- Стал бы, если б встал бы, а, в натуре?!
Атаман быдловато хихикнул и, глотнув из чекушки, рыгнул на весь кинозал.
- Ну, стал бы.
ОН ответил шепотом. Хотя вознамерился отбакланить в тон Атаману - так же шутейно и, как бы, между прочим. А получилось шепотом. Но не из-за стеснялок перед заполовинившей маленький зальчик публикой - атамановская кодла была здесь «в законе» и масть держала крепко. Так что гыкни ОН во все свои сипатые связки ответ Атаману - никто из зрителей, в большинстве своем местных, самотёчных, и не обернулся бы. Как не обернулся никто и не зашикал ни на самого Атамана, ни на Рваного с Лукой, гунявым смехуечком оценившими юмор командора. Но ОН ответил Атаману шепотом. Потому что в эту самую секунду Колдунья улыбнулась с экрана именно ЕМУ. Не Атаману, не Рваному, не Луке, а ЕМУ.
- Ну, стал бы.
- Стал бы! - Атаман снова рыгнул и продул гильзу «казбечины». - А она не стала бы! Босота, бля!
Но ОН уже не слышал Атамана, а тупо смотрел на то, как Колдунья весело раздевалась в предвкушении регулярной половой жизни с тощим брюнетистым фраерком из богатой семьи. И получалось, что за мгновенье до этого улыбалась она совсем не ЕМУ, а этому брюнетистому. И брюнетистый всё понял, как надо. И очень толково завалил Колдунью в заграничную траву-мураву.
- А как она ему дала! Расскажешь - не поверится! - Атаман заслюнявил об ладошку чинарик и сунул его за ухо. - Так что, босота, вместо тебя её пока другой дёрнет! А ты, вон, с Лукой да Рваным Гульку Зайнулину на хора ставь, ага?!
Умный Атаман. А как не быть умным, когда самого подпирает. И слышно и видно это по всему - от ладошек потных, по чекушке аж скрипящих, до пуговок торгсиновских на гульфике шевелящихся. Того и гляди сорвутся пуговки с гульфика, да и стрельнут прямо в экран, где больше жизни любят друг дружку брюнетистый и Колдунья. Так что и ты, корешок разлюбезный Атаман, тоже стал бы. Ещё как стал бы. Тем более, и встал на Колдунью у тебя не хуже, чем у других. А может, и лучше даже. Вот только с тобой она тоже не станет. Потому и цепляешь ты крайних, «босотишь» почем зря и понтуешься с явным перебором - дескать, клал я, пацаны, на вашу Колдунью, поскольку давно уже являюсь мужчиной созревшим и малолетками не интересующимся. А у самого чекушка под ручонкой поскрипывает и пуговки торгсиновские - ну, очень нервно на гульфике дышат. Смотри, детство своё не вспомни, не вздрочни ненароком, не опозорься по запарке перед царством своим самотечным! И потому - сам ты, Атаман, босота. Причем самая, что ни на есть, распоследняя...
Понятно, не сказал ОН всего этого Атаману, а молча схавал и «босоту», и Гульку Зайнулину, и все остальное, что должен был схавать. Схавал, в точности как тогда, когда столкнул их впервые давнишний августовский вечер....
Хотя, вообщем-то, сложно назвать «столкновением» встречу груженого под завязку товарняка и легковесной дрезины. Гибелью дрезины назвать можно ту их первую встречу, но никак не столкновением. И дрезиной, конечно, были ОН и Гарик Конецкий, а товарняком - Атаман со своей кодлой...
Это потом, в один из похмельных вечеров, напишется ЕМУ о том, что «ударил первым я тогда – так было надо» и о том, что персонаж, против кого вышли эти они, «которых было восемь», оказался в порядке, первым достав перо. А в тот вечер годичной давности было совсем не до песен, и расклад «их было восемь» в ЕГО и Гарика жизни встретился первый раз. Ведь жили они с атамановской пацанвой до этой самой встречи в совершенно разных колодах. И в их с Гариком колоде никогда не было ни Атаманов, ни «хоровой» половой жизни с доступной Гулькой Зайнулиной, ни, тем более, финарей с наборными ручками, сделанных втихаря старшими братанами на своих «Компрессорах» и «Калибрах». Вместо Атаманов и финарей жили у них в колоде вальяжный Вертинский «на ребрышках» и ослепительный Беня Крик из города Одессы, а вместо «хоров» и «гоп-стопов» - «смертельные» дуэли «за честь прекрасных дам» на трофейных отцовских «вальтерах» с залитыми свинцом стволами, тихушные чтения вслух опального поэта Есенина, эпатажно-брезгливое отношение к противоположному полу и редкие выходы в новый коктейль-холл сада «Эрмитаж» с тайным помыслом повстречать там одну из тех, кому традиционно и эпатажно нахамил сегодня утром, проходя мимо соседней женской школы…
Они с Гариком и шли в тот августовский вечер в коктейль-холл. Но не за мифическими сверстницами-недотрогами. А за чем-то другим - легким, воздушным и в меру шалавистым. Потому что за лето сильно повзрослели и очень многое в жизни поняли. Шли с тридцаткой на кармане у Гарика, и с сороковником - у НЕГО. Шли с уверенностью, что именно сегодня всё и решится. Решится в свободной от родителей Гариковской квартире, куда вернутся они за полночь, каждый

