Мы не придумаем имена нашим детям и у них не будет твоих глаз. Мне не пойти с тобой под венец, ты не увидишь меня в свадебном. Не купим квартиру, не сделаем в ней ремонт. Ты не назовешь мою маму тещей, а я не стану твоей маме снахой. Больше не будешь приезжать под утро и сгребать меня в постели в охапку. Не закроешь рот рукой при очередной ссоре. Не будешь оставлять свои следы на влажном полу, как только я его вымыла. Больше не будет совместных праздников, отпусков и вейкендов. Никаких вздрагиваний при звонке и мурашек по коже, от прикосновений. Я больше не позвоню тебе, чтобы ты меня забрал с тухлой вечеринки. Ты не скажешь, что я тебя пилю, а ты не меня будешь хвалить и не тебя я буду ждать. Я больше не приду к тебе с нежностью, а ты не возьмешь меня в страсти грубостью. Я ни о чем не жалею! Во всем виновата жизнь и немного мы, плохие.

Не надо так, чтобы после вас человек сползал по стене и мучился вопросом: "Что я сделал/а не так?" А все было так, да человек был не тот. Предавать - это блин хуже, чем нагадит соседский пес под дверью. Ведь эти люди раскрыли перед вами сундуки с замаринованными в них костяшками, открыли свои шкафы со скелетами, выпустили Пандору из хренового ящика, все свои сейфы сняли с паролей и смотрят на вас как на богочеловека, а этот бог собирает монетки и говорит "адью". Знакомо? И аргумент убойный, что человек устал, потому что пляшете вы на хребте единорога с детским плясом, и настроение у вас, как вулкан переменчивое, и вертел он все это на одном месте... А человек доверился тебе. С трясущимися рукам передал свое сердце, а ты потом отдаешь его назад. Да твою мать(!), это не кофточка отданная потаскать тебе, потусить на дискотеке, чтобы можно было его вернуть и оно пришлось бы в пору. Человек - это не гребенное лего, что собирается и разбирается по частям. Его вынешь, а назад не вставишь, понимаешь? А ты протягиваешь человеку его же потасканное тобой сердце, отдаешь в ладонь, и человек не знает даже, что ему теперь делать со своим же сердцем. Но у тебя есть ответ: ты достаешь наточенный нож, с красивой деревянной ручкой и без прелюдий, и милостей, бесчеловечно вонзаешь его в сердце до рукоятки в доверие, и говоришь: "Прощай. Дел много, как слон нагадил...".