[408x544]
Лечь вчера вечером пораньше, конечно же, было несбыточной мечтой – в итоге я снова легла в районе двух часов ночи, но утром по будильнику встала достаточно бодро. Также, естественно, я не позаботилась заранее о всём том, что надо было взять с собой, однако вскоре в торбе оказались тоненький коврик в качестве поджопника, бутылка сока вместо термоса, металлическая кружка от настоящего термоса, ложка и вилка (совать туда же и нож я поостереглась), подарок Ане и кожаные перчатки с пальцами (на мне, как всегда, были мои беспальцовки) на случай игры в снежки. Оделась же я, как и обещала, аки заполярный оленевод: сверху – майка, шерстяная водолазка, шерстяная безрукавка, свитер, вязаный в четыре нитки, безрукавка на синтепоне и пальто, внизу – шерстяные лосины и штаны на синтепоне, так что я чувствовала себя космонавтом или водолазом в скафандре, ибо сложно было поначалу двигать ногами и руками. Позавтракала я снова макаронами с сыром, посидела в инете, получила сообщение от Ушастой, которая снова должна была быть на месте раньше времени, и начала постепенно вываливаться на мороз, который, кстати, не так уж и сильно сегодня морозил – поди и до плюса доходило, так что мне в моём скафандре идти даже жарко было. Но всё по порядку: оперативно подошедший автобус довёз меня до метро, где я подхватила снова тихо околевающую Ушастую, у которой снова не хватило мозгов ждать меня внутри Трамплина, а не снаружи под открытым небом, и мы поехали. О месте встречи Аня мне давеча не сообщила ничего, кроме того, что меня к нему должна будет привести обо всём проинформированная Ушастая, однако последняя напрочь всё забыла, и пришлось нам, доехав до Крылатского, включать логику и по этой логике выходить туда, где ближе всего к холмам. Вышли к Перекрёстку, но Вероники там не обнаружили, а поскольку она должна была нас ждать, мы ей позвонили и выяснили, что по закону подлости вышли не туда. Пришлось вернуться в метро, благо моя соцкарта бабушки позволяла делать это на халяву сколь угодно часто, пересечь платформу из конца в конец, снова выйти и таки встретить в подземном переходе Веронику и Рому с воздушными шариками. Вскоре Ушастая вспомнила, что ещё не подарила Роме подарок на нг, и в итоге ему были презентованы шоколадный дед Мороз без рук и бумажный шарик с «пророчеством» в виде стиха не то Пушкина, не то Лермонтова. Потом подошли два пацана, которых никто из нас доселе не знал – Андрей (Печкин) и Ваня, осталось дождаться Насти Невзоровой и Ани Гулицкой, но когда до них удалось дозвониться, выяснилось, что они находятся на Кропоткинской, на выставке Тёрнера, не столь давно мною посещённой, и подъедут только через полчаса или больше. Решив их не ждать, мы выдвинулись на свет Божий и вопреки моим заверениям в том, что от Перекрёстка до холмов идти ближе, пошли к ним от Седьмого континента и пришли, только не к тому входу, от которого вела дорога к храму, а к тому, который был сделан в виде деревянных ворот и потому проводниками именовался «избушкой». Возле этого входа располагалась детская площадка, где на лавочке дремал давно поджидавший нас Костя, но мы его разбудили, тоже вручили шарик, а Ушастая и ему припасла подарок – такого же деда Мороза и такое же «пророчество» (только с другим стихом) плюс ангелочка из солёного теста. В ожидании именинницы мы развлекались тем, что Рома надел капюшон и затянул его так, что стал похож на Кенни, в дырку высовывал язык, а в длинные завязки от капюшона запихивал шарики. Аня приехала вместе с мамой на машине, и Аню мы бросились обнимать, а из машины вывалили сумки с едой и питьём, которые навьючили на пацанов. Спровадив Анину маму, мы встали перед вопросом: куда идти на пикник? В итоге стройными рядами мы потопали по той дороге, которая вела от «избушки», до перекрёстка с дорогой к храму, и по этой дороге, что вела к храму, дошли до лестницы, спускавшейся в сквер с деревянными зверушками. Все умные люди спустились по лестнице, Рома же решил прокатиться с горки сбоку от неё, а когда мы спускались со склона, что был за сквером, скатиться по нему на ледянке удумала Вероника и, естественно, въехала в дерево; и только после этого наш отряд скаутов, вытянувшись в цепь, ушёл партизанить по нехоженым снегам подальше от цивилизации. Брели по тихому и безлюдному заповеднику мы долго, а поляны как назло всё не находилось, если не считать той, на которой живописно покоился насквозь проржавевший каркас запорожца, но Аня в компании этой колымаги пикниковать не захотела, хоть Вероника и очень агитировала за него. Пацаны периодически отделялись от основной группы и поднимались на холмы для лучшего обзора окрестностей, при этом выгодно смотрясь на фоне заснеженных пейзажей, что особенно касается Кости, державшего свой шарик в зубах, но сфотографировать это мне так и не удавалось, поскольку на морозе моя старая мыльница тупила особенно сильно и периодически Читать далее...

[341x513]
Вот так всегда: ляжешь пораньше – проснёшься раньше нужного и, как сегодня, валяешься себе в темноте, ждёшь, пока весь дом не встанет, а без сего фактора вставать лень. Лень мне было с утра и создать какое-нибудь новое сообщество, и выложить фоты из зоопарка, и единственным полезным делом, каковое я сделала, было создать заново свой последний тест, нечаянно удалённой модератором (для тех, кто не прошёл его в первом дубле, он выложен в последнем комментарии к соответствующему посту в соответствующей рубрике, ссылку влом вставлять). Конечно, я ещё по традиции попостила по сообществам, но это мелочи – в общем, начнём сразу с того, как я в четыре часа, когда было ещё светло, с новой торбой на одном плече вывалилась на свет Божий, на автобусе доехала до метро и с пересадкой на Киевской добралась до Новослободской, уже немного мне известной благодаря расположению там РГГУ и Пути к себе. Памятуя предварительно изученную карту Яндекса, я потопала по Селезнёвке, не отрывая взгляда от роскошной полной луны, огромной и яркой, отчего под ноги не смотрела и пару раз поскользнулась, но, хвала Императору, не навернулась. Бывший театр Советской армии, ныне, как оказалось, именуемый театром Российской армии или попросту – ЦАТРА (забавно звучит, не правда ли?), располагался на выгодном возвышении напротив площади Суворова с памятником ему же и представлял из себя большое, нет – огромное здание, помпезное как снаружи, так и внутри. На вход образовалась нехилая очередь, так как шмонали каждого прибывающего дважды; уже наученная горьким опытом после последнего своего визита в Фоменко, я вместе с торбой вывалила на стол телефон, фотоаппарат и кошелёк вместе с цепью и только после этого прошла через металлодетектор, а потом ещё и показала торбу в раскрытом виде на второй инстанции. Когда же я добралась до гардероба, выяснились две неприятные мелочи: во-первых, я забыла дома сменку, во-вторых, на новой торбе сломался бегунок на хвосте. Первое оказалось мне даже кстати – в театре было холодно, многие жаловались потом, что замёрзли, а я была тепло одета и чувствовала себя вполне уютно. Второе же заставило задуматься: я эту торбу купила как раз потому, что сломался бегунок на старой, а на ней, на новой, бегунок не продержался и недели – понятное дело, что постоянно покупать торбу нельзя, а придётся купить бегунки, желательно металлические, если есть, и научиться их прилаживать (и это при том, что новой торбе ещё и лямки новые нужны). Однако сейчас не о торбах – купив программку, я проследовала в буфет, который единственный не соответствовал помпезности театра и скромно притулился едва ли не под лестницей, убедилась, что есть там нечего, и засела там эту самую программку изучать. Ко второму звонку я проследовала на своё место, кое было в самой что ни на есть заднице: амфитеатр, 9 ряд, самое крайнее, первое в ряду кресло, откуда вид открывается, мягко говоря, в оригинальной перспективе. Однако чем дольше я сидела, тем больше убеждалась, что в партере очень много свободных мест, и скользнула в середину пятого ряда оного, а затем, обнаглев, хотела было пересесть на первый, но тётка, бродившая по первым рядам аки цербер, не дала мне сего сделать под невнятным предлогом, что законные заниматели свободных мест придут. Вернувшись на пятый, я с завистью проследила за тёткой, пересевшей с задних рядов на первый за спиной у цербера, зато когда на моё место и место сидевшей рядом девушки посягнули законные их заниматели и цербер решила вмешаться, девушка вернулась в амфитеатр, а я подвинулась, благо рядом тоже были свободные места, да так там и осталась на оба действия и на антракт, в котором уже традиционно подкреплялась и читала журнал. Видно и слышно с моего новообретённого места было отлично, посему без дальнейших проволочек приступаю к традиционной рецензии.
Человек из Ламанчи – бродвейский мюзикл, как сообщила мне программка, и, казалось бы, на отечественных подмостках он должен бы был смотреться куцым. Но нет – такой важный элемент шоу, как декорации, удивил меня тем, что не уступит никакому Монте Кристо – тут вам и мрачные казематы, и пасторальные надувные домики, и звёздное небо, и, конечно же, мельница. Но не на красивую раму я пришла смотреть, а на то полотно, которое она обрамляла – на невероятно трогательную историю о поэте-налоговике Сервантесе, который, угодив в тюрьму, превращает заключённых в актёров и ставит другую историю – о рыцаре Печального образа, который, в свою очередь, превращает суровую и жестокую действительность в романтическую сказку, где постоялый двор – замок, а шлюха – прекрасная дама. В отличие от Сервантеса, которого мы знаем по школьным хрестоматиям, Сервантес сценический, находясь под угрозой страшной гибели от рук Инквизиции, создаёт для этой сказки счастливый конец: старый Алонсо Кихано умирает не в забытьи, окружённый жаждущей наследства роднёй, а перед Читать далее...