Илья Рубинштейн

В ТУ НОЧЬ, КОГДА ЗАКОНЧИЛАСЬ ЭПОХА

абсолютная фантазия


М О С К В А 2001

Папе моему посвящается



Прыг-скок. Баю-бай. Зря всё-таки Алик с Нюшкой шухер подняли на всю Москву. И бригаду из Склифа зря вчера вызвали. И маму зря из Кисловодска дёрнули. Очень всё зря. Прыг-скок. Девочка прыгает наверху. Соседка. И ОН тоже сегодня «спрыгнет». Да не «спрыгнет», а «спрыгнул» уже. Как только Алик ЕМУ ампулу последнюю «двинул», стало ясно, что «спрыгнул». Вколол-то ведь Алик не наркоту, а релашку обыкновенную - такую же точно, что и в самый первый раз, когда вытаскивал ЕГО из запоя перед «Лиром». И отпустило сразу. Так что всё - гуляй, рванина! Это не маме. Это птице серой. А мама гладит по темечку и думает, что ОН спит. Баю-бай. А ОН не спит совсем и всё видит. И птицу серую, с груди на окно перелетевшую. И маму заплаканную. И слышит всё - как на кухне Алик шприцы кипятит, а Нюшка что-то ему поёт. Или не поёт, а плачет. Или смеётся. Наверное, смеётся всё-таки - тоже, видно, догадалась, что «спрыгнул» ОН с иглы, и кончилась мучиловка. Прыг-скок. Это она вчера сама так сказала Колдунье по телефону. Колдунья - как, мол, дела, а Нюшка - никак, мучиловка обычная. И Колдунья из Парижа посочувствовала ей. Без всякой ревности. Искренне совершенно. Оттого, что не знала ещё, что «спрыгнет» ОН завтра. То есть, теперь уже сегодня. И ещё не знает она, что любит ОН её как раньше. Вместе с Нюшкой. Они ведь обе для НЕГО, как одна. Баю-бай. Надо маме сказать, чтобы вытолкнула из окна птицу. Прыг-скок. И чтобы соседей набрала по телефону - пусть не прыгает больше девочка наверху. Или это подкумарная птица серая в окно клювом стучит? А окно открыто наполовину. Глупая, падла. Как по рёбрам топтаться, во время «ломки» - мозгов хватает, а дыру в окне увидеть - сразу тук-тук. Или прыг-скок. Странно, что мама птицу не гонит. Думает, наверное, это та, отцовская, с гимнастёрчатыми крыльями. И из деликатности не замечает. Только не отцовская она, птица эта, а ЕГО. И улетает только после «раскумарки», да и то не каждой - одной «раскумарки» ей теперь уже мало. После «раскумарки» и «прихода» нужно ещё о чем-нибудь холодном подумать. ОН об этом сам недавно догадался, когда в одном из разговоров призналась птица, что родом откуда-то с юга. А, значит, боится холода. И теперь, вернее раньше, когда ещё не «спрыгнул» ОН, сразу после того, как «двинулся», думать начинал о зиме. Прыг-скок...

«Мело, мело по всей земле, во все пределы. Свеча горела на столе, свеча горела...»

