые стимулы, такие как громкий звук, давление, свет, а также выдавать ответ, похожий на плач. Таким образом, ребёнок, ещё не появившись на свет, репетирует первый крик, который спустя несколько недель станет его дебютом в этом мире.

В ноябре, когда природа сбрасывает последние украшения, человек остаётся наедине с тем, что не скрыть ни листвой, ни светом. В такие дни особенно ясно ощущаешь: всё внешнее — лишь повод заглянуть внутрь.

 

НОЯБРЬ

Ноябрь, оборванный и жалкий,

Явился в сад с мешком и палкой.

Шуршит опавшею листвой,

Шурует, роется, как свой!

Что ищет он в пустом саду —

Клад тамплиеров иль еду?

Бесцеремонные дрозды

Давно склевали все плоды.

Вот он скребет ветвями крыши,

Скрежещет дверью, в щели дышит

И ставней лязгает от злости.

Конечно, он не прочь бы в гости…

Он и пытался влезть тогда,

Как я впускала в дом кота.

Что ж, всяк не прочь бы в теплый дом,

Но мне уютнее с котом…

А впрочем, я была бы рада

Такому пугалу для сада:

Наверно распугал бы он

И всех дроздов, и всех ворон.

Ноябрь, ноябрь… Я понимаю,

Уже нельзя вернуться к маю.

Довольно прыгать по лугам

И рвать цветы — то тут, то там.

Пора сложить смиренно руки

И без уныния и муки

(И не страшась ни ведьмы в ступе,

ни что двухтысячный наступит,

но не — прощения грехов,

ни завещанья, ни стихов)

Залечь и прорастать травой,

С цветком, авось, над головой.

Земле — земное… А мечты?

А счастье слез от красоты?

Они ведь я? Они — во мне.

Или посланники извне?

Или те силы, что живут,

Где захотят — тот там, то тут?

Но, может быть, в настигший час

Они сопровождают нас

В те запредельные края,

Где не нужны нам наши «я».

Где первоизбранный родник

По Слову некогда возник,

Откуда льются все ручьи,

Как воздух, свет, как Дух — ничьи…

Конечно, есть простой ответ:

Ноябрь, бессонница и бред.

ЛАРИССА АНДЕРСЕН (1911-2012)