Хоть давеча я и уползла спать как обычно поздно, встать в районе десяти утра по будильнику мне таки удалось без жертв, и, позавтракав, я набила торбу порезанными яблоками и морковкой и вывалилась на свежий воздух. В Трамплине, преодолевая расстояние от маршрутки до метро, встретила Ушастую и Аню со товарищи, ожидавших кворума всей компании для отправления на каток в парке Горького, потом спустилась в подземку и с пересадкой на Киевской доехала до Пресни. В зоопарке шёл густой снегопад, посетителей было мало и звери по большей части попрятались по помещениям, даже японские макаки, которым теоретически холод должен был быть нипочём. Решив сперва избавиться от своего груза, я сразу перешла на вторую территорию и пошла вдоль пруда, где на льду оранжевыми пятнами выделялись угрюмые огари, до клеток горных копытных, которым, как первым вставшим на моём пути, полагалось первыми получить праздничные гостинцы. Однако бараны, позволявшие себя гладить, при этом отказывались брать яблоки из рук – подходили осторожно, нюхали и снова отходили, и так по нескольку раз, а бросать им так, чтобы они заметили и подобрали, мне было впадлу. Оставив их позировать другим посетителям и даже пытаться размножаться (и это в такой-то мороз), я переместилась к козлам, вернее, к козам, которые с энтузиазмом восприняли мою благотворительность и даже вставали на задние ноги, передними опираясь на решётку и всем своим видом показывая, какие они бедные родственники. Впрочем, я успела одарить своим вниманием далеко не всех коз прежде, чем подошли козлы, включая однорогого старейшину, которые отогнали своих самочек подальше и выпросили у меня по нескольку кусков, сопровождая меня всё время, пока я шла вдоль периметра клетки. Следующими на очереди были два верблюда, к которым ещё приблудился какой-то пятнистый безрогий олешек, вот только тёмный верблюд успел со времени моего прошлого визита вымуштровать светлого так, что тот не подходил вообще, зато сам тёмный обнаглел до крайности – как можно дальше вытягивал шею из вольера и разевал свою беззубую пасть, в которую и целое яблоко поместилось бы. Пришлось его немного побаловать за настойчивость, а светлому и олешку, которые кучковались поодаль, кинуть те кусочки, что им причитались. И вот, наконец, я добралась до лошадей и сперва увидела открытые ворота служебной территории, за которыми в загоне стоял мой старый добрый друг саврасый, и к нему уже направлялась какая-то детвора в родительском сопровождении. Надеясь, что они не кататься пришли и не погонят меня оттудова, я сунулась туда же; надежды оправдались – дети с интересом наблюдали за тем, как радостно я поприветствовала коня, и никого из рабочего персонала поблизости не было. Саврасый был каким-то нервным сегодня – прижимал уши, в первый раз шарахнулся от руки, а потом узнал, принялся лизать мне руки, как собака, и я даже не поцеловала его в морду, чтобы он мне лицо не облизал. Двинувшись дальше, на открытом манеже я заприметила рыжего, который как всегда усердно выпрашивал лакомства, ударяя копытом по решётке; оделив яблоками и морковкой и его, я подошла к маленькой клетке, куда иногда непонятно зачем замуровывали лошадей, и где на сей раз маячило трое пони – чёрный, соловый и пёстрый – и пара пацанов лет шести в шлемах и с хлыстами, которые деловито, как с ковров, стряхивали с пони снег. Завидев меня, пони дружно направились в мою сторону и ткнулись носами в решётку, но она была слишком мелкая – только палец просунешь, и я пошла к последнему загону, где тут же была атакована двумя гнедыми жеребцами, видимо, братьями. Они высовывали шеи из-за решёток по самую грудь, тянулись к моей торбе, огрызались друг на друга и жадно выхватывали у меня из рук яблоки и морковку, а я с удовольствием грела быстро замерзающие пальцы в их слюнявых пастях, и несильно прикусили мне их только один раз. И только тогда, когда гнедые отвлеклись на других посетителей, совавших им хлеб или булку, я смогла покормить соседствовавшего с ними смирного буланого, которого они ко мне не подпускали, и двинуться по второму кругу. Пони уже выпустили в загон по соседству с рыжим, и я кормила их троих (пёстрый пони общаться со мной не захотел, будучи занятым сеном) одновременно, хоть соловый и пытался отогнать чёрного, а рыжий строил такие умильные мордашки, что не отдать ему преимущество было невозможно. Последние кусочки были поделены между гнедыми и буланым, и я пошла своей дорогой, согревая пальцы, которые таки одеревенели на морозе и что-либо чувствовать перестали, в карманах. Впрочем, когда я зашла в обезьянник, пальцы уже оттаяли, но когда я хотела пофотографировать мартышек, фотик сообщил, что почти разряжен (после огарей, коз, верблюдов и лошадей), и я решила поберечь его до лучших времён. Времена настали, когда я покинула обезьянник и добралась до белых медведей – пожалуй, единственных обитателях зверинца, кому снежная погода была в кайф, посему один из них вовсю катался в сугробе, что я и запечатлела в фотографии. Больше на второй территории ловить было нечего, и Читать далее...

Вчера вечером, включив СТС, чтобы в который уж раз посмотреть фильм про 102-х далматинцев (офигенным цинизмом со стороны телевизионщиков было периодически прерывать его рекламой меховой ярмарки), я не выключала его до тех пор, пока не досмотрела до конца ещё и сто лет мною не смотренное шоу СБТП, и в итоге снова легла во втором часу ночи. В мои планы изначально входило ночью перечитать Трёх сестёр, однако стоило моей голове опуститься на подушку, как не успела я даже и радио включить, как отрубилась. Помимо всякой прочей ерунды, которая мне снилось, во сне я просмотрела в каком-то кинотеатре целый фильм по вахе фб, почти до конца; причём как во сне фильм шёл с перерывами, во время которых я делала зарисовки в блокноте (ну хоть во сне руки растут из правильного места), так и наяву я просыпалась, засыпала снова, и после этого фильм всё равно продолжался. В нём скавены захватили какой-то маленький человеческий город, по этому поводу было много сцен сражений, немного выживших людей ушло в подполье, а далее, естественно, между главными героями наметились и любовь, и заговор против захватчиков. Проснулась окончательно я на самом интересном месте – когда они пробирались в какой-то тёмный, заброшенный на вид замок – в районе половины десятого, собралась было уже вставать, но в итоге опять заснула и проспала до двух часов дня, пока не разбудили. Убедившись, что на каникулы ничего масштабного не задали, засела перечитывать Сестёр – и так, время от времени отвлекаясь на инет, пока на улице не потемнело, прервалась только, чтобы на обед попробовать повторить кулинарный шедевр Авокадо – макароны с расплавленным сыром внутри. Сёстры дочитались, макароны приготовились, а инет пропал одновременно, и сначала я вернула себе сеть, а потом уже поела макароны, которые удались не так хорошо, как в Авокадо, но были вполне вкусными. Закопавшись, поздно вышла из дома, долго ждала автобуса и в итоге на платформе родной Молодёге была тогда, когда обычно уже прихожу в театр. А надо было ещё доехать до Кунцевской, пересесть на Филёвскую ветку, доехать до Бутусовской и добежать до театра Фоменко, в котором сто лет не была и по которому успела уже соскучиться – а ведь хотела ещё заскочить в один магазинчик неподалёку посмотреть подарок Ане, да не успела. Зато успела в театр – ворвалась, проскочила через металлодетектор, он капризно запищал… «пройдите ещё раз». Скинув торбу с плеч на стол, снова проскочила – снова писк. Объясняю, что у меня телефон, кошелёк и вообще я вся в железе – но нет: «выложите все металлические предметы и пройдите». В спешке вывалила телефон и фотик туда же на стол, достала из кармана кошелёк и хотела пройти, держа его на виду, но меня остановили, и пришлось лезть под пальто, отстёгивать от хлястика джинсов цепь, на которой кошелёк висел, вытягивать её и тоже выкладывать на стол, и тогда только проходить через смолчавший на сей раз металлодетектор и, похватав в охапку свои манатки, бежать в гардероб. Там меня поняли лучше, сразу вручили номерок, не успев принять пальто, и сумку с сапогами куда-то сунули, и я умудрилась вбежать к себе на первый ряд балкона… даже рано: пришлось ждать, пока все рассядутся. А желавших рассесться было много: ни одного свободного места не осталось ни в партере, ни в амфитеатре, ни на бельэтаже, ни на балконе, ни в ложах, дополнительными стульями были заставлены все проходы и лестницы, и просто так, без стульев, на собственных задницах на ступенях лестниц сидели люди, разве что только на сцене не было зрителей, ибо проходы для актёров уже были ими заняты. В общем, полный аншлаг! Но вот огни погасли, и мне предстояло посмотреть все четыре действия свежеперечитанных Трёх Сестёр, длившиеся почти четыре часа, с двумя антрактами, в которых я читала журнал и подкреплялась захваченными с собой фруктами.
Думаете, четыре часа сложно высидеть? Ничуть. Утомил меня с непривычки только первый акт, до первого антракта, а потом я уже с интересом следила за развитием событий. Да, у Чехова, конечно, событий немного, а всё больше разговоров, и актёрам театра Фоменко, чтобы потерять в постановке минимум от текста оригинала, приходилось читать свои монологи очень быстро, теряя при этом немало психологизма, но при этом, странное дело, его всё равно оставалось достаточно, чтобы проникнуться классической Чеховской философией смысла бытия. Наверное, потому, что при всех стесняющих обстоятельствах играли эти самые актёры, как всегда, искренно, с максимальной самоотдачей, да и потому, что, как это ни банально, классика хороша в любой интерпретации, а интерпретация Фоменко вполне аппетитна – ни чересчур академична, ни чрезмерно современна. Люблю я у этого театра ненавязчиво вплетающиеся в канву повествования «фишки» - сегодня в качестве таковой выступал персонаж, обозначенный как «человек в пенсне» и обозначавший ни много ни мало, а автора пьесы, который и озвучивал, соответственно, текст от автора, что для пьес вообще нехарактерно. По сюжету, автор присутствовал на репетиции, но создавалось впечатление, что Читать далее...

Вчера мне действительно удалось лечь пораньше, однако из-за этого я проснулась рано утром, когда ещё было темно, тупо от голода, и долго не могла заснуть заново, а когда наконец заснула, недолго оставалось до звонка будильника. Со скрипом выбравшись из-под одеяла, я едва успела поставить макароны вариться и заползти за монитор, как получила sms от Ушастой, что она уже выезжает. Естественно, была на месте она как раз тогда, когда я ещё заканчивала собираться и только-только выходила из дома. Несмотря на то, что автобус подошёл к остановке одновременно со мной и резво довёз меня до метро, меня там ждал уже в жопу замёрзший эльф, у которого не хватило мозгов одеться потеплее. Отложив до лучших времён обмен новогодне-рождественскими подарками, мы юркнули греться в метро, где Ушастая предложила ехать на Горб – покупать подарок Ане и заодно новую торбу мне. У меня, конечно, было опасение, что в Рождество никакие магазины не работают, но ходить со старой торбой было уже давно влом, а надежды починить новую уже не оставалось, посему я согласилась. Мы доехали до Кунцевской, перешли на Филёвскую ветку, доехали до Багра, своим классическим маршрутом «через жопу» дотопали до своей любимой палатке на рынке… естественно, та была закрыта. Оставалась надежда на Арсенал и иже с ним, однако когда мы сунулись непосредственно к Горбушкиному двору, он был закрыт всецело и полностью, со всеми находившимися в нём торговыми точками. Далее возникло небольшое разногласие: я хотела в Алегрис, и хоть по дороге на Горб я и говорила, что если Арсенал закрыт, то и Алегрис закрыт тоже и мы туда не поедем, надежда на «вдруг» умирать не собиралась; Ушастая хотела в ЦДХ, но когда я уже согласилась ехать туда, выяснилось, что она не знает, на какой он станции метро – знает только, что возле парка Горького. Я уверяла, что парк Горького – это станция Октябрьская, а Ушастая настаивала на том, что это станция Парк Культуры; но, посмотрев на карту метро и увидев, что Парк Культуры находится на одной ветке с Лубянкой, я поспешила с Ушастой согласиться – ведь грех не заехать, коли по пути! В итоге мы поехали от Багра до Сада, и я вручила Ушастой её подарок – сувенирную корову с надписью «больше позитива», которая была на неё похожа, а Ушастая показала мне мой – завёрнутого в тысячу обёрток кавайного ёжика из природных материалов, похожего на другого ёжика, которого я недавно видела и купила бы Ушастой, кабы у меня уже не была куплена корова. Только показала, потому что торбы у меня по-прежнему не было, посему ёжик был заново упакован и вернулся в торбу Ушастой, и остаток пути она демонстрировала мне видюшку, на которой исполняла родителям на нг песенку «То берёзка, то рябина», стоя на стуле в розовом платьице, причём демонстрировала по частям – сначала дала послушать звук, развернув фотик при этом экраном к сидящим напротив, а потом показала изображение. С Сада мы перешли на Библиотеку, доехали до Лубянки, безуспешно попытались приглядеть подарок Ане в переходе, вышли из него не с той стороны, вернулись, вышли с правильной стороны и дошли до Алегриса. Хвала Императору – он был открыт и там было ещё больше крашеного добра, чем в прошлый раз, вот только это добро, как всегда, не продавалось, так что мне только и оставалось, что осмотреть содержимое всех полок и уйти, захлёбываясь слюнями. Вернувшись к метро, мы доехали до Парка Культуры и, поднявшись там на поверхность, сразу поняли, что оказались немного не там, где следовало; пришлось пилить до ЦДХ пешком по мосту, распевая под звуки плеера Арийскую «Грязь». Билеты на вход в ЦДХ обошлись нам по 70 рублей, а уже там, опосля гардероба, мы зарулили в магазинчик очаровательных авторских сувениров, где долго любовались всякими приятными мелочами, покуда Ушастая не приобрела там подарок для Ани. В соседнем магазинчике торговали всяким старьём, и я не смогла отказать себе в удовольствии купить оловянного Кутузова с благородной стёртостью краски в некоторых местах всего за 140 или около того рублей – теперь он стоит возле моего оловянного Наполеона. Ещё один магазинчик – и красоты первого этажа закончились, мы поднялись на второй, открывавшийся выставкой чёрно-белой фотографии позднесоветских времён, где было весьма немало удачных работ, и прошвырнулись по лабиринтам коридоров со всякими картинами, пока не зашли в тупик. Потом мы побродили по третьему, где было слишком много артов, хоть и более качественных, чтобы разглядывать их все, посему мы останавливались только там, где нам особенно что-то нравилось, а четвёртый этаж был отдан под дизайнерские вещицы, и там я купила своей маме на Рождество прикольную керамическую хрюшку. Посмотрев достаточно, чтобы остаться при приятном впечатлении, мы спустились и покинули ЦДХ, хором напевая припев ДДТ про «Что нам ветер…», который мне напомнила одна глючная картина, мимо которой мы проходили на обратном пути. Спешили прочь из ЦДХ мы ещё и потому, что в наши планы входило ещё и посещение ВДНХ, но на сей раз до Парка Культуры мы не попёрлись, а преодолели подземный Читать далее...