- Мы думали как - закидаем их будёновками на границе, а потом добьём под марш товарища Буденного!
Капитан Отрижко слюнявил «казбечину», пил из графина желтую воду и по офицерски горел глазами. А где-то совсем рядом месяц май барабанил в окна сиренью и расколдованные от зим женщины вдыхали первые дожди.
- Мы думали как - если завтра война...
- …и самураи у речки перейдут границу... - выкрав у капитана кусочек самой любимой тирады, ОН нервно скрипнул пружиной глубокого кожаного кресла. - Дядя Лёш, у меня репетиция через полчаса.
- А ты все равно послушай! Отца не слушаешь, так хоть меня послушай!
И ОН послушал. Про Жукова и Будённого, про товарища Сталина и Курскую дугу. Долбанную эту дугу, где капитана - тогда еще младшего лейтенанта - вытащил за ворот комбинезона из горящего танка ЕГО отец. Послушал ОН и про международное положение, оставляющее желать, невзирая на все мирные инициативы ленинского Центрального Комитета. Послушал, как слушал всегда, заходя в кабинет к капитану - скучающе-уважительно. И капитан был ЕМУ благодарен. Во-первых, за спасителя отца, с кем провоевал до самой Праги, а во-вторых за то, что ОН был одним из немногих, кто относился к нему, капитану Отрижко, не как к представителю органов, так бесславно - как выяснилось недавно - запятнавших себя кровью собственного народа, а просто как к человеку, таким вот странным образом заканчивающему службу свою в Вооруженных Силах. Заканчивающему по приказу. А приказ - это святое...
Приказ есть приказ. И капитан Отрижко никогда не обсуждал приказов. Ни тогда, когда взвод его тупо бросили на высотку, которую всего через пару часов можно было взять без единого выстрела, и уж тем более не доводить дело до восьмидесятипроцентной потери личного состава четырёх отрижковских экипажей; ни тогда, когда его, боевого офицера, всего за пятилетку до полной выслуги, дёрнули вдруг из гарнизона, в течение месяца оформили перевод в «соседнее» ведомство и

Интервью третье

15.04.2008    |    13:57     версия для печати     копировать в [показать]

[показать]

Первый заместитель мэра Тольятти Александр Курылин подписал распоряжение о наименовании улиц округа. Как сообщает пресс-центр мэрии, элементам улично-дорожной сети в квартале, ограниченном Южным шоссе и улицами Полякова, Ботаническая, Офицерская Автозаводского района присвоены следующие наименования:

- улице, начинающейся на перекрестке Южного шоссе с проездом Аптечным, и заканчивающейся пересечением с улицей семьи Деревских – улица Владимира Высоцкого;

- улице, начинающейся восточнее жилого дома №24 по ул.Полякова, проходящей параллельно улицам Полякова и Офицерская, и заканчивающейся пересечением с ул.Владимира Высоцкого – улица семьи Деревских;

- бульвару, начинающемуся с места пересечения ул.Ботаническая с магистральным каналом и заканчивающемуся пересечением с улицей семьи Деревских – бульвар Итальянский.

Улице в мкр. 1 ЖСК «Горный», продолжении улицы Пионерская, в территориальной единице Федоровка Комсомольского района присвоено наименование – улица Варваринская.

Фотографии Vladimir_Vysotsky : 1971 год

Август 1971 года. Во время круиза по черному морю на т/х "Шота Руставели". Сочи, на пляже г. Джубга. Высоцкий и Марина Влади.
Vladimir_Vysotsky

Август 1971 года. Во время круиза по черному морю на т/х "Шота Руставели". Сочи, г. Джубга, пансионат "Заря". Высоцкий, Марина Влади, отдыхающие. Фото из архива Сергея Демина.
Vladimir_Vysotsky

Смотреть это видео

А кем эти женщины потом оставались по отношению к Высоцкому?

По разному они в судьбе его оставлись. Не все. Но кто-то оставался. Я вспоминаю случай, когда уже будучи больным и вообщем-то зная, что скоро ему… И вот он однажды мне говорит: «Ну-ка собери всех девушек моих». Я ему: «Что, значит, собери»? «Ну позвони, пускай придут все.» «Кто все?» «Ну, ты сам знаешь. И чтобы были все в белом». Ну я начинаю обзванивать и они все приходят, ночью. Причем никто из них друг с другом знакомы не были. И каждая по очереди заходила к нему в кабинет, где он лежал, и о чем-то с ним говорила. И самое главное, что они пришли все в белом. Так вот - каждая заходила в кабинет, и о чем он там говорил с ними я не знаю. Но выходили оттуда все какие-то просветленные. И уезжали. Я думаю, что это было не спонтанно, а как-то специально Володей задумано. Поскольку он понимал, что осталось ему недолго. И что-то ему нужно было им всем сказать.

