Это цитата сообщения Ильф_Вагизов Оригинальное сообщение

Гороскоп с двадцать седьмого декабря по второе января 2011 года, людям, родившимся под знаком «Овна»

Вот и дождались! Вот и пришла эта неделя. Эта неделя, в которой мы переместимся с 2010 года в Новый 2011 Год. Таким образом, скоро мы очутимся в году Кролика. Что принесет этот наступающий год? От себя хочу сказать несколько вещей. Чтобы нам сулили или советовали эти самые гороскопы, мы точно знаем, что наш успех и удача мы строим сами. Никакие гороскопы не помогут нам достичь успеха и благополучия, если мы будем сидеть, молча сложа руки и ждать и ждать «милостыни» от звезд и планет. С Новым 2011 годом Вас дорогие люди планеты Земля! Так что все-таки сулит гороскоп с двадцать седьмого декабря по второе января 2011 года, людям, родившимся под знаком «Овна»? Вот то, что тебе надо! В эту неделю ты войдешь в праздничном, приподнятом настроении. Целую неделю продержаться в таком состоянии очень сложно, поэтому как бы это смешно не показалось, регулируй свое самочувствие. Не торопи события, они тебя сами нагонят. На этой неделе ты почувствуешь удовлетворение от того, что общение с близкими людьми проходит от всей души и чистого сердца. Пятница – это конфликтный день, все-таки это тридцать первое декабря, время хлопот и суеты, постарайся проявить максимум выдержки и тогда избежишь неприятностей. А ты рано «оживешь». Уже в субботу, во второй половине дня тебя потянет к творчеству. От себя. У каждого свой метод выхода из «загула и обжорства».

[400x400]

[200x303]
Peter Ackroyd: Dan Leno and Limehouse Golem. The Trial of Elizabeth Cree

What is one murder here or there compared with the historical process?
And yet, when we pick up a newspaper, what do we find but murder alone? (с)

«Процесс Элизабет Кри» – чисто английский роман: убийство в туманах и трущобах Лондона последней четверти 19 века. Общественность, пребывающая в ужасе от того, насколько кровожаден и изощрен убийца, приписывает ему сверхъестественное происхождение и награждает прозвищем «Голем из Лаймхауса».

Это вторая книга Акройда, которую довелось прочитать. Но если «Дом доктора Ди» показался слегка занудным, то в данном случае чисто английское занудство отсутствует напрочь. Очаровывает все: удивительные переплетения казалось бы незначительных событий и их результаты, прихотливая связь и взаимовлияние героев, даже не знакомых друг с другом, художественная реконструкция исторических событий, их альтернативная трактовка и пр. Интересно, на мой взгляд, использование историко-топографического материала, что придает роману флер документальности (для увлекающихся историей Лондона; кстати, в послужном списке автора имеется работа «Лондон. Биография» – опять же, для увлеченных).

Тема смерти – и убийства в частности – лично мне видится весьма традиционной для английской литературы, быть может, даже более, чем любая другая. Но Голем не просто убийца, он маньяк претенциозный, мнит себя художником, свои убийства обставляет с шиком (по крайней мере, уверен в этом), по-детски счастлив и горд, что его «шедевры» не остаются незамеченными публикой. Декорациями Голема является Лондон – одновременно и мастерская, и галерея для демонстрации «шедевров». Однако город не только декорация, но и соучастник, ибо «Лондон безмолвно, зловеще присутствует позади – или даже скорее внутри – самих убийств…». В общем, Голем слишком буквально усвоил завещание Великого Барда: «Весь мир – театр. В нем женщины, мужчины – все актеры».

Театральность присуща не только линии Голема, но и роману в целом – ну, хотя бы потому, что как минимум двое из списка главных героев – Дэн Лино и Элизабет Кри – актеры, комедианты. В случае Элизабет опиум для народа временами подменяет ей действительность: в какой-то момент декорации для нее становятся реальнее, чем улица Лондона, изображенная на них. А финальная фраза актрисы «Вот мы и снова тут как тут!», произнесенная на эшафоте ^{я не спойлер – об этом читатель узнает с первого предложения первой главы}, вообще снимает реальность происходящего и превращает казнь в фарс на подмостках. Чисто английское the show must go on: «Лондонцы умеют оценить хорошее убийство – не важно, на сцене оно происходит или вне ее…».

«А напоследок я скажу»: очень порадовала эклектика и жонглерство постмодерна. Нарушение временной последовательности событий: сцена казни открывает роман и завершает его, но уже на другом витке событийной спирали. Использование различных стилей речи и различных форм повествования: стенограмма судебного процесса, воспоминания Элизабет, дневник Джона Кри, историко-топографические авторские отступления и заметки, где речь идет о героях в 3-м лице…

P.S.: «…страшная сцена была позади, повешенная ожила, и теперь начнется потеха. Элизабет Кри возникла перед ними в новом обличье, как бывало прежде…».