Вчера вечером я честно ушла спать пораньше (по каникульным меркам) и честно завела будильник на восемь утра, однако когда он честно проорал в это время, за окном было так темно и спать ещё так хотелось, что я без всяческих раздумий перевела его на полдесятого и завалилась спать дальше. В полдесятого же было уже достаточно светло и приветливо для того, чтобы я со скрипом встала, позавтракала и отправилась в путь – на маршрутке до метро, на метро до Арбатской, с Арбатской на Боровицкую и пешочком до Пушкинки. Стоит ли добавлять, что мои надежды на лёгкий проход на выставку не оправдались? Да-да, там снова была очередь, такая же длинная, как и позавчера – в половину периметра музея. Однако отступать перед этим препятствием вторично я не собиралась – как-никак, не первый раз приходилось стоять в очередях, хотя и не в 12-градусный мороз. Этот мороз медленно, но верно давал о себе знать, хоть очередь и двигалась вполне резво, а я развлекала себя перепиской по sms с Ушастой, отчего пальцы очень скоро перестали чувствовать телефон. Наконец, когда позади меня набежало достаточно народу, который можно было запомнить, я отлучилась прогуляться в надежде зайти погреться в храм Христа Спасителя, но охрана на входе на территорию пускала только тех, кто вёл детей на рождественскую ёлку. Пришлось вернуться, ещё немного постоять, ещё разок отлучиться и бодрым шагом навернуть круг почёта вокруг музея, а потом я придумала, как не околеть: принялась безостановочно пританцовывать на месте, как и немалая часть окружавших меня соседей по очереди, так что мышцы под коленками устали, хотя оттянутые торбой со сменкой, журналом и бутылкой чая плечи требовали отдыха гораздо настойчивей. Чем дольше я стояла, тем длиннее становился хвост очереди позади меня и тем медленнее она двигалась, но поворот за угол уже расценивался всеми как выход на финишную прямую, и даже у тех, у кого уже губы дрожали, фанатично остекленевший взгляд выражал готовность достоять до конца и не капитулировать за полшага до победы. И вот после двух с половиной (!) часов дискотеки под открытым небом вдосталь натоптавшаяся я оказалась в передней группе, которая ринулась вперёд, как только охрана открыла ворота для запуска очередной порции посетителей. Отчаянный напор замёрзших людей был так силён, что закрыть ворота обратно оказалось делом не из лёгких – с этим мощным потоком внутрь проскочила и я, когда между створками ворот только и оставалось места, что для одного человека. В спасительно тёплом холле музея, миновав металлодетекторы, люди выстроились в том же порядке, в каком стояли в очереди, за билетами на выставку – билет стоил мне 200 рублей, хотя это им следовало бы платить мне за такое испытание, а не наоборот. Более того, в гардеробе не осталось свободных мест, и нам пришлось ждать, пока посетители предыдущих заходов не возжелают забрать свои вещи и уйти, освобождая заветные вешалки. И вот я – на выставке Тёрнера! Давненько я не была на выставках, впрочем, и хороших привозных выставок давненько не было в столице, но это не главный аргумент в пользу моего сегодняшнего подвига: просто я люблю Тёрнера, и выставка сия доставила мне огромное удовольствие. Как всегда, она занимала два зала и два балкона второго этажа, и на ней были представлены работы, характеризующие творчество гениального англичанина со всех сторон: и его воздушные этюды, где масло сложно отличить от акварели, и малоизвестные мистические картины на библейскую тематику в лучших традициях Блэйка, и прославленные пейзажи, предвосхитившие расцвет импрессионизма, и монументальные полотна, прославляющие стихии воды и неба, смешавшиеся в первозданный хаос без единой формы и единого цвета. Бродила по выставке я около двух часов – на полчаса меньше, чем стояла в очереди на неё – и, убедившись, что всё посмотрела, снова вывалилась на мороз, где очередь всё тянулась на неуменьшающуюся длину. В помещении я оттаяла, расходила ноги и дала отдых плечам, хоть и желудок немного прихватило, из-за чего пришлось присесть на один из стульев, приготовленных, видимо, для лекций, а на улице снова ощутила холод и, больше замерзать не желая, добежала до Боровицкой в два счёта. Прошвырнувшись по магазину, я оказалась дома достаточно рано, чтобы наконец-то открыть новое сообщество, созданное ещё несколькими днями ранее - Pony_Walley, появящённое кавайным игрушкам My Little Pony (Мой Маленький Пони) и в первую очередь их трэшовым и не очень кастомам. В общем, заходите, смотрите, оставайтесь, обещаю, что скучно не будет - материала у меня много, я давно собиралась открыть это сообщество. Впрочем, у меня накопилось много сообществ, которые я давно собираюсь открыть и всё никак не соберусь, а пока каникулы и у меня есть на это немного времени, спрашиваю вашего совета по этому вопросу. 12 вариантов перечислены в порядке убывания объёма имеющегося у меня на данный момент материала; варианты, находящиеся в хвосте списка, имеют все шансы никогда не быть созданными) Итак:

Подсчитаю наверное после Читать далее...

Проснувшись сегодня утром и без особой надежды закинув удочку в афишу Яндекса, я пришла к выводу, что кроме как сходить на Стиляг, никакого времяпровождения суровая реальность мне не сулит. Пропалив сеансы, я снарядилась в свой любимый Художественный, известный своими божескими ценами, на сеанс на три часа, и, позавтракав, рванула на маршрутке до метро, а на подземке добралась до Арбатской. Однако, как и давеча с Тёрнером, обломилась: думала, что все желавшие посмотреть сей фильм уже его посмотрели, благо идёт он с 25 декабря, но стоило сунуться в кассу – как там мне сообщили, что билеты раскуплены вплоть до сеанса на семь часов. При таком раскладе в Октябрь и соваться было нечего, и осталось мне только тупо потопать по Арбату в надежде хотя бы Ане подарок прикупить. Но нужный мне для этого магазин я либо прошла мимо, не заметив, либо он вообще переехал с Арбата, вобщем, идея с подарком обломилась тоже. Хотя кто сказал, что я отказалась от идеи со Стилягами? Спустившись обратно в метро на Смоленке, я вернулась на родную Молодёгу и заявилась прямиком в Брест, где билеты на сеанс на пять часов были вполне в наличии. Вот только оставалось до этого сеанса ещё ажных полтора часа, и я отправилась коротать их на третьем этаже Ашана, за поглощением блинчика со сгущёнкой из Теремка и двух полупочатков кукурузы из Ростикса (целыми початками там теперь не продают). Наевшись же, я снова дотопала до Бреста и вскоре уже подыскивала в зале местечко поудобнее. Зал был пуст по краям, зато в середину люди набивались весьма активно и пару раз меня согнали с выбранного места, прежде чем я осела где-то в середине девятого или восьмого ряда – осела на все два часа, сколько длился фильм. А теперь – о нём и только о нём.
Благодаря афишам и буклетам, фоты на которых намекали на вульгарность, и абсолютно неудачным рекламным трейлерам, создающим впечатление попсовости, я с самого начала не хотела идти на Стиляг и, кабы не отчаянная необходимость провести драгоценный день каникул не зря, не пошла бы ни за что. И смотреть начала с некоторым предубеждением: время действия – эпоха молодости моей бабушки, место действия – полумифическое тоталитарное государство, населённое нарочито серыми и угрюмыми пролетариями, главные герои – разодетые в пёстрые тряпки бездельники, предающиеся всем тяжким за деньги одного богатого папенькиного сыночка и бегающие от норовящих покромсать ножницами их имидж комсомольцев, казалось бы – наиболее вопиющей пропаганды богомерзкой американщины и чёрного пиара достославной эпохе 50-х годов прошлого века и выискать нельзя. Однако вот загвоздка: устами одного из персонажей, «там», в далёких и вожделенных штатах, нет стиляг – и сам по себе напрашивается вывод, что у нас-то, чёрт возьми, лучше – было лучше, есть лучше и будет лучше. А эти самые стиляги, как выяснилось, отнюдь не современные мажоры, клубящиеся на дискачах, а едва ли не первые неформалы в степях российских, из чьего джаза и буги-вуги проклюнулся отечественный рок-н-ролл пришедших им на смену поколений. Этим рок-н-роллом и иллюстрирован наш полу-мюзикл – открывается действие зажигательным исполнением «Человека и кошки» дяди Фёдора Чистякова замечательным актёром Сергеем Гармашем, а далее следуют композиции, лишь частично – порою только в виде припевов – сохранившие связь с классикой жанра, львиная же доля текста в них была написана заново для-ради соответствия сюжету (не считая ещё только разве Старого корабля, блестяще спетого чертовски харизматичным Алексеем Горбуновым). Однако сейчас я уже прощаю создателям фильма столь вольное обращение с наследием таких святынь, как Кино и Наутилус, ибо все ремиксы могли, но не превратили происходящее в уродливый винегрет из трёх культурных пластов, а создали вполне уместную и аппетитную эклектику. Резюмирую: Стиляги – весёлая и заводная и одновременно симпатичная и трогательная романтическая комедия, неформальная, интернациональная и общекультурная, с довольно-таки оригинальным для наших дней посылом, призывающим зрителя вопреки системе быть свободным, быть самим собой, ничего не бояться и оставаться верным своим идеалам. Финальная сцена так и вообще оставила более чем приятное впечатление своим сочетанием эпического размаха и тёплой атмосферы, воплотив на экране тайную мечту, пожалуй, каждого адекватного неформала – не буду раскрывать, что именно это было, но смотреть на такой хэппи-энд без улыбки, без тихой гордости за прошлое и настоящее и без надежды на такое же достойное будущее чисто физически было невозможно. В общем, Стиляг можно и нужно смотреть, ибо при всех их мелких недостатках (кое-какие эпизоды выглядят ненужными, кое-где с «положительностью» главного героя перегибают палку) они обещают запомниться если не больше, то уж точно никак не меньше ещё одной недавно смотренной мною новинки сезона – Обитаемого острова.
По ходу просмотра рекламы перед фильмом я уловила трейлер Тараса Бульбы – сиё ожидаемое весной произведение отечественного кинематографа я посмотрю всенепременно, а пока меня ждут Читать далее...