А какой он мог поступок совершить ради женщины?

Ну, вот тебе, например, поступок. Володя очень не любил рано вставать. Но ради одной девушки он вставал в шесть утра, ехал за ней домой, а потом вез ее на «Мерседесе» в институт. Представляете, подъезжает в то время «Мерседес» к институту. А в «Мерседесе» рядом с ней сам Высоцкий. И он понимал, что она делает на нем какой-то пиар себе, но очень терпимо в этом подыгрывал ей. А вечером Володя заезжал к ней в институт, встречал ее и отвозил домой. Другой пример - танцовщица из ансамбля Моисеева. Он мог приехать с ней на вокзал, чтобы проводить ее на гастроли. И весь ансамбль при этом просто замирал от зависти к тому, что ее сам Высоцкий провожает. Так иногда он ее еще и с цветами провожал, чтобы она себя ощущала на голову выше все своих подруг-танцовщиц. И Володя довольно часто делал такие вещи. Он мог прийти к той же танцовщице домой, поскольку ей было очень важно, чтобы, например, бабушка увидела, что за ней ухаживает Высоцкий. И с этой бабушкой он мог два часа разговаривать обо всем - о блинах, о грибах или о гарнитуре из карельской березы. Причем разговаривать абсолютно заинтересованно. Ну и бабушка, понятно, просто млела от всего этого. Или еще случай - я помню мы приехали из Сочи и познакомились там с двумя первокурсницами, которые оказались дочерями двух главных московских режиссеров. И буквально сразу он поехал в сочинскую «Березку», купил французского шампанского и всякого другого. Потом сам приготовил для них спагетти, подносил им фужеры, галантно ухаживал, создав для них на 2 часа такую красивую западную жизнь. Причем без всякого прицела на какие-то отношения. Потому что мы с самого начала знали о том, что в этот же вечер они улетают в Москву.

А Марину чем он удивлял? Ну кроме шкурок, о которых вы рассказали.

Безусловно, Марину ему было труднее удивить. За исключением, пожалуй, вот тех соболиных шкурок ну и, конечно, песен со стихами.

Не секрет, что ради Марины он оставил вторую жену и двух сыновей. Как он вообще вопрос с бывшей семьей разрешал?

Для него вопрос с сыновьями очень сложно разрешался. Ведь Люся Абрамова в какой-то момент вообще лишила его права общения с детьми. И он это жутко переживал. И поскольку я в последние годы как бы во многих его чисто бытовых вещах участвовал как администратор, то даже превозил бывшей семье деньги от него. Всю зарплату с премиями, которую Володя получал в театре, он полностью отдавал детям. А поскольку он был на какое-то время лишен общения со своими детьми, то часто переключался на детей чужих. Вот на моего сына перенес Володя часть неисрасходованной своей родительской любви. Да Володины дети и сами вообщем-то не очень к нему тянулись. И только в последние полгода его жизни, они к нему как бы потеплели. Поскольку уже повзрослели - Аркашка тогда уже заканчивал школу, а Никита учился в 8-ом или 9-ом классе. И вот в это время они стали к нему приходить на спектакли и домой. По долгу с ним беседовали. Уже сами, без матери. А за предыдущие 5 лет я знаю всего три случая его общения с детьми.

Ну вот вы отвозили детям зарплату отцовскую. Они при этом не спрашивали вас о нем - как, мол, папа там живет?

Нет-нет. Потому что в них какая-то обида сидела на Володю. Которая, видать, культивировалась в них. И, в конце концов, вылилась всё это на той пресс-конференции по поводу книги Марины В восемьдесят девятом году.,. Когда они заявили, что будут подавать на нее в суд. Вообще то, что ребята тогда натворили… Особенно Никитка… Я думаю, он сейчас локти себе кусает. Ведь так, как повела себя Марина после смерти Володи… Ни одна женщина в этом мире себя бы так не повела.

Мужественно, достойно?

Не только мужественно и достойное. Она так всем распорядилась,

Интервью второе

ВАЛЕРИЙ ЯНКЛОВИЧ

продюсер;
с середины семидесятых двадцатого столетия и до конца жизни
Владимира Высоцкого его бессменный импресарио


Когда вы первый раз увидели Марину Влади на экране, и какое она произвела на вас впечатление?