[398x530]
Давеча вечером я снова выпинала себя из-за компа только в районе половины второго, покосилась на плеер, решила, что травить душу Нашим уже малоэффективно, и решила отыскать свой старый добрый заветный диск, тот самый, который однажды случайно попадал в лапы к Ушастой. Перелопатила всю комнату, пропустила через плеер кучу лишённых коробочек болванок, большинство которых оказалось пустыми и только одна, к вящему моему удивлению, оказалась с каким-то металом, типа хэви или павера, но я не стала слушать её долго, чтобы идентифицировать, а пустых коробочек такого же, как у диска, цвета среди подписанных не нашлось, и я решила, что, наверное, когда-то забраковала эту болванку при записи. Свой же заветный диск я, хвала Магистрам, не нашла – как всегда, всему своё время – и легла спать опять под Наше, хотя долго его не прослушала – крутили всё какой-то позитив. Проснулась как всегда к обеду, а там и отправилась, как задумывала ещё вчера, в Пушкинку, то бишь доехала до Арбатской, перешла на Боровицкую, выбралась на свет Божий и дотопала до музея. Там мои надежды на то, что все, кто хотел сходить на Тёрнера, уже сходили, так как выставка длится уже месяц, если не больше, не оправдались: там было не просто много народу – на вход в музей стояла очередь, тянувшаяся за угол на расстояние почти в половину периметра музея, и это в 17-тиградусный мороз! Обломившись, я потопала назад; мне позвонила Маруся, позвала покататься с ней на катке возле её дома, но я на коньках ни разу в жизни не стояла и посему отказалась и вернулась на Боровицкую, уже решив сегодняшний день, дабы он даром не пропадал, посвятить приятному шоппингу – покупке подарков себе любимой на деньги, подаренные мне на нг. Первым пунктом назначения должен был быть Урфин, но как доехать до него из того места, где я находилась, я не помнила, а ни одной карты в подземке не было. Ворча на тему того, о чём только думает Полис, не имея на всей своей территории ни одной карты, а ведь так и заблудиться можно, я перешла на Библиотеку и поехала оттуда до Лубянки, там перешла на Кузнецкий мост и доехала до Улицы 1905 года. Пока ехала, успела подумать о том, что буду делать завтра, а доехав, зарулила в тамошнюю театральную кассу, пропалила репертуар и попробовала взять билет на завтра в Моссовета на Иисуса Христа - суперзвезду, но они уже закончились, зато мне удалось взять на 10-е на давно уже посоветованного мне Лёхой Человека из Ламанчи в театр Советской армии, при том что 11-го я пойду на др Ани Ковалёвой. Затем, хоть я и сто лет там не была, дорогу до тамошнего Детского мира я вспомнила хорошо, вот только нужный мне второй этаж прошла и дошла едва не до крыши, потому что дверь с лестничной клетки была закрыта. Зато сам Урфин был открыт и забит посетителями (для такого маленького помещения три-четыре человека – уже толпа), и на витринах со времени моего последнего визита появилось столько всего нового и главное – продающегося, что глаза разбежались по разным углам очень быстро. Конечно, о стоивших по нескольку тысяч отрядах и спецперсонажах, как бы заманчиво они не смотрелись, мне не следовало и думать, а вот от дредноута за полторы я отговорила себя уже с немалым трудом, равно как и от эльдарского провидца за две (странное какое-то получается несоответствие). Остался выбор между простым человеческим всадником за 700 и троицей эльдарских варлоков с ценником в 600 – ничтоже сумняшеся я решила, что это цена за всех троих, благо брала же я когда-то четырёх тау за тысячу. Остановив выбор, естественно, на варлоках, я таки хотела сначала обойти все витрины, прежде чем делать покупку, но остальные посетители так сгрудились у витрины с новинками, что подобраться не было никакой возможности и пришлось ждать, продолжая пускать слюни на ассортимент главной витрины. Наконец, отдать должное новинкам смогла и я (а было на что поглядеть – целую панораму забацали, молодцы, плюс ещё всякого поодиночке, плюс объявление о записи на новых орков сорокашных, представленный экземпляр даж некрашеным хорошо смотрелся), а затем отвлекла продавщицу от прослушивания какой-то попсы и выяснила, что 600 стоит один варлок. Я выбрала самого красивого, продавщица его достала, сдула пыль, поставила на прилавок, записала его в книжку, подняла, снова сдула пыль и принялась искать упаковку. Моим заверениям, что я могу нести его в руке и ни за что не уроню, не поверили, и крошечного эльдара завернули в большой целлофановый пакет. Умилившись такому бережному обращению с минями, я покинула Урфин, втайне надеясь, что всадник или дредноут останутся до следующего моего визита, вернулась к метро, поехала до Баррикадной, там перешла на Краснопресненскую и доехала до Киевской, где располагался Европарк – вторая инстанция моей глобальной растраты. Там я была не так давно, – когда скупала тома Волчьего дождя на DVD, – но его устройство перепуталось у Читать далее...

[323x500]
Давеча вечером, вернее, уже ночью, коротая время за монитором, я по предложению, поступившему от Ушастой в виде smsы, включила в ушах Наше, продолжая делать вид, будто меня сильно интересует то, что начало происходить по телеку по окончании Кода да Винчи, который я когда-то смотрела в кино. Слушала, слушала, пока не растравила душу окончательно, хотела было выразиться в стихотворной форме, пыталась настрочить хоть полстрочки и в блокноте, и в рамке для каментов, и в рамке для постов, но ничего не вышло. Неудобно всё-таки, когда разучишься писать рифмованно – это почти как руку потерять или ногу, хотя точно не знаю, не сравнивала. Вобщем, после этого расставаться с радио сразу было бы делом рискованным, и, как только происходившее по телеку закончилось, я с плеером под мышкой сходила подраить зубы, и с ним же заявилась в мамину комнату спать – никто ничего не заметил. Выключила ближе к утру, уже засыпая, после третьей за эту вечеро-ночь песне Пилота, отрубилась сама, снился зачем-то Бласфемер и кто-то там ещё, в районе 11 утра разбудил пришедший с работы папа. Полдня, до сумерек, было мне как-то хреново: пять минут пострадаю ерундой – двадцать минут муторно дремлю на стуле, развалившись и положив ноги на диван или свернувшись клубочком и положив голову на стол. К тому времени, когда пора было, отпостясь по сообществам, выходить из дому, я оклемалась, но не совсем, – да и даже сейчас ещё не до конца отпустило, – так что обедать я не рискнула и поспешила скорей вывалиться на мороз. Добралась до метро, на метро – до Театральной, а там до РАМТа было ровно шагов десять, никак не больше (забыла я, что на Тверском только кассы, а сам театр – по дороге к Малому, куда я один раз захаживала). В холле я приобрела программку (в ней не указывалась продолжительность спектакля, но мне пообещали, что больше трёх часов не должно быть), а на ярусе партера – свежую, хрустящую, ароматную… нет, не булочку (я по-прежнему воздерживалась от подзаправки желудка), а книжку с пьесой Акунина «Инь и Ян», такую же, какую я в школе у Насти тыбзила. До первого звонка на верхние ярусы не пускали, посему я, обойдя буфет и оставшись довольной результатом осмотра, успела немного почитать, прежде чем отправиться к себе на балкон. Моё законное место было в середине третьего ряда, самого последнего на балконе – выше только потолок со всякими осветительными приборами, но со вторым же звонком я пересела на середину первого ряда и с этого комфортного места и пронаблюдала за действом все – мне не соврали – действительно три часа или около того.
Не читавшим Арбузовской Тани, по которой и был поставлен сегодняшний спектакль, то есть, попросту говоря, многое потерявшим людям сообщаю, что это – пожалуй, самая красивая из историй о любви, декорациями для которых стали тридцатые годы прошлого века. Да, эпоха, казалось бы, совсем не романтическая, да и история на первый взгляд вполне тривиальная – долгие годы милая чудачка Таня прожила любовью к тому, кто не любил её, прошла через многие страдания и, научившись жить не только этой любовью, стала наконец и сильной, и счастливой. Как и в Бедном Марате, мир Арбузова в Тане всё так же тесен, и ни годы, ни расстояния не мешают героям сталкиваться друг с другом вновь и вновь – зато помогают им меняться. А воплотили на сцене плавный переход из 34-го в 37-й, из Москвы на Дальний Восток актёры РАМТа замечательно – к искренности игры не придерёшься, кого ни возьми от самых главных ролей до самых третьестепенных. И не столько декорации, сколько именно они заставили зрителя почти физически ощущать сначала тесноту столичных стен, а потом – бескрайний простор тайги, где чудо-град победившего коммунизма Стальград соседствует с древними сказками якутских шаманов. Так и не заметишь, как банальная бытовая байка перерастёт в легенду о втором шансе, который могут дать нам свыше, достаточно вдохнуть воздуха этого простора, на который уже никакого ярлыка – ни четырёх букв «СССР» на карте мира, ни четырёх цифр девяноста лохматого года не прикрепишь. Да, это лирика, а не рецензия, так же как Арбузовское живописное плотно, на котором врачи играют Бетховена, а бабушки крестятся на портрет Сталина – не совок, который в углу стоит вместе с веником. В общем, везёт мне на этих каникулах, сплёвываю чтоб не сглазить, на знакомства с театрами, в которые хочется вернуться (так что и Берег Утопии, и Инь и Ян, и Роман с кокаином, и многое другое записываю в вишлист), и на пополнение списка любимых актёров – сегодня в таковой был занесён Александр Суворов, исполнявший роль рослого, лохматого и бородатого охотника Игната. Также убедительно сыграл свою роль маленький мёртвый песец, – надеюсь, хотя бы не на каждом спектакле новый, – ну да это уже из другой оперы, а во всём остальном Таня от РАМТа мне понравилась, и я всем могу её порекомендовать, ибо не культурный шок, но таки Читать далее...