Увидел я ее, естественно, как и миллионы российских, а тогда советских зрителей в «Колдунье». И, конечно, не стал исключением из всех мужиков, которые, естественно внутри себя, мечтали если не обладать такой женщиной, то хотя бы увидеть ее живьем. Безусловно, Марина привела меня в шоковое состояние. Ничего подобного до «Колдуньи» на экране я не видел.

Предполагали ли вы в тот момент, когда смотрели «Колдунью», что вам доведется познакомиться с этой женщиной.

Нет, конечно, нет. Я думаю, что ни у кого тогда не могло возникнуть такого предположения, даже у самого Высоцкого.

А когда, впервые услышав о том, что некий артист Владимир Высоцкий закрутил роман с Мариной Влади, вы поверили в это или не поверили? Ваша реакция на это какой была?..

Впервые слухи об этом до меня дошли в 69-ом году. Я работал тогда в Воронеже в театре и играл в спектакле «Интервенция», зная о том, что снят фильм «Интервенция» и одну из главных ролей в фильме играет Высоцкий. И уже тогда где-то среди актерской братии ходили слухи, что он якобы женился на Марине Влади. Но для меня это был еще все-таки некий миф. Я, думаю, и в Москве их роман вызвал шок, а для периферии это было нечто, ну просто сродни запуску, я не знаю, спутника или Гагарина. И как актера, конечно, меня обуяла такая белая мощная зависть. Зависть от несбыточности мечты, зависть от того, что тебя это никак не касается и никогда не коснется. И все это вкупе с неким таким сожалением и уважением одновременно - что есть в СССР некий счастливец по фамилии Высоцкий, который взял да задвинул и Францию с Россией одновременно.

Понятно, что в тот момент, когда познакомились Владимир Семенович и Марина Владимировна вы не присутствовали. Но что-то вы ведь знаете об их знакомстве?

Ну, конечно. Это все достаточно прописано уже. Вспоминая же Володю, когда я уже его знал, могу сказать - если ему нравилась женщина, то он делал все, чтобы она обратила на него вниманию. И думаю, когда он впервые увидел Марину и подошел к ней, с напором заявив: «Вы будете моей женой» – а случилось это в ВТО, куда она пригласила таганковцев после того, как увидела спектакль «Пугачев» и Высоцкого в роли Хлопуши – он то уже для себя что-то решил. И, конечно, по напору этому и по воспроизведению этого напора ему равных не было. Я, во всяком случае, за годы проведенные рядом с ним, не знаю ни одного случая, чтобы какая-то женщина ему отказала.

Но, а чем на ваш взгляд Владимира Высоцкого пленила Марина Влади? Залетная звезда, «Колдунья» - это отчасти понятно…

Ты знаешь - я думаю, что это понятно даже не отчасти. Потому что, если для нас для всех она изначально была, конечно, первой посетившей СССР западной звездой, то для него сыграло огромное значение еще и то, что она была русская. То есть то, что он мог с ней говорить на родном языке, и ему не нужно было напрягаться по этому поводу, и она его понимала. А это, сейчас по себе знаю - я большую часть живу в Америке – очень и очень важно. Тем более для поэта и певца. И я совершенно его понимаю.

Ну, а что могло заинтересовать в Высоцком Марину при первой их встрече?

Ну, мне трудно говорить за нее. Я думаю, что она не встречала такой энергии мужской до него. Ведь вот это не соответствие его физических данных тому внутреннего напора... Мне кажется, она не встречала до него такого мужского начала, которое клокотало в Володе в тот момент, когда он впервые к ней обратился и сказал: «Ты будешь моей женой». Сразу. Не зная ее, толком еще не познакомившись. Ведь, я думаю, что для всех нас, мужчин того времени, она была неким фетишем что ли таким женским, и для Володи в том числе. И для нее такая бесшабашность и безаппляционность стали полной неожиданностью.

А можно ли говорить о том, что сразу или пусть, может быть, спустя какое-то время после начала этого романа социальный статус Высоцкого взмыл на недосягаемую высоту?

Дорогие читатели!

Две представляемые фотографии достаточно известны. Одна из них -

[показать]

- была напечатана в издании "Владимир Высоцкий. Собрание сочинений в семи томах. Venda Publishing Co., Velton Verlag GmbH & BBE GmbH, 1994. Составитель Сергей Жильцов" (инф. с сайта Маши Школьниковой - http://www.kulichki.com/vv/media/photo/0090.html) с подписью: 1973 год.

Другая из этой же серии -

[показать]

- предполагалась, как фото из серии "Набережные Челны 1974", однако, по сравнению с другими фотографиями из Набережных Челнов, эта версия не подтверждается.

Вся серия в фотоархиве - http://www.vsvysotsky.ru/post72134397/

Есть ли у Вас есть какая-нибудь информация об этих фотографиях, или дополнительные снимки к серии, будем очень благодарны.

Обсуждение серии на форуме.

С уважением,
ведущие рубрики.

Это какой год был?

Я очень боюсь цифры называть. Где-то, наверное, год семьдесят третий. И как Володя мне рассказывал - у него самое сильное впечатление было, когда он увидел Алешу Дмитриевича, с которым Марина его познакомила чуть ли не в первый день. Она ведь была в тусовке, как сейчас говорится, и знакомила его с таким кругом людей, что Володя просто балдел от фамилий людей, которых знал заочно и которые вот сейчас вместе с ним выпивали и не выпивали, просто сидели за одним столом, общались с ним, разговаривали о жизни, искусстве, просили спеть. И его очень поначалу мучило, что он плохо говорит на их языке. Это, конечно, мешало общению. Но Марина блестяще помогала ему в этом вопросе. И вот когда Володя впервые увидел Дмитриевича, семью его всю, то, значит – я помню, рассказал мне такую историю об этом - купил он клубнику чтобы как-то их угостить. Просто выбежал на улицу и купил клубнику. Для русского же человека в те времена клубника зимой - это конец света. И вот он купил два пакета немытой клубники и высыпал в ресторане, где пел Дмитриевич, прямо на стол. Но для них-то всех клубника зимой – было делом обычным. Однако они так тихо ели вместе с песком эту клубнику, а довольный Володя говорил им: «Ешьте, ешьте, угощайтесь, если кончится – я еще куплю». Ну и потом он был поражен тем, что Алеша Дмитриевич такой старый, усталый, больной как только запел, весь преобразился и превратился в ту самую вокальную легенду русскоязычной Франции. В общем, первая Володина поездка во Францию произвела на него мощнейший эффект. Причем, понимаете - его поразили не вещи, не магазины, а поразило общение. Общение и свобода.

А как получилось так, что какое-то время Марина вместе с Высоцким жили вместе с вами и вашей супругой в одной квартире?

Знаете, это был момент абсолютно естественный, а мне все время его в заслугу какую-то ставят. Я совершенно не собирался никогда никому об этом рассказывать. Просто тогда было плохо с жилищным вопросом у всех, и то, что если вы своего друга оставляли у себя ночевать или кто-то у вас жил - это было нормой жизни….
У нас с женой была очень большая квартира, как нам тогда казалось, теперь это уже смешно. Там было 4 комнаты. А Володя все время снимал квартиры в разных местах. Но, наконец, ему удалось уговорить какой-то кооператив, и он получил разрешение на свою квартиру. Ту, что на Грузинской. Но дом этот дом только строился. А Володю в очередной раз выкинули из какой-то съемной квартиры. Между тем Марина как раз собралась приехать к нему сюда на несколько месяцев. И я тогда сказал: «Володя, какая проблема. Мы живем вдвоем. Ребенок у бабушки. Все будет нормально. Будете жить у нас, если Марину это не смущает». И он сказала: «Ну, все, тогда мы из Парижа поедем прямо к вам». И вскоре они мне позвонили, что они уже выезжают. Купили машину, я помню, «Мерседес». Марина купила. И Володя мне все время звонил с дороги и говорил: «Ты не представляешь, на чем я еду, ты увидишь, ты оценишь, что это за автомобиль». И я помню, что они въехали во двор на автомобиле, а на крыше этого автомобиля лежал огромный двуспальный матрас, который теперь продается во всех магазинах. Но тогда это было почти как «Мерседес». И помню как мы с Володей очень долго, смешно заносили этот матрас в мой дом. Все тетечки, которые на скамеечке сидели, эти лифтерши, они, значит, с ненавистью контролировали этот процесс и всё не могли поверить, что это реально Володя, а рядом с ним Марина Влади. И что они будут жить в этом доме. А мы тем временем внесли матрас в квартиру, положили его на пол и вот они на этом матрасе прожили где-то полгода в нашем доме.

Девушка-мечта из кино детства и вдруг в вашей квартире. Не закомплексовали?

Ну, к этому моменту мы были довольно уже близкие люди. И с Мариной, кстати говоря, совершенно не было никакой в этом смысле дистанции. Она была прелестным человеком в жизни, к русскости её были еще прибавлены французский такт и деликатность. Она в доме вела себя свободно, мы хохотали целые дни. Ну, во-первых, мы все работали, поэтому у нас не было такого, что мы с утра до вечера в доме. К нам приходили гости - их, наши - они были вместе общие друзья. И это было очарованием, потому что вы знаете - есть период в жизни, когда вы хотите видеть все время любимых тебе людей у себя в доме, а тогда же единственная форма общения не ресторан был, а дом и никакая это была не кухня, а комната, в которой мы сидели, в которой мы спорили, говорили. И Марина, по-моему, была счастлива. Мы жили в разных комнатах, никому не мешали. Была одна ванная, но эта проблема не глобальная. Если люди любят друг друга, радуются тому, что они утром садятся вместе пить чай или кофе, что может быть приятнее. Я мечтал, чтобы многие мои друзья со мной жили какое-то время. Сейчас это все, наверное, как-то странно выглядит, а

ИВАН ДЫХОВИЧНЫЙ

кинорежиссер, сценарист, актер;
в семидесятые годы двадцатого столетия
один из близких друзей Владимира Высоцкого

Иван, когда Вы первый раз увидели Марину Влади именно как актрису, на экране? Сколько Вам было лет? Какие ассоциации у вас возникли?

Ну, лет мне, было видимо, совсем мало – одиннадцать или двенадцать. И был, по-моему, 59-й год. Тогда вышла картина, она называлась «Колдунья». Ну, а 12 лет - это самый эротический возраст. И поэтому было невероятное впечатление, потому что на голое тело одетое платье и... Вдобавок ко всему это была запретная картина. Ее же нельзя было смотреть детям до 16-ти лет. Это немаловажный момент. Ведь запретный плод он сладок и, кроме всего прочего, у Марины, как у актрисы удивительный образ. Есть лишь несколько персонажей в кино, которые создали моду. И одним из них была Влади. С неё после «Колдуньи» просто лепили образы и в России все девушки ходили колдуньями. Это было впечатление невероятное, потому что это - в общем, был очень свободный образ, очень близкий, кстати говоря, русскому стилю, поскольку героиня Марины была полудикарка такая, и, видимо, эта вот русскость, которая в Марине есть, и ее совершенная такая законченная, что по-французски называется «соваж», или другими словами - натуральность, скажем, и дикость одновременно… Но дикость не вульгарная, а такая настоящая, откровенная, естественная… И все это произвело на меня невероятное впечатление. плюс к этому, вообще, все французское в России, всегда имело образ такого, ну, как сказать... (сейчас может быть в меньшей степени, поскольку нам теперь все доступно и мы сами можем теперь сказать, что хотим)… ну, в общем, Франция для нас была больше, чем Америка для сегодняшнего молодого поколения. Франция была страной удивительной эстетики, красоты, изящества. Какая-то была удивительная тогдашняя французская жизнь... Ну, вот, наверное… Так я ее увидел и запомнил навсегда в образе Колдуньи.

Вы тогда могли предположить, что как-то столкнетесь уже в жизни вот с этой женщиной из сказки?

Ну, нет, конечно, нет. Упаси Бог, не то, что столкнуться... Вы знаете, это, вообще, счастливое чувство, когда ты знаешь, что к этому нельзя прикоснуться. Мне кажется, что вот, например, в Америке в звездах есть такой некий... космос что ли. То есть - это где-то там, очень высоко. И в таком положении вещей есть своя прелесть, пусть даже это антидемократично. Но в искусстве есть, вообще, некая антидемократичность, как ни странно. И вот для меня не то, что невозможно было к этому прикоснуться, познакомиться или узнать… Марина для меня была образом в высшем понимании данного слова. Марина – это было что-то такое загадочно-эротичное, что нельзя выразить словами, и в то же время не вульгарное, очень тонкое. И ты мог всю жизнь любить такую женщину, но никогда в жизни ее не встретить. И у меня даже не было таких мыслей, а уж тем более - намерений.

Смотреть это видео

Смотреть это видео

Смотреть это видео