[226x336]
Вчера от нефиг делать досидев до конца показываемой по телеку Любови-Моркови, которую я уже как-то в гостях у Ушастой урывками посмотрела, сегодня я опять выспалась до обеда, днём прогулялась до магазина пополнить запасы продовольствия, а вечером отправилась в театр, в родную Покровку. Доехала до Курской, дотопала по Земляному валу, ввалилась за полчаса до начала, пропалила уже появившийся репертуар на февраль и взяла два билета – на Феномены и Три сестры (и пофиг, что Сестёр я скоро в Фоменко посмотрю, а ради Феноменов школу в субботу частично или полностью прогулять придётся, чтобы выспаться), да и засела в буфете изучать программку.
И уже одна только программка эта заставляла с трудом сдерживать улыбку предвкушения – актёрский состав снова подобрался блестящий: тут тебе и Смирнов, и Фищук, и Гребенкина, и, конечно же, Булдаков в роли хоть и снова второстепенной, зато снова яркой и запоминающейся. Вот только обоих братьев Яцуков, в программке упомянутых, не было вообще – видимо, роли у них выдались настолько эпизодические, что и без них хорошо смогли обойтись. А играли Дикарку – живую, динамичную, яркую и пикантную комедию со вкусом осовремененного Островского, того самого, в пьесах которого чудес никогда не бывает и все сюжетные перипетии разрешаются сами собой самым прозаическим образом. И того самого, который идеален для «мэйнстримовой» классической сцены – ибо, казалось бы, особо тратить нервы актёрам не приходится: знай твёрдо текст, плюс ужимки и прыжки а-ля юмористические миниатюры – и комар носу не подточит. Однако это уже не первый спектакль по Островскому, который я вижу на Покровке, а стало быть, уже не в первый раз труппа Арцибашевских питомцев доказывает мне на личном примере, что Островского не только можно, но и нужно играть с накалом, с надрывом эмоций, чувств и страстей. При таком подходе заезженные комедийные типажи – романтические слабаки и решительные материалисты, консервативные старухи и беспечные красавицы – превращаются в живых персонажей, так что каждый становится по-своему притягателен. Добавьте к этому самому подходу талантливое воплощение каждого образа, оригинальные «фишки», а так же эпизод, не буду раскрывать какой, в котором сочетание музыки и света превзошли самих себя, и получится очередное безупречное полотно в богатой и, главное, не грешащей однообразием галерее Покровки. Тем, кто ищет альтернативу как «грузящей» философии, так и скучному эстрадному перформансу а-ля «пипл схавает», дышащая молодостью со всеми вытекающими из неё последствиями «Дикарка» - то, что доктор прописал. Да и остальным тоже – мне ведь, чёрт возьми, понравилось, ибо подарило порядочную дозу положительных впечатлений и позитива вообще.
На обратном пути я прождала автобус от метро до дома минут двадцать и едва не околела, теперь отогреваюсь и намерена отогреваться, как и давеча, до заполночи – каникулы всё-таки! Завтра у меня снова театр, а конкретно говоря – Таня по Арбузову в РАМТе: заценю, как они играют и стоит ли или не стоит разоряться на билеты на Берег Утопии (да-да, я уже в курсе многочисленных восторженных отзывов, но всё-таки хочется и лично убедиться). Так что ждите с рецензией!)
P.S. от кого симпа? Давненько они мне не приходили, так что угадать анриал)

Давеча вечером празднование нг в кругу мамы, бабушки и собака я начала с праздника для желудка, устроив глобальную дегустацию, в процессе которой на личном опыте было доказано, что: а) тофу действительно не имеет вкуса и запаха, как мне и говорили; б) соевый йогурт – это очень вкусно; в) репа – это божественно. Закончив с поеданием и параллельно – с поздравлением любимых сообществ с наступающим, я отправилась стирать хаир, а затем мастырить свой персональный оливье – без сосисок и яиц, зато с фитомайонезом, и туда же заодно покромсала и немного тофу – в итоге получилось вкусно. Вернувшись к компу, я ещё немного пообщалась с людьми, у которых уже наступил и ещё не наступил, и пересела за праздничный стол за десять минут до боя курантов, попутно заткнув собака его новогодним подарком, – бараньей лопаткой, – чтобы на салюты со скуки не лаял. Пили смородиновый квас, ели салат, я уговорила ещё пару бутербродов с тхиной, а когда поняла, что больше ничего съестного в меня не влезет, дезертировала обратно за монитор с первыми же поступающими поздравлениями с наступившим. Так я и просидела, пытаясь заглушить родительскую попсу из телека всяким-разным хорошим музлом из наушников и любуясь салютами, до трёх ночи, потом поняла, что до утра бдеть нет резону, ибо в сети ловить уже совершенно нечего, и пошла вместе с остальными спать, когда салюты уже начали стихать и только мусорный контейнер, вспыхивая причудливыми огоньками, догорал за окном. За неимением дома папы спала у мамы, проснулась во втором часу, вернулась в свою комнату, провонявшую прокисшим квасом, и, завтракая очередным соевым йогуртом и печатая всё вышеизложенное, выяснила, что пролитый вчера на клаву сок даром не прошёл – некоторые кнопки приказали долго жить; однако при том, что не так давно, взяв пример с холодильника, приказала долго жить и стиральная машинка, факт необходимости замены клавы – это ещё цветочки. Позавтракав же, мой лируческий герой, времени не тратя даром, выпинал себя на пустынные улицы столицы и, дождавшись автобуса, доехал до метро. Общественный транспорт перемещался достаточно проворно, чтобы я вовремя добралась до Крылатского, вот только на поверхность я, благодаря своему топографическому кретинизму, выбралась, как обычно, не в том месте и до Матрицы пилила пешкодралом. Однако даже после этого я не опаздывала на сеанс на четыре часа и, отстояв очередь за билетами… выяснила, что они закончились: последний взял некий счастливчик, стоявший прямо впереди меня. Но общеизвестно, что помимо топографического кретинизма я страдаю ещё и повышенной упёртостью, посему, вернувшись в метро, я доехала до Арбатской и резвым аллюром дотопала до Октября. На сей раз моей скорости не хватило для того, чтобы успеть на сеанс на четыре тридцать, а на сеанс на четыре сорок пять билеты остались только по полторы тыщи, так что пришлось мне взять билет на пять сорок пять и выметаться коротать оставшийся мне до этого сеанса час на свежем воздухе. Перейдя на противоположную сторону улицы по подземному переходу, я юркнула в переулок, приведший меня на Старый Арбат, прогулялась до Стены и обратно, дошла до Аннушки с надеждой перекусить блином и промочить чем-нибудь горло, но она была закрыта. Однако к тому времени уже и времени, простите за тавтологию, оставалось немного, и я вернулась в кинотеатр, отстояла очередь за бутылкой чая, который стоил там в два раза дороже, чем в любом киоске, которые были сегодня все закрыты, и прошествовала в нужный зал, на моё боковое место 12-го ряда. Впрочем, видно и слышно мне оттуда было неплохо, и я, не столь давно проводившая год крысы просмотром мульта про мыша Десперо, принялась встречать год быка первой его премьерой – Обитаемым Островом.
Как человек, для которого Стругацкие – один из немногих непререкаемых авторитетов в мировой фантастике, я не то чтобы ждала большего, скорее я надеялась на большее. Да, я не устаю повторять, что хоть наш кинематограф и растёт потихонечку, до забугорных эпопей он ещё не дорос, и что Бондарчук – не Джексон и не Дель Торо. Но всё-таки хочется большей глобальности, и не в смысле зрелищных спецэффектов, – то, что он умеет делать ярко и громко, Бондарчук нам уже успел доказать в приснопамятной Девятой роте, – а в смысле того, что в этой самой роте было хоть отбавляй, а в Острове я не углядела практически вообще: психологизма и драматизма. Ну не сопереживается как-то главному герою Максиму, и, думаю, не только потому, что у него настолько смазливая физиономия, что хочется предложить ему лимон (хотя при всей своей негеройской внешности Степанов, как непрофессионал, играет вполне искренне и тем выгодно выделяется на фоне легко узнаваемых "динозавров" кинематографа). В остальном же, не говоря об уже упомянутых спецэффектах, всё сработано на твёрдую четвёрку: музыка хороша, хоть и не всегда слышна, компьютерная графика не всегда убедительна, зато иногда вполне живописна, на драки смотреть приятно, хоть их и как-то мало и они малость выпадают из общего контекста, вот только жаль, что голованов Читать далее...

Проснулась сегодня в районе одиннадцати, достала из тайника подарок маме, – нэцке-свинью из Пути к себе, – разбудила её, махнулись подарками. Мне от неё и папы, уехавшего на работу рано утром, достались деревянная ёлка с деревянными же игрушками, которая теперь стоит у меня на столе (типа ретро), быкомячик (это по которому долбишь, а он разные фразы говорит), «ленивый календарь» (настольный календарь на 2009 год с фотками кемарящих зверушек и афоризмами о пользе лени), свечку с коровой и деньги. Пострадав дома ерундой, вскоре я вывалилась на свет Божий и на маршрутке доехала до метро, где, купив свежий Хаммер, поехала в Измайлово, то бишь до Партизанской. Первым делом направилась на вернисаж, не столько для себя любимой, сколько для папы, который сувенирным быком, которого ему от меня мама передала, не удовлетворился и передал намёк на необходимость более полезного в хозяйстве подарка. Однако большинство продавцов в праздничный день на работу не вышло, многие прилавки пустовали – только шкурники были в полном составе, с надеждой развесив повсюду страшные звериные скальпы с вырезанными глазами; таким образом единственным полезным делом, которое я сделала, было невольное добавление в лексикон негра, торговавшего малахитовыми фигурками, слова «хрюшка» (он его произносил как «хрюска») – этим словом я попыталась заменить слово «свинья», которое он не понял, и оно ему очень понравилось. После вернисажа я впервые заглянула в торговый комплекс АСТ, расположившийся неподалёку, и там на первом же этаже нашла папе подарок, который пригодится и мне, если надумаю сварить камры: чай с бергамотом в красивом холщовом мешочке. Пропалив на втором этаже магазин «Экспедиция» и позарившись было на красивые майки, но испугавшись их цен, я на третьем этаже засела в Баскин Роббинсе, купила от жадности два шарика мороженого – ягодного и ананасного – и еле их осилила под чаёк из соседнего Теремка, а будучи уже сытой и довольной, зарулила в тамошний филиал Детского мира. Там, после долгих блужданий с целью покаваиться над одним и попускать слюни над другим, я выбрала себе подарок и кавайный, и по цене приемлемый, и могущий стать пополнением коллекции, собираемой с дошкольного возраста: набор из четырёх маленьких игрушечных щенков; наборы были разные, три щенка в них были на виду, а четвёртый спрятан, и я выбрала тот, в котором были бигль с уточкой, хаски на санках и немецкий дог (догёнок?). На кассе же от скуки мною была прихвачена пачка яблочных чипсов якобы с ягодным вкусом, но на самом деле, как выяснилось позже, с сильным вкусом табака, – их есть то же самое, что сигареты жевать, то есть противно довольно-таки, – а в качестве подарка кассирша вручила мне конверт, в котором были две халявных порции какао «Несквик» в пакетиках. Опосля такого приятного шоппинга я через подземный переход прошла в непосредственно Измайловский парк, а там – ни души, гробовая тишина, ни один фонарь не рассеивает сгущающихся сумерек, и всё это типа называется праздником. Зато там мною был найден подходящих размеров сугроб, хоть и искусственного происхождения (т.е. made by снегоуборочные машины), куда я и ухнула под умилённые взгляды прогуливавшихся до главной площади и обратно охранников, после чего вернулась к метро и приехала домой. Зайдя в магазин за ингридиентами для будущего салата, я ввалилась в родную квартиру, где распаковала своих щенков – четвёртым неизвестным оказался кавалер-кинг-чарльз-спаниель с короной на башке, а ещё они все четверо немного воняют, как и все китайские игрушки. Вот так я и спровадила две-тысячи-восьмой, пойду теперь шинковать салат. Всех уже поздравленных и ещё не поздравленных поздравляю с наступающим две-тысячи-девятым! Пусть всё будет, всё получается, всё меняется только к лучшему, всё плохое обходит стороной, всех люблю, всем желаю счастья, любви, удачи, здоровья и вообще всего самого. Heavy New Year!
[700x350]
Песенку про труЪ-ёлочку читать тут!)

В ночь на канун Нового года мне приснился сон настолько долгий, что запомнить все события по порядку после его окончания оказалось делом невозможным. События эти, впрочем, укладывались в одно из моих любимых занятий – идти куда глаза глядят, а шла я, как правило, в сопровождении некоего незнакомого мне в реале, но хорошо запомнившегося парня, - кажется, его звали Родя, но я могу и ошибаться. Попробую воспроизвести те части нашего путешествия, которые помню лучше всего – напоминаю, что последовательность могу и нарушать. Итак, начали мы с какого-то парка с безлюдными аллеями и клумбами, который перетёк в такую же безлюдную деревушку, но ухоженную и явно населённую, потому что, когда мы проходили мимо одного из домиков, оттуда слышался этакий светский разговор о редьке. Потом была другая деревня, и я зашла в один старый деревянный дом, принадлежавший, в чём я не сомневалась, каким-то моим очень дальним и очень пожилым родственникам; кажется, там и мои родители крутились тоже. В этом доме был, помимо всего прочего, большой, просто огромный сине-жёлтый глобус, но когда я обратила на него внимание, одна старушка, представительница этих самых дальних родственников, взяла его в руки так, что головы стало не видно и издалека казалось, будто у неё глобус вместо головы. Я хотела её сфотографировать в таком виде, но она всякий раз опускала глобус прежде, чем раздавался щелчок фотоаппарата; как я её ни упрашивала, она так и не поняла, что я от неё хочу, и под конец начала сердиться и отказалась от дальнейших попыток стать моделью. Не получилось у меня и сделать качественный снимок, когда все эти самые дальние родственники собрались все вместе, в рядок, на фоне стены, завешенной древним побуревшим ковром – они разошлись слишком быстро и не все влезли в кадр; когда я попыталась попросить их ещё раз встать вместе, они, кажется, уже окончательно все меня тихо возненавидели, и я ушла. Затем последовала ненаселённая местность, чертовски живописная: справа от тропинки, по которой мы шли, открывался вид на поле, заросшее высокими, едва ли не выше меня, дикими злаками, колышущимися на ветерке, а слева обрывался вниз косогор, и с этой высоты можно было лицезреть большое овальное синее озеро, примостившееся между высоковольтных линий – я ещё удивлялась, почему в нём никто не купается. Был по дороге, кажется, и лес, был и маленький провинциальный городок, где мы заходили в какие-то уютные магазинчики, был и большой город с длинной улицей, полной всяких бутиков и казино – там к нам, кажется, присоединилась моя мама; я заглянула в какую-то «кафешку ужасов», где внутри был полумрак, но мои спутники были против, и пришлось на эту идею забить. Впрочем, мы сбежали от моей мамы, как только длинная улица закончилась – перебежав в неположенном месте оживлённую магистраль и юркнув в какой-то подземный переход на противоположной её стороне. И снова был лес, но на этот раз зимний, заснеженный по уши, так что и воздух был белёсым, и солнце в небе казалось снежным комом, и по расчищенной просеке нас шла уже целая разношёрстная компания, в которой были и знакомые, и незнакомые мне люди; впрочем, на людей я обращала мало внимания, благо красота вокруг стояла неописуемая и я ежеминутно фотографировала то покрытые снегом ели, то свисающие с крепких ветвей других деревьев круглые комья снега, и всякий раз получались шедевральные фотографии. Только под конец маршрута ко мне подошли Феномир и какой-то незнакомый господин и подвели низенького, щупленького бородатого мужичка, представив его как короля и жалуясь, что он проиграл им в карты и долгов не платит – пришлось разруливать ситуацию. А когда зимняя прогулка подошла к концу, не успела я опомниться, как вдруг снова наступило лето, залитое ярким солнечным светом, и я снова обнаружила себя всё с тем же парнем всё в том же парке, откуда всё начиналось в первый раз и собиралось начаться во второй. И как только я ощутила этакое дежа вю, как сразу же проснулась и, пока потягивалась в полудрёме, даже ещё помнила названия деревень и городов (что-то было на К и что-то было на Б), но стоило встать, как в памяти осталось только то, что вы могли видеть выше.
Потом были уборка, подарок читателям в виде теста (см. ниже), установка и снаряжение ёлки, притащенной папой по утру… потом отдохнули и поехали в Метро, как обычно, всей семьёй – мама-папа-я. Овощных паштетов я там на сей раз не нашла, зато были мною куплены: тхина в двойном объёме, соевый йогуртозаменитель с шоколадным вкусом (никогда не любила йогурты, но пусть будет), соевые же батончики с кокосом (заедать тоску по Баунти), тофу (наконец-то узнаю, что это за зверь такой), кокосовое молоко (я, конечно, пока ещё не веган, но всё равно было интересно и оказалось, что вкусно) и, конечно, горячие французские багеты, как всегда. А главное приобретение – это репа в сетке! Я уже чёрт знает сколько лет не ела этот самый вкусный овощ в этом мире! Как-никак, Новый год без праздника желудка – это немного не то. А он, подумать только, уже завтра! Завтра утром Читать далее...

Это уже второй мой тест, так что тапками бить разрешается, только не очень больно) Все недостатки первого теста я в новом не повторяла. В общем, результаты, по традиции, - в дневники, а предложения, пожелания, благодарности и претензии, по традиции, - в каменты :)

Как бы поздно я вчера ни легла после театра, вставать сегодня всё равно пришлось рано и переться, как дуре, снова в школу в такой офигенный снегопад, в который только по паркам плутать. Опоздала я ко времени, назначенному на 11 утра, аж на 20 минут, но всё равно первой ввалилась в кабинет химички, ожидавшей своих жертв у самого порога и встретившей меня с распростёртыми объятиями. Я ей напомнила, что мне надо бы переписать контрольную, в которой я гомологи перепутала с изомерами; она дала мне распечатку с другим вариантом, я уже не рискнула просить у неё листочек и диранула его из тетради по химии. Вскоре ко мне присоединилась ещё одна девушка, которой сразу после досдачи надо было ехать в Мегу выступать, и ещё одна, за компанию с ней; химичка сначала бродила перед доской с сигареткой и распространялась о чём-то, пока я нагло юзала и тетрадь, и учебник для решения контрольной, а потом ушла. И – с концами. Пришёл Рома, и девушка-которая-собиралась-в-Мегу одела на него белые заячьи уши, на меня – большой жёлтый бант, на себя – рожки с дождиком, а на девушку-которая-была-за-компанию – шапку Санта Клауса. Потом эта девушка-которая-собиралась-в-Мегу те реакции с бензолом, которые ей надо было сдать, переписала на доску частично по памяти, частично с подсказок своих товарок по несчастью, включая меня, частично списав с учебника. Я сама уже давно решила контрольную и решила всё вроде как правильно, окромя одного задания на гибридизацию, которую я не понимаю, со скуки попробовала на вкус алоэ с подоконника, и оно оказалось страшно горьким; я спросила у Ушастой по sms, умру ли я теперь, получила ответ, что да, но не умерла. Наконец, химичка появилась, забрала мою контру и исчезла с ней в лаборантской минут на двадцать с кем-то разговаривать, а когда вернулась, отпустила девчонок и начала спрашивать у доски Рому, однако появившийся Денис завёл разговор о детях индиго, и в результате мы все вчетвером обсуждали человеческий интеллект ещё двадцать минут. И вот химичка доспросила Рому, сгоняла меня в учительскую за журналом, потом в свою прокуренную лаборантскую за тетрадкой с котёнком, ещё о чём-то потрепалась и только после этого вывела нам по трояку в семестре, великодушно простив мне гибридизацию; я убежала, а Рома остался ждать Дениса, которого тоже ждал бензол. Меня же дома ждал обед, немного дел насущных в онлайне – и пора было выметаться снова на свет Божий, наконец-то полноценно начать свои заслуженные и долгожданные каникулы. Снова пешком прогулялась до метро, зайдя на почту, была в Бресте минут за двадцать (везде эти двадцать минут, никуда от них не деться) до начала сеанса, а когда минуты эти миновали, нашла себе в зале уютное местечко в середине седьмого ряда и посмотрела таки мульт «Приключения Десперо».
Мульт, конечно, детский – особенно радует морализаторский текст от автора за кадром – но отнюдь не скучный. Сюжет, конечно, выбран самый боянистый из всех возможных – маленькое слабое существо оказывается храбрее больших и сильных и бла-бла-бла – но не лишён и некоторых дополнительных смыслов (в первую очередь, что обижать кого-то и на кого-то обижаться может быть опасно). Да и персонаж логически продолжает ряд таких народных любимцев, как Чебурашка и Микки Маус, хотя по относительной площади ушей превосходит их обоих и может сравниться разве что с Дамбо. Как и его предшественник Рататуй, Десперо рискует всем ради достижения своей мечты – правда, не такой прозаической, как приготовить кулинарный шедевр, а вполне себе глобальной – совершить классический рыцарский подвиг, то бишь спасти прекрасную принцессу. Правда, и поварам в этой истории место нашлось, и крысам: первые готовят волшебный суп, от которого зависят климатические условия в стране, а вторые оказываются сосланными в подземелье впавшим в депрессию королём после того, как один их собрат до смерти напугал королеву (круто, да – с первых кадров сразу труп?), и там у них устанавливается тоталитарный режим. Впрочем, и у мышей не всё гладко – у них все инакомыслящие приговариваются к отправлению к крысам на корм. Заинтересовались? Тогда о том, как мышонок, доказывающий, что не все мыши – трусы, и крыс, доказывающий, что не все крысы – подлецы, будут спасать эту самую принцессу от крысиного фюрера, посмотрите сами. Ничего не напоминает подобная завязочка? Да-да, мне тоже кажется, что детство Кейт ди Камилло прошло с книжками про Рэдволл, даже странно, что сказка, попавшая в лапы к Десперо и круто изменившая его мировоззрение, - не легенда о Мартине Воителе. В остальном же мульт тоже неплох: нарисован красиво, динамично, зрелищно, зверушки симпатичные (особенно крыс Просперо, или как он там, симпатичнее самого Десперо, который был вельми каваен только при рождении), люди не все, но некоторые (повар так вообще симпатяга, ну и король тож труёв, когда грустит), хэппи-энд, естественно, прилагается. В общем, меня улыбнуло, хотя книжка трэшовее всё равно – по крайней мере, в начале.
Теперь буду ждать выхода Девятки (тоже мульт, а вы что подумали?), а Читать далее...

Сегодня утром я трезво рассудила, что сеансы Приключений Десперо в ближайших кинотеатрах не позволят мне успеть заскочить домой пообедать до театра, и отложила кино на завтра, а сама пострадала немного ерундой и вышла из дому пораньше, дабы пешком прогуляться до метро. Вышла опрометчиво, так как благодаря холодному ветру по дороге чуть не околела, но прогулялась всё равно и, спустившись в подземку, поехала почти тем же маршрутом, что езжу в лицей, только не доезжая до Китая – вышла на Тверской, вернее, перешла из метро в сеть переходов, кои и вывели меня на одноимённый бульвар. Так же опрометчиво я не купила себе ничего пожевать в этих переходах, поскольку, дойдя пару сотен метров до МХАТа Горького, поняла, что проголодалась. Шла я на Лес, однако – уже во второй раз в моей недолгой «театральной карьере» - случилась замена на премьеру (похоже, что я так же, как вчера, попала на первый день показа) «Уличный Охотник». Ничуть не огорчаясь по сему поводу, я прошла под своды театра, взяла программку (сегодня они раздавались бесплатно, видимо, в качестве моральной компенсации) и сунулась было в буфет, но есть там было нечего, и я, немного посидев там у фонтана, прошествовала к себе в партер и со звонком вошла в зал. Билет у меня был в самую жопу – на почти крайнее место самого последнего ряда партера, но, так как многие посетители сдавали билеты, многие места должны были быть свободны, особенно самые дорогие, в первых рядах, чем я и воспользовалась, проигнорировав своё место и сразу пройдя в середину четвёртого ряда, а там пересев и вовсе в середину первого (!) ряда, откуда никто меня не согнал. Партер постепенно заполнялся, все ярусы выше остались пустовать, только первый ряд бельэтажа был занят; задержали минут на пять, но вот спектакль начался, чтобы на два с половиной часа приковать к себе моё внимание – ну да обо всём по порядку.
В который раз убеждаюсь, что ругать мне проще – когда собираюсь хвалить, никогда не знаю, с чего начать. Начну, пожалуй, с начала – а начинается эта современная история с чёрного ангела, который во время белой горячки советует алкоголику Серому искупить свои грехи. Скажете – мелкая бытовуха, ан нет: сюжет закручивается так лихо, что постепенно каждая мелочь масштабируется до глобального уровня. О чём бишь «Охотник»? Да обо всём – об экстремальной жизни и спокойной смерти, о людях из разных миров, о правящих всем и всеми деньгах, о совести, чести, выборе и о любви, конечно же. Каждый поворот событий – неожиданный, поэтому, раз зацепив, спектакль держит и уже не отпускает до конца; ничего не провисает, не даёт отвлечься, «экшн» динамичен донельзя и острых моментов в нём явно больше, нежели смешных, так что это скорее триллер (не путать с хоррорами), нежели комедия, как было заявлено. Но, неотрывно следя за развитием сюжета, успеваешь задуматься и над множеством философских и социально-политических вопросов, кроющихся едва ли не за каждой репликой или эпизодом. Итак, за одну только идею можно ставить пять, а я ведь ещё не говорила о её воплощении – а воплощена она была столь же блестяще, что и задумана, начиная от музыки, света, декораций, костюмов, грима (я редко говорю о гриме, но на этот раз не отметить нельзя) и заканчивая безупречной игрой талантливых актёров. Так вживаться в роли, чтобы во всех интонациях и жестах виделось не только мастерство, но и искренность, так, что можно сказать: «Верю!», умеют не везде. И как результат творческой самоотдачи – пять ярких образов, самодостаточных, запоминающихся, сочетающих «тип» с интересной и неоднозначной личностью. Чертовски порадовал персонаж, обозначенный как «просто Слава» - обаятельнейший подонок, ходячая харизма, и всё благодаря таланту красавца Максима Дахненко, из этой роли прямиком отправляющегося в список моих любимых актёров – уже пятым именем. МХАТ же Горького записывается в ряд моих любимых театров, а это значит, что в него я ещё обязательно вернусь, и не раз, благо репертуар там – пальчики оближешь.
И вот я дома, трёхдневный театральный марафон можно на этом считать оконченным. Завтра мне рано вставать и досдавать химию, посему потороплюсь-ка я баиньки. До скорого)
[532x432]

Итак, сегодня ваш покорный в третий раз навострил лыжи в театр Ермоловой. И не просто сегодня, а в день премьеры нового спектакля по рассказам (вернее, с использованием рассказов, как честно было указано в программке) Вампилова «Дом окнами в поле», «Несравненный Наконечников», «Сумочка к ребру» и «Исповедь начинающего», названного в честь последнего. Доехала неспеша до Охотного ряда, интуитивно вышла в нужную сторону по подземным переходам, дошла до театра, купила программку, в которой даже продолжительность действа не оговаривалась, но мне сказали, что около двух часов. Место моё было в середине первого ряда практически пустого бельэтажа, хотя и партер, откровенно говоря, был пустоват: народ вполне справедливо побаивается ходить на премьеры, о которых ещё никаких отзывов нету, а я вот решила Ермоловке, после двух уже виденных отличных спектаклей, довериться – как выяснилось, зря.
Но обидно не за себя, а за честное имя замечательного человека Вампилова. Да, его рассказы, в отличие от его же пьес, плохо приспособлены к сцене, их надо читать, чтобы прочувствовать весь их шарм, но это не повод так вольно обращаться с ними при постановке! Да, из всех рассказов, которые интерпретировались сегодня на Ермоловских подмостках, я помню не все, а может, и читала не все, но те, которые помню, в спектакле сиём исказили гиперболой и неумело сцепили друг с другом в попытке создать на основе разрозненных произведений единый сюжет. Если в первом действии я ещё надеялась, что смотрю всего лишь топорно поставленное попурри из рассказов, и готовилась оценить его на три, то после второго действия, на которое не шибко и хотелось остаться, определила твёрдо: незачёт. Да, я человек требовательный, для меня – «священнодействуй или убирайся вон» (это сказал Щепкин, а не я, если что), а на премьере актёры всегда ещё «деревянные», сыгрались плохо, плохо вжились в роли, могут недоигрывать и переигрывать как угодно. Но это-то я как раз и вполне могу простить, а вот концепт никуда не денется, сколько ни шлифуй мастерство игры. А он таков: вместо Вампиловской философии – новогодняя шоу-бизнес-сказка, лучше пришедшаяся бы ко двору в театре Эстрады, а совсем хорошо – в театре «Кривое зеркало» Петросяна, ассоциации с оным при просмотре возникают самые стойкие. Главный герой – парикмахер Наконечников, собравшийся стать драматургом – типично «перестроечный»: идиот, алкоголик, неверный муж и при всём при этом ходячий анекдот; правда, для того, чтобы встать в один ряд с Никулиным, Вицыным и Моргуновым, ему ни комичности, ни, главное, обаяния не хватает. Мораль – «крокодил победил льва», то есть всякие бездари победили настоящее искусство. Правда, последнее не только не сопротивлялось, но и присутствовало на сцене чисто теоретически и эпизодически – в лице непонятно зачем «покинувшего» первый эпизод спектакля Третьякова (больше никакого отношения, кроме факта наличия Третьякова, этот эпизод к остальному сюжету не имел вообще). Прибавьте к этому примитиву провисающий «экшн», в некоторых местах откровенно заставляющий скучать (и совершенно неоправданно – спектакль ничего не потерял бы, если бы все затянутые сцены из него напрочь вырезать), и бестолково «рассованные» по паузам между диалогами да монологами музыкальные номера (низкобюджетный мюзикл, ей-богу – четыре пляшущие девки и один мажор, поющий кавер на «Секшуал Революшн») – и примитив превращается в убожество для скучающих домохозяек и пенсионеров. Остальным тратить время, деньги и внимание настоятельно не рекомендую – на башорге вы посмеётесь гораздо качественней, а кроме смеха «Исповеди» (причём тут вообще это название, кстати?) и похвастаться-то нечем. К сожалению.
И вот я дома. Завтра на митинг меня а) не пустят, б) всё равно не с кем, в) всё равно просплю. Поэтому завтрак в Авокадо мне не светит, ну да ничего, каникулы ещё долгие, авось выкрою денёк, а завтра можно будет таки выбраться на Приключения Десперо, которые я посмотрела бы ещё в четверг, кабы не долбаная химия. А вечером завтра у меня снова театр – новый для меня, то ли Горького, то ли ещё кого – на билетах точно написано. Буду смотреть Лес, а как вернусь, накатаю по традиции очередную рецензию, ждите, в общем)
[640x512]

Сегодня я всю ночь во сне смотрела какой-то тупой фильм про индейцев: посмотрю часть – проснусь – засну и смотрю дальше; к концу ночи он меня уже порядком достал. Сюжет пересказывать впадлу, да и помню уже плоховато. Встала раньше будильника, поехала в школу досдавать химию, была там как раз к 12-ти, во время, на которое и была назначена аудиенция с химичкой. Поднялась наверх – никого; постепенно потом подтянулись остальные люди, включая и наш народ, едва ли не весь, который был и в прошлый раз. Пришла химичка, некоторые пошли с ней в кабинет, оставшиеся, включая меня, ещё немного посидели на лестнице, поповторяли; мне уже было в принципе нечего повторять, я выучила свою полимеризацию ещё вчера вечером и повторила в метро, так что дело было скорее в психологическом факторе, ну и за компанию. Когда мы наконец ввалились в кабинет, я нашла себе местечко в середине среднего ряда, за несколькими достаточно широкими спинами, и вскоре вызвалась к доске и написала эту самую полимеризацию как она есть. Химичка попробовала меня спросить, что значит буковка n в формуле, но, не дождавшись правильного ответа ни от меня, ни от кого бы то ни было из класса и сама его не озвучив, вспомнила, вопреки моим слабым надеждам, что мне надо ещё написать контрольную на старые темы. Контрольную я, благодаря возможности беспрепятственно подглядывать в тетрадь, написала, но при этом меня как-то угораздило перепутать гомологи с изомерами, то есть к данному веществу я правильно написала изомеры, когда надо было гомологи. Итог: приду сдавать гомологи в понедельник, после 11-ти утра; впрочем, вечера у меня никто не отнимал, так что можно считать, что каникулы у меня начались с сегодняшнего вечера. Вот только поначалу с этим самым вечером вышла небольшая накладочка: билетов в театр у меня на сей раз было два, а все, кого я планировала потащить с собой, либо заболели, либо не могли, так что пришлось кликнуть клич по всем уцелевшим в мобиле номерам и по всем находившимся в онлайне контактам аськи. После нескольких обломов, хвала Магистрам, откликнулась Лада, с ней и договорились о совместном культпоходе. Поскольку в доме царил кавардак, – мама болела, папа менял сдохший холодильник на новый, – меня начали выпирать уже за час до того времени, когда надо было выходить, чтобы никому лишний раз не действовала на нервы фактом своего присутствия. Но я сначала решила отпоститься на сообществах (обычно я делала это в семь, но теперь решила в связи с театрами делать это пораньше, начала постить с шести, а сегодня в качестве эксперимента закончила сие занятие уже до пяти) и только потом, спешно собравшись, отправилась в путь. На Курской я была, вопреки своим предположениям, не за час и даже не за полчаса, а всего за двадцать минут и развлекала себя во время ожидания тем, что наблюдала за остальными ожидающими; когда пора было уже встретиться, Лада написала мне, что задержится минут на 15, когда прошли и эти 15 минут и до начала спектакля оставалось минут 20, я написала ей, что мы уже опаздываем, но не успело это сообщение дойти до неё, как она появилась. По Земляному валу до Покровки мы фактически бежала – вернее, я шла быстрым шагом, а Лада поспевала за мной трусцой и под конец дистанции уже начала отставать. И вот мы ворвались в театр, я показала знакомой администраторше наши билеты, мы сдали свои вещи новому, молодому, гардеробщику… и у нас ещё осталось время, так как спектакль, как часто бывает, немного задерживали. Мы зашли в буфет, но там не осталось свободных мест; пока мы там маячили, вошла администраторша и объявила аукцион на последнюю программку, а так как я в спешке забыла дома все деньги сверх тех, которые были на дорогу, мне её купила Лада. Потом мы пошли к книге отзывов и пролистали её от моей последней на тот момент записи в ней и до самого первого посмотренного мною на Покровке спектакля; и только после этого нас, наконец, впустили в зал, и мы заняли свои места в середине четвёртого ряда при свете подсвечников – два с половиной часа священнодействия по булгаковской Кабале святош вот-вот должны были начаться.
А я начну говорить о нём не с начала, простите за каламбур, а с конца. Маэстро Арцибашев снова с отменной жестокостью режет по живому, включая в финале Высоцкого – да на сей раз ещё и Охоту на волков! Первые звуки этого с детства родного хриплого голоса действуют как выстрел посреди тишины – весь спектакль проносится перед глазами и предстаёт в новом смысле, и потом сидишь, слушаешь эту песню с непрекращающимся ни на секунду ознобом, в каждую строчку продирающим по телу, с холодным потом на ладонях. Тут дело, пожалуй, и не только в Высоцком – он становится кульминацией того напряжения, в котором держал меня спектакль, а особенно второй акт, а особенно последние его минуты, когда так и ждёшь этого «выстрела», и от этого ожидания он ещё неожиданней (и снова каламбур – насколько же язык беднее чувств и эмоций!). Итак, теперь мне уже не придётся избитыми фразами пытаться передать вам силу… нет – сокрушительную мощь данного Читать далее...

[359x640]
В воскресенье мой пока ещё непривычный к сессиям организм продрых почти до обеда, снился новый альбом Алисы – обложку хорошо запомнила, буклет хуже, название и тексты песен не запомнила вовсе, хотя какое-то общее ощущение от них осталось, и говорит это ощущение: «Сие глючно!». Вобщем, как выйдет, так и посмотрим. А покуда, проснувшись, я с утра полистала конспекты, учебник и хрестоматию по истории, а потом потопала в зоомаг, где купила собаку подарки на нг – пачку мясного печенья с цельными злаками и баранью или ещё чью-то лопатку – и минут десять простояла у террариума с очаровательной парочкой молодых лисьих полозов (там вообще было обширное пополнение змей, полозов и молочных, но остальные спали). Новый сапог натёр кровавый мозоль на кости правой ступни, но после этого успокоился, и теперь ходить в нём вполне удобно (видимо, у меня не обувь разнашивается под ногу, а нога – под обувь). В понедельник состоялись письменные зачёты по инглишу и русскому, а со всеобщей истории меня снова отпустили с заслуженной четвёркой автоматом. Вечером я таки пересмотрела с инета Матрицу и послала на мыло училке по ИОК ответы на шесть с половиной вопросов по этой самой Матрице, в предисловии заранее предупредив, что ответила только на те, на которые было интересно отвечать, но не по причине вредности характера, а по причине острой нехватки времени – если бы не послала, могла бы и незачёт схлопотать. Вторник начался пиздато с самого моего прихода в школу – выяснилось, что у меня в портфеле пролилась бутылка сока, так что учебник и хрестоматия истории вместе с журналом оказались мокрыми (причём я заметила бы, если бы в метро полезла за журналом, но в метро я читала конспекты, которые лежали в другом отсеке) и их пришлось протирать и выкладывать на парту сушиться. Потом русичка зашла собрать домашку, а там и историчка подоспела, сказав, чтобы на зачёт приходили к ней в кабинет по 7 человек, а ещё не сдавшие или уже сдавшие писали конспект по очередному параграфу. Поскольку написание конспекта дальнейшему повторению материала отнюдь не способствовало, мы с Асенций, Марусенцией, Настей и Дашей решили отмучиться поскорее, а остальные решили ещё немного потянуть время. Когда мы нашли нужный кабинет, исторички там ещё не было, и девчонки начали копаться в разложенных на столе билетах, поставив меня на шухер; я хотела, чтобы мне нашли билет про католическую экспансию, который я выучила лучше всего по причине его отсутствия среди моих конспектов, но его уже забила Асенция. Однако появившаяся историчка профессиональным жестом смешала все билеты, и мы всем скопом вышли их тянуть; мне достался под номером один – про славянский этногенез, самый маленький и лёгкий в моём понимании и, соответственно, не входивший в число тех четырёх билетов из десяти, которые я не знала вообще (позже выяснилось, что этот билет очень хотела Маруся, а сама она вытянула тот, который хотела я). Помимо теоретического вопроса был практический, про Повесть временных лет; по первому надо было написать план ответа, во втором – угадать события и их даты. Будучи уверенной, что план я пишу для себя, я лениво перенесла на бумагу только этапы этого самого этногенеза и, осилив практическое задание, потом просто ждала своей участи; девчонки, когда историчка ходила за журналом, активно юзали припасённые шпоры, а я смогла уточнить даты у Асенции. Вернувшаяся историчка, заметив, что я уже скучаю, вызвала меня на ковёр первой, чего мне очень не хотелось, ибо я не знала, чего ждать; она же проверила моё практическое задание – из трёх событий я не угадала только одно – и план, сообщив, что из-за его краткости мне «всё придётся отвечать устно». Поскольку я и предполагала устный ответ, я быстро и кратко выложила этапы и теории этногенеза, после чего историчка, спросив меня о влияниях на него и услышав, помимо всего прочего, о готах и прочих варварах, решила уточнить, откуда они такие взялись. Услышав словосочетание «Западная Европа», историчка уверилась в том, что я имею в виду Англию, и стебалась так долго, словно я действительно это сказала, а когда я не вспомнила дату разорения варварами Рима (какое отношение она имеет к славянскому этногенезу?), я поняла, что дела мои совсем плохи. Следующий вопрос был о древних авторах, писавших о славянах; я помнила, что они писали, и помнила имена византийских авторов, но вот арабских – не вспомнила бы даже под пыткой (а попробуй запомни всяких Ибн Хордадбехов и иже с ними!), что ознаменовало второй провал. Резюмируя, историчка сообщила, что на моём месте начала бы ответ с формулировки определений – что такое этногенез и кто такие славяне; я сформулировала ей и то, и другое, и сформулировала бы и раньше, если бы могла предполагать, что такие очевидные вещи должны входить в билет. Таким образом, сообщив мне, что знания у меня есть, но их приходится из меня вытягивать, и что с таким Читать далее...

[405x475]
Понедельник прошёл замечательно: впервые в жизни прочитав свой доклад по инглишу во время алгебры, я сдала его на пять, потом выспалась на русском, а с всеобщей истории нашу троицу «гуситов» отпустили, ибо нам не надо было писать контру по Реформации благодаря успешному выступлению на ролевой. Таким макаром Марусенция с моего полнейшего согласия потащила меня на Новослободскую в давно отрекомендованный мне ею этно-супермаркет «Путь к себе». Местечко воистину оказалось чертовски уютным, и купить там воистину можно было всё что угодно, от бумерангов и ловцов снов до вкусной и здоровой пищи и музыки для релаксации вместе с музыкальными инструментами. Маруся провела мне обзорную экскурсию по всем отделам, я с удовольствием всё разглядела и даже нашла новогодний подарок для своей мамы – нэцке-свинью (она же коллекционирует каменных свиней, а нэцке у неё ещё не было). Таким образом дома я была в то же время, как если бы с последней пары нас не отпускали, а в Путь надо будет наведываться почаще – а ну как и для себя любимой что-нибудь подберу, благо там всё довольно-таки дешёвое. Весело было и во вторник: историчка появилась только после второй трети пары, задержала почти на всю обеденную перемену, в итоге когда я вошла в буфет, очередь там была уже до двери, а когда моя очередь подошла, прозвенел звонок на литературу. Руководствуясь пословицей, что голодное брюхо к ученью глухо, я положила на литру русский авось и достояла-таки несмотря на то, что ещё издалека услышала слова буфетчицы о том, что грибная лапша закончилась, а пирожков не было, то есть жрать мне было теоретически нечего. И чудо свершилось: буфетчица нарочно оставила для меня один стаканчик грибной лапши, зная, что в противном случае я останусь голодной! В итоге минут 20 от пары я в гордом одиночестве хомячила, а потом вернулась в аудиторию – на нашу новую, уже третью за учебный год, училку поглазеть. Она тут же заявила, что, пройдя Отцов и детей, мы должны теперь проходить Горе от ума (после программы Гроза – Шинель – Ревизор мы уже ничему не удивляемся), и дала нам по нему тест а-ля ЕГЭ. Знающие уже хихикают, незнающим же объясню, что вопросы типа «сколько лет Софье» и «откуда родом Молчалин» - эт ещё не самое забавное. Самое забавное – это что Чацкий, оказывается, ездил по Европам просто «от скуки», а главное – что Софья, оказывается, рассказала сон отцу, «чтобы признаться ему в своей любви к Молчалину» - даже сам Грибоедов поди об этом и не догадывался. Потом писали мини-сочинение на тему «Воин ли Чацкий», при этом задние ряды расслышали это как «Волен ли Чацкий» и «Болен ли Чацкий» и соответственно писали уже на эти темы. Ночью на среду мне снова приснился бред, снова стало паршиво, с утра мне по этому поводу снова поимели мозг, я легла спать дальше и с шести до двух (!) периодически просыпалась, собиралась вставать, но снова отрубалась, и понаприснилась мне за это время куча всякого разного, помню далеко не всё, но что помню – воспроизведу. Снилось, что поселилась на ЖЖ, и у меня вообще не осталось времени на ЛиРу (но обещаю, что в реале такого никогда не произойдёт). Снилось, что не дождалась какого-то экскурсионного автобуса и поехала на экскурсию сама, на машине, причём ехала по Америке, и указатели с названиями штатов нет-нет да и пролетали мимо по обочинам пустынного хайвэя. Остановилась, дабы сфотографировать вид на огромную фабрику с огромными же трубами, загородившую полгоризонта и испускающую в небо тучи чернейшего дыма: припарковалась, вышла, спустилась немного в кювет, чтобы издалека всё в кадр влезло, но мешали другие туристы, там столпившиеся – видимо, протестанты какие-то, потому что меня обзывали по-английски католичкой. Снились в ночном лесу зверушки всякие – белки, росомахи, потом стая волков, только не помню, просто ли я смотрела на них или бежала вместе с ними, но, по крайней мере, о чём они переговаривались, понимала и запомнила одного, рыжевато-бурого. Снилось, как с кем-то иду в кино, а конкретно – в Брест, слушая по плееру Кино (простите за тавтологию) и ем вафлю в шоколаде, который таял и пачкал пальцы. Фильм был какой-то исторический, про двух сыновей какого-то русского князя, которые всё что-то делили между собой – это я, видимо, историю переучила. Более подробно сюжет пересказывать не буду, да и плохо помню, так что на сём перехожу к реальности, в которой я, позавтракав и пострадав ерундой, вывалилась на свет Божий в компании душеспасительного Нашего радио. Дошла до почты, оттуда до метро, оттуда дворами – до Рублёвского, зашла в магазин игрушек Винни – набраться новогоднего настроения. Поглазела на пластмассовых зверушек и солдатиков – среди первых особенно надолго зависла у лошадей, но убедилась, что всё равно красивее моего Буцефала коллекционной коняги не найти, среди последних появились этакие фурьки – львы и быки в доспехах, красивые конечно, особливо львы, но Читать